| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Одна минута, полет нормальный!... Перед глазами темно из-за частых перегрузок. Компьютер что-то бубнит в ухо, о чем-то предупреждает... Не слышу, вернее, не воспринимаю. Все внимание — на экран. В центре торчит крупная, жирная метка цели, и к ней мучительно медленно прорывается рой красных искр. Внезапно одна из них гаснет, тут же — еще одна!
Решительно отключаю внешний обзор. Теперь я слеп, но это уже не имеет значения. Автоматика не подведет, она выведет меня точно к цели. И лучше не знать, сколько товарищей, пошедших в атаку в одном ряду со мной, еще живы...
Компьютер наконец-то доводит до моего сведения, что выработано больше половины горючего, и теперь мне уже по-любому не вернуться на родной аэродром. Не важно. Внизу — моя земля, она примет меня живым или мертвым. Палец ласкает кнопку запуска ракет. Если я не дойду, все равно успею нажать ее, отправив их в полет. Я успею...
Время словно прекратило свой бег. Оно замерло. Я мчусь со скоростью, в несколько раз превышающей скорость звука, и одновременно застыл, как муха в янтаре. Как москит...
Еще одно уклонение... Перегрузка... Внезапно машину встряхивает — я прошел эти двести километров под огнем, теперь мой черед наносить удар! Ракеты ушли к цели!
Теперь вверх, подальше от плюющегося смертью "Жирного" и его клевретов! Возвращаю обстановку на экран. Взгляд ищет красные искры. Четыре, пять... Мы живы! Мы достали его! А сверху уже наплывают новые метки. Это подоспели к нам на помощь "большие парни"! Теперь они вцепятся в "Жирного" своими клыками, обратят его в бегство, надерут его жирную зад...
Говорят, свою ракету не увидишь. Не увидел и я. Просто перед глазами внезапно вспыхнул клубок разноцветной тьмы. За какую-то неуловимую долю секунды он настиг меня, расширился до размеров вселенной, поглотил и уничтожил...
Чер-р-рт!
Я рывком сел на постели, прижимая руки к груди. Сердце колотилось как сумасшедшее, частое дыхание с хрипом вырывалось у меня изо рта.
Ну и приснится же такое! Ночные видения уже слегка поблекли, как это всегда бывает с наступлением утра, но меня все еще переполняли бурлящие эмоции. У меня и раньше случались яркие, запоминающиеся сны, но никогда не было настолько реальных, с таким "эффектом присутствия". Настолько похожих на настоящую жизнь или... на кинофильм. Уж не устроили мне сегодня ночью просмотр киносеанса с помощью дримстера?
Встав с постели, я проверил прибор. Нет, отключено, вернее, замкнуто на себя, как и в первую же ночь после моего переселения в корабельную каюту. Тогда в чем же дело?!
Сами по себе такие сны, разумеется, не приходят. Я действительно ощущал некое томление, неприятную смутную тревогу, чувство чего-то несделанного или пропущенного. Это можно было списать на приближающийся старт экспедиции, до которого оставалось всего несколько часов, но я точно знал, что он здесь не при чем. Нет, все мои проблемы имели земное происхождение. Вот только не понятно, останутся ли они позади после начала полета?...
На часах было без двадцати семь — почти час до подъема. Однако спать мне совершенно не хотелось, словно пронзительно сладкий энергетический напиток, выпитый во сне, подействовал на меня и наяву. Вставать, впрочем, тоже не хотелось. Удобно устроившись в постели, я прикрыл глаза и начал вспоминать последние дни. Может быть, приведя память в порядок, я пойму, что стало причиной моей тревоги и вызвало из неких глубин моей души тревожный сон о войне с космическими пришельцами.
Обычно воспоминания начинают раскручивать с конца, но я решил взяться за них с самого начала. Да, определенно, первым было именно это.
