— Насчет радиостанций мне необходимо уточнить, а связные самолеты здесь есть.
— Да, вот что еще. Полевую офицерскую форму нам с Анджеем выдайте уже сегодня, чтобы мы привыкали ее носить, и чтобы обучаемые парашютисты, не задумывались нужно ли им слушать наши приказы.
— С этим точно проблем не будет. Форму вам принесут прямо к машине, армейские парашюты вы получите вечером, когда гражданские покинут аэродром. Если у вас все, то вот вам еще один бланк контракта, для вашего друга, и можете уже начинать их заполнять. Контракты трехдневные, считая сегодняшний день. Вместе с временным удостоверением военнослужащего, до завершения контракта вы получаете знаки различия вторых лейтенантов пехотных частей. Контрактная сумма для вас составит две тысячи, и тысячу для мистера Терновски. В случае травм вам окажет первую помощь медслужба второй армии. Через два часа подходите к диспетчерской за согласованием порядка тренировок с майором Риджуэем.
— Да, сэр.
— Приятно видеть и слышать, что вы настроены столь серьезно.
'Мдя. Вот блин! И как это меня угораздило? Ведь не хотела же сперва. Гм. Хотя три штуки 'бакинских' всего за три дня, это очень даже нехило. Обязательно надо будет сфоткаться в форме, глядишь, и в Польше нам быстрее звания присвоят. А то шляхтич среди нас только один, так, пожалуй, и в капралы не сразу выбьешься. В общем, будем пользоваться моментом, кроме 'Гэтлинга' обязательно нужно и другое местное оружие поюзать. Под это дело я и отчет для 'Усатого' накатаю. Все толку больше будет от поездки. Гм. Как там у Филатова было — 'Вот и шли вас обормотов в заграничные турне...'. Может, они тут заодно дадут нам испытать нашу машину с какими-нибудь пороховыми ускорителями. Это чтобы наш американский след чуток 'пожирнее' стал. А мы все это аккуратненько на фото бы засняли. Вот тогда нам в Польше точно гораздо легче будет договариваться ...'.
* * *
/Черновой вариант продолжения от 31.05.2013года/
Под недовольный бубнеж Терновского Павла облачалась в форму пехотного лейтенанта, с легкой досадой. Дурацкие гетры поверх высоких ботинок в которые были упрятаны похожие на казацкие шаровары бриджи, болтающаяся где-то на целый лапоть ниже пояса кобура с тяжеленным 'Кольт 1911' без единого патрона. И все это великолепие венчала никак не желающая нормально занять свое место и, по мнению Павлы не менее дурацкая, чем все остальное, пилотка. Скептически оглядев друг друга, и столкнувшись одинаково смущенными взглядами, напарники не выдержали этого зрелища и звонко расхохотались.
— Матка Бозка! Ну и чучелами же мы с тобой смотримся, Адам!
— Ага, на верблюда в лошадиной сбруе стали похожи. Зато мы теперь можем врага одним хохотом в могилу сводить!
— Пся крев! Адам! Да нас потом в Польше засмеют. От этого позора нам же в жизни не отмыться!
— Не засмеют, пан Терновски. Представь, чтобы тебе сказало местное общество, будь сейчас на твоей голове стандартная конфедератка? Прикинул? Вот то-то. У каждого народа свои традиции. Вон у немцев даже каски с рогами, и ничего...
В этот момент откуда-то из-за спины выскочил суетливый человек, и громко затараторил.
— Мистер Моровски! Всего пару вопросов для прессы. Поль Гали, корреспондент 'Чикаго Дейли Ньюс'. Скажите это верно, что сразу после этих гонок вы поступаете на службу армии Соединенных Штатов и уезжаете с секретной миссией в Китай?
— А почему не в Индию?
— Но я прошу вас прокомментировать эту информацию...
— Анджей, тебе, где больше нравится служить? В Индии, Китае или в Антарктиде?
— Адам, я не собираюсь давать ему интервью! Мистер Гали, мы заключили только временный контракт...
