19. Цезарь. Рок сильнее гения!
Итак, от тирании Мария до тирании Цезаря прошло более полувека. Это были страшные десятилетия. Бесконечные войны, восстания, революции и реставрации. Но было ясно одно. Вся органическая структура римской республики погибла. "... от нее не оставалось ничего, кроме аморфной массы более или менее разнородных элементов. Риму угрожала опасность полной анархии и внешнего и внутреннего разложения государства. Политическое развитие определенно шло к деспотизму. Спор шел еще лишь о том, будет ли деспотом замкнутый круг знатных семейств, сенат, состоящий из капиталистов, или же монарх"[119].
"Даже самый разумный государственный деятель оказывался в положении врача, который находится в мучительной нерешимости, продлить ли агонию умирающего или сократить ее. Не подлежит сомнению, что для Рима было бы тем лучше, чем скорее и решительнее тот или другой деспот устранит все остатки старого свободного строя и найдет новые формы и формулы для того скромного благосостояния человеческого общества, которое совместимо с абсолютизмом"[120].
Последняя из римских диктатур, диктатура Цезаря, совершенно естественно и ожидаемо перетекла после его убийства в принципат Августа. Случилось то, чего уже не могло не случиться. Империя пришла на землю гордого Рима. Вот только земля эта была уже пуста и бесплодна, ибо не было на ней народа. Наемная армия и наемная бюрократия — таковы были теперь опоры монархического режима.
Понимал ли это последний тиран Республики? Скорее всего, нет. Для него единоличное правление означало что-то вроде восстановления народной монархии Сервия Туллия, где величественный союз царя и народа кладет предел безумным и безудержным притязаниям аристократии. Ведь конечный итог этих притязаний Цезарь видел своими глазами. Гибель народа и разрушение государства.
Не мог пройти мимо этой удивительной духовной близости политических режимов и наш с вами рассказчик, Теодор Моммзен. "Но еще поразительнее, — пишет он, — ... внутреннее родство монархии Сервия Туллия с монархией Цезаря; если древние цари римские при всем их полновластии были все-таки повелителями свободной общины и к тому же являлись заступниками простого народа от обид со стороны патрициата, то и Цезарь ставил себе задачей не упразднить свободу, но осуществить ее, и прежде всего сломить невыносимый гнет аристократии. Нас не должно также удивлять, что Цезарь, всего менее бывший политическим археологом, обратил свои взоры за полтысячелетие назад, для того чтобы найти образец для своего нового государства. ... Цезарь так же сознательно пошел по стопам Сервия Туллия, как впоследствии это сделал Карл Великий по отношению к нему самому и как Наполеон, по крайней мере, старался опереться на пример Карла Великого"[121].
И, тем не менее, политическому идеалу Цезаря не суждено было сбыться. Ибо для народной монархии эпохи Сервия Туллия недоставало теперь главного компонента — народа. Империя, заложенная Цезарем, могла теперь быть только военно-бюрократической. Удерживаемой лишь наемной бюрократией и наемной армией. Удерживаемой до поры, до времени. До тех пор, пока бюрократия, а затем и армия не сообразят, что в состоянии не только удерживать власть императора, но назначать ее. И наступает эпоха "солдатских императоров". Но это уже не важно. Ничто не важно после того, как исчезает народ!
Осознавая высочайшею трагедию рассказываемой им истории, Моммзен сам в своем повествовании поднимается на уровень древнегреческих трагиков: "Рок сильнее гения! — пишет он. — Цезарь хотел стать реставратором гражданского строя, а сделался вместо этого основателем ненавистной ему военной монархии, он ниспровергнул владычество аристократов и банкиров в государстве лишь для того, чтобы на его месте водворилось господство солдатчины, и привилегированное меньшинство по-прежнему угнетало и эксплуатировало нацию"[122].
