Последняя амазонка

У меня была четкая цель: добраться до родителей и Лекса, помочь уйти на свою сторону. Дальше, думаю, бой бы прекратился по любому. Первой на пути попалась мама.

— Айлин, спиной к спине!— скомандовала она мне. Я поняла ее замысел. Встала к ней спиной, и мы превратились в четырехрукую боевую машину, которая сметала все и всех на своем пути.

Потом рядом оказались Кремер с Лексом. Они прорубали коридор для отхода. Отец тоже отдал короткую команду:

— Девочки, на выход!

Прямо как для артисток перед выходом на сцену! Потом, вскинув взгляд, я увидела недалеко от нас на возвышении ШШааххана. Его руки рисовали какой-то незримый шар. Я пригляделась. И в тот же миг шар стал очень даже обозримым, золотистым, переливающимся всполохами огня.

Говорят, что перед смертью человек видит всю свою жизнь. Я ее не видела. Только все вокруг замедлилось и стало жить как-бы в другом временном измерении. Я четко видела, как медленно поднимаются и опускаются мечи, как кто-то из стражников бесконечно долго падает с лошади. Затем увидела зловещую улыбку главного нага, которая в этом же темпе заползала на его лицо. И шар, который легко оторвался от его рук и направился в мамину сторону. Как ему сопротивляться, я не знала. Времени на вопросы не было. Поэтому не придумала ничего лучшего, чем прикрыть родительницу собой. Ей шар летел в голову. А я высоко подпрыгнула, и удар пришелся всего лишь в живот.

Это было бы 'всего лишь', если бы я не была беременной. Тут же по телу разлилась сильнейшая боль, звуки, движения, исчезнувшие до этого, Обрушились на мою голову. Я вернулась в реальность и поняла, что по моим ногам течет горячая струя крови. Моя девочка... Так ей не суждено было увидеть этот мир. Саймон, который находился рядом, тут же подхватил меня на руки и рысцой понес к границе. Я от боли и ужаса почти теряла сознание, но тут случилось нечто невообразимое, что резко переломило ход сражения.

Сначала я услышала вопль Лекса:

-Айлин! Нее-ее-т!!!!

По полю пронесся странный гул, затем воздух закрутился в два смерча, а затем раздался грохот и два жутких рыка. В тот же миг на поляне появилось два огромных ящера. Животные были не меньше десяти метров в длину. По их головам и спинам проходили острые гребни. К бокам были прижаты кожистые крылья. Оба ящера были угольно-черного цвета, только подпалины у одного были золотыми, а у другого красные. Открыв страшные зубастые пасти, из которых струился легкий дым, они с высоты своего роста медленно оглядывали происходящее. Воины, что с одной стороны, что с другой, кинулись врассыпную.

Краем глаза я увидела убегающую, а вернее, уползающую с невероятной скоростью фигуру ШШааххана. Только красный дракон сделал ленивый шаг в его сторону, схватил за голову и, как обычная собака, начал трясти его из стороны в сторону, пока голова не отделилась от тела, а главный наг мертвым телом не ухнулся на землю. Вслед за телом ящер выплюнул голову, которая стукнулась о землю и покатилась в нашу сторону.

Это было последнее, что я запомнила. Мои мысли улетели куда-то далеко-далеко, и провалилась в беспамятство.

* * *

Лекс

Обращений в этом мире уже не случалось более тысячи лет. Ходили легенды, что избранные могли оборачиваться в великих драконов, да только никто не верил в эти сказки. Лекс, как и Кремер знали, что являлись носителями древних генов. Благодаря этому, они обладали магией, могли хорошо видеть в темноте, обладали поистине богатырским телосложением и здоровьем. Но чтобы обращаться? Такого и рядом не было. На их пальцах никогда не появлялись когти, а лица и тела не покрывались не единой чешуйкой.

И лишь смерть, которая подошла слишком близко к любимым женщинам, сотворила чудо. Драконы проснулись. Как мужчины рассказали потом, они оба вначале даже не поняли, что произошло. Лексом двигала одна мысль, защитить Айлин от нага. И лишь когда он выплюнул его голову, понял происходящее.

