Ослепительно-солнечное знамя

— Запахом травы, — Зай протянул Алионе два широких древесных листа, — Возьми их, сверни в комок и засунь в ноздри.

— Зачем?

Зай свои листья уже впихнул в нос:

— Задем, чдо я даг згазал.

Девушка пожала плечами. Сказал, так сказал. Он — местный, ему виднее. Может, эта трава пахнет так, что отбивает нюх не только у собак...

— Чдо здоижь? Вберед!

Он схватил девушку за руку и зашагал вперед. Алиона вошла в "реку" и окунулась с головой.

Трава оказалась неожиданно высокой. Как можно было предположить, высота травы в точности соответствовала былому уровню воды в реке: у берега росли короткие стебельки, высотой ниже колена, а дальше стебли тянулись вверх на метра на три-четыре. Это при том, что "травины" выглядели одинаково — длинный стебель, толщиной в карандаш, покрытый короткими глянцевыми листочками и с небольшой розеткой на макушке. Эти самые розетки и составляли ровную, как стол, поверхность травяной реки.

— А мы не заблудимзя?

— Нед.

Трава росла не густо, пробираться сквозь нее было все равно что идти через заросли тростника. Под ногами зачавкала вода. Ноздри неимоверно зудели.

— Пчхи!

Один из комочков вылетел и тут же пропал под ногами. Зай, не обращая внимания ни на что, тащил девушку за собой как тягач. Алиона испуганно задержала дыхание — кто его знает, чем здесь пахнет — но, понятное дело, долго не выдержала и задышала опять.

Нет, никакой особой вони на "дне" реки не ощущалось. Пахло сыростью, речной водой, травой, а еще присутствовал какой-то легкий приятный запах, похожий на аромат каких-то пряных духов.

Идти стало легче, наверное, просто без затычки легче дышать. Девушка осторожно — а то увидит, раскричится — вытащила и второй лист из ноздри и вдохнула полной грудью. Вот так. И ничего страшного.

Она тихонько хихикнула, чувствуя в теле необыкновенную легкость и гибкость. Казалось, это не она пробирается сквозь траву, а длинные стебли сами расступаются перед ней, как текучая вода...

Толстая розовая птичка пролетела перед глазами Алионы... Ой, нет, не птичка: крошечный слоник со стрекозиными крылышками. Как он забавно жужжит! А вон еще один! И еще. Скоро вокруг головы девушки, жужжа и задорно трубя, кружилось с десяток слоников.

— Згоро выйдем! — прогундосил Зай, не замечающий, что и возле него появились слоники. Только голубые, — Здезь берега зарозли кузтами, наз не увидяд с дого берега...

Уф, вот и то самое место. После полумрака речного "дна" окружающий мир показался Алионе нестерпимо ярким и красочным. Небо сверкало, как голубой фонарь, солнце пекло, листья блестели и переливались как россыпи изумрудов.

— Чтооо ссс тооообооой? — голос Зая стал тягучим, как жевательная резинка, а сам он колыхался как водоросль, — Тыыыы чтоооо сдееелаааалаааа, дууураааа?!

Слоники, похоже, решили спариться, превратились в голеньких купидончиков и занялись таким непотребством, что девушка захихикала и отвернулась.

Солнце палило так жарко, а гладь реки блестела так приманчиво, что Алиона поняла очень важную вещь: ей срочно нужно искупаться!

— Русалка плыла по реке голубой... — важно произнесла девушка, сбрасывая одежду.

И тут кто-то выключил солнце.

Глава 16

Боги... Как же плохо...

Так дурно Алионе не было уже давно. Пожалуй, с того памятного корпоратива, после которого ей показалось, что она с кем-то переспала, а с кем — не помнит. Она тогда почти час страдала от того, что могла забеременеть, пока до нее не дошло, что забеременеть, оставшись девственницей, у нее не получилось бы. Все-таки, не Марией зовут.

