Реформатор (Самозванец 3)

— Нет, не можешь. Не спрашиваешь, в чем будет заключаться твоя работа?

— Это как раз понятно, твое величество. Очевидно в том, что я умею делать лучше других. Не имею в виду мои скромные способности судьи.

Михаил отметил, что неудовольствие не было написано на лице Кретента. Возможно, прежняя жизнь настолько изменила его, что тот уже не рассматривал убийства как нечто из ряда вон выходящее. А может быть даже был рад, что наконец-то снова понадобился королю. Есть люди, которые не могут не служить трону. Является ли Кретент одним из них? Будущее покажет.

Король, распорядившись, чтобы судье подыскали замену, изъявил желание переночевать в Сцепре. Двусмысленный поступок, если учитывать близость Инкит, но отправляться ночью в Парм не хотелось. Король еще не принял никакого решения по поводу того, как будут развиваться его отношения с девушкой. По своей проверенной годами привычке он решил максимально 'затянуть' ситуацию в надежде, что правильный выход появится в будущем.

— Конечно, я проведу ночь в твоем доме, Инкит, — с улыбкой сообщил Михаил своей бывшей любовнице в ответ на ее предложение. — Если бы отказался, то пошли бы разные слухи. Король отказывается переночевать у только что назначенного губернатора! Скандал! Это может плохо сказаться на твоей репутации.

— Спасибо! Я прикажу все приготовить, твое величество, — с лица Инкит не сходила радость. — Выделю самую лучшую спальню, где твоему величеству будет очень удобно!

— Да-да, — подтвердил Михаил, — я помню огромную комнату в северной части здания, в которую можно пройти только через другую комнату. Вот ее приготовь.

— Хорошо, твое величество, — слегка зарделась девушка, предвкушая ночь с королем.

— Приготовь обе эти комнаты, — уточнил тот.

— Почему обе? — опешила Инкит. — Разве одной не хватит?

— Нет, тагга, нет. Я хочу провести совещание со своей охраной. По очень важному делу. А потом лягу спать в дальней комнате, а вся моя свита расположится в комнате перед ней. Так что распорядись перетащить туда побольше кроватей.

Лицо Инкит тут же осунулось:

— Но... как же тогда... а в каком часу твое величество собирается закончить совещание и лечь спать?

— Точно не знаю. Может быть вообще спать не придется. Будет очередная бессонная ночь... но что поделать? Все для блага государства!

Утром следующего дня его величество отбыл в Парм. Его терзали смешанные чувства. С одной стороны — Инкит. Верная и, как выяснилось, умная с практической жилкой. Ему не хотелось терять ее преданность, причем он сомневался в том, на кого эта преданность направлена в первую очередь: на него как короля или как мужчину. С другой стороны — Анелия. Принцесса была сложной женщиной, что нисколько не отменяло тот факт, что она безумно нравилась Михаилу. В ее преданности он не был уверен, но и расчет и его собственные желания требовали близости с ней. Король бы многое отдал за то, чтобы доверять принцессе и ее любви, если таковая вообще имеет место. Но опыт общения с противоположным полом, полученный еще в предыдущей жизни, утверждал, что некоторым женщинам верить не следует. Михаил точно знал, что если, допустим, сегодня девушка страстно и искренне объясняется в любви, то завтра она может столь же искренне утверждать обратное. И ведь такую особу нельзя назвать лгуньей. Она честно говорит о том, что чувствует. Поэтому король был настороже, предполагая, что принцесса относится именно к таким женщинам. И это следовало как-то проверить.

Почти весь путь в Парм прошел в раздумьях. Конечно, Михаил не все время размышлял об Инкит и Анелии, но мысли волей-неволей часто возвращались к ним, как к одной из актуальных тем. Когда до Парма оставалось совсем немного, удивленный возглас одного из ишибов привлек внимание короля.

— Что такое? — спросил он, оборачиваясь.

— Твое величество, там впереди какая-то пыль. Ее не было, когда мы двигались в другую сторону. Может быть чья-то армия или крупный отряд?

Действительно вдали едва виднелось коричневое облако непонятного происхождения. Натолкнуться на чужую армию было в высшей степени нежелательно.

— Я могу пойти и проверить, — предложил Кретент, который по настоянию короля следовал с ними.

— Пусть лучше сходит Тунрат, — ответил Михаил. — Если это наша армия, то его все знают, а тебя — нет. А мы тут подождем.

— Да, твое величество, — бодро ответил королевский секретарь и устремился вперед.

Король со спутниками сошли с дороги и расположились на траве, ожидая вестей. Тунрат оказался быстр в их доставке.

Уже через несколько минут он прибежал обратно, еще на бегу пытаясь рапортовать:

— Твое величество, там наши ишибы. Эльфы в основном. Они под руководством Верховного ишиба строят плотину. Король Меррет тоже там. И выглядит очень печальным.

Михаил отметил как разом вытянулись лица у сопровождающих его эльфов.

— Плотину? — пробормотал он. — Ну что же... обойдем ее стороной.

— Разве твое величество не хочет понаблюдать за ходом строительства? — простодушно спросил Кретент, который был не в курсе происходящего и привык к тому, что владыки любят все инспектировать.

