Я убрал звук. Моя команда хором и с явным облегчением выдохнула. Игорь осуждающе проскрипел:
— И как же это ты догадался-то, а?
— Ну дык, то ж родная стихия ! — пробормотал Вовка, зябко поводя плечами. И подпустил капельку яду: — Хеви металл! — Потом покосился на меня и сказал: — Никогда не понимал грубую музыку!
Я только криво усмехнулся в ответ.
Постепенно до нашего оглушённого сознания вновь пробился размеренный и умиротворяющий плеск прибрежных волн. Некоторое время мы тупо всматривались в картину за бортом. Наши лица в яростном свете нескончаемых грозовых разрядов приобретали инфернальный оттенок.
Санька, неприятно щурясь, цыкнул с досадой:
— Не так я себе представлял путешествие к "Стражу Небес"!..
— Что опять вас не устраивает, сэр? — кисло осведомился Пашка.
— Так ведь ни черта ж не видать, кроме атмосферного электричества! Какого, я извиняюсь, хрена мы, вообще, здесь делаем?
— "Бублик", по-моему ищем... — прозвучал хмурый и язвительный ответ. — Мне лично вот так... гм-гм!.. каэтся...
Мы ещё немного потаращились на апокалиптическую картину. Наконец, когда буквально в двух шагах от нас пространство одновременно вспороли несколько ярчайших столбов, ослепив нас на несколько секунд, Пашка и сам не выдержал:
— Ох же, мать его яти! — потряс он головой и возопил: — Слушай, мы, вообще, движемся куда-нибудь, или как?!
— Строго по вертикали, — я тоже поморгал, восстанавливая зрение. — А что? Разве не видно?
— Разве не смешно! — передразнил он. — Случайно, эта твоя "вертикаль" не вверх ведёт?
— Угу... Круто вбок! — скучным голосом проскрежетал Игорь.
А Другов неприязненно прошипел:
— Вольдемар! Я одного что-то в толк не возьму: почему бы нам не использовать врождённые возможности электронных мозгов?
— Ты это о чём?
— У браслета же должна быть... ну, там... система поиска какая-нибудь, что ли?
— Само собой, — хмыкнул я. — Только надо знать, что именно мы ищем.
— А мы что? До сих пор этого не знаем?!!
— Как-то так... Оч-чень смутно и приблизительно. С очень малой степенью вероятности.
На это Пашка выразительно хмыкнул: мол, книжки нужные надо вовремя читать!
— Ну, так в любом же случае, корабль-то не деревянный? — продолжал Другов "толкать мыслю".
— По идее — да... А там — кто его знает...
— Вот и дай ему задание, в конце концов, ту грёбаную железяку отыскать. Чего ж мы на дурняка-то, да вслепую, да сквозь эту вот электрическую вакханалию пробираемся?! Так мы и за год тут ничего путного не найдём! Кроме сильных ощущений.
— "Вак-ха-на-лия"! — насмешливо пробасил Вовка. — Сильно сказано!
— Этот вопрос, вообще-то, к тебе, — толкнул я Пашку, сидевшего с независимым видом. — Как мне браслету внешний вид обрисовать?
Тот презрительно хмыкнул:
— Чего его рисовать? "Бублик", он и есть бублик! Ну, тороид, если так не понятно. Книжку дай, покажу.
— Щаз-з!
— А шо такое?
— Да она дома осталась! На столе!
— Ну и чё? От, проблема, язви его в кадушку! — хлопнул он себя по коленям. — Нельзя ещё одну сварганить? Копию той?
— Ну... Если только так...
В руки Пашке ткнулась увесистая книга чёрного цвета.
— Во! — просиял он. — А то: "Мама-мама"!.. Учить тебя всему... Вот, смотри сюда... — Он раскрыл книгу, отщипнул больше половины страниц, быстро долистал до нужного места и повернул ко мне. — Вот это — внешний вид корабля галактического класса "Страж Небес"! Понятно? Надеюсь, браслет через твои зенки это тоже наблюдает?
— Я тоже на это надеюсь, — пожал я плечами, забирая книгу из его рук, и стал разглядывать картинку в неверном свете атмосферных сполохов. — Сезам, что ты на это скажешь?
— Жду конкретизации задания, — послышался над моим ухом равнодушный голос, лишённый всяких тембров и интонаций.
— Мы сможем на Юпитере найти такую штуку? — я постучал пальцем по картинке.
Моя команда тут же с интересом навострила уши, а браслет немного помолчал и выдал:
— Сканирование объекта "Юпитер" дало отрицательный результат.
Послышались откровенно глумливые смешки, а Пашка моментально взвился:
— Как — "отрицательный"?! Чего он там лопочет?!
Не скрывая издёвки, Игорь похлопал его по плечу и проскрипел:
— Всё-таки, Паша, Юрик твой набухамшись был, когда вот эту вот свою книжечку писал. Я энтот мОмент сразу просёк. Как только ты нам его