— С этими — у князя договор, рукой его писаный, — Олег действительно привёз некую бумагу от Рюрика с подтверждением договора и планов на будущее, там даже печать сургучовая была, с соколом, — а ты, овца тупая, поперек его воли пошёл? Наказ княжеский сорвал? Людей своих подставил? Ещё и словом его тут кидаешься, как костью для собаки? Думаешь, по головке поглядит Рюрик тебя да облобызает по отечески? Богам своим молись — со мной поедешь. И семья твоя, кто остался. Там перед судом княжеским стоять будешь, за срыв международного договора.
Наш жаргон, похоже, пошёл шагать по городам и сёлам. Хмырь уже не красный — белый весь, подручные его вообще сжались так, что того гляди через решётку просочатся.
— Нет теперь власти твоей и рода твоего на Гребцах! Кончилось все. Из-за тебя, гнида, и кончилось. Если тебя на селище не порвут — повезу в Новгород.
— На селище!? — не понял хмырь.
Олег в красках начал расписывать события, свидетелем которых он не являлся, только по рассказам знал. С каждым словом хмырь белел, краснел, тяжелее дышал. Оставили его практически в обморочном состоянии и вышли на улицу. Вздохнули, тяжелый воздух в тюрьме-то всё-таки.
— Что с ним теперь будет? И с семьёй его? — меня интересовало развитие событий, как-никак, это наши соседи.
— Всех к Рюрику, пусть разбирается. Имущество — князю. Главным там, боярином ты таких зовёшь, пока Добролюб будет, там Рюрик решит, что дальше делать... — Олег, казалось, хотел вымыться после общения с хмырём, — Ладно, пошли на лодки смотреть.
— ... Первую партию мы сдали, корабелы ваши довольны, — Кнут со стены показывал лодки и рассказывал про ход работ, корабелы с Гребцов согласно кивали, — остальные лодки законсервировали, людей приведёшь — испытаем, да и в путь.
— Это ж сколько вы за год сделали? — Олег пытался вставить обратно выпавшую челюсть, — почему без мачт?
— Мачты — внутри, там и механизм в лодке, чтобы ставить их удобнее, — Кнут не врал, был такой, из блоков и верёвок, — остальное тоже под брезентом.
Олег быстро посмотрел на корабелов, вышел вперёд самый авторитетный:
— Там, Олег, все сразу лежит, мы проверяли. И брезент тот, и смола на починку, и детали хитрые с инструментом, и много полезного разного. Мы так не строим... Быстро и ладно. Хоть сейчас в путь. На расконсервацию, — гляди-ка, слово таки запомнили, — меньше четверти дня уходит. Мы с мужиками пробовали, хорошо получается, удобно. Да ещё и рисунки те, да пергамент...
— Что за бумаги? — Олег после событий, связанными с нами, серьёзно относился к всякого рода писанине.
— Вот, такая — к каждой лодке, — корабел протянул Олегу толстый документ.
С документом тем — отдельная история. Лодки-то сделать мы сделали, а как их эксплуатировать? Как пользовать так, чтобы дольше проходили, да ремонт проще был? Техническая документация в комплекте, но её только наши и могут прочесть, а для местных фраза "возьмите шестигранник на восемнадцать" — это почти колдунство. Сделали по другому. Теперь ИКЕЯ может не хвастаться удобством своих сборочных чертежей — мы тут зачинатели. Ни одного слова — сплошь рисунки, Веселина и девушки под её руководство постарались. Да и нам работы прибавилось. Одинакового по виду инструмента теперь нет, весь разный, чтобы отличать легко. Размеров тоже нигде нет — но в комплекте идёт набор мерных рулеток, плашек, палочек и прочего. Надо мачту — нарисована сосна, любой тут её возраст по количеству веток в кроне на рисунке определит. Длина — на рулетке знаком дерева отмечена. Толщина — специальный зажим с винтом. Как подъёмником пользоваться расписано с человечками да стрелочками. И всё так. Талмуд на семьдесят листов получился — и ни одной цифры или буквы!
