"Уходя гасите всех!"

Все чаще я задумывался об охоте на лосей или зубров. Мясо, правда, девать будет некуда, и долго оно не проживет... если только его не высушить или пеммикан не сделать, но других возможностей заготовить его в прок у меня нет. А что? Высушу в печи, часть так оставлю, а часть разотру в порошок, перемешаю с толченым орехом, ягодами и жиром — полезно, питательно, компактно и храниться может сколько угодно!

Но дело вовсе не в мясе, просто мне до зарезу необходимы шкуры, и их надо добыть любой ценой! Теплой одежды у меня совсем нет, да и вообще камуфляж сильно поистрепался — что с ним будет к зиме, даже представить страшно, при моем-то образе жизни. Кстати, в таком разрезе надо и о ловушках на пушного зверя подумать — шуба и меховая шапка мне тоже не повредят. Но это может и обождать — первым делом большие шкуры на кожаную одежду! Одним словом, зубры были обречены...

На охоту я вышел как всегда утром, снаряженный по полной программе. Долго раздумывал, брать ли копье — оно могло помешать, если понадобится быстро стрельнуть из лука, но все же решил прихватить. Отбросить в случае чего недолго, а в ближнем бою на него вся надега — противника на расстоянии можно удержать. Конкретной задачи я себе не ставил, но без хорошей добычи до вечера решил домой не возвращаться. Поэтому на птиц и мелкую живность, внимания совсем не обращал. Даже в косулю стрелять не стал. А на зубров наткнулся уже приблизительно через час бессистемного поиска — все же не устать удивляться количеству зверья в местных дебрях И интересно, как оно с нечистью взаимодействует, чтобы экологический баланс не нарушался?..

Маленькое стадо из трех европейских бизонов чем-то с хрустом лакомилось в густом кустарнике. Все же хреново живется травоядным — жрать им надо почти непрерывно! И все равно бывает чего-то им в пище не хватает — зверье чахнет, болеет... и это специализированные на таком корме животные. А у нас вегетарианцы туда же лезут и, соответственно, имеют хороший букет заболеваний — ну не дурость ли?! Японцам вон как мяса в рацион немного добавилось, так они сразу и подросли. Но плевать — все это не мои проблемы...

Один из зубров — без сомнения, бык — выделялся своими огромными размерами. С него я и решил начать, а коровами займусь позже. В любом случае, они представляют меньшую опасность, хотя бы только потому, что чуть не в половину меньше по весу.

Подобравшись поближе к кормящимся зверям, я прислонил к дереву копье и, выцеливая самца, натянул лук. Щелкнула тетива, и стрела размытой тенью ушла в сторону жертвы.

Бык всхрапнул, тяжело подпрыгнул на месте и попер на меня через кусты... но, не сделав и нескольких шагов, завалился набок и забился в агонии. В это время я одну за другой всаживал стрелы в оставшихся животных.

Второго зверя я положил тоже как в тире, а вот с третьим вышла промашка. Видя, что с сородичами творится что-то неладное, последняя самка суматошно рванулась в сторону, и стрела угодила ей не под лопатку, куда я метил, а куда-то в брюхо. Ранение тяжелое, но не смертельное — по крайней мере, не сразу... Заприметив обидчика, зубриха, низко склонив голову, ломанулась ко мне. Вторая и третья стрелы пришлись ей в плечо и холку — естественно, не остановив, а только добавив злости и прыти. Выстрелить еще раз, я уже не успевал. Отбросив в сторону лук, я схватил копье и метнулся под защиту дерева, а здоровенная махина промчалась впритирку к стволу, обломав об него торчащее из боку древко.

Однако развернуться и атаковать снова я зверю не дал, а в момент, когда туша проносилась мимо, всадил в нее тяжелое копье. Ратовище вырвало из рук, а меня чуть не уронило на землю, но это было уже не опасно — пробежав десяток метров, самка остановилась, сделала еще шаг на подкашивающихся ногах и рухнула в мох. Последний удар достиг своей цели!