Но так погано, как сейчас, ей не было даже тогда. Жарко так, как будто ее тушат на медленном огне. В живот кто-то засунул мясорубку и садистски медленно прокручивает ею кишки и прочий ливер. В горле застрял и сдох крупный еж, поднятый после смерти некромантом и пытающийся выбраться наружу, не прекращая вонять. По голове методично лупит медным тазом какой-то слон.

Слон...

Алиона отчетливо вспомнила кавалькаду розовых слоников и их голубых напарников. Возможно, конечно, что в травяной реке на самом деле живут карликовые слоны с крылышками, но, вспоминая также другие ощущения и поступки, можно с уверенностью утверждать, что слоники относятся к разновидности "глючные обыкновенные". Наркотики Алиона не пробовала никогда в жизни, если не считать одного случая, когда они с подругами курили травку. Правда, на момент дегустации она была настолько пьяна, что так и не поняла, подействовало на нее или нет. Так что большим специалистом в наркотических видениях она не являлась. И все-таки выглядело происходившее именно как наркогаллюцинации. Улетный трип, так сказать... И если постараться и включить голову — господи, как же она болит! — то не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: причиной был запах травы, затянувшей бывшее русло реки. Вернее, главной причиной была одна рыжая идиотка, которая вдохнула этот самый коварный запах, не подумав о том, что затычки в нос были ей впихнуты не просто так.

Девушка двинула неожиданно тяжелыми руками и попыталась открыть глаза. Безуспешно.

— Очнулась, — констатировал до боли знакомый голос.

— Нет, — прошептала Алиона, — Я умерла.

— Не ври. Мертвые не шевелятся.

— И не потеют, — тело девушки просто плавало в горячем липком поту.

— И не потеют, — согласился Зай, — И глупостей не делают.

— А что я сделала? — глаза почему-то упорно не открывались.

— Ты?! — заорал юноша, которому вообще не требовалось особой причины для того, чтобы выйти из себя, — Ты, рыжая ду... дубина, надышалась запахом ненгурта! Для кого я сбивал язык о зубы, объясняя, что дышать нужно только через листья рафалоо?! А?!

— Ты не говорил.

— Что?!! Ты еще и меня виноватым делаешь?! Брошу здесь, в лесу и пусть тебя медведи... это... сожрут! Да ты знаешь, что из-за тебя я теперь теряю время?! У меня каждая минута на счету, а ты...!!!

Неожиданно оказалось, что глаза не открывались только потому, что на них лежала мокрая тряпица. Которую Зай содрал резким рывком и со злостью швырнул об стену.

Алиона заморгала и огляделась. Они находились в крохотном помещении, без окон, освещаемом только огнем потрескивающего очага. Девушка лежала на чем-то мягком, укрытая грудой меховых одеял — а может, и просто выделанных шкур. Зай сидел на полу, обхватив голову руками, и молча смотрел на пламя.

— Мне жарко, — произнесла девушка.

Юноша, по прежнему ничего не говоря, протянул ей дымящуюся кружку с травяным отваром.

— А можно воды?

— Нет. Пей, что дают.

Алиона послушно выхлебала половину, прежде, чем горечь подсказала ей, что она пьет тирис. Отвар придал ей бодрости, достаточной для того, чтобы попробовать откинуть шкуры.

— Не вылезай, — проворчал Зай, все так же сидящий спиной.

— Мне жарко.

— А вылезешь — будет холодно. И стыдно.

— Почему?

— Потому что ты голая.

Алиона дернулась:

— Зачем ты меня раздел?

— Хороший вопрос. Зачем рыжая и ненормальная девица разделась догола и принялась бегать по берегу реки, ловя каких-то невидимых то ли птичек, то ли бабочек?

Девушка поняла, что жара, которую она испытывала до этого — ничто в сравнении с обжигающим стыдом.

— Я... — пролепетала Алиона, — Я вправду... разделась?

— Нет.

Чтобы осознать сказанное девушке понадобилась почти минута.

— Так это ты меня раздел?!

— Нет.

— Тогда как я оказалась голой?!

— Не ори на меня!!

