Здесь Юру посетила мысль, под влиянием которой он подозрительно обвёл глазами присутствующих.
'А не отберут ли у меня мои трофеи?..'
Отбирать у него никто ничего не спешил, а лишь терпеливо и с надеждой смотрели на его действия.
— Этого хватит? — протянул он седовласому мужчине самую крупную бусину карцибела оставшуюся от самки гоблина, не забыв в процессе украдкой посмотреть на девушку, которую, как он сразу запомнил, звали Эрита.
Мужчина принял бусину и пристально посмотрел на чуть подсвеченный изнутри кристалл. После удовлетворённо и с искренней благодарностью кивнул. Эрита радостно заулыбалась. 'Переводчик' обернулся к рыцарю позади и тот протянул ему кожаный футляр. Мужчина взял его, открыл подобие кошелька и протянул Юре большую, прекрасно отчеканенную монету красноватого металла. Молодой человек принял её, положил в мешочек и посмотрел на пару вопросительно и грустно.
— Мы можем подвезти вас до города, — указал 'переводчик' на карету.
Юра мгновенно понял, что ему предложено весьма почётное и удобное место рядом с кучером. Что в данной ситуации более чем разумно и щедро: не в экипаж же его сажать на самом деле. На это второй, анализирующий параллельно события Юра сообщил, что как бы не происходили дальнейшие события, Эриту он, скорее всего, больше не увидит. А если и увидит, то никто ему иметь дела романтические с дочерью местного лорда не позволит. И вообще, он толстый неудачник, к тому же на данный момент вонючий и грязный.
В молодом человеке вскипела смесь отчаяния и злобы, под влиянием которых он мрачно буркнул:
— Сам дойду.
Мужчина учтиво поклонился. Девушка всё-таки поймала его взгляд и радостно улыбнулась, от чего Юру прошибло электрическим током. Или чем там прошибает в таки случаях.
Визитёры развернулись и оживлённо беседуя, направились к экипажу. Не прошло и двух минут, как процессия приняла надлежащий для движения вид и отчалила в сторону города.
Экипаж отъехал весьма недалеко, как из глаз молодого человека снова брызнули слёзы. Не в силах сдержаться, Юра опять придался процессу жаления себя — любимого. Но наплакаться вдоволь опять не вышло: прозорливый разум настойчиво сообщил, что распускание соплей, даже из-за переизбытка незнакомых ранее высоких чувств, результата не даст. А вот возврат в город гарантирует минимум кусок вкусного местного сыра, ванну и тёплую постель. Да и безопасность текущего места весьма относительна. Собрав свои пожитки и поправив снаряжение, попаданец отправился в обратный путь.
* * *
Дорогу до города Юра преодолел часа так за полтора. Не успел путешественник зайти в просторную арку городских ворот, как пространство огласил громкий звук 'паровой сирены':
— Юра-а-а-а-а-а-а!
Оказалось, что у Марины есть и третья громкость, которая откровенно пугала.
Девушка подскочила к товарищу, вцепилась в руку и принялась люто трясти невинную конечность. Благо болела другая рука, которую с нечеловеческой силой сжал гоблин. Тут же с каких-то ящиков у казарменных строений поднялся Женя и как-то виновато направился к молодому человеку. Марина тем временем тараторила:
— Юра, да не тебе лица нет! Где тебя так потрепало? И запах я скажу... И что это за посох такой? — указала она на обломок артефакта торчащий у помятого попаданца из-под мышки.
— Вымяме... — пробурчал Юра под нос совсем не то, что хотел сказать. Собравшись с силами, он всё-таки 'родил': — Вы меня здесь давно ждёте?
— Я с утра, — тараторила девушка, — а Женя периодически подходил. Час назад какой-то милый горожанин, что с очередной телегой приехал, на пальцах объяснил нам, что видел тебя на дороге.
И Марина обвела руками круг. Что вероятно символизировало Юрину комплекцию.