Олег листает, удивляется и проникается. Поднял глаза:
— А спробовать как? — а он, оказывается, любопытный.
— Ну, для чистоты эксперимента, возьми Вольгу, да ещё троих своих людей. Лодку мы вам свежую погоним, остальные такие же, вон там и попробуете.
Проба затянулась до вечера. Но Олег чуть не на крыльях носится, радостный, говорит, с такими лодками пол-света захватит. Хорошо что мы ему карту мира с форзаца записной моей из будущего не показали, а то и впрямь пойдёт, оккупант доморощенный. Под это дело Лис за ним гоняется с предложением долгосрочного монопольного контракта на обеспечение водным транспортом новгородского княжества целиком, включая лодки и плоты. Олег отбивается, но как-то не активно, тоже, видать, задумался. Нарисовался Добролюб! В крепости! Он, оказывается, Олега уговорил взять его на пробу с собой, ну как уговорил, гривна серебра ещё и не то делало. Ну а наши прошляпили, и Влас теперь без премии квартальной. Хитрый жук прикинул возможности нашей верфи, поговорил с корабелами, и малость загрустил. Было от чего — он торгует досками да лодками, а кто их брать теперь будет, если мы на рынок выйдем? Наше судно пусть и дороже чуть получается, на десятую часть, такую цену в розницу Лис определил, но мы их делать потоком можем, много и одинаковые. А в мире, где каждая вещь уникальна, тут сейчас так, две типовые вещи — гигантский скачек вперёд! И я не шучу. Добролюб мне честно, надо отдать должное мужику, рассказал, как он по трём лодкам полазил с Олегом, да инструмент для починки и обслуживания сравнивал, крутил им болты деревянные, пытался разницу найти. А нет её! По словам Добролюба, такого он не наблюдал нигде.
А теперь представьте, идёт поход, в нём — под сотню лодок. Каждая — уникальна по-своему, корабел её с любовью чуть не в одно рыло делал. И тут сломалась мачта. Или там весло. Или доска треснула. Как быть? А только по методу Микеланджело — взять дерево побольше, и убирать все лишнее, топором, пока не получишь нужное изделие. А если это металлическая часть? Кузнеца с собой таскать? А ведь так и делают. И ремесленник тот даже запаса не имеет запчастей, все под заказ, все по мере надобности. Весь караван стоит, ждёт окончания сего увлекательного процесса, или бросает лодку и движется дальше. Если поход большой, да с погодой не повезёт, или ещё с чем, тот весь путь такого каравана может быть усеян оставленными на починку судами.
И тут нарисовались мы. Надо мачту — страница четырнадцать, инструмент нарисован, дерево рядом. Выбирай, пили, строгай, ставь — всё по шаблону, всё одинаково. Доска — пожалуйста, их там в комплекте только запасных пару десятков. Крепёж по отдельным мешочкам распределён в ЗИПе. Канаты — полуторный комплект. Даже якорь, и тот у нас сборной, скручивается из залитых чугуном труб, да три их — по одному на нос и корму и один в запасе. Но лодка при этом — грузоподъёмнее и легче! И самое весёлое — если лодок таких десяток, то запчасти и инструмент подходят друг к другу. А значит, что если, например, ящик с инструментами или ЗИПом утратили военно-морским способом, мои люди уже в курсе, что это означает, то спокойно берёшь из ящика с другой лодки, и ремонтируешь. Красота! Да и скомпонована лодка грамотно. Короба для ЗИПа шли вдоль киля, с доступом сбоку. Сверху — место для груза, на корме и носу — тоже сундуки хитрые. Лодка военная, поэтому товара не много влазит, но всё удобно, грамотно и компактно.
О перипетиях проводки судов Добромил мне жаловался по одной простой причине — он теперь не понимал, чем ему в Гребцах заниматься. Доски, лодки — мы подмять под себя можем на раз, если захотим. И селище его тогда тупо разбежится, в поисках лучшей доли, или пойдёт на большую дорогу, в том числе в нашем направлении. Ну или переселится к нам — место есть, ресурсы тоже, почему бы и не принять людей. Корабелы, представители Заказчика, потихоньку именно таким вариантом интересуются. А ведь за утерю серьёзного количества людей князь по головке не погладит. Ведь народ уйдёт — и подати вместе с ним.