Взяв на изготовку топор, я пошел осматривать еще подрагивающие туши зубров. Могучие все же звери! Особенно самец — в холке, наверное, за два метра будет, и веса под тонну наберется! Однако против стрелы не устоял — она вошла по оперение и, проткнув легкие, пробила зубра почти насквозь.

— Ну вот, самое интересное позади, остается грубая проза и тяжелая, грязная работа. Зато именно она поможет мне выжить! — подумал я, достав нож и подступаясь к первому зверю...

Разделка и свежевание туш заняли гораздо больше времени, чем сама охота, но, наконец, и с этим было покончено. Теперь надо подумать, как все это отсюда вытаскивать? Зубров я ухайдакал в густых зарослях, да и весь лес в округе настолько густой, что продраться тут с волокушей и думать нечего, придется делать понягу.

Побродив по окрестностям, я срубил пару молоденьких деревьев и, усевшись на поваленный ствол, принялся мастерить нехитрое приспособление. Поняга — штуковина элементарная: просто деревянная рама, по типу как у станкового рюзака, или доска с лямками, и груза к ней присобачить можно сколько угодно... главное потом унести. Доски у меня нет, так что делаем из жердей каркас, к которому все и привяжем. Лямки, кстати, и от рюкзачка подойдут. Но вот как подумаю, сколько ходок придется сделать, пока все не перетащу, аж тоска берет... А вообще-то, костерок надобно развести. Передохну, соберусь с силами, пожарю свежей печенки, да и нежелательных гостей, буде такие на запах крови пожалуют, дымком отпугнет. А не отпугнет — им же хуже... Устраивать битву за мясо с каким-нибудь хищником, совершенно не хочется, но и делиться своей добычей я не намерен — ни с кем!

Глава 6

Под широкими полозьями подбитых камусом лыж весело поскрипывал снежок. Зима выдалась морозная, но не слишком снежная, по крайней мере, в моем мире в этих местах снега выпадает до двух метров, а здесь подобного не наблюдалось. Хотя, до конца зимы еще далеко... и даже сейчас без лыж далеко не уйдешь. Размеренно скользя по снежной целине, я совершал очередной обход своих угодий — надо было проверить ловушки и западни. В последнее время я ставил их не слишком много — пушнины и так набралась гора. Но и совсем это дело не забрасывал — мало ли как жизнь повернется... С тех пор как я тут очутился, минуло больше трех месяцев, и я уже вполне освоился в здешнем мире. Вот только напрягала его совершенная безлюдность и собственные неясные перспективы...

В поставленных на заячьих тропах петлях я обнаружил только одного косого. Еще один силок был спущен, но никого в нем не оказалось, а на снег под ним был забрызган кровью — видать кто-то добрался до добычи раньше меня. Следы уже занесла поземка, и точно определить вредителя я не мог. Но не сказать, что сильно расстроился и переживал по поводу утащенной тушки. Зайчатина в любых видах мне уже поднадоела, хотя в качестве портянок шкурки зверьков зарекомендовали себя отлично. Но у меня этих портянок уже скопилось — за пару лет не сносить...

Силки я ставил самые простые из возможных, что, однако, не сказывалось на их уловистости. В детстве я зачитывался романами Шульца, где герои как раз подобную снасть и использовали, правда, ловили они не зайцев, а совсем даже кроликов. Но от этого в конструкции силка почти ничего не меняется, разве что петлю надо располагать повыше: заяц — он куда крупнее своего заокеанского родственника. Конечно, будь я в земных лесах, пришлось бы придумывать что-то похитрее. Например, завалить осину, да еще помочится на нее — зайчики любят солененькое; и петли расставлять поблизости от приманки, но при здешнем изобилии зверья такие изыски были не совсем не обязательны. Я просто сгибал над тропой подходящее деревцо и подсовывал его вершину под сук другого дерева. Привязывал скользящую петлю и закреплял ее парой воткнутых в снег веток. А если подходящего сучка, за который можно было зацепить согнутое дугой дерево, рядом не оказывалось, захлестывал его верхушку кожаным ремнем и притягивал к вогнанному в землю колышку. Только на колышке должна быть зарубка, и такая же на привязанном к ремню сторожке — вот они друг за друга и цепляются. Прыгая по тропинке, заяц неминуемо влетал в петлю, та затягивалась, а косой начинал дергаться. Согнутое над тропинкой деревце высвобождалось и распрямлялось, а заяц оказывался вздернут в воздух. Так что на следующий день мне оставалось только собрать висельников и снова насторожить силки.