Воскресенье, 31 октября. Позади все медкомиссии и последние проверки. После недолгой официальной части началась вечерняя "встреча без галстуков" с мировыми лидерами, провожающими посланцев Земли в далекий путь к звездам.
В той, прежней жизни, я лично общался с двумя президентами Украины — правда, еще до того как они стали президентами. На пресс-конференциях и выступлениях видел еще нескольких глав государств. Может быть, мои впечатления были поверхностными, но ни один из этих людей не показался мне по-настоящему незаурядным. Да, в той или иной мере у каждого присутствовали лидерские качества, энергия, воля, готовность распоряжаться чужими жизнями и судьбами, однако не чувствовались в них ни сила, ни решительность, ни государственный ум. Одним словом, невыдающиеся люди, в какой-то степени волею случая вознесенные на самый верх общественной пирамиды.
Что же, какие времена, такие и президенты. Когда во всем торжествует серая посредственность, откуда взяться во власти умным и ярким людям? А если и возьмутся, то почему-то мерзавец на мерзавце, хоть святых выноси.
Так вот, если судить по этому признаку, то время, в которое меня угораздило (или посчастливилось) попасть, было каким угодно, только не серым. В небольшом зале, где происходило все мероприятие, количество выдающихся личностей на единицу площади просто зашкаливало.
Чего только стоил, например, японский премьер-министр Коичи Нива, монументальный старик, кажущийся вечным и незыблемым как сама Страна Восходящего Солнца и не менее могущественным, чем сам Будда?! Если в мои прежние времена премьеры в Японии менялись через каждые два-три года, сливаясь в какой-то серый безличный ряд, то Нива впервые возглавил страну в семьдесят три года, в беспрецедентно "молодом" возрасте для нынешней Японии, и с тех пор бессменно правит страной. Сейчас ему крепко за сто...
Парни, Кэнджи и Миша-Митч, удостоившись беседы с великим старцем, выглядели совершенно обалдевшими и, кажется, до сих пор боялись даже лишний раз вздохнуть от благоговения.
Впрочем, не будем. Я сам, наверное, выглядел ничуть не лучше после общения с родным руководством. Андрей Фатьянов, президент Евразийского Союза, произвел на меня самое приятное впечатление. Он был общительным, открытым, демократичным и напоминал, скорее, главу крупной корпорации, чем политика, — такой же деловитый, умный и, без сомнения, очень компетентный. А вот от министра иностранных дел Наиля Шарипова я бежал как от огня. Этот старый татарин с малоподвижным лицом и по-восточному непроницаемыми глазами был, похоже, еще тем волчиной. От одного взгляда на него мне тут же подумалось, что этот хитрый чингисхан меня в момент раскусит, прожует и выплюнет, как вишневую косточку — облупленным и очищенным от каких бы то ни было тайн и секретов.
Стараясь держаться от него подальше, я попал в группу, собравшуюся вокруг американского президента Грэхема Бака — тоже личности во всех смыслах выдающейся. На первый взгляд, мистер Бак не казался важной персоной. Невысокий сухонький старичок; сигару в зубы, и получится вылитый пан Датчанин из польской кинокомедии "Ва-банк". Однако в недалеком прошлом этот старичок был боевым генералом, прошедшим Четвертую Мексиканскую войну, два Тихоокеанских конфликта и операции в защиту интересов США (в это время обходились без лицемерных эвфемизмов) в Гайане, Ассаме и Асире. То, что такого деятеля избрали в прошлом году президентом, было, по-моему, очень симптоматично.
Естественно, я не собирался обращать на себя внимание и этого замечательного человека, но тут мне, что называется, подкузьмил Олег Давыдов, которого каким-то ветром поднесло к американскому президенту.
— Мистер Бак, сэр, — улыбаясь, сказал он со своей обычной непосредственностью. — А вы знаете, в каком интересном местечке мы находимся? Оказывается, в двадцатом веке на месте этого космодрома находилась тайная база — Зона 51! Вот, нам о ней Константин рассказывал.