— Я...

— Молчать!

Зай все-таки повернулся, взглянул на замолчавшую девушку и отвернулся обратно:

— Никак ты голой не оказывалась. Ты вообще в одежде.

Только в этот момент девушка осознала, что охотник не врет — она и в самом деле лежит под шкурами полностью одетая.

— Если надышишься запахом ненгурта, нужно лежать под теплыми одеялами, потеть и пить тирис. Иначе...

— Что "иначе"?

— Что-что... Полдня волшебных видений, затем — смерть. По крайней мере, умрешь счастливой.

Алиона натянула шкуры до самых глаз и даже попыталась начать потеть еще сильнее. Умирать она не хотела. Даже счастливой.

* * *

Лежать и потеть оказалось страшно скучно. Алиона поерзала, пошевелилась, попробовала поправить одежду — черная куртка из плотной ткани, которой снабдили ее гномы, задралась и живот щекотали шерстинки — но это не помогло. Рубашка промокла насквозь, ноги под штанами из той же ткани, что и куртка, были мокрые и скользкие, как угри.

— А долго мне еще лежать? — наконец спросила она у Зая.

Тот оглянулся:

— Да уже можешь вылезать. Вообще не понимаю, чего ты до сих пор валяешься.

— Ты же сказал лежать и потеть!

— Так это только до того момента, пока не очнешься. Раз очнулась — значит, все в порядке.

У Алионы появилось острое желание взять полено и врезать зловредному мальчишке по рогам. Сначала долго бить по голове, пока рога не появятся, а потом кэ-ак шарахнуть! Она задергалась, выбираясь.

— Где мы?

— В охотничьем домике.

Исчерпывающий ответ. Алиона поправила куртку и с сомнением потрогала пуговицы. Отчего-то ей казалось, что до розовых слоников одежда была застегнута как-то иначе... Она с сомнением покосилась на Зая — тот все так же сидел на полу — но ничего ему не сказала. Меньше знаешь — крепче спишь.

— А где здесь можно помыться?

— В умывальнике.

— А где здесь можно помыться целиком?

— В речке.

— В травяной?

— В обычной. Здесь рядом протекает река.

Алиона встала. Потом села и задумчиво посмотрела на охотника. Тот все так же сидел у огня, немного похожий на йога. В основном, худобой.

— А в чем подвох? — спросила она.

— Какой подвох?

— Слушай, Зай...

Как будто к любовнику обращаешься... Зая, котенок, лапуська... тьфу! Алиона терпеть не могла такие плюшевые прозвища. Возможно, именно поэтому у нее не было того, к кому можно было бы так обратиться.

— Ты же слова не можешь сказать без подковырки. А тут вдруг так просто — "река". В чем подвох? Там живут пираньи?

— Кто?

— Рыбы-людоеды.

— Нет, не живут.

— Тогда...

— По крайней мере, не каждый день.

— То есть, все-таки водятся?

— Да нет там никаких рыб. В смысле, рыбы есть, но людьми они не питаются. Червячками, комарами, мошками... Водоросли едят. Наверное. Я тебе что, в конце концов, ученый?! Что ты пристала ко мне со своими рыбами?!

— Да не приставала я к тебе!

Растормошенное воображение неожиданно подсунуло Алионе картинку того, как она могла бы приставать к Заю, но девушка быстро прогнала глупые мысли.

— Так что не так с рекой?

— Все с рекой в порядке. Просто сейчас ночь.

Да... Ночью идти плескаться в незнакомой реке Алиона не стала бы и на Земле. Стоп. Ночь?

— Это сколько же я валялась без чувств?

— Полдня.

— Эта дрянь так сильно вырубает?

— Ага.

Алиона потрогала гудящий затылок, нащупала здоровенную шишку и подумала, что Зай что-то недоговаривает насчет того, как именно она вырубилась.

Опять проснулась совесть, девушка вспомнила слова юноши о том, что он куда-то торопиться, но вынужден задерживаться из-за нее.

— Зай... Мы надолго задержались?