С ловушками на пушного зверя я тоже не оригинальничал, а пользовался несложным, однако надежным, проверенным веками приспособлением — кулемой, где сунувшегося за приманкой и зацепившего сторожок зверя, давит бревном. А с наступлением зимы появилась возможность делать западни просто из снега. Выкопав в нем норку, полив ее водой — чтобы схватилась льдом, и приспособив открывающуюся только в одну сторону деревянную дверцу.

Кроме проверки капканов, была и другая причина, выгнавшая меня совершать утренний моцион. Последнее время оборотни окончательно обнаглели, и просто не давали мне прохода. Стоило только выйти за ограниченный бечевой периметр и все — жди неприятностей. Это обстоятельство существенно осложняло мне жизнь и препятствовало нормальной охоте. Вылазки теперь приходилось делать с оглядкой, не слишком удаляясь от дома. За прошедшее время я уложил еще нескольких вервольфов, и уцелевшие теперь осторожничали, но своих намерений не бросали и пакостили из-за угла. Если бы не чутье на опасность, наверное, меня бы уже сожрали. Но была у перевертышей одна особенность, помогающая мне уцелеть, несмотря на их хитрости и подавляющее численное превосходство. В своей звериной ипостаси перевертыши совершено дуреют: оборотничество — это как наркотик. Появляются непреодолимая жажда крови и маниакальная тяга к убийству, туманящие оборотням мозги. Обычные волки, даже с голодухи, соображают намного лучше. Хотя вот в рассчитанные на обычных животных западни, волколаки не идут. Ну, да ничего, с маньяками и наркоманами у нас разговор короткий, я им тут особенный сюрпризец приготовил... Вот и бегаю теперь по лесу, подманивая волколаков на живца. Пришло время сквитаться за все обиды, включая ворованную из капканов дичь!

Существует ошибочное мнение, что оборотни перекидываются только ночами в полнолуние — оно в корне не верно! Обернуться они могут в любой момент — сам неоднократно убеждался. А в некоторых, особо запущенных случаях, волколаки находятся в волчьей ипостаси постоянно. Но такие напрочь отмороженные особи, долго, как правило, не живут — свои же давят. Я тут настоящим экспертом в этом вопросе стал — жизнь заставила!

Несколько ловушек подряд оказались пустыми, а вот следующая порадовала меня куницей. Достав добычу из-под придавившего ее бруса, я сунул промерзшую тушку в рюкзак — шкурку дома снимать буду. Все же местную живность я малость повывел — раньше, считай, в каждую западню кто-нибудь да попадался. Но это и не удивительно, ловушки-то приходится ставить совсем недалеко от дома, вот здесь дичь и закончилась.

Снова насторожив ловушку, я тронулся дальше, и тут почувствовал на себе чей-то нехороший взгляд. Ага, пожаловали, голубчики! Сделав вид, что ничего не замечаю, я продолжил свое занятие, неспешно скользя к следующей западне. Через некоторое время лютые взгляды ощущались уже с нескольких сторон — окружают, сволочи! Прикидываться дурачком и дальше становилось слишком опасно, да и просто неправдоподобно — неподалеку уже мелькали серые шкуры волколаков. Я заполошно метнулся из стороны в сторону, и стая ликующе взвыла — в этот раз им удалось отрезать мне дорогу домой! А бегать наперегонки с вервольфами по лесу, на лыжах, вариант не самый разумный — где-нибудь да застряну. Уйти от них можно только по целине на открытом пространстве: там преследователей притормозит снег, и у меня будет выигрыш в скорости. Путь оставался только один — к реке. Туда, пытаясь вырваться из сжимающегося кольца оборотней, я и навострил лыжи.

