Камарад

Для операции мы выбрали баню. Туда и идти всего ничего, опять же дерево от мартышек в случае чего защиту даст, да и отбиваться легче там, где всего одно окно. Воды тут навалом, печь опять же пригодится для прокаливания ножа. Классный он у меня, прямо на все случаи жизни: щетину сбрить и пули из тела доставать, а еще я им деревца срубал и рыбу чистил. Проблему с освещением Вика решала сама, смастерив что-то отдаленно напоминающее факел. Принесла она и инструменты из Камарада, хотя пока ходила по темноте, попереживать пришлось. Вдруг мартышки ее подловят? Я же в это время уже и двинуться от боли с трудом могу, как-то резко самочувствие ухудшается.

— Ты свою конструкцию поставь в ведро, а то еще спалишь баньку-то, — дал ей рекомендацию, боясь, что факел далек от своих средневековых товарищей и может развалиться, когда загорится.

Девушка меня послушалась, потом прокалила лезвие ножа, тонкие пассатижи с длинными носиками (именно ими и собрались пули извлекать) в печи и подошла ко мне.

— Слушай, у тебя такое кровожадное выражение лица, что мне аж страшно! Ты из меня, случайно, шашлыка нарезать не хочешь? — шучу, чтобы ее подбодрить и отвлечь, хотя в этом и собственный интерес имею, так как такими дрожащими руками, в которых нож ходуном ходит, она мне чего-нибудь ни того отрежет на раз.

— Кир, не зубоскаль, а? Знаешь как тошно?

— Догадываюсь, — кивнул ей. — Начинай с ляжки, там пуля не так глубоко, да и достать легче.

Первым движением она меня даже не оцарапала, провела лезвием и чуть ли в сторону не отскочила.

— Сильнее жми и учти, что доставать тебе пулю придется ручкой расширить разрез и ковыряться тонконосами.

Со второго раза она меня оцарапала, а вот третий раз вышел уже удачнее. Надрез вышел сантиметров десять-пятнадцать, пошла кровь, а девушка взяла приготовленный инструмент и стала копаться в ране.

Я до этого момента боль испытывал — чушь, то простоя щекотка была. А вот сейчас больно стало, нет не так — БОЛЬНО! Мать его в кардан, КПП, раздатку и глушитель!!! Слезы из глаз и кулак в рот, материться могу только про себя, кулак, падла мешает! Ох сколько слов и выражений вспомнил. Мне показалось вечностью ее ковыряние и соскальзывание тонконосов с пули. Но вот она выдернула пулю и выдохнула.

— Кир, вытащила!

— Лей коньяком! — сказал ей и успел засунуть в рот кулак, а иначе все мартышки сдохли от испуга от моего вопля, который наверняка потряс бы округу.

Минуту в себя приходил и только потом внутрь чудо напиток употребил, да такой глоток сделал, что Вика с силой у меня бутылку отобрала.

— Кир, на плечо оставь.

Господи! Еще же плечо! Да мне болевого шока не вынести.

— Вик, у меня, в Камараде, под сиденьем, фляга лежит, принеси, — попросил я.

Девушка что-то хотела сказать, но посмотрела на мой искусанный в кровь кулак и молча кивнула. Во фляге где-то грамм семьсот чистейшего виски местного разлива. Выпил я не меньше половины, а потом ремень в зубы взял, который так же девушка дала.

— Реж! — сказал ей и сжал зубы.

На этот раз она с первого раза смогла меня разрезать и даже пулю извлекла быстро. Боль, естественно, имелась, но я ее наверное виски притушил. А вот потом, что-то пошло не так.

— Кир! Я поливаю коньячком, а кровь сильнее идти начинает! Кир! — девушка зажала рану руками, а из-под ее пальчиков моя кровь пробивается.

Черт, сознание мое начинает меркнуть, похоже, нельзя алкогольные напитки до такой степени смешивать.

Глава 6. Видимость

Картинки перед глазами сменяются полным бредом. Вот я первый раз с замиранием сердца поворачиваю ключ зажигания в Камараде, после установки Камазовкого движка. Вот давлю мартышек и стреляю по бандитам. Жму руку мэру и смотрю, как спортивная машина увозит свою красавицу хозяйку, а за ней оскалясь летят зверьки с распахнутыми пастями.