— Есть вещи, которые лучше не видеть, — сказал король. — Полезно для того, чтобы сохранять рассудок здравым.

Глава 10. Распоряжения.

Сила побеждает слабость, а хитрость побеждает силу (слова фегридского философа перед началом состязаний по борьбе, из которых он выбыл после первой же схватки)

Что обычно делает человек, когда у него в подчинении оказывается профессиональный убийца? Если этот человек высокоморален или слишком пуглив, то предпочитает ничего не предпринимать. Если он злобен или мстителен, то использует свалившееся счастье на полную катушку. Если же просто рационален, то пытается извлечь долговременную выгоду из сложившегося положения. Михаил не был исключением из последнего правила. Он неоднократно общался с Кретеном и пришел к выводу, что пора бы обзаводиться собственными спецслужбами, в основе деятельности которых лежали бы таланты как убийцы, так и вора. Но для этого и Кретену и Мерту нужны были ученики. Ведь все, что существует в единственном числе, может быть легко утрачено.

Главным мотивом поступков короля Ранига оставалось опасение за свою жизнь. Но это чувство уже было так тесно переплетено с сохранением власти, что получалось, что он преследует обе цели одновременно. Михаил предполагал, что подобная двойственность присуща почти всем абсолютным монархам и диктатором. Хочешь жить — сохраняй власть. По крайней мере, до тех пор, пока не найдешь безопасного способа избавиться от обузы-государства.

Королю хотелось проверить способности Кретента в действии сначала на легких целях. Поэтому он вспомнил о списке Мирены. Тагга оказала Ранигу большие услуги, а по долгам нужно было платить. Ему не было жаль томольских дворян. Во-первых, он никогда их не видел и никаких чувств к ним не испытывал, во-вторых, они являлись бывшими и все еще потенциальными врагами, в-третьих, король был склонен верить Мирене в том, что те люди обошлись с ней и ее покойным первым мужем самым отвратительным образом. Король уже давно разрешил для себя моральную дилемму: убивать или нет. Да, но по необходимости. Иначе не удержать власть. Но к чести Михаила, каждый раз принимая подобные решения, он долго думал над тем, есть ли возможность их избежать.

— Скажи-ка, а у тебя есть способности к интригам? — неожиданно спросил король у Кретента в одном из разговоров, когда они оба сидели в королевском кабинете.

— Не знаю, твое величество. Сомневаюсь, — искренне ответил тот.

— Это напрямую связано с твоей работой, — объяснение тут же последовало. — Я не буду от тебя требовать такого, чем ты раньше не занимался. Каждый человек должен выполнять то, к чему у него есть способности. Твои способности абсолютно ясны.

— Я не совсем понимаю, твое величество, — вежливо сказал Кретент.

— Вот, допустим, есть несколько дворян-ишибов. И допустим они живут в Томоле.

Ишиб кивнул, воспользовавшись паузой.

— И предположим, что у Томола недавно была война с соседним государством, которую он бездарно проиграл.

— Да, твое величество, это можно предположить, — улыбнулся Кретент.

— И вот, королю этого соседнего государства не нравится ряд дворян, которые живут в Томоле. И он посылает... доверенное лицо с тем, чтобы указанное лицо разобралось с проблемой.

— Да, твое величество, — снова кивнул ишиб.

— Как это доверенное лицо может действовать? Во-первых, напрямую. Своими, так сказать, руками. Но это займет определенное время. Во-вторых, есть более быстрый путь, чтобы выполнить задание.

— Я весь внимание, твое величество.

— Так вот, повторю: война проиграна, дворяне недовольны государем. Условия просто изумительные для того, чтобы подбросить королю Томола Гношту идею о том, что означенные дворяне не совсем ему верны. А точнее — не верны вовсе. Причем все вместе.

— Понимаю, твое величество. Это может получиться быстрее, чем поодиночке.

— Правильно! И полностью соответствует твоей... специальности. Правда, ты будешь действовать не своими руками. За тебя поработает палач Томола.

— Не знаю, твое величество..., — задумался Кретент. — Это не совсем то, что я умею. Тут нужен политик.

— Именно поэтому я дам тебе в помощь одного человека. Моего посла по тайным поручениям ишиба Регена. Вы вдвоем отправитесь в Томол и на месте оцените объем работ. Меня интересует скорейший результат. Если вам покажется, что быстрее будет действовать традиционным способом, то так и поступайте. Если нет, то — по-другому. Все решения — на вас. Для меня главное — результат. И немедленно возвращайтесь. Лучше будет, если уложитесь в неделю.

— Когда отправляться, твое величество? — деловито спросил Кретент.

— Сейчас важен каждый день, — ответил Михаил. — Раниг все еще существует в состоянии неопределенности. Поэтому чем быстрее — тем лучше.

— Отбуду завтра же, — сказал ишиб.

— Это хорошо. Если не уложитесь в десять дней, то все равно возвращайтесь.

— Да, твое величество.

