Дважды рожденный

— Ни хрена у вас не выйдет. — Ухмыльнулся Хорь, глядя, как уверенно спустился Мазута.

Ловко оттолкнувшись, тот коснулся ногами пола. С характерным щелчком включились магнитные башмаки, мгновенно уменьшив скорость отряда вдвое. Ну а что?! Просто так прозвище 'подковы' не дают. И все же отряд продвигался вперед. Тяжело, неуклюже, но вместе с тем неотвратимо. В своем воображении Хорь крутил мысли о том, как он поступит с неизвестными шутниками, и на его губах играла кровожадная улыбка.

Мечты так захватили капитана, что он едва не проворонил вторичный толчок. Может, прошедшая по кораблю дрожь и осталась незамеченной, если бы не донесшийся по внутренней связи вскрик Четвертого и мигание тактического экрана. Информация о потерях шла только на дисплей командира группы, и появившаяся там ярко-алая фигурка могла значить только одно: команда сократилась на одного бойца. Умер один из двойки, отправленной за черным ящиком.

— Прекратить движение. Пятый! Доложить обстановку. Что с Четвертым?

— Четвертый минус. Какая-то тварь его зажарила.

— Что ты мелешь!? Как зажарили?

— На черный ящик вывели клеммы полицейского шокера. Наглухо, шеф. Полный заряд. Он тут дымится весь, мать твою.

— Вторая группа, прикройте. И не забудьте...

Что именно хотел сказать Грызлоу так и осталось загадкой. В динамике раздался треск статики, сквозь который пробивались едва слышные крики умирающей команды. Последний сигнал, проникший сквозь установленную завесу, вычеркнул еще двух бойцов с тактического дисплея. Хорь продолжал орать в микрофон, но толку не было.

— Как слышишь? Пятый! Вырвиглаз, как слышишь?! Огонь на поражение! Выжигайте все на хрен!

От удара бронированным кулаком в перегородке образовалась внушительная вмятина. Взбешенный капитан сдернул предохранитель, переведя автомат в режим автоматического огня. Вся электроника скафандра сбоила, выдавая бредовую информацию. Доспех полностью ослеп и оглох. Чтобы видеть в темноте коридоров, Грызлоу пришлось откинуть забрало — ошибка, которую совершил не только он.

Чуть впереди стоял Мазута, ероша ладонью взмокшие волосы. Невозмутимый, он так и умер, с привычным выражением спокойствия на лице. Выстрел мощной плазмы начисто снес ему голову, походя разрезав металлический трубопровод. Из разлома немедленно вырвались клубы пара, скрывая судорожно дергающийся в невесомости труп. Магнитные ботинки не дали телу оторваться, зафиксировав на полу словно танцующую гавайскую статуэтку.

Смерть единственного товарища что-то переклинила в голове капитана. Поливая плазмой направо и налево, он сломя голову рванул назад. Треск статики, мгновенное и почти полное уничтожение группы, отсутствие видимых целей — все это сводило с ума. Взбудораженный наркотиком мозг не выдерживал стресса.

Помог случай. Сильный удар вовремя остановил зарождающуюся панику, бросив армейца на колени. Не вписавшись в поворот, Хорь хорошенько треснулся головой о торчащий выступ. Дюймом левее, и железяка наверняка пробила бы висок. Добрый десяток секунд Хорь собирался с мыслями, приходя в себя. В этот момент его легко мог убить даже безоружный, но видимо судьба приберегла напоследок что-то особенное. Уже более-менее соображая, убийца поднялся на ноги и целенаправленно направился в рубку. В момент отключения связи последний живой боец находился именно там.

— Пятый, падла! Ты мне нужен! — Треск помех глушил яростный шепот капитана.

В этот момент все мысли Грызлоу были о спасении собственной шкуры. И будь на его пути шлюз, он сбежал бы без всяких угрызений совести. Другое дело, что прорываться вдвоем было легче. Так или иначе, но рубка была по пути.