Вместе с тем, нельзя не отдать должное. Монархия, выросшая из тирании Цезаря и занявшая ее место, сумела на целых четыреста лет затормозить обрушение римского общества. Более того, Рим времен империи знал времена подлинного могущества и блеска.
Но, увы! Могущественная римская империя, потрясая своей мощью, охраняла уже лишь блестящий, но пустой остов. Остов, лишенный внутреннего народного содержания. Ведь римский народ был выжжен в войнах, революциях и гражданских конфликтах. А еще более — был заменен другим народом. Главным достоинством которого, с точки зрения аристократии, было наличие рабского ошейника и абсолютная зависимость от воли господина. Ведь именно так и должен выглядеть идеальный народ — не так ли?
Проблема лишь в том, что любой государственный остов, лишенный народного содержания, пуст и неустойчив, как бы блистательно и грозно ни смотрелся он со стороны. Так и римский императорский остов, оставленный без подпитки народом Рима, рухнул ровно тогда, когда в Средиземноморье пришли новые народы.
__________________________________________________
↑ [49] Теодор Моммзен. История Рима. Для работы использованы следующие издания "Истории Рима".
Т. I: Теодор Моммзен. История Рима. — СПб.; "НАУКА", "ЮВЕНТА", 1997. Воспроизведение перевода "Римской истории" (1939-1949 гг.) под научной редакцией С. И. Ковалева и Н. А. Машкина.
Т. II: Моммзен Т. История Рима. Т. 2. От битвы при Пидне до смерти Суллы. Гос. соц.-экономич. изд-во, Москва, 1937. Русский перевод под общей редакцией Н. А. Машкина.
Т. III: Моммзен Т. История Рима. Т. 3. От смерти Суллы до битвы при Тапсе. ОГИЗ ГОСПОЛИТИЗДАТ, Москва, 1941. Русский перевод И. М. Масюкова под общей редакцией Н. А. Машкина.
↑[50] Сервий Туллий (Servius Tullius) — согласно преданию, шестой из царей Древнего Рима, правивший в 578-535 г. до н. э. Ему приписываются реформы государственного строя и большая строительная деятельность.
↑[51] Курия (лат. curia) — одно из древнейших подразделений римского населения. Согласно традиционным представлениям, Ромул разделил римлян на три трибы, Тиции, Рамны и Луцеры, а каждую из триб — на 10 курий, которые были, в свою очередь, образованы группами семей, или родами (лат. gentes). Некоторые учёные считают, что одна из триб являлась объединением латинских родов, другая — сабинских и третья,— повидимому, этрусских. Упомянутые 300 родов составляли римский народ (populus Romanus), к которому мог принадлежать лишь тот, кто был членом рода, а через свой род — членом курии и трибы. Таким образом, деление основывалось на родстве, и господствовали при таком устройстве патрицианские роды.
↑[52] Комиций (лат. comitio, от лат. comeo — схожусь, собираюсь) — народное собрание в Древнем Риме.
↑[53] См.: Теодор Моммзен. История Рима. Т. I. С.87
↑[54] Скажем, совершенно аналогичные преобразования находим мы несколько ранее в Спарте. Там, согласно законам Ликурга, полноправным гражданином Спарты мог являться лишь тот, кто вносил ежемесячно натуральные, а с конца VI в. до н. э. и небольшие денежные взносы в общий котел совместно питавшихся членов воинского подразделения. Эти совместные обеды воинов назывались у спартиатов фидитиями, и лишь член фидития мог участвовать в политической жизни Спарты. Плутарх, описывая спартанские фидитии, замечает, что аналогичные порядки существовали и на Крите, где совместные трапезы воинов назывались андриями. Отголоски этой древнейшей воинской традиции мы находим в сравнительно недавнее время на просторах Османской империи — в военной символике янычар. Так, знаменем полка у янычар считался бронзовый котел для приготовления пищи, который таскал на себе байрактар (знаменосец). Его потеря влекла за собой величайший позор и расформирование подразделения. Полком командовал чорбаджи (дословно — суповар), а звание старшего офицера-сотника, например, было ашчи-уста (дословно — повар).