Мчащаяся по пятам стая могла торжествовать победу — у реки они меня и возьмут, пока буду карабкаться на крутой противоположный берег. А уходить по льду тоже не вариант — часть стаи просто срежет изгиб русла и встретит меня впереди. Но быть разорванным вервольфами сегодня в мои планы не входило.

За время бескомпромиссной лесной войны мне удалось примерно оценить численность свирепствующей в здешних краях стаи. На мгновение обернувшись, я быстро сосчитал преследователей. Восемь голов — похоже, все, оставшиеся здесь. Это удачно! А если один-другой и не присоединились к охоте, то большой проблемой они уже не будут. Берег реки приближался. Заложив вираж, я наискось рванул вниз по крутому склону. Скопившиеся плотной группой оборотни тоже наддали...

Окутанный снежной пылью, постепенно набирая скорость, я летел к заранее выбранному у речного обрыва месту. Трамплин оказался там, где ему и положено было быть. Взмыв вверх, я пролетел несколько метров по воздуху и, приземлившись у самого края обрыва, резко затормозил, подняв лыжами целый фонтан снега. От преследователей меня отделяло не более ста метров, и с точки зрения оборотней деваться мне было некуда. Веселой гурьбой они неслись по моим следам. Так всей оравой, волколаки с разгону и влетели на перепрыгнутый мной участок склона. Я уж несколько дней подряд заботливо поливал его водой, превратив в настоящую ледяную горку. А сегодня ночью склон припорошило снежком, под которым лед стал совсем незаметен, вот я и выбрался проведать жаждущих моей крови недопесков.

Затормозить или удержаться на лапах не удалось ни одному из преследователей — все восемь штук, падая и кувыркаясь, скользили к обрыву. Отрадно было видеть! Но на этом их злоключения не оканчивались... Что для оборотня падение с пяти метров?! Встанет, отряхнется и опять за старое примется... Нет, я приготовил им развлечение получше... вырубив под обрывом здоровенную прорубь. И каждый день подновлял, не давая снова схватиться крепким льдом. Прямиком в нее и угодили рухнувшие сверху волколаки!

Не давая врагу времени опомниться, я скинул лыжи и быстро спустился с обрыва к барахтающимся в ледяной шуге вервольфам. Те пытались выбраться на лед, и дай им такую возможность, могли бы уцелеть — просто холодной водичкой оборотня не проймешь. Но ни единого шанса я им оставлять не собирался! Да и стрел тратить тоже... Взяв в одну руку копье, а в другую топор, я приступил к кровавой но необходимой работе — колоть, крушить черепа и рубить цепляющиеся за лед лапы. Попавшие в западню вервольфы пытались спастись от меня у другого края полыньи, но все было напрасно: если было не дотянуться топором, я пускал в ход копье, даже не утруждая себя беготней вокруг проруби.

Я в очередной раз взмахнул топором, опуская его на голову нечисти, и труп последнего волколака затянуло течением под лед. Поверхность полыньи успокоилась, о случившемся напоминали только следы крови на снегу и моем оружии... Славная была охота! Натуральное Ледовое побоище! "Кто с мечем к нам придет...", — и далее по тексту.

Идя к дому, я постарался загнать поглубже неприятный, оставшийся после учиненного избиения, осадок в душе. Нет, виноватым я себя не ощущал, и оборотней было совсем не жалко. Видимо, меня угнетало отсутствие упоения битвой: бойня — она бойня и есть! Но вопрос стоял ребром: или я, или они! Как сказал герой одного любимого мной романа — "это не Олимпийские Игры!". Конечно, удирая от погони, адреналина я хватанул достаточно, но, согласитесь, это все-таки далеко не азарт боя. К тому же, я хоть парень в достаточной степени рисковый, но адреналиновым наркоманом меня все же не назвать... Понапрасну щекотать себе нервы мне особого удовольствия не доставляет. Вот хорошая драка, это другое дело.