— А чего ты перед ним оправдываешься? Неужели ты не знаешь, что свободная пресса всегда сама решает кого из интервьируемых, куда направить, и в какое дерьмо вляпать. Или я не прав, мистер Гали?
— Мистер Моровски, напрасно вы столь ироничны. Да, вы правы, среди репортеров часто попадаются совсем беспринципные люди, но наша газета всегда относилась к армии с уважением. Здесь на шоу очень многих впечатлил ваш достойный поступок, и поверьте, я искренне хочу помочь вам прославиться. Ну, так как, вы сможете ответить на мои вопросы?
'Ну, прямо 'рубаха парень' этот тезка. Стоило отшить его разок, и сразу стал говорить по-человечески. Гм. Ладно, с четвертой властью лучше не ссориться...'.
— Хорошо, мистер Гали. Я отвечу на ваши вопросы, но лишь на те, которые не касаются закрытой информации. Да и времени у нас совсем немного осталось. Нам еще с мистером Терновски нужно обратно переодеться перед стартом.
— А зачем вам переодеваться обратно? Мистер Моровски! Просто накиньте поверх формы свою гоночную куртку, и я вас сфотографирую. Читатели газеты будут весьма заинтригованы. Только представьте заголовок — 'Армия побеждает даже на гонках!'. Или 'Гоночная победа лейтенанта Моровски'. А?! Каково?!
— Мистер Гали, куртку я так и быть одену и даже готов сфотографироваться у машины в форме, но давайте, договоримся. Без моего согласия вы не публикуете свои статьи. Я не хочу потом всю жизнь отмываться от ваших опечаток.
С каждым ответом на вопросы репортера Павла чувствовала себя все глупее и глупее. Злилась, но ответила практически на все. Поль Гали был вне себя от счастья. Фото-сессия уже успела надоесть 'армейско-гоночной звезде', как прозвучала команда распорядителей прибыть на старт, до начала кольцевой гонки оставалось всего минут десять. Павлу захватило волнение. Кроме ожидаемого конфуза на гонке, душу скребло опасение, что может не успеть к назначенному майором времени, для начала тренировок... Мотор немного погрелся на малых оборотах, пару раз взрыкнул на холостом ходу. Павла уже готова была отпустить сцепление и двинуться в сторону старта, как с правого борта раздался властный не терпящий возражения голос.
— Мистер Моровски! Немедленно выключите мотор и следуйте за нами!
Павла выключила мотор и недоуменно уставилась на стоящую рядом делегацию в составе пары полицейских и какого-то высокого мутного типа с лошадиным лицом и бараньим взглядом.
'Ну вот, и все, приплыли. Закончилась моя командировка. Видать раскололи нас с Анджеем по самые гланды. А вот интересно сколько здесь дают лет отсидки советским шпионам? Мдя-я.'.
— В чем дело, и кто вы такой?
— Помощник окружного прокурора Вандеккера, Максимилиан Гаттон. Вы задержаны, мистер Моровски. Вы и ваша машина.
'А-а! Это же привет от Алекса. Фу-у, напугали черти. А я-то уж перетрусила! Так даже лучше выходит. И позора на гонках сегодня не будет...'.
— Машина не моя, а моего компаньона мистера Терновского, это раз. И соблаговолите сначала предъявить мне обвинение, перед тем как надевать наручники.
— Мы сами знаем в каком порядке выполнять свои обязанности! А наручники нам не нужны пока... Вы ведь пройдете с нами добровольно, не так ли?
— Только получив обвинение. Так я жду вашего ответа ...гм... мистер Гаттон.
'Гадтон тебе идет лучше. А вот смущенным и испуганным ты дятел меня точно не увидишь'.
— Вы пока обвиняетесь в нарушении общественного порядка и причинении побоев гражданину штата. А дальше все будет зависеть от вас...
