Ситхский голокрон.
Голокрон. Вот как это называется.
И там может быть чей-то дух. Или не дух? Слепок памяти или знания... В общем, что-то. Или кто-то. Тогда почему не вылезает наружу?
Мальчик неосознанно вжался в спинку дивана, крепко вцепившись в сумку. Все еще хуже, чем он думал. Ситхский голокрон. Значит... Он покосился в сторону что-то напевающего под нос мужчины, чьи руки порхали над приборами. Не похож он на ситха. На наемника, это да. А на ситха... Или это маскировка такая?
Корабль странно задрожал. Что такое? Они прилетели? Куда?
Люк едва не скулил от напряжения и накатывающей истерики. Неопределенность ситуации просто убивала.
Толчок, корабль вздрогнул, гул двигателей стих.
Они прилетели.
Громила встал, довольно потянулся, поиграв впечатляющими мускулами, после чего весело гаркнул:
— Подъем, парень! Мы прилетели! Добро пожаловать в твой новый дом!
— Новый? — процедил Люк сквозь зубы, напружинившись. — Меня и старый вполне устраивал! Верни, откуда взял!
Громила весело заржал, хлопая себя ладонями по ляжкам.
— Малец! Ну ты даешь! Вернуть!
Он еще раз хохотнул и неожиданно посмотрел на Люка совершенно спокойными, холодными глазами.
— Нет. И это не обсуждается!
Когда тебя хватают за шкирку и тащат, как котенка, под мышкой, это очень неприятно и унизительно. Особенно если противопоставить произволу нечего.
* * *
Вейдер сидел в медитационной камере, которую только что закончили ремонтировать, обдумывая рассказанное Мастером.
Банальный маячок... Метка, которая только и может, что сигнализировать, жив помеченный или нет. Поставленная за год до всех этих трагических событий, практически выдохшаяся... Одна из многих, поставленных тогда еще канцлером на своих соперников и союзников. Так, на всякий случай...
'Истец' висел на орбите, нервируя облеченных властью обитателей Татуина.
Расследование шло полным ходом, разведчики превосходно знали свое дело, перелопачивая скудную информацию и тщательно исследуя оставшиеся после похищения следы. Пока что данные поступали неутешительные, но Вейдер держал себя в руках, не срывая свою злость и нетерпение на подчиненных. Этому очень способствовала фотография сына, зависшая в настоящий момент перед ним на уровне лица.
Шлем Вейдер снял, рассматривая изображение собственными глазами, не сквозь визоры маски.
Малыш улыбался, счастливо и беззаботно, как улыбаются только совсем маленькие дети и влюбленные, напоминая Вейдеру о прошлом. Неужели он тоже мог так улыбаться когда-то? Даже не верится...
В детстве он не был настолько счастлив, позднее... тоже. Только когда понял, что его чувства к Падме не безответны... И тогда, когда узнал, что она беременна, что через какое-то время их станет трое.
Да, тогда он тоже так улыбался...
Неожиданно запищал коммуникатор, и Вейдер не глядя ткнул пальцем в кнопку.
— Слушаю.
— Милорд. Найдены опекуны разыскиваемого: Оуэн Ларс и Беру Ларс. Они доставлены на борт.
— Проводите их в мои покои... — механические пальцы в перчатке осторожно взяли рамку за уголок. — Вежливо.
— Слушаюсь, милорд!
Мальчик на изображении был действительно счастлив, Вейдер ощущал это всеми доступными ему чувствами. Значит... он будет снисходителен.
* * *
Оуэн молча разглядывал огромный кабинет, морально готовясь к предстоящему ужасу. То, что это будет именно ужас, мужчина был уверен на все сто, и для осознания этой уверенности совсем не надо было быть одаренным.
Вспоминая характер сводного брата, Ларс ежился. Энакин и раньше, судя по всему, был не мёд, а уж сейчас и подавно, Оуэн даром что жил на Татуине, новостями интересовался. Особенно в последнее время.