Второй вопрос, который интересовал Добролюба, был сугубо технический. Ну или экономический, это как посмотреть. Он не мог понять, почему при такой богатой комплектации наши лодки столь дешёвые. Я ему продемонстрировал технологическую карту, расписал всё в красках, без особых подробностей, но для понимания хватает. Он — рассказал мне их процессы производства. Выводы у нас получились одинаковые. Трудозатраты. У нас основная цена лодки складывалась из стоимости материалов, которые также требовали труда. Но производительность этого труда у нас выше, раз в десять, наверно, трактор всё-таки не лошадка. Плюс — научный подход при работе. Плюс — некоторые знания по химии и физике. Туда же — возможность привлекать для производства достаточно сложных деталей подростков и женщин, на станках спокойно всё делается, без особого напряжения, только внимательность нужна и соблюдение техники безопасности. И разделение труда. А у Добролюба — только мужики да топоры, много там намахаешься? Вот и получается, что пока один его мужик делает доску, чуть не неделю, мой лесоруб чуть не три десятка брёвен подготовит да просушит, пилорама досок кучу наделает, артели — болтов произведут, а сборщик уже и половину корпуса заделает. Моих вроде пятеро получается, но вместо пяти досок за неделю, по-старинке если работать, получается чуть не сотня. Вот и думай тут.
Из наших разговоров первые выводы сделал Лис — он побежал домогаться Олега на момент поставки запчастей. В тонкости, описанные Добролюбом он особо не вникал, а после осознания всей картины — резко возжелал подсесть на поставки инструмента и комплектующих. По вопросу организации труда я посоветовал Добролюбу применять наши подходы, попробовать хотя бы, ибо тракторов да пилорам я ему не дам, самим надо. А вот по вопросу направления деятельности Гребцов вообще — надо подумать, причём не одному, собрать совещание. Очень не хотелось бы получить под боком озлобленных, обедневших соседей, которые чётко знают, кто отнял у них хлеб насущный.
Совещание на эту тему проводили в узком кругу — я, Святослав, Буревой, Лис, Кнут. Военные нам тут вроде ни к чему, тема сугубо хозяйственная. Лис настаивал на переселении людей к нам, по возможнсти. Святослав — вообще не париться по поводу этого, и тупо усиливать оборону. Мол, сами пусть выпутываются, раз не вписались в рынок. Кнут видел возможность пополнить ряды опытными корабелами да плотниками. Буревой в свою очередь рассуждал на тему переориентирования народа на Свири с досок и лодок на поиск и добычу минералов. Однако, по рассказам Добролюба, из сырья, знакомого местным жителям, там лес, песок да камни с глиной. Даже за рудой болотной гонять сильно дальше приходится. Как-то не складывался пасьянс. Каждое предложение имело кучу плюсов, но и минусов тоже немало. Одни потенциальные конфликты с Рюриком чего стоят, если люди к нам большим потоком пойдут. Людей много в Москву не переселишь, ресурсов на Свири, необходимых нам — с гулькин хрен, чем соседей-то занять? Туда производство переносить — не хочется да и резона нет, плечо доставки сильно больше будет, и технологии отдавать за здорово живёшь не хочется.
Из тупика нас вывел, как ни странно, Кукша. Пришел, послушал, да и выдал. Мол, давайте их под защиту южных рубежей определим. Вроде договора найма будет, чтобы через них все пришлые проходили. Мысль спорная, но подтолкнула к другой, более интересной.
— Смотрите, мы про материальные ресурсы все разговор ведём, да людские. Так? — народ закивал, но начал интересоваться, бывают ли другие.