Павла кивнула Терновскому и, молча, пересела на заднее сиденье черного 'Бьюика'. Ей все было ясно. Не ясно было, что там еще придумают папаша с сыночком, но общее направление их фантазии сомнений не вызывало. Уже отъезжая она слышала за спиной знакомый голос репортера.
— Мистер Терновски! Это правда что вашего друга и компаньона Адама Моровски арестовали за его сегодняшний мужественный поступок?
— Откуда мне знать! Пся крев! Как мне это все надоело! Да, отстаньте вы от меня!
— Но разве вы не станете бороться с несправедливостью?! Ведь из-за этого ареста Мистер Моровски не сможет принять участие в гонке?!
Продолжения беседы Павла уже не слышала, машина уносила ее вдаль от призрачных побед и поражений автогонки, парашютных прыжков и надежд на изучение 'Гэтлинга'...
// Черновое обновление от 01.06.2013 /
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Начальнику штаба Армии Соединенных Штатов
Генералу Джорджу Кэтлетту Маршаллу мл.
От майора М.Б. Риджуэя
Временно исполняющего обязанности
Начальника управления боевой подготовки армии Соединенных Штатов
РАПОРТ
Генерал сэр.
Во исполнение вашего приказа от 15-го июля, и незамедлительно по прибытии на авиабазу Лэнсинг, мною начата проверка боевой подготовки частей 2-ой армии приготовленных для проведения плановых учений на Чикагских тренировочных полигонах. В рамках проводимой проверки, мои действия находят здесь полное понимание и содействие в штабе 2-ой армии и у генерала Ф. Маккоя лично.
Предварительные итоги проверки приведения частей в готовность по тревоге привожу в прилагаемой к настоящему рапорту таблице N1. Предварительный общий вывод проверки — боеготовность частей высокая.
В отношении проверенных мной планов предстоящих учений, со всей ответственностью утверждаю, что их детальная проработка и актуальность вызывает уважение. Запланированные учения сводной бригады, предусматривают кроме обычных стрельб, выдвижение подразделений в районы развертывания и тренировку встречного боя. Особо впечатляет демонстрируемая штабом 2-ой армии координация служб тыла и обеспечения. В частности при запланированных сроках учений в одну неделю, количество подготовленных к использованию транспорта, топлива и учебных боеприпасов позволяют в полном объеме провести не только все запланированное, но и выполнить дополнительные задачи. В то же время мною замечены, неиспользуемые в силу устаревания действующих наставлений по боевой подготовке, возможности для повышения интенсивности учений.
В связи с этими обстоятельствами, и в силу моих полномочий, в виде эксперимента мною инициировано проведение тренировки высадки парашютного десанта пехотной роты снабженной средствами усиления и транспорта. Командование и штаб 2-ой армии, в лице генерала Маккоя и полковника Мартина, согласилось с моими предложениями. В этих целях штабом 2-ой армии выделено до десяти единиц авиации, двести парашютов военных моделей, и полное оснащение парашютистов стрелковым оружием. В качестве средств усиления учебной парашютной роты выделены три миномета три станковых пулемета и семь мотоциклов для их транспортировки.
Для быстрого обучения пехотинцев парашютному спуску и обеспечения безопасности означенной тренировки, предусматривается, как привлечение опытных инструкторов парашютного дела 2-ой армии, так и привлечение в качестве инструкторов профессиональных парашютистов из числа гражданских лиц. В целях использования данного опыта для развития наставлений боевой подготовки армии, все этапы парашютной тренировки планируется отобразить в отснятом учебном кинофильме. Медицинскую поддержку проводимой парашютной тренировке обеспечат полностью готовые подразделения медслужбы 2й армии.
Следующий рапорт будет мной отправлен после тренировочной высадки парашютного десанта.
С наилучшими пожеланиями и искренним уважением,
Майор Мэтью Банкер Риджуэй
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
/Черновой вариант продолжения от 11.06.2013года/
* * *
Петровский засиделся допоздна. Заглянувший в штаб 'на огонек' комиссар Вершинин ничем не выказал удивления. Командир и политработник знали друг друга уже много лет, и не нуждались в протокольных приветствиях.