За прошедшие с момента побега с фермы сутки он успел наслушаться разных интересных подробностей, касающихся Главнокомандующего, на Беру они тоже произвели огромное впечатление. Так что будет... весело. Остается только вести себя так, как посоветовал Люк. Не хочется огорчать мальчика своими похоронами, он от этого в восторге не будет.
Дверь отъехала в сторону, и в кабинет ворвался Вейдер, заставляя охраняющих их военных вытянуться в струнку и дышать через раз. Беру застыла в ступоре, Оуэна тоже пробрало, словно он вновь смотрел в пасть крайт-дракона, выпрыгнувшего из бархана, вот только Люка с мечом наперевес сейчас рядом не было.
* * *
Палпатин массировал виски, пытаясь расслабиться и переварить сообщенные ему учеником новости. Старый ситх был в шоке, и это еще слабо сказано.
Недаром его тогда не отпускало ощущение, что он что-то упустил, что-то крайне важное! Вот это упущение и вылезло в самый интересный момент... И остается только возблагодарить Силу, что вылезло именно сейчас, а лет не через двадцать, например. Вот тогда было бы совсем весело...
Новость была потрясающей, впрочем, у Вейдера все было только такое. Потрясающее. Избранный, сожри его сарлакк! Впрочем, не надо. Сарлакка жалко, сдохнет от несварения желудка... Переварить такое чудо Силы, как Вейдер, никому не под силу...
Впрочем, шутки в сторону. Сын Энакина Скайуокера и Падме Амидалы Наберрие выжил. Совершил первый в своей жизни подвиг... Выжил и дожил почти до пяти лет, причем — вот ирония Судьбы и насмешка Силы! — все это время он был практически у них под носом — на Татуине.
Просто и изящно, ничего нельзя сказать.
Однако хорошие новости на этом заканчивались и начинались плохие. Ребенка кто-то похитил. Кто-то, сумевший спрятаться в Силе от взора разъяренного Вейдера, а это уровень очень сильного и очень знающего Одаренного... И это наводит на размышления.
Сейчас поисковые команды просеивают Татуин сквозь частое сито. Вейдер в бешенстве, но держится, как это ни странно, неужели воспитательные меры по методу Плэгаса подействовали?
Мальчишку надо найти. И дело не только в том, что он — настоящее сокровище неимоверной ценности! Одаренный, сын одаренного, значит, уже можно говорить о династии!
Император мечтательно закатил глаза, прикидывая перспективы только от обнародования данного факта. Колоссальные перспективы!
Но был во всем этом маленький нюанс. Вейдер только-только стабилизировался... Палпатину пришлось потрудиться, чтобы помочь своему ученику обрести якорь и привести расшатанную 'падением' психику в адекватное состояние... И если сейчас он снова сорвется... Его можно будет использовать только как оружие массового поражения, Вейдер превратится во второго Малака — чудовище без тормозов и нравственных ценностей, без авторитетов и с практически отсутствующими болевыми точками, нажимая на которые, им можно будет управлять.
И если это произойдет...
Его ценность сведется к нулю. А это недопустимо.
* * *
Вейдер сел в кресло, разглядывая своего сводного брата и его жену. Беру Ларс. Молодая, довольно симпатичная. Не красавица, но очень милая и домашняя женщина. Беру обуревали чувства. Естественный страх перед ним, Вейдером, любопытство и беспокойство за малыша. Она волновалась, пытаясь держать себя в руках.
Ларс... Тут тоже была опаска, но какая-то странная. Мужчина смотрел на Вейдера и сравнивал его с кем-то... Словно Оуэн недавно пережил какое-то невероятно сильное потрясение и никак не мог от него отойти, а еще...
Он смотрел так, словно знал, кто перед ним.
Здравствуй, Энакин.
Ларс смотрел прямо ему в глаза, скрытые маской, и Вейдер с легкостью прочел мысль, вывешенную, словно транспарант, на первый план.