— Ох! Тут такое! — вспомнив нечто важное, заволновался молодой человек, — я на дороге, часа два назад, с местной знатью пообщался, или кто они здесь. Так вот, там дедушка один по-русски говорит весьма неплохо. Я его особо не расспрашивал, не до этого было. Но он точно имеет отношение к семье местного лорда. Надо его найти. Они у меня это, карцибел купили.
Женю сказанное заинтересовало неимоверно. Но человеком философ оказался взвешенным, из-за чего в расспросы не пустился, а лишь коротко уточнил:
— Герб — волны с поднимающемся из воды солнцем и серебряной гидрой на его фоне?
Юра закивал.
— Да у тебя губа рассечена и вся шея синяя! Что ты с ней делал? Повеситься что ли пытался? — не унималась Марина, игнорируя информацию о русскоговорящей знати.
— Это гоблины, — пробурчал Юра.
Глаза собеседников загорелись жадным любопытством.
— Ладно, ладно, — взял инициативу Женя, — надо тебя отмыть и переодеть, а там и расскажешь спокойно.
Философ осмотрел молодого человека критическим взглядом, после чего дополнил: — А то все эти царапины могут загноиться и будут проблемы. Здесь достаточно продвинутая медицина, думаю, жрецы в общежитии нам помогут. Пойдёмте, а то они скоро уйдут домой. Опоздаем, придётся делать крюк в храм.
Юра кивнул и указал пальцем на башню.
— Мне это, надо снаряжение вернуть.
— Ага, давай, — согласилась Марина. — Нам его стражники тоже показали, там столько всего. Ты говорил про карцибел, неужели убил монстра?!
— Даругура, — опять пробурчал Юра непонятное. После чего понял, что у него банально заплетается от усталости язык.
Разэкипировка заняла весьма мало времени. Когда скромный комплект брони был снят, как-то сразу полегчало. Выдвинулись.
Молодой человек пытался было рассказывать товарищам про гоблинов, подземелья и трофеи, но получалось смято. Тут он вспомнил про свой первый уровень и переключился на тему новых навыков, совершенно запутав повествование. Женя на это запротестовал:
— Эй, эй, так не пойдёт. Это всё очень важно. Давай ты чуть придёшь в себя и обстоятельно нам всё расскажешь. Признаться, после ночи мы уже и не надеялись на твоё 'естественное' возвращение. Я с утра два раза в храм забегал. Один раз даже плиту точки возврата отодвигали. Судя по твоему виду и обрывкам рассказа, не появился ты там лишь чудом.
Юра завсхлипывал и завздыхал, всем своим видом показывая верность сделанного Женей предположения. Наконец компания подошла к зданию общежития.
— Это, — гордо и смущённо одновременно, сообщил молодой человек товарищам. — Я пока мыться буду, вы мои трофеи изучите. А там решим, что почём. И это... вы не подумайте, что там за городом всё лутом усыпано. Видать повезло мне с ним сильно.
С этими словами он вывалил на стол гостиной кольчугу, фиал, футляр с камнями и снял со спины арбалет, который вместе с куском посоха положил на пол.
При виде кольчуги, Марина даже взвизгнул от восторга. Два жреца, что подошли в гостиную и с которыми Женя пытался объясниться методом жестикуляции, тоже охнули, но так, вполсилы.
Оставив 'сокровища', Юра отправился мыться. Душу терзало чувство лёгкой тревоги по поводу сохранности найденных предметов, однако некая уверенность подсказывала ему, что ничего с его имуществом не станет. Во время процесса намыливания пахучим местным мылом и поливанием себя довольно прохладной водой из ковшика, в баню бесцеремонно заявился жрец, который принёс новый балахон со штанами, большое полотенце и какую-то баночку. Местные вообще к интиму относились спокойно, точнее никакого интима в их головах и не было. Моется человек и моется, не противоположный пол и ладно.
Положив принесённое на столик, религиозный служитель указал сначала на Юрин разодранный локоть, потом на баночку, после чего сделал в воздухе втирающее движение.