Хорь двигался вперед, методично выжигая все на своем пути. Тень движения, шорох, малейшее подозрение на засаду, и винтовка тут же взрывалась плазмой. Напрямую подключенная к реактору бронекостюма, она позволяла не думать об экономии зарядов. Отступая, капитан закрывал за собой отсеки, заваривая двери выстрелами.

Каждое нажатие на гашетку вызывало неестественный смех. У 'сокола', что называется, ехала крыша. Подкошенное наркотиком сознание висело над пропастью безумия. Лихорадочное бормотание выдавало местонахождение Грызлоу за десяток шагов, но это его не волновало.

— Ничего, дайте только добраться. Отстыкуемся, я вас, твари, живьем сварю.

Он уже не помнил, что сам заварил эту кашу и, позарившись на деньги, ворвался на мирный корабль. Не помнил, как убил старого капитана. Психопат и думать забыл про полицейский зонд и обещанную плату, в его голове билась одна мысль: месть. Неминуемая расплата за гибель подчиненных его тоже не волновала. Выжить и сжечь корыто дотла. В труху. Все.

К счастью или сожалению, но его планам было не суждено сбыться. Пятого в рубке не было. Точнее, не так. То, что осталось от тела, мало походило на бойца по кличке Вырвиглаз. Ворвавшись на мостик, Хорь повел винтовкой в поисках цели. Глушилка зонда начала выдыхаться, и целеуказатель отработал как надо. Глупая железяка занесла два трупа в списки погибших отряда и отключилась. Ее накрыла очередная, возможно последняя волна помех.

Впрочем, с тем же результатом электроника могла оставить свои выводы при себе. Хозяин бронекостюма был занят. Он внимательно разглядывал труп своего подчиненного. Пятый сидел в развернутом к выходу капитанском кресле и пялился в дверной проем. Удивленное выражение его лица органично дополняла рукоять ножа, торчащая из середины лба. Еще один труп валялся возле распахнутого шкафа с электроникой. Бойцы так и не успели вытащить черный ящик.

Сплюнув, Грызлоу развернулся и двинул в сторону шлюза. Он уже не надеялся добраться до него живым, но врожденная упертость требовала действий. Капитана считали подонком и садистом, но трусом он не был никогда. Закованная в броню нога уже переступила порог рубки, когда за его спиной раздался шорох.

Так быстро Хорь еще не двигался. Мгновения не прошло, как он нырнул в укрытие и приготовился вести огонь. Палец на курке остановился в последний момент. Шевелилась гора обугленных доспехов.

— Четвертый! Живой, братишка! — Крикнул капитан.

Не помня себя от радости, Грызлоу рванул к боевому товарищу. Помочь, спасти, вытащить на себе. В этот момент он был готов на все ради друга. Да что там говорить, он искренне считал Четвертого другом, хотя еще минуту назад не задумываясь подставил бы его в обмен на спасение.

Душевный порыв капитана разбился о суровую реальность жизни. Он был уже на полпути к раненному товарищу, когда тот внезапно ускорился. Перекатившись на бок, Четвертый поднял оружие и нажал на гашетку.

— Ты чего? — Успел недоумевающе произнести Хорь, за секунду до того, как заряд плазмы снес ему половину черепа.

— Обознался, сука. — Шепот Кизляра раздался в тишине пустой рубки.

Не обращая внимания на вонь паленого мяса и малоаппетитную в целом картину, Виктор устало сполз по стенке. Магнитные башмаки позволяли совершить такой подвиг даже в условиях невесомости. Мужчине казалось, что последние десять минут отняли у него минимум столетие бессмертной жизни. Нанофабрика выкладывалась по максимуму, старательно компенсируя стресс, но утомленный донельзя беглец едва мог шевелиться. Уперев ствол автомата в пол, Кизляр осматривал заваленное трупами помещение пустым взглядом.

Глава 6

— У нас взорвался паровой котел.

— Господи помилуй! Кто-нибудь пострадал?

— Нет, мэм. Убило негра.

— Ну, это вам повезло; а то бывает, что и ранит кого-нибудь.