— Все — вон. Капитан. Проводите сае* Ларс в зону отдыха.
— Слушаюсь, милорд!
Беру беспомощно оглянулась на мужа, вставая, но Оуэн только махнул рукой.
— Иди, Беру.
Едва за вышедшими закрылись двери, как Оуэн глубоко вздохнул и слабо улыбнулся.
— Здравствуй, Энакин.
Вейдер сжал кулаки, замерев. Оуэн смотрел на него странным взглядом, словно и веря, и одновременно не веря своему собственному заявлению.
— Откуда...
— Твой сын сказал.
— Что?!
* * *
Бреха, нахмурившись, читала предоставленный ей специально нанятым независимым специалистом отчет. Чтобы нанять этого каминоанца, королеве пришлось потрудиться: привлечь несколько очень специфических знакомых, списать некоторые долги, открыть кошелек пошире, в конце концов, обеспечить полную секретность.
Огромное нервное напряжение... Но оно было жизненно необходимым.
Тогда, получив посылку с препаратами для подавления Дара, они, естественно, провели проверку всего, там находящегося. Все-таки травить ребенка непонятно чем не хотелось. Проведенные испытания и исследования однозначно свидетельствовали, что работать эти препараты будут, и даже успешно. Но у Брехи не выходили из головы слова о побочных эффектах и о том, что неизвестно, как они скажутся на детском организме.
Нанятый специалист должен был разобраться в проблеме. Он и разобрался, хотя на это потребовалось полгода и прорва денег. И вот она читает отчет, так же, как и Бейл, и чувствует, с одной стороны, облегчение, а с другой — тревогу.
Как выяснилось, побочный эффект действительно был.
Бреха не могла понять, то ли это случайность, то ли специально так было сделано, но препараты, которые им прислали... Они не просто ограничивали каким-то образом связь между мидихлорианами и их носителем, нет, они блокировали эту связь полностью. А так как организм носителя детский, эта связь не сформирована правильно и не развита как следует, то сработал тот самый побочный эффект, и сейчас королевская чета не знала, радоваться им или плакать, вспоминая свое принятое когда-то решение.
Лея никогда не сможет восстановить связь между собой и мидихлорианами.
Никогда.
Максимум, что ей светит, и то при крайне удачном стечении обстоятельств — это чувствительность к определенному разумному, одаренному, о ком она будет беспокоиться. Даже не к группе... Только к кому-то одному, кто будет 'резонировать' с ней.
Уже сейчас отмечалось влияние препаратов на девочку. Она перестала ощущать эмоции окружающих, исчезла способность предчувствовать их намерения...
Лея так и осталась невероятно развитым ребенком с великолепными аналитическими способностями, бойким умом и живым воображением, но ничего выходящего за рамки теперь нет и не будет.
Самый обычный человек.
Бреха покачала головой. Сочетание препаратов и психологической обработки дало свой эффект, что и требовалось. Вот только особой радости королева не испытывала.
Возможно, при правильно подобранном брачном партнере подавленные способности дочери можно будет пробудить в ее детях, но гарантии нет. Совершенно. Шансы исчезающе малы... Если не сказать грубее. И теперь Бреха испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, она была рада, что удалось обезопасить дочь от Императора и Инквизитория, хоть и таким радикальным способом. С другой... Кто откажется улучшить свою 'породу'? Сделать своих потомков сильнее, дать им возможности обходить конкурентов и давить врагов?
Все аристократические дома занимались селекцией, все. И каждый из них сделал хоть одну попытку заполучить в свои ряды одаренных. Да, попытки были, но все как одна неудачные. А тут... Им самим пришлось отказаться от такой возможности! Но иного выхода не было. Не дай Сила, боги и все остальные, кто-нибудь вроде Вейдера почует в Лее одаренную. Даже страшно представить последствия!
Впрочем... можно сделать задел на будущее.
— Начните поиски подходящего для зачатия партнера.
— Это будет долго, — пожал плечами доктор.