Сейчас они с Саймоном стояли рядом с комнатой, за дверью которой лежала Айлин. Кремер вызвал лучших докторов и сильнейших магов. После их работы жизни младшей амазонки ничего не угрожало. Только вот в себя она пока не приходила. Лекс очень нервно отнесся к появлению Саймона на пороге, чуть было не вспылил. Тут помогла жизненная мудрость Ирмы. Она подошла к принцу, положила руку ему на плечо и, глядя в глаза, тихо сказала:

— Ваше высочество, не кипятись! У меня поводов для ревности не меньше, а больше. Только ты пойми, что там лежит женщина, которая носила ИХ ребенка. И он вправе знать, что случилось почему.

После этой тихой отповеди Лекс немного успокоился. Он просто нарезал круги по комнате. А Саймон сел рядом с Ирмой на диван и замер в тревожном ожидании.

Еще через какое-то время подошли Рита с Кремером. Они также застыли в безмолвном ожидании. Кремер попытался было войти в комнату, но его, как и Лекса в свое время, оттуда выставили.

Еще через полчаса вышли целители и маги.

— К сожалению, госпожа Айлин ребенка потеряла. Мы ничего сделать не смогли, — произнес скорбно седовласый старец. — Но ее здоровью ничего не угрожает. Мы ее погрузили в искусственный стазис. Целебный сон пойдет только на пользу. Просим двое суток не беспокоить молодую леди. Рядом будут находиться опытные сиделки. И если что-то случится, немедленно нам сообщат.

После этих слов все покинули комнату рядом с комнатой Айлин. Лишь Лекс тихонько пробрался и замер у кровати любимой. Она была очень бледна, в лице не было буквально ни кровинки. Только легкое дыхание говорило о том, что девушка жива. Сиделка молча поднялась, уступая место принцу рядом с кроватью. Мужчина бесшумно сел, с любовь взял ее тонкую кисть в свои ладони. Он снова мысленно увидел картину боя перед собой. В его воспоминаниях родился образ сражающихся амазонок. Движения женщин были скупы и выверены до миллиметра, они действовали очень слаженно и четко. Гибкие тела отлично уклонялись от выпадов противника, а сильные руки рубили противника, не зная пощады, словно они не воевали, а танцевали. Потом яркая вспышка магического огня, и тело любимой, которое падает на руки барону Оверлесскому.

В этот момент Лекс понял, что он тоже скорбит по потерянному ребенку. Это была частица его любимой. А он не готов был отдать ни одного волоса с ее головы.

Подошла сиделка и невесомо коснулась руки принца:

— Ваше высочество! Шли бы отдыхать. Вы же вторые сутки без сна. А ей два дня и две ночи ничего не потребуется. Она сейчас в объятиях Морфея. А там нет ни боли, ни горечи, ни страха.

Лекс согласно кивнул головой и вышел.

* * *

Сначала принц думал, что неплохо бы действительно пойти поспать. Только душа металась в тревоге. Он понял, что уснуть ему не суждено. Ходить из угла в угол просто глупо. Истерзанная душа просилась куда-то ввысь. И тогда голову принца посетила шальная мысль.

Он быстро спустился во двор, пробежал через него и вышел на стадион для тренировок. Встал посередине поля, замер, раскинув руки, и постарался призвать свою вторую сущность. Минуту — две ничего не происходило. А затем его лицо начало вытягиваться и превращаться в узкую зубастую морду, на спине начали появляться острые шипы, а из спины показались два кожистых крыла. Ровно через пять минут окна замка содрогнулись от страшного рева, а над крышей изумленные обитатели увидели огромный черный силуэт с красными подпалинами, который, казалось бы, закрыл собой все небо. Ящер начал стремительно набирать высоту и вскоре превратился в маленькую точку.

Рита с Кремером в это время были во дворе. Увидев завораживающий полет зятя, Рита медленно произнесла:

— Полетел отдать свою боль небу.