Когда Кретент вышел, король еще несколько секунд задумчиво смотрел на дверь, которая захлопнулась за ишибом. Особой необходимости посылать его в Томол не было. Казалось бы, к чему спешка? Приятели Мирены ждали столько лет и могли еще подождать. Но Михаил предполагал, что впереди у Кретента может оказаться более серьезная работа. А как ему доверить что-то существенное, если совершенно точно не знать, на что тот способен? Томольские дворяне были отличной проверкой возможностей. Именно с целью контроля туда же направлялся и Реген. Тайный посол потом, после совместной работы, все обстоятельно доложит королю, и его величество уже будет знать, в каких ситуациях таланты Кретента можно использовать, а в каких — нет. К тому же, была и важная дополнительная причина. Королю претила мысль, что в Парме все еще орудуют организованные кланы наемных убийц. Из разговоров с Кретентом он понял, что это до сих пор так. Очень хотелось покончить с ними как можно скорее. Михаилу не было известно, как отнесся бы Кретент к истреблению бывших коллег, да и проверять его реакцию не хотелось. Проще отослать ишиба, а потом руками Комена нанести удар. У короля были основания предполагать, что на след означенных кланов наведет трактирщик Аунет Ратен. У этого трактирщика были гарантии сохранения жизни, но не было никаких гарантий ее качества. Но если он окажется таким же сговорчивым, то будет жить не только долго, но и счастливо.

Однако королю не удалось долго пробыть в одиночестве. Он вообще мог находиться наедине с самим собой длительное время лишь в одном месте: в подвале дворца. Во всех остальных местах, включая спальню, он нередко был не один. Впрочем, как раз спальня иногда тоже оказывалась свободной от посторонних. Единственный кандидат на то, чтобы составить там компанию, принцесса, оказалась очень обидчивой. Она обижалась по пустякам, а потом отказывала своему жениху во всех его желаниях. Даже самых простых. Поездку в Сцепру принцесса не простила, хотя и пыталась сделать вид, что обижается по другому поводу. Анелия просто не могла показывать свою ревность по отношению к другой женщине. Не позволяла гордость. Аргументы по поводу того, что она сама отказалась сопровождать короля, возможно, сыграли свою роль. Обида была не очень велика, но достаточна для того, чтобы позволить его величеству наслаждаться полным покоем по ночам.

В дверь вежливо постучали, а потом, после разрешения короля, в комнату вошел Комен.

— Приветствую, твое величество, — радостно произнес он.

— Приветствую, — Михаил устало взмахнул рукой. — Что-то случилось?

— Нет, твое величество, но имеется вопрос. Что мы будем делать с арестантами Ксарра, которые поступают из разных городов? Их слишком много, а хороших мест в тюрьмах мало. Может быть, не будем их задерживать там? А то уру и тагга может быть неудобно в простых камерах. Зачем им страдать?

— Предлагаешь перевести куда-то?

— Конечно. На эшафот. А камеры освободятся для вновь прибывших.

— Нет, Комен, так мы не будем делать, — ответил король. — Ты их размести где-нибудь. Думаю завтра-послезавтра уже начать суды. Ради такого случая можно привлечь Ферена. А ты раздели их на группы. Тех, кто замешан в измене хотя бы косвенно, в одну группу, а тех, кто просто воровал, — в другую. С первыми решим прежде всего.

— А тех, кто тратил деньги провинций на свои нужды, но нагло не воровал?

— А что, есть и такие? — удивился король.

— Да. Этих чуть ли не половина.

— Ну, Ксарр удружил! Сказал же ему, чтобы брал лишь тех, кто слишком зарывается. Так я вообще останусь без власти в провинциях!

— Твое величество хочет этих отпустить? — теперь уже удивился и Комен. Он не привык к тому, чтобы кто-то, попавший в руки королевского правосудия и обладающий хоть мало-мальской виной, избегал сурового наказания.

— Да. Их отпустим с предупреждением. Но сначала заставим присутствовать на судах. А потом пусть возвращаются домой на свои прежние должности.

— Твое величество очень добр и снисходителен, — заметил Комен.

— Нет, не очень, — сразу же сказал Михаил. — Просто мы не в том положении, чтобы разбрасываться кадрами. Будем считать, что они выучат урок и исправятся. Для умных людей увиденного будет достаточно, а дураки отсеются сами.

Комен всем своим видом показывал, как он не одобряет подобную мягкость. Для него, уроженца этого мира, жестокость являлась скорее правилом, чем исключением. Но королю чувства генерала по этому вопросу были безразличны. Он руководствовался своими.

— Сколько арестованных замешано в измене? — спросил владыка Ранига, а теперь уже и Круанта.

— Пока что десяток набирается, — ответил Комен.

— Пусть все решают суды, — сказал Михаил. — Я не буду в этом участвовать. И подписывать приговоры тоже не буду. А вот помилование, пожалуй, подпишу. Показательно. Пусть люди привыкают. Так что найди среди изменников внушающего доверие и готового стать на путь исправления.

Король решил в корне изменить систему вынесения смертных приговоров, которая существовала до него. Раньше казнь любого преступника утверждалась королем. Для этого иногда даже не требовалось суда. Михаил попытался придать происходящему оттенок законности. Все решает суд. А король лишь милует или нет.