Марк Твен. Приключения Гекльберри Финна

Капитанский мостик перемигивался тревожными лампочками. Звук тревоги включился сразу после выстрела и сейчас пульсировал, раскалывая голову на части. Монотонно и глубоко проникая внутрь каждой клеточки и заставляя резонировать все тело.

Чертова плазма оплавила консоль как кусок сыра. Оставалось только надеяться, что эта хрень не взорвется. В любом случае, выбирать угол атаки было не с руки. Мощь боевого скафандра я оценил — стоило армейцу распознать подмену, и он своротил бы мне шею как куренку. Это в том случае, если бы не решил растянуть удовольствие. На десерт мне достался тот самый ублюдок, что прикончил капитана. Так что выстрел был хорош, и черт с ней, с тревогой.

— На хрен я вылез из криокамеры? Спал бы себе. — Эффектной фразы не получилось, голос сорвался и дал петуха.

Я чувствовал себя прескверно. Слова давались с трудом, пересохшие губы выдавили их только с третьей попытки. Меня беспокоил усиливающийся привкус крови во рту. Сплюнуть удалось с трудом, во рту пересохло как в Сахаре.

— Твою мать, гребаная невесомость.

Розовые комочки слюны разлетелись во все стороны. Кровь — это от гранаты, близкий взрыв не прошел даром. Еще бы, кидать с такой дистанции кидать, да еще в невесомости. Думал, что подорвусь, но мне повезло. Ребристый кругляш лег удачно. Был бы термитный, и всех бы запекло до хрустящей корочки, а так большую часть осколков приняла в себя парочка броненосцев. Бок дернуло, но вроде неглубоко. Только саднила, зараза.

Взгляд следил за плавающей в воздухе слюной. Соображалось туго. В голове крутилась одна мысль:

— Хорошо, что плазма — не огнестрел. Плавающие вперемешку с внутренностями мозги — это перебор.

Выжигая плоть, сгустки выстрелов аккуратно запечатывали раны. Если не считать трех трупов и искрящей дырки в системе управления, то даже незаметно, что мы хорошо здесь повоевали.

Отмахнувшись от шариков слюны, я попытался подняться. Плеваться на капитанском мостике — дурная, несовместимая с жизнью шутка. За такое Кэп отправил бы меня покорять космос в трусах и без скафандра. Старик любил свой кораблик. Жаль, что все так закончилось.

При взгляде на пульт у меня вырвался тяжелый вздох. Кого я обманываю? Прихваченный магнитными захватами, за бортом все еще болтался патрульный катер. Было бы нелепо полагать, что на захват отправили всю команду. Проблемы только начинались, а сил уже не было.

Прикрыв глаза, я позволил себе короткий отдых. Надо было решить, что делать дальше.

Медитация. Вдох на раз, выдох на два. И снова вдох. Обстановка не способствовала, но богатая практика постепенно взяла верх. Мысли потекли с неторопливой уверенностью. В памяти как кинокадры всплывали момент заполошного боя. Медитация помогла обдумать и осознать. Совершенные ошибки и принятые решения — все было как на ладони.

Первый труп. Зажарило живьем, даже бронекостюм не защитил подонка. Расчет оказался верным — умер самый нетерпеливый. Расслабились пернатые, привыкли к безнаказанности. За небрежностью неизбежно следует наказание.

Поэтому я не торопился. Анализировал. Вспоминал.

План формировался на бегу, пока мы неслись к рубке. Втроем, потому что Адам отказался отсиживаться в схроне, а без Софии шансов не было вовсе. Я был уверен, что соколы постараются уничтожить черный ящик. А это шанс! Вскрыть защиту 'кубика' можно только вручную, потому что даже расплав реактора не вредил многослойной броне кассеты. Проблема заключалась в том, что моих навыков не хватало чтобы превратить капитанский мостик в ловушку. Заминировать его только Трам.

Должен признать, тандем получился отличный. Поодиночке мы бы сдохли. С помощью плазмопушки мне удалось быстро выключить компенсатор гравитации. Пришлось разворотить обшивку, но иначе было никак. Долгая процедура не предполагала ручного отключения — только из рубки, используя капитанские коды доступа. К тому времени Кэп уже прошел ворота Вальхаллы, и ему было не до нас. Пришлось прожигать полицейским ботом, и на горячую срывать предохранители.