— Неважно. У нас впереди по крайней мере лет десять. Даже если шанс исчезающе мал, упускать его нельзя.
* * *
— Пять лет назад к нам в дверь постучал Кеноби, — сочувственно глядя на застывшего статуей Вейдера, начал Ларс. Состояние его было странным. С одной стороны — начало беседы прошло просто отлично, и все живы. С другой... Кто знает, как Скайуокер отреагирует, когда переварит сообщаемые ему новости. Но выхода не было. Люк тогда дал ему крайне ценный совет, которым сейчас Оуэн пользовался на полную катушку. Не врать, не утаивать информацию, рассказывать все как есть.
— Он принес очень печальные новости о смерти Энакина Скайуокера... И принес его сына. Младенца.
Руки Вейдера конвульсивно сжались в кулаки, но он молчал, жадно слушая подробности произошедшего.
— Сказал, что Энакина, моего сводного брата, убил Дарт Вейдер и теперь ребенок, одаренный ребенок, в опасности. Я его выгнал, запретив приближаться к дому и особенно к Люку. Не хотел, чтобы своими проповедями он испоганил еще одну жизнь.
Ларс вздохнул, собираясь с мыслями, Вейдер все так же молчал. Ситх прекрасно ощущал, что сейчас ему рассказывают правду, и не собирался мешать Оуэну. Он выслушает, а потом задаст вопросы.
— Все было нормально до... недавнего времени. Я не говорил малышу ничего. Во-первых, ничего толком я не знал, а во-вторых... нет у меня к Кеноби доверия. Да, все было нормально...
— Что произошло? — глухо спросил Вейдер, заставив Ларса вздрогнуть. Ответ мужчины погрузил ситха просто в шоковое состояние.
— На нас напал крайт-дракон, и Люк его убил.
Вейдер молча смотрел на Ларса, пытаясь хоть как-то переварить данное заявление. Оуэн смотрел честными глазами, ожидая реакции на свои слова. Молчание заполнило кабинет.
Наконец, Вейдер отмер.
— Крайт-дракон?
— Да.
— Прямо под домом?
— Почти.
— И Люк его убил...
— Именно.
— Ребенок, которому еще пяти не исполнилось! — взорвался Вейдер. Оуэн развел руками.
— Что я могу сказать... Весь в тебя!
Гневно поднявший было руку Вейдер застыл... и осел в кресле.
— Какой он? — в глухом голосе сквозила ясно различимая тоска. Оуэн слабо улыбнулся.
— Невероятный. Очень умный... Развитый. Шебутной ребенок. Обожает ловить скеров руками. Невозможно оторвать от спидера. Чинит все, что попадает на глаза... или гробит окончательно. Все делает по-своему, заставить сделать что-то, что ему не нравится, совершенно невозможно. Очень сильный...
Вейдер задумчиво смотрел на Ларса, делящегося воспоминаниями и впечатлениями, и чувствовал боль и зависть. Оуэн был рядом... Не он. Оуэн воспитывал малыша... Не он. Оуэн видел его первые шаги... Не он. В груди заворочалось что-то темное.
— Почему вы уехали? — резко спросил Лорд. Оуэн дернул рукой.
— Люк нас выгнал.
— То есть? — изумился мужчина, вновь резко отвлекаясь от нехороших намерений.
— Когда напал дракон, мы остались в живых только чудом. У малыша был с собой сейбер. Я не знаю, где он его взял, — поторопился ответить на незаданный вопрос Ларс, — но догадаться могу.
— Кеноби, — с ненавистью выплюнул Вейдер. Ларс кивнул.
— Скорее всего. Мы шли от влагоуловителей домой, когда малыш начал нервничать. Мы пошли быстрее, но тут бархан просто взорвался, и на нас понеслась пасть...
Оуэн передернулся, вспоминая самое страшное происшествие за последнее время.
— И что дальше? — поторопил его Вейдер.
— Дальше? Дальше Люк бросил в него включенный меч, и дракон закономерно подавился.
— М-да...