— Ага, бывают. Военно-политические да геополитические. Слова странные, знаю, но идея в них такая. Есть Гребцы. У них там лес, люди, да, вообщем-то, и всё. Но ещё есть одна вещь — расположение удобное. Мы тут карту окрестностей когда дополняли, по данным Олега да Добролюба, выяснилась интересная вещь. На юге Новгород, то вам известно. На западе — озеро, на севере — корелы, на востоке — тут чудь какая-то. И значит, что Свирь, на которой Гребцы находятся, она чуть не на перекрёстке стоит...
— Не, чуть в стороне. Там волок есть, возле Белозера, от туда из Онеги на Итиль попасть можно.
— О как! Ещё и Волга, ну Итиль этот ваш, есть! Ещё лучше. А теперь давайте глянем, схематически, как эти пути стоят, да где мы относительно них находимся, — я грубыми линиями начал разрисовывать листок кружочками-озерами, линиями-реками, точками населённых пунктов, аж до Белого моря нарисовал, — Вот теперь смотрите. Мы вот тут, это все понятно, я надеюсь? И что получается?...
— А получается, что мы сильно в отдалении стоим, — заключил Лис, — неудобно к нам идти. Только по озеру, летом, в остальное время к нам только верхом. Они-то зимой сани по рекам замёрзшим ведут, вот как раз по Свири — можно, а к нам — буреломы.
— Вот! Получается, что медвежий угол, в котором Москва находится, заперт практически три четверти года.
— Дорогу бы оттуда проложить... — Буревой дорисовывал на схеме наши окрестности, это ему думать помогало.
— Опасно, пройти дружина сможет, — Кукша все думал про оборону.
— Войско-то как раз и верхом пройти может, как тот боярин. Разницы тут нет, — парировал Святослав, — или летом, по озеру...
Опять закипели споры, идея наличия в Гребцах "нематериальных" ресурсов, в виде положения удачного, уже не обсуждалось, говорили про использование этого самого ресурса. Я же продолжал дорисовывать мини-карту.
— Вот так если дорогу проведём, напротив Гребцов, на северной стороне Свири, форпост, ну, передовой пост, поставим. Вот тут дорога ветвиться будет, пойдёт на север и к нам, на запад. В такой конфигурации мы получим выход ко всем торговым путям, к чуди, к Новгороду, к Балтике, но сами при этом в стороне останемся...
— Так где ветвиться будет, надо тоже передовой твой пост ставить, — добавил Кукша новую точку.
— И вот тут дорогу провести, и вот тут, — народ раздухарился, листок покрывался новыми глобальными планами.
— Ну а Гребцам-то с того чего? Добролюб да Рюрик что поимеет? — Буревой был прав, надо и им "кость бросить".
— А поимеет он вот что, — после двадцати минут мозгового штурма выдал я, — во-первых, торговлю всю свою внешнюю мы пока через Гребцы проводить станем. Место у них удобное, пути купеческие пересекаются. Плюс перепродажей займутся, нам животину покупать станут, за лодки для Рюрика. Со своими судами мы на рынок выходить не станем, не кривись, Лис, нам это не надо. Вот и получиться, что Гребцы станут транзитным селом, так тоже хорошо заработать можно. И переселенцев через них будем вести, коли таковые будут. Ну и прочее взаимодействие — торговое промышленное, образовательное — наладим через Добролюба.
Я обвёл взглядом своих коллег:
— Мы бесконечно сидеть тут не сможем, так пусть уж лучше на наших условиях взаимодействие с Гребцами будет. Выучим часть людей Ладимира грамоте — уже плюс. Пару человек подготовим, капая на мозги — будут наши агенты влияния, ну, про жизнь нашу в самом благостном ключе всем рассказывать начнут. Потом — дальше пойдёт. Это будет наш передовой пункт по сбору населения. Мы будем его у Рюрика на время изымать, по найму. Причём сам же князь нам радостно его и предоставит, чтобы делу обучили. А теперь представьте, приехал к нам паренёк из деревни малой, лет в пятнадцать, три года пожил, мы его обратно Рюрику отправили, уже обученным, что он делать будет?