— Хм, интересно, — взгляд президента, пару секунд поблуждав по залу, остановился на мне. — Вы говорили, Зона 51? И чем она была так замечательна?
Кажется, теперь на меня смотрели все окружающие, включая Марка Брайтона и его собеседника, высокого моложавого госсекретаря Алистера Коттона, похожего на пожилого Ричарда Гира. Очевидно, эта тема заинтересовала всех.
— Да, была здесь такая база, — вздохнул я, понимая, что отвертеться от рассказа не удастся. — Давно, два с половиной века тому назад. Официально она считалась испытательной, там работали с различными экспериментальными летательными аппаратами. Однако ходили слухи...
Когда я через несколько минут закончил, вокруг стояла тишина. Все смотрели на меня с неподдельным интересом.
Блин! "Если взялся что-то делать, так делай хорошо" — нормальный принцип, но не в этой же ситуации! Я так пытался не привлекать ничьего внимания, а вышло все наоборот.
Впрочем, на помощь мне пришел Ив Рош.
— Мистер президент, — произнес он своим мягким приятным голосом. — Скажите, в том, что рассказывал Константин, есть хоть часть правды? Действительно ли люди встречались с космическими пришельцами — тогда, в двадцатом веке?
— С тех пор прошло так много времени, — президент, вроде бы, начал отвечать Иву, но его взгляд был по-прежнему направлен на меня. — А вы можете мне сказать, чем вызван ваш интерес к столь давним событиям, мистер Пашкевич?
— Вторая половина двадцатого века и начало двадцать первого — это вообще очень интересный период! — я попытался воспроизвести ничем не замутненный, чистый научный энтузиазм Ива. — Небывалое торжество науки — и одновременно массовое увлечение мистикой, тайнами, мифами. Вера в инопланетян, в контакты со внеземным разумом — одно из самых ярких проявлений этой тенденции. Однако любой миф имеет под собой какую-то основу. И, конечно, интересно, что послужило этой основой в отношении мифа о космических пришельцах? Какие-то реальные события или просто постарались писатель Герберт Уэллс со своим романом "Война миров" и первый в мире уфолог, автор идеи палеоконтактов Эрих фон Дэникен?
М-да, а не слишком ли сложно я выражаюсь? Это для меня Уэллс и Дэникен — близкое прошлое, а для них — древняя история, что-то типа Тредиаковского.
— Интересная постановка вопроса, — Грэхем Бак слегка улыбнулся. — Well, не могу сказать, что там было до 1950 года, но готов ответственно заявить, что впоследствии ни в двадцатом, ни в двадцать первом веке никакие гости из космоса на Земле не появлялись.
— Хотя это не означает, что их вообще не существует, — добавил госсекретарь Коттон. — Скорее, наоборот. Если в системе Хары вы действительно найдете инопланетную цивилизацию, то весьма вероятно, что где-то есть и другие.
— Поэтому, ребята, будьте внимательными! — сразу посерьезнел президент. — А если встретите там плохих парней, как следует надерите им задницу!
— Ай-ай, сэр! — радостно откликнулся Олег.
Тут Алистер Коттон как-то очень ловко и естественно перевел разговор на другую тему, и больше к космическим пришельцам в тот вечер мы не возвращались. Но разговор оставил после себя неприятное ощущение незавершенности, недосказанности.
Вот тогда у меня и укрепилось подозрение, что от нас что-то скрывают. А окончательно оно превратилось в уверенность, когда на следующий день (за два дня до старта, ага) мы, наконец-то, переселились на "Одиссей", а я приступил к инвентаризации своей каюты.
Не знаю, как им удалось этого добиться, но корабль буквально до последнего винтика соответствовал тому, что мы изучали на тренажерах и компьютерных моделях. Открывая каждый ящик, каждую дверцу, я точно знал, что там находится внутри, для чего это нужно и как им пользоваться. Соответствие было абсолютным, пока я не добрался до оружейного шкафчика.