— Нет! — кричу в бреду. — Тормози и калаш с предохранителя снимай и очередью их!

А потом и вовсе какой-то страх. Улыбаясь и облизывая свои прекрасные губы, Вика снимает халат, обнаженная крутится вокруг ведра с факелом, а потом у нее в руках нож и она идет на меня со словами:

— Кир, потерпи, это пройдет, это не больно! Раз и ты на шашлык! А потом и выпьем! А уже после искупаемся и спинку друг другу потрем.

Черт! Ну и хрень же привиделась! Хотя я почему-то весь мокрый, как после купания. И вообще, где я? Глаза с трудом различают в темноте предметы: окно и рядом с ним стол. Все, больше ничего не видно. А вот лежу на кровати и явно на простыне, укутанный одеялом. Блин, сил пошевелиться нет, слабость дикая. Так, память вернулась и я поморщился, собрал в себе силы и зашевелился, чтобы сесть.

— Кир? — раздался обеспокоенный голос девушки, а потом ее тень мелькнула на фоне окна.

На мой лоб легла ладонь Вики, после чего послышался облегченный выдох.

— Слава твоему кардану! Жар спал!

— А кардан тут при чем? — удивился.

Голос у меня хриплый и неожиданно слабый, во рту все пересохло, а горло першит.

— Да ты его все время склонял по такой-то матери! — объяснила она, а потом спросила: — Водички дать?

— Да.

Она поднесла к моим губам стакан и напоила как младенца, придерживая голову.

— Ты в отключке почти сутки, — сказала она.

— Твою в прокладку! — выругался я, а потом, поняв двусмысленность, пояснил: — Которая в движке.

— Да поняла я, — усмехнулась Вика. — Кир, я испугалась, что ты тут коньки отбросишь. Когда полила на твое плечо настойку, то пошла какая-то странная реакция. Кровь не стала сворачиваться, а наоборот еще больше пошла. Рану зажимаю, а ты обмяк, из под моих пальцев пена кровавая лезет. Ух, наверное поседела вся! Нет-нет, ты успокоился, но начался бред, а сам горишь весь. Через какое-то время тебя залихорадило, потом стал обливаться. Хоть ты и не хотел, но из бани я тебя сюда оттащила.

— Каким образом? Тебе же такую тяжесть не поднять!

— Знаешь, своя ноша не тянет! — рассмеялась Вика. — А если серьезно, то хлебнула чудо настоечки. Не уверена, что это она мне помогла, но тебя дотащила. Кстати, ты хоть и не мог почти ноги переставлять и не соображал ничего, но помогать все равно пытался.

— Это как так?

— Матюгальным! — ответила она.

Девушка рада, что я оклемался. Сидит и за руку держит, а у самой пальчики подрагивают. Да, натерпелась она со мной.

— Господи, да что же это я! — подхватилась она. — Ты же есть, наверное, хочешь! Подожди минутку!

— Э-э-э, поесть не мешает, но посетить одно заведение нужно в первую очередь, — остановил я ее. — Покажи хоть куда идти, а то не видно ни черта!

Девушка замолчала, а потом села рядом со мной на кровать.

— Кир, а ты совсем ничего не видишь? — тихо и устало, спросила она.

— Вик, но темно же как у негра в... э-э-э, ну, ты поняла где. Вот тебя сейчас почти не вижу, а на фоне окна стол могу рассмотреть, — ответил ей и забеспокоился: — А что не так? Я ослеп и сейчас тут светло?! — потер глаза, прищурился, но ничего большего так и не увидел.

— Как тебе сказать, — начала девушка, а потом замолчала.

— Вик, говори, — хрипло попросил я.

Остаться без зрения это приговор, причем мгновенный и станет ли он мучительным решать мне. Руками зашарил в поисках оружия.

— Ты чего ищешь?

— Наганы, — честно признался я.

— А зачем? — подозрительно спокойно спросила Вика.

В ее интонации уловил какую-то безнадежность, поэтому честно признался:

— Вик, лучше пулю в лоб, чем стать такой обузой и влачить жалкое существование.