Кремер поцеловал ее в висок и ответил:

— Мне кажется, что я больше этого повторить не смогу. Похоже, что оборачивался в первый и последний раз. Вернее, надеюсь, что повода больше не будет.

— Остается только молиться, чтобы с нашей девочкой было все хорошо.

Тут со стороны главных ворот замка раздался странный шум. Кремер схватился за меч и развернулся к источнику звука. Ворота медленно раскрылись, и во дворе оказался испуганный мальчишка-наг. Он сидел верхом на рыжей лошади, что было очень странно для посланника черно— белого королевства. Кремер рванул в его сторону, но был задержан Ритой.

— Рем стой, не торопись. Это не враг. Они такие же люди, как и мы с тобой, лишь вместо ног у них хвосты. Они не любят войн и хотят просто жить. И судя по цвету лошади, мальчик здесь не по доброй воле.

Нагеныш, сопровождаемый стражниками, тем временем подъехал к королевской чете, соскользнул с крупа лошади и отвесил вежливый поклон.

— Ваши величества! — заговорил мальчик дрожащим голосом, — У меня посмертное письмо нашего правителя ШШааххана для госпожи Риты. Мой отец был его хранителем, но по состоянию здоровья сам привезти не смог.

Кремер подал знак охранникам, они поднесли его к королю. Затем он просканировал его на предмет наличия магии. Когда убедился, что все в порядке, передал в руки Рите.

Глава 11. За гранью

Айлин

Я шла по солнечной лужайке. Было тепло, меня обдувал легкий ветерок, скрашивая горячие лучи солнца, которое стояло в зените. Я практически не чувствовала свое тело, таким оно было легким. Мне казалось, что я не ступаю по земле, а просто лечу. Трава была невысокой, скрывая лишь мои щиколотки. Но ощущения от нее были прелестными, словно шла по дорогому шелковому ковру. Седи зеленого шелка то там, то здесь вспыхивали яркие малиновые, голубые или желтые головки цветов. Слух ласкал нежный цокот кузнечиков. Казалось, что я попала в рай. Только на душе было тревожно. Я что-то потеряла и не могла найти. Вдали послышался детский смех. Я повернула на голоса.

На пригорке стояли качели. На них катались дети и при этом весело смеялись. Я встала невдалеке, любуясь малышами. Вдруг от толпы отделилась девочка с шоколадными кудряшками и бросилась ко мне:

— Мама, мамочка, здравствуй!

Девочка очаровательно картавила. Звук 'р' перекатывался в ее рту горошинкой. 'Совсем как Рут!'— почему-то подумалось мне. При этом я нисколько не удивилась, так как точно знала, что это моя девочка. Подхватила легкое тельце на руки, погладила по мягким волосам и поцеловала крошку в нежную щечку. Затем радостно закружила ее по кругу, а девочка заливисто захохотала. Но потом стала вдруг серьезной и сказала:

— Мамочка, стой! Нам с тобой нужно очень серьезно поговорить!

Я вгляделась в ее умильную мордашку. Только черные глаза, совсем как у Лекса, посмотрели на меня очень строго. В них полыхнул знакомый огонек.

Стоп, у нас с Лексом нет детей! Их просто пока не может быть, так мы любили друг друга, когда я носила в чреве ребенка Саймона. Девочка закрыла мне рот ладошкой и засмеялась:

— Не пугайся, я тебе сейчас все объясню!

Похоже, у нас с ней имеется ментальная связь, как и с моим принцем.

Я села на лавочку, которая стояла рядом с качелями. А девочка поерзала, устраиваясь у меня на коленях. Обняла меня за шею и прошептала:

— Мамочка, ты только не плачь, хорошо?

Я вдохнула в себя сладковатый запах молока, который шел от моей кровиночки, и прижала ее к себе. Девочка обняла меня за шею, на секунду прижалась в ответ, а потом отстранилась и еще раз строгим голосом произнесла:

— Сейчас сядь, хорошо и внимательно меня послушай! Нас не пускают к мамочкам раньше времени, но я знаю, что ты скоро проснешься и очень сильно расстроишься. А я не хочу, чтобы ты расстраивалась.