— Вильнешь, и нас вывернет наизнанку. — В привычной манере подбодрила Трам.

Дура! Вовремя сказала, ничего не скажешь. Пальцы и так дрожали как с похмелья. От удара желудок подкатил к горлу, и резко ухнул вниз. Справился. Не рвануло, хотя всплеск вышел ощутимый.

Желудок завернуло спиралью, но миндальничать было некогда. Даже побледневший Адам, молча поплыл готовить засаду, ухватив бота за излучатель. Парнишка меня радовал. По необходимости в нем словно просыпался другой человек, расчетливый и спокойный. Вот и сейчас, наблюдая за его отточенными движениями, я не мог не позавидовать. Сам я больше напоминал судорожную каракатицу. С непривычки меня постоянно бросало на переборки, и без помощи Трамовой я бы не успел добраться до рубки.

София не только тащила меня по кораблю, но и на ходу курочила полицейский шокер. Вот уж кто был техником от бога. Другого оружия под рукой не оказалось, а подобраться к пернатым на расстояние удара мы не рассчитывали. Да и глупо это, чтобы пробить защиту экзоскелета у шокера не хватило бы мощности. Чтобы наверняка зажарить поддонка Трам пришлось срывать предохранители. Отлично, кстати, придумала, я бы просто не догадался.

Повезло. К мостику мы успели раньше соколов, и хотя заминировать стойку с пишущим устройством оказалось непросто, София справилась. Подчистив следы, мы разделились. Трам отправилась к Галлу, а я двинул на охоту. Оставшаяся граната жгла мне руки.

Выследить погранцов удалось быстро. Цокая башмаками, как подкованные лошади, они, не скрываясь, шли вперед. Дети будущего слишком полагались на электронику, а меня сканеры не брали. НОИ успешно передавала дырку от бублика на их радары. И все же я таился до последнего, не решаясь нападать. Судя по повадкам, бойцы не были совсем зелеными, а от выстрела боевой винтовки не спасут никакие наниты. Видел я, что она сотворила с капитаном.

Меня выручила ловушка Софии. Пока 'пернатые' развлекались переговорами, я успел приблизиться на нужное расстояние и швырнуть гранату. Ребристый подарок с вырванной чекой оказался неприятным сюрпризом для всех. То ли бракованная попалась, то ли я оплошал, но взрыв раздался раньше срока.

Мне повезло. Я удачно завис под потолком. И хотя десант покрошило осколками, меня зацепило только краем... и отбросило взрывной волной, ломая о переборки. Вовремя сложившись в клубок, я как мог защитил голову руками. И все же боевая граната в условиях невесомости — это страшная штука. Выжить удалось чудом.

Я полз к рубке, перебирая руками по потолку и оставляя за собой веер кровавой россыпи. НОИ заблокировала болевые ощущения, но скованность никуда не делась. Имплантат не успевал на ходу шить разорванные мышцы.

'Доберусь до мостика — передохну'. — Уговаривал я себя, лихорадочно отправляя боту команду за командой. Сигналы терялись в переходах корабля. Полицейская железяка молчала.

Обрыв связи и мгновенная смерть половины отряда сыграли мне на руку. Я слабо представлял, что буду делать с закованным в броню десантником, но особого выбора у меня не было. Из оружия остался только нож. Зарезаться, если промахнусь с первой попытки.

Я успел. Толкнувшись от стены обоими ногами, я рыбкой нырнул в рубку. Мириады крошечных нанороботов разогнали меня подобно торпеде. Идиот! Но идиот удачливый. Армеец стоял вполоборота к входу и орал в нашлемник, пытаясь дозваться какого-то Грызлоу. Матерился нещадно. Увесистая пушка, которую в обычных условиях и поднять-то невозможно, плавала вдоль тела. Нельзя было упускать такой момент. Судьба капризна, и второго шанса может не дать.