Удар по лицу, по плечам, вновь по щеке. Девушка рыдает и дубасит меня. Не сильно, вернее, мне не так больно, а даже наоборот — приятно. А вот ее слова вперемежку с вхлипываниями, удовольствия не доставляют.

— Сволочь! Каззёл! Я ему, а он!!! Нет, не допущу!

Поймал ее в объятия и прижал к себе. Какое-то время она вырывалась, а потом успокоилась и только всхлипывает. Минут пять так в обнимку просидели.

— Кир, ты же пошутил? — спросила она и шмыгнула носом.

Что ей ответить? Погладил по волосам и промолчал.

— Но зрение может вернуться, да и что-то ты видишь!

— Вик, если случилось такое осложнение, то оно при каком-то стечении обстоятельств и начнет восстанавливаться, но на это время нужно, а его нет. Сколько я провалялся? Сутки? А доставить груз необходимо через пять дней. Доставаться мартышкам на обед никакого желания, а уж взлететь на воздух тебе сам не позволю.

— Кир, мы можем тут отсидеться. Контейнеры я перевезу куда подальше и выброшу, пусть они взрываются к чертям собачьим!

Про то, что думается мне, не все так просто и выбросить груз без последствий вряд ли удастся — промолчал, а спросил о другом:

— А как мы тут отсидимся? Что, стая мартышек ушла?

— Нет, — призналась девушка. — Их еще больше стало, но к нам не лезут. Радиус от контейнеров порядка ста метров, ближе не могут подойти, как на стену натыкаются и отшатываются.

— Значит, отсидеться не выйдет, — подвел я черту. — Нужно ехать.

— Скоро стемнеет, ты еще слаб, — отстранилась от меня девушка.

— Странно, слабость есть, но проходит, наверное, это ты так на меня влияешь. Кстати, что там у меня с плечом и ногой? Такое ощущения, что пули туда не попадали, а ты их не доставала.

— Все зажило, маленькие шрамы остались.

— Значит, коньячок помогает, — задумчиво протянул я. — А может, если его хлебнуть, то и зрение вернется?

— Не дам! — резко сказала Вика, а потом пояснила: — Пока не стоит его пить. Такая реакция могла произойти из-за передозировки или он вступил в реакцию с твоим самогонным виски. Потерпи пару дней, пусть из организма вся дрянь выйдет, а потом, если не останется выхода, попробуешь.

Подумал и согласился с ее доводами. Как и то, что пулю-то в лоб всегда смогу пустить. А сейчас вероятность того, что интоксикация еще не закончена вероятность есть.

Она тряхнула волосами, я хоть увидеть не смог, но поток воздуха и то, что она задела ими меня по кончику носа, тому доказательство.

— Так, сейчас принесу покушать, потом ты ляжешь баинькать...

— С тобой? — перебил я ее вопросом.

— Посмотрим на твое поведение, — ответила она, а мне представилось, как она сейчас нежно улыбнулась.

Сначала она меня проводила в ванну, где я смог привести себя в порядок. Ну, условно конечно, просто облегчился и умылся. Вика тут времени не теряла, в туалете даже бачок унитаза водой заполнен! Мыло так же нашлось, вот только умываться пришлось над тем же унитазом, зачерпывая воду из ведра. Жаль, что не могу свою рожу рассмотреть. Но пальцы ощущают, что лицо подопухло, хотя это может и от щетины так казаться. Расположились в той же комнате, где проснулся, на кровати и стали трапезничать.

Девушка меня накормила, причем в прямом смысле. В рот кладет то картошку, то зелень, а вот на запивку дает простой водички. Она и мой стратегческий запас вскрыла! Скормила мне банку ветчины, это по ее словам, хотя, подозреваю, что две на меня ушло. Попытался ее в этом уличить, но она ушла в несознанку. А доказать ничего не могу, глаза не видят, а руками нащупал два полушария на теле девушки. Ну, лезут у меня руки туда! Мы даже посмеялись над такой ситуацией.

— Кир, ну скушай кусочек! — просит девушка, водя по моим губам кусочком картошки.