Да, у каждого из нас было личное оружие. Большие автоматические пистолеты, напоминающие "Маузеры" времен Гражданской войны, но изготовленные из титанового сплава и поэтому весящие полностью снаряженными менее килограмма. Двадцать патронов в магазине, эффективная дальность не более тридцати-сорока метров, но точность очень хорошая для короткоствола. Калибр девять миллиметров, высокое останавливающее действие пули, возможность использования различных спецбоеприпасов... Вполне подходящее оружие, чтобы шугануть непрошенного хищника или подать сигнал, применив пистолет в качестве ракетницы.
Но в моем оружейном шкафчике вместе с пистолетом неожиданно обнаружилась некая неопознанная здоровая дура с длиннющим стволом, забранным в толстелезный кожух, массивной ствольной коробкой и громадным прикладом с какими-то непонятными широкими вырезами. Удивленный, я осторожно вытащил эту фузею наружу — она весила килограммов пять, но все-таки казалась довольно легкой для своих размеров.
Вблизи оружие выглядело еще менее понятным, чем внутри шкафчика. Там не было ни одного привычного узла, зато сбоку ствольной коробки в специальном гнезде обнаружился мощнейший аккумулятор, какие в этом времени называли энергопатронами.
Все страньше и страньше. Я приставил ружье к стенке и вынул из шкафчика толстую тетрадь, очевидно, с техническим описанием. Открыв ее, я просто офигел. Неопознанная бандура оказалась гауссовкой — оружием, в котором снаряд разгонялся сильнейшим магнитным полем, последовательно возникавшем в катушках-соленоидах, окружавших ствол.
О подобных штуках я читал еще в старом двадцать первом веке, но тогда никто не воспринимал их в качестве возможного ручного оружия, даже в далекой перспективе. С к.п.д. хуже, чем у паровоза, жрущие массу энергии, чудовищно громоздкие, они уступали традиционному огнестрелу практически по всем параметрам. Да и здесь, в двадцать третьем веке, мне ни разу не приходилось слышать, чтобы кто-то брал гауссовки на вооружение.
Я перелистнул еще несколько страниц. От описания всяких технических чудес у меня просто рябило в глазах. Высокотемпературные сверхпроводники, суперсоленоиды, сверхмощные энергопатроны и сверхъемкие конденсаторы... Чтобы создать такую игрушку как та, что стояла у меня под стенкой, наверняка, пришлось поработать не одному институту, и все равно вышел девайс стоимостью никак не меньше хорошего автомобиля... Странно, а работа немного грубоватая, словно сэкономили на отделке. Сразу видно, здесь поработали инженеры, а не пиарщики с дизайнерами.
Только интересно, зачем нам всучили эти карамультуки? На корабле и так есть разнокалиберные охотничьи стволы у Сергея и Брату да Сильва и пара автоматов в капитанском сейфе. К чему нам еще и эти экспериментальные электромагнитные плевалки?! Рассмотрев на очередной странице их ТТХ, я чуть не присвистнул вслух. Кто здесь сошел с ума?! Мы, что, собираемся на Харе охотиться на диплодоков или каких-нибудь бронехвостых цеппелинов?! Либо отражать атаки латной драконницы?!
Мое настроение резко испортилось. Гауссовка — единственное в мире оружие, способное одинаково эффективно действовать в атмосфере и в космосе, в безвоздушном пространстве. Все эти вырезы в прикладе как раз и предназначались для того чтобы из этой штуки можно было стрелять, даже находясь в космическом скафандре. Ружье для стрельбы по космическим монстрам, галопирующим бронтозаврам или пробивания лат... ага, таких пластиковых, бело-черных, с дурацкими шлемами... Неужели я действительно попал в мир "Звездных войн"?! Чего от нас ждут — боя в открытом космосе, что ли? А может, кто-то уже точно знает, с кем мы встретимся, и решил соответственно вооружить нас на всякий случай?...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