— Хотором, — пояснил он и удалился.
Итак, за отмыванием себя любимого, осторожным обтиранием полотенцем и смазыванием ссадин пахучей мазью, прошло более получаса. Из 'бани' Юра вышел преображённый и посвежевший, но при этом ещё более уставший.
Женя изучал монету, Марина уже надела на себя кольчугу и беззастенчиво пританцовывала в ней.
Молодой человек пробрёл к стулу и обессиленно плюхнулся на него.
— Это... — непонятно произнёс Женя и указал пальцем на Арбалет.
Юра на столь информативное сообщение об оружии растерянно захлопал глазами.
— Магический предмет, — подытожил философ, вероятно исчерпав лимит слов на сегодня.
Юра взял арбалет и принялся разглядывать его рукоять. Её более-менее удалось оттереть от субстанции похожей на зелёную шпаклёвку. Металл рукояти напоминал нержавеющую сталь, по которой бегали завитки чёрных узоров. Но в остальном оружие походило на окаменелость. Однако общее впечатление говорило, что арбалет цел совершенно, так как под налётом грязи металл оказался неповреждённым. Необходимо было только отскрести странную грязь и поставить на плечи арбалета тетиву.
— Он 'привязан' к тебе, — добавил после паузы Женя.
— А ты откуда знаешь? — удивлённо спросил Юра.
— У меня есть навык, — разъяснил мужчина.
— Да, да, — отвлеклась Марина от изучения фиала, — он мне только вчера рассказал. У него есть 'Распознавание предметов'. Только вечно молчит как партизан, — обвиняющий протянула девушка.
Женя на это безразлично пожал плечами.
Но Юра, хотя и начал считать арбалет ценной вещью, особого трепета к нему пока не испытывал.
— А остальное?
Философ понял, что отмолчаться не удастся и начал выкладывать:
— Посох хлам, слабая магическая сила исходит лишь от кристалла в навершии. Попробую отнести его в мастерскую и привести в порядок. Футляр — редкий металл, стоимость сказать не могу. И учтите: по моим наблюдениям, в этом мире нет такого трепетного отношения к драгоценным металлам как у нас на Земле. Ценится в основном практичность и долговечность. Светильник вещь занятная, но с ним и так всё понятно. Монета, в таверне такими не расплачивались, однако я видел подобную, когда при мне забирали комплект мебели из мастерской. Мебель не изысканная, но мастер тогда ещё и сдачи отсыпал. А вот от арбалета так и веет силой, меня аж в дрожь от него бросает. Кольчуга, кстати, также редкий металл, подробностей не знаю, явно легче стали.
— Это мифрил, — безапелляционно 'определила' материал Марина.
— Кольчуга крепкая, я проверял, — сообщил Юра. — А что значит привязан? — посмотрел он на арбалет. — Это в статусе написано?
— Нет, — закачал головой философ, — с текстовой информацией мой навык не связан. 'Распознавание предметов' которым я владею, что-то вроде немого знания на границе с ощущением. Просто чувствую, что он твой и всё.
Женя, дабы прекратить расспросы и наконец услышать о Юриных приключениях, выдвинул интересное предложение:
— Предлагаю поужинать.
— До ужина ещё час, — заметила Марина, с сожалением снимая броню, что действительно оказалась ей в пору.
— Я не о храме, сходим в таверну, оцените местные блюда, — пояснил философ.
Предложение было встречено с воодушевлением. Трофеи сложили в ящик, что имелся в мужской спальне. На подоконнике большого окна общежития Юру уже ждала новая сумка, которую предусмотрительный Женя раздобыл во время его купания. В неё молодой человек положил мешочек с монетой и кристаллами. Выдвинулись.
— А куда мы идём? — принялась выпытывать Марина. — Таверна вроде в другой стороне?
И действительно, компания ведомая мужчиной шагала сейчас по набережной, что шла вдоль моря на запад.