— Все, уже не могу, больше не лезет! Ты меня на убой так кормишь?

— Ну же, давай и пойдем баинькать, — как с маленьким говорит она.

— Если ты мне сказку почитаешь, — дурачусь я.

— Почитаю, почитаю, — отвечает она.

— И приласкаешь!

— И... по попе ремнем, если слушаться не станешь. А ну рот открыл! — рявкнула она.

Черт, то ли от удивления, а может от неожиданности, но рот открыл. Девушка туда что-то положила, а потом плавно надавила под подбородок, чтобы я пасть закрыл. Пожевал. Во рту пожар! Нос засвербило, а из глаз слезы. Эта плутовка меня хреном накормила! И когда только выкопала? Рядом с банькой-то кусты приличные росли, даже подумывал их выкорчевать и корешки забрать. Она меня опередила. Ох, какой жгучий хрен попался. Но я держусь, вида не показываю, давлюсь, плачу, но жую.

— Вкусно! — с трудом проглотил. — Еще такая морковка есть?

— Что, правда понравилась? — озадаченно и удивленно спрашивает Вика. — А слезы почему идут?

— Ну, ты же в курсе, что глаза не в порядке, наверное такое может случиться, когда они слезятся просто так, — пожимаю в ответ плечами, а у самого уже план созрел.

— Да? Ладно, держи еще... кусок морковки, — произносит она и касается моих губ все тем же корнем.

Вкус-то я сразу почуял, слезы опять подступили! Открыл рот и когда она туда стала класть эту пакость, то тут-то я Вику и обнял.

— Не могу с тобой не разделить это прекрасное угощение! — произнес на одном дыхании и прихватил Викины пальцы с подношением.

— Кир! — вскрикнула та.

Но я ее уже на постель завалил, пальцы изо рта выпустил и теперь ищу губы, что вернуть подарочек. Хоть и слаб, но справиться со мной она не в состоянии, а может не хочет. Вот накрыл ее губы своими и просунул язык сквозь сжатые губы. Поцелуй вышел жарким, а потом она получила от меня приз в виде ее же угощения.

— Кушай, это очень вкусно! — сказал, а сам уже и рубашку на ней расстегиваю.

— Горько! — выдохнула она.

— Как скажешь, — шепчу на ушко и целую в губы.

И все же она избавилась от моего подарка, правда, от этого наши объятия не стали слабее. Мы растворялись друг в друге, понимая, что завтра уже этого может и не повториться. Да и вообще, жизнь стала такой — загадывать наперед никак нельзя.

Проснувшись, ощутил, как Вика спеленала меня руками и ногами. А вот зрение восстанавливаться не спешит. Хотя и силуэты стали видны чуточку лучше. Уже смог разглядеть контуры кресла у стола и дверь. Хотя, сейчас утро, солнце в окно наверняка светит. Минут десять лежал и слушал ровное сопение девушки, но потом осторожно выбрался и отправился в туалет. Пара раз по дороге оббивал косяки, но добрался туда и обратно без ущерба для здоровья.

— Кир, ты как? — раздался встревоженный голос Вики.

— Не очень, — ответил и поспешил добавить: — в том смысле, что зрение не восстановилось.

Она зашебуршилась на кровати, встала и прошлепала ко мне, обняла и спросила:

— Что дальше?

— Поедешь за рулем? — спросил ее.

— Поеду, но оружие тебе не доверю! — рассмеялась она, чмокнула в нос и... я схватил руками пустое место. Выскользнула аки змея! — Кир! Времени нет!

Тут с ней согласен, дорога предстоит сложная и длинная. Мы перекусили, а потом стали грузиться, если это так можно назвать. Я-то на пассажирском сиденье отдыхаю, а Вика загружает Камарада. Но вот сборы закончены, взревел движок и... мы дернулись и заглохли.

— Черт! Сцепление не привычное, — сказала девушка.

— Нормальное тут сцепление, — обиделся я.

Со второй попытки мы тронулись, а вскоре выбрались на трассу. Чувствую себя полным сил и если бы не глаза... Едем, девушка комментирует, а я все зрение напрягаю. Увы, толком ничего не видно, одни очертания на светлом фоне различаю, но не больше.