Я сплю? Видимо поэтому не помню про ее рождение.

— Нет, я у тебя еще не родилась! — воскликнула крошка, прочитав мои мысли. — Я уже два раза приходила к тебе, но ты оба раза выбрала для меня не того папочку. Я очень хочу летать, а с первым папочкой у меня бы это не получилось! Второй раз я уже была готова смириться с такой потерей, но тут вмешались высшие силы и мое рождение еще откладывается.

После этого девочка оттолкнула меня и превратилась в крохотного красного дракончика. Он забавно махал маленькими крылышками и кружил возле меня. Дракончик был таким потешным, что я не выдержала и звонко рассмеялась.

— Вот видишь, тебе он тоже нравится! — сказала дочка, обернувшись снова в ребенка, и плюхнулась ко мне на колени.

Господи, куда я попала? Похоже, в рай, где обитают невинные детские души. Видимо, поэтому мне было так хорошо. А тревога объяснялась тем, что в тот момент я еще не встретила свою малышку.

— А скоро ли мы с тобой увидимся, мое солнышко? — спросила я.

Девочка немного насупилась, на глаза набежали слезки.

— Не очень,— буркнула сердито она, смешно надув щечки, — я буду твоим вторым ребенком.

— А первый, кода появится первый, и могу ли я его, вернее, ее увидеть?

— Почему ты решила, что это будет тоже девочка? Я, вообще-то, хочу себе старшего братика! — с вызовом воскликнула маленькая проказница.

— Милая, видишь ли, я — амазонка. А у амазонок не могут родиться мальчики!

— Правда? — удивился мой маленький дракончик.— Придется поработать над этим вопросом!

Я засмеялась в ответ.

— Скажи, а я смогу увидеть сейчас моего первого ребенка?

— Ну, я же сказала тебе, что нам это не разрешено! Знаешь, как я уговаривала сильно, чтобы встретиться с тобой! А первый уже готовится для встречи с тобой, вот и не волнуется. Ему совсем немного осталось.

Чувствую, что некоторые маленькие леди будут вить веревки не только из меня, но и из большого черного дракона. И бабушкам с дедушками тоже достанется.

— Мамочка, а ты можешь мне пообещать? — спросила дочурка, заглядывая мне в глаза.

— Что, милая? Если это в моих силах, я постараюсь выполнить!

— Понимаешь, здесь есть один мальчик, который скоро появится в вашем мире. Я очень хочу, чтобы он меня нашел, и мы встретились вновь. Мамочка, представляешь, он не дракон, но и не совсем человек. И нам будет очень хорошо вместе!

— И как же я узнаю, где он родился?— растерялась я.

— Очень просто. Мы уже связались с его родителями и передали, чтобы его после рождения назвали Энгардиан. Имя редкое и красивое, нам будет легко его найти. А меня назовите, пожалуйста, Дилани. Он будет искать меня по этому имени!

— А разве вы будете помнить друг друга после рождения?— удивилась я.

— Конечно, нет, но мы будем истинной парой, как вы с папочкой, и обязательно найдем друг друга. Просто хотим подстраховаться и облегчить поиски!

Я засмеялась моей маленькой проказнице. Она далеко пойдет, войдя в наш непростой мир. Тут девочка горестно вздохнула и сказала:

— Тебе пора мамочка. Наше свидание подходит к концу. Да, и пока не забыла. Передай первому папочке, чтобы он не расстраивался, у него будут два замечательных сына!

Я прижалась губами к очаровательной ямочке на щечке дочери, но она растаяла как легкий дымок.

* * *

Я вздохнула и на меня накатила боль. Казалось, что мое тело неведомая сила ломает пополам. Я застонала, с трудом открыла глаза и увидела встревоженное лицо любимого мужчины. Лекс сидел рядом с моей кроватью и держал меня за руку. Его лицо сильно осунулось, глаза провалились. Он снова стал похож на того путника, с которым мы встретились первый раз в придорожной таверне.