↑[55] Как пишет Теодор Моммзен, "эта революция была консервативна, насколько вообще может быть консервативен государственный переворот, и она, в сущности, не уничтожила ни одной из главных основ общинного быта" Теодор Моммзен. История Рима. Т. I. С.213
↑[56] Там же, С.158-159
↑[57] "Государство стало мало-помалу передавать все свои косвенные доходы и все сложные расчеты и сделки в руки посредников, которые уплачивали казне или получали от нее условленную сумму и затем уже хозяйничали на свой собственный риск. За такие предприятия могли браться, понятно, только крупные капиталисты и преимущественно крупные землевладельцы, потому что государство было очень требовательно насчет материального обеспечения; таким образом, возник тот класс откупщиков и ростовщиков, который имеет такое большое сходство с теперешними биржевыми спекулянтами и по своему поразительно быстрому обогащению, и по своей власти над государством, которому он, по-видимому, оказывал услуги, и наконец по нелепой и бесплодной основе своего денежного могущества" (Т.Моммзен. Т.I. С.220
↑[58] Там же, С.221-222
↑[59] Там же, С.222-223
↑[60] Сп?урий Кассий Вецеллин (лат. Spurius Cassius Viscellinus) (около 540 — 485 год до н. э.) — видный римский политический и военный деятель VI-V веков до н. э.; трижды избирался консулом и дважды был удостоен триумфа.
↑[61] ager publicus — общинные земли (А.Ф.)
↑[62] Генрих Вильгельм Штолль. История древнего Рима в биографиях. Смоленск, "РУСИЧ", 2003. С.49
↑[63] Сецессия (лат. secessio, от secedo — ухожу) — в Древнем Риме демонстративный уход плебеев за черту города (на Священную гору или Авентинский холм).
↑[64] Тит Ливий. История Рима от основания Города. II, 41.
↑[65] Кве?стор (от лат. quaestor, от quaerere — букв. "расспрашивать", "расследовать") — один из римских ординарных магистратов. Были первоначально лишь общими помощниками консулов без какой-либо специальной компетенции. Позже их положение сделалось более самостоятельным: они стали избираться в трибутных комициях и тогда они постепенно стали специализироваться в двух областях — уголовной юрисдикции и заведовании государственной казной и государственным архивом. Однако пока уголовная юрисдикция находилась в руках консулов, квесторы, как их помощники, производили предварительное следствие (quaestores parricidii).
↑[66] Генрих Вильгельм Штолль. История древнего Рима в биографиях. С.51.
↑[67] Теодор Моммзен. История Рима Т.I, С.230
↑[68] Теодор Моммзен. История Рима Т.I, С.231.
↑[69] Там же, С.234.
↑[70] Законы XII Таблиц
↑[71] Теодор Моммзен. История Рима Т.I. С.242
↑[72] Югер (лат. jugerum) — у древних римлян мера поверхности, служившая для измерения поля и составлявшая собственно площадь, которую можно вспахать в день парой (uno jugo) волов, впряженных в ярмо. Причём под словом jugerum подразумевается то же, что под словом jugum (ярмо, запряжка). Фактически, представлял собой прямоугольную площадь в 240 футов длины и 120 футов ширины (28800 кв. римских футов = 2518,2 кв. метра
↑[73] Теодор Моммзен. История Рима Т.I. С.243
↑[74] Теодор Моммзен. История Рима Т.I. С.249
↑[75] Там же, С.657
↑[76] Там же, С.657
↑[77] Там же, С.660
↑[78] Марк Туллий Цицерон. Речь за закон Манилия. VII, 18-19
↑[79] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II, С. 81
↑[80] Там же, С.665-666.
↑[81] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II, С. 75
↑[82] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II, С. 76
↑[83] Тит Ма?кций Плавт (лат. Titus Maccius Plautus, ?254 до н. э., Сарсина, Умбрия — 184 до н. э., Рим) — выдающийся римский комедиограф
↑[84] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II, С.76
↑[85] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II, С. 81
↑[86] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II, С.84
↑[87] Там же, С.86
↑[88] Там же, С.87
↑[89] Там же.
↑[90] Там же, С.88
↑[91] Там же.
↑[92] Там же.
↑[93] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II, С.89-90
↑[94] Там же, С.95
↑[95] Там же, С.97
↑[96] Там же, С.102
↑[97] Там же, С. 104-105
↑[98] Там же, С.109
↑[99] Там же, С.110-112
↑[100] Там же, С.113
↑[101] Там же, С.115
↑[102] Там же, С.121
↑[103] Там же, С.129
↑[104] Там же, С.168.
↑[105] Там же, С.169-170
↑[106] Там же. С.171
↑[107] Гай Ма?рий (лат. Gaius Marius; ок. 157 до н. э., Арпин — 86 до н. э., Рим) — римский полководец и политический деятель, вождь популяров. Семь раз был избран в консулы, в том числе пять раз подряд в 104-100 до н. э. Провёл реорганизацию римской армии
↑[108] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II, С.186-187
↑[109] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II, С.179
↑[110] Император (лат. imperator — повелитель, хозяин, полководец) — древнеримский почётный воинский титул, наиболее распространённый в период Поздней республики. Почётный титул появился в период второй Пунической войны, первым императором стал Публий Корнелий Сципион Африканский. Как правило, солдаты называли своего полководца императором после победы в крупном сражении. Полководец-император получал право на триумф и на использование титула в своём полном имени. Никаких изменений правового статуса он не давал. Тем не менее, титул императора и триумф были максимальным возможным достижением для римских военачальников.
↑[111] Там же, С.189
↑[112] Там же, С.190
↑[113] Там же, С.190-191
↑[114] Популя?ры (лат. populares от populus — народ) — идейно-политическое течение в поздней Римской республике конца II-I вв. до н. э., противостоящее оптиматам и отражавшее интересы плебса.
↑[115] Теодор Моммзен. История Рима. Т.II. С 195
↑[116] Там же, С.198
↑[117] Он вернулся лишь много лет спустя, когда Сервий Туллий был уже глубоким стариком, и все-таки убил его, заняв трон.
↑[118] Теодор Моммзен. История Рима. Т.I. С.228
↑[119] Там же, Т.II. С.356.
↑[120] Там же, С.357
↑[121] Там же, С.388-389
↑[122] Там же, С.417
III
Кто же вы, "лучшие люди"?
В предыдущих двух главах мы с Вами, уважаемый читатель, весьма внимательно и подробно рассмотрели, как аристократия, элита, лучшие люди, раз за разом, доводили свои общества до катастрофических системных кризисов. Увидели мы и то, как из этих кризисов с необходимостью вырастали тирании, обрушивающие на аристократическое сословие всю мощь "пролетарского гнева". Ведь именно на низшие сословия опирались в рассмотренных случаях греческие и римские тираны в своей борьбе против лучших людей.
Но можем ли мы в чем-то обвинять греческую и римскую аристократию? Можем ли мы ее в чем-то серьезно упрекнуть? Отнюдь. Ведь и те, и другие действовали, исходя из своих представлений о правильном устройстве общества. О том, как надо. О том, что в жизни естественно и правильно. Фактически, они действовали, исходя из своей природы. А это, пожалуй — самое глубокое, предельное основание для любого социального действия. По-другому никто никогда поступать и не может. Ни аристократ, ни пролетарий. Другое дело, что представления о правильном устройстве общества у аристократии и народа существенно разные. Но народ нас пока не интересует. Мы же с вами исследуем лучших людей, не так ли?