— Не очень.

— Мы успели бы дойти до города, если бы я не надышалась?

— Нет, — охотник был на удивление тих и немногословен.

— А где бы мы были, если бы не я?

— Да здесь бы и были. Я все равно собирался здесь заночевать.

Что?! Алиона набрала воздуха в грудь. И медленно выдохнула. Человек тащил ее сюда черт знает сколько километров — раз он собирался здесь ночевать, значит, избушка находилась не так уж и рядом — закутал в шкуры, поил отваром, ухаживал... Пожалуй, можно простить ему некоторую раздражительность, тем более, что у него есть и свои проблемы, помимо навязавшейся на голову бывшей "игрушки".

Девушка посмотрела на охотника. В свете огня, худой и сгорбившийся, с разлохмаченными волосами, Зай казался таким... несчастным. Так и хотелось, обнять и пожалеть.

Хотя делать этого явно не стоит: Зай тут же напомнит о том, что яду в нем хватит на десяток кобр, а вспыльчивости — на центнер динамита.

Глава 17

Наутро из домика — а вернее, землянки, вход в которую был спрятан между корнями огромного дуба — вышли два крайне хмурых человека. Алиона хотела есть, но ее мутило от запаха любой пищи. А Зай тоже хотел есть, но мученическое выражение лица его спутницы никак не способствовало аппетиту. Их путешествие продолжилось.

Вверх по холму...

Вниз по холму...

Во время путешествия по лесу Алиона четко осознала несколько важных вещей. Например, какой она была дурой, когда решила, что сможет самостоятельно пройти по эльфийским лесам. Со стороны, конечно, леса казались совершенно безопасными, чай, не тайга и не джунгли: светлые, похожие на ухоженные парки. Но при ближайшем рассмотрении всплывало их коварство. Зеленые холмы, поросшие высокими деревьями, после получаса ходьбы начинали казаться совершенно одинаковыми. Девушка поняла, что одна она здесь заблудилась бы навсегда.

Помимо этого, в светлых паркообразных лесах водилась многочисленная живность. И не только белки и зайцы, но и хищники: волки, медведи, те же наэрдали, которые, хотя и питались исключительно грибами и эльфами — на закуску прихватывая случайных гномов — но тоже могли напасть на человека. От голода наэрдаль мог неверно классифицировать попавшуюся ему на пути живность и спутать человека с эльфом. Конечно, есть его он не стал бы, но загрызенному это послужило бы слабым утешением.

Также коварство эльфийского леса проявлялось в существовании безобидных с виду вещей, которые на поверку оказывались опаснее стаи волков. От волков ты, по крайней мере, изначально не ждешь ничего хорошего.

Ближе к вечеру Алиона, которой откровенно надоела и мягкая трава под ногами и шуршание листвы над головой, наткнулась на широкую тропинку, вытоптанную до каменного состояния. Она обрадовалась и спросила у Зая, можно ли по этой дорожке добраться до искомого города. Охотник ответил, что это — никакая не дорожка, а тропа миграции черепаховых муравьев, которые, несомненно, будут рады, что ужин пришел к ним на своих ногах. После чего поинтересовался, куда ему девать ее обглоданный скелет и не согласится ли она, чтобы он, Зай, продал его аптекарю. Примерно так звучали его слова, если исключить из них крики, ругань и размахивание руками.

Алиона молча выслушала все, что Зай посчитал ей нужным сообщить о ней же, хотя версия о том, что однажды она уже сталкивалась с этими муравьями, после чего они съели ее мозг и свили внутри головы гнездо, показалась ей несколько натянутой. Не говоря уж о том, что гнездо муравьев она вообще не могла представить.

Честно говоря, девушка уже перестала обижаться или пытаться огрызаться на ругательства Зая. И не потому, что она была настолько уж тихой и забитой — после побега от Хетулиона Алиона, напротив, чувствовала себя в силах противостоять кому угодно, хоть самому эльфискому королю. Просто...

Ей было немного жаль юношу.