Женя объяснил:
— Ты говоришь о таверне возле площади, что с тремя фонтанами. Я же веду вас в портовую. В ней по вечерам ошивается Коля. Не помешает послушать Юрин отчёт о вылазке за город всем вместе, а после посовещаться и решить, что делать дальше.
Здесь он сделал серьёзное лицо и посмотрел на молодых людей своими острыми зеленоватыми глазами.
— Мой ночной сон перестаёт мне нравиться. Если занятия фехтованием не помогут, необходимо подумать о более активных действиях, например охоте на монстров.
Философ ненадолго задумался, после чего сообщил спутникам:
— Завтра схожу в поместье. Надеюсь удастся заняться изучением языка. Непонимание происходящего наш главный 'тормоз'.
Возразить на это было нечего.
— А таверна приличная? — на всякий случай уточнила Марина.
— Готовят вкусно. Матросы изредка дерутся, но выходят для этого во двор. Посторонних не трогают. Гопник тоже дерётся, весьма хорошо кстати.
Юра сглотнул: драк он откровенно боялся. В детстве его частенько задирали во дворе более смелые мальчишки как пухлого и безобидного ребёнка. Убийство трёх гоблинов и 'чужого' храбреца из него пока не сделали.
Очертания города изменились, широкая дорога с просторными тротуарами уступила место извилистым портовым улочкам. Дома здесь стояли кучно и высились друг над другом, создавая некую приятную тесноту. Солнце клонилось к северу, порождая длинные тени от редких столбов ночного освещения, в которых по ночам зажигали яркие масляные светильники.
Минут через пять пути, Женя указал рукой на большое двухэтажное здание с жёлтым фасадом и светлой двустворчатой дверью, к которой вёл подъём из нескольких каменных ступенек. Но повёл товарищей мужчина не к ней: в стороне, ближе к углу здания, имелась небольшая лесенка вниз. Рядом с ней стояли люди в тёмных робах и шапках похожих на поварские. 'Колпаки' чем-то напоминали Юре те, что носят мужчины в Турции. Заодно он понял, что это, вероятно, форменные шапки местных матросов. Матросы выглядели поджарыми, подтянутыми и напоминали индусов из-за крайней степени загорелости. Женя, не задерживаясь, поманил товарищей к лестнице, что вела вниз. По пути он указал на светлые двери парадного входа и пояснил:
— Гостиница, довольно приличная, а в подвале таверна.
Попаданцы спустились в помещение полуподвала с нештукатуренными каменными стенами и множеством колон поддерживающих невысокий потолок. Юра готовился не к лучшим видам, однако здесь оказалось чисто, сухо, пахло разными вкусностями и пивом. Сигаретного дыма не наблюдалось и он окончательно убедился, что курение в этом мире распространено не было. Зал заполняли множество небольших квадратных столиков, в основном занятых, отчего в таверне было довольно шумно. Ели или коротали вечер в основном матросы во всё тех же тёмных робах и плечистые мужчины в белых рубахах и коротких штанах, скорее всего работники порта. За одним из столов ужинала компания людей, походивших на военных. В глаза бросалась их выправка, кожаные плащи и палаши на поясе, что блистали позолоченными рукоятями. Между рядами столов сновали женщины-подавальщицы средних лет, в теле, но без намёка на излишний вес. Они приветливо улыбались и что-то периодически выкрикивали посетителям, разнося при этом еду и напитки. Несмотря на приветливость, в подавальщицах чувствовалась хозяйская уверенность, намекавшая, что за щепок за мягкое можно запросто получить пивной кружкой по лбу.
Стоило товарищам войти, как внимание переключилось на попаданцев, но внимание не давящее, а так — общее любопытство. Марина этого любопытства испугалась и спряталась за Юру. Молодой человек на сегодня своё отбоялся и с интересом оглядывался по сторонам. Женя, бывало и сноровисто, направился в дальний правый угол помещения, увлекая спутников за собой.