— Чаю будешь?
— Наливай!
— Сам нальешь, чай не барин какой. И печенья вон бери со сгущенкой.
— Харя треснет.
— Ты ее в зеркало видел?
— Кого?
— Да, харю свою видел?
— А чего там глядеть?
— Есть чего поглядеть Серега. Ладно, я! Я-то хоть дела бригадные принимаю! А вот на твою сушеную харю, с мешками выше щек, даже глядеть больно. Шел бы спать, Ильич? А?
— Вот чаю с тобой, полковник, примем, да вместе и пойдем. И бросай уже ты, 'младокомбриг', за меня мою работу теребить! Ты у нас кто? Правильно — командир бригады! А я кто? Правильно — комиссар! Я хоть и не всю бригаду пасу, но следить за здоровьем личного состава это моя епархия. Моя! И ты в нее не лезь!
— А ты следишь?
— Слежу!
— Только не за собой. Ладно, сиди тут сколько влезет. А пока ты, как сова, ночную жизнь ведешь, Маша твоя потерпит — потерпит, да и подаст на развод нахрен, чтобы о семье ты своей не забывал.
— Не подаст, у нас с ней договор действует. Или ты не знаешь? Сам же вроде тоже с Ларисой заключал. Старые мы с тобой Вася, нам развода уже поздно бояться.
— Хм. Ну, тогда впрягайся в вечернюю пахоту комиссар.
— Наградные разбираешь?
— Угу. Ты на Пашку Колуна еще не видел, небось?
— Не, бог миловал. Чур, меня, чур!
— Ну, тогда начинай кропить святой водой. На, тебе, 'красный мракобес', читай наградные на наше бригадное 'чудо-юдо'...
Комиссар углубился в чтение, изредка хмыкая, и не забывая отхлебывать из глиняной кружки. Горка печенья в вазочке неторопливо теряла высоту. Наконец, дочитав до конца, он поднял тяжелый взгляд на бригадное начальство.
— И чего?
— Все прочел?
— Ну. И что ты этим хотел мне доказать? Что он воевал хорошо и пользу принес? Так я, Васенька, в этом и так не сомневался! Если в нем опытный в военном деле демон поселился, то и ничего удивительного в этом не будет.
— Ничего удивительного, значит? Угу. Демон, значит...
— Ты меня, Вась, его успехами не дразни — не дразни. То, что он за нас воюет, это уже хорошо. Это я честно по-коммунистически признал, и теперь больше не придираюсь к нему. И если, как ты мне рассказывал, он там своим занудством и фантазией пару сотен жизней наших парней спас, то перед чьим ликом он там свечки ставит, и в какую сторону кресты кладет, мне уже похеру! Я его правоту в одном признаю — летунов нужно лучше учить! ЛУЧШЕ! Сам, помню, под теми пластмассовыми трассами себя первый раз так неуютно почуял, что потом аж целую ночь спать не мог. А ордена эти... Подумаешь, пару орденов за два месяца. Ты вон и за пару недель один заслужил.
— Ильич! Если бы не Пашка, не знаю, был бы вообще этот орден или нет. А то, как он со мной вроде как насовсем прощался в Булаке, до сих пор у меня перед глазами стоит. Нельзя нам такими ребятами бросаться, Серега. Нельзя, пойми! Мне бы сына вот такого как он, и больше никаких орденов и званий не надо. Еще лет пять-шесть и я бы ему спокойно бригаду передал. И спал бы себе спокойно в гробу, зная, что вот он Родину точно не просрет. И скажи мне, Серый, что я не прав?!
— Прав, наверное. Парень он толковый. Воюет справно. Людей бережет. Вот только не знаем мы с тобой, что с ним дальше случится. Навсегда ли он таким останется, или его опять какая-нибудь хреновина изменит. Да и не можем мы с тобой этого знать. Только верить в него нам и остается. А это очень нелегко в вот так изменившегося человека верить. Вот так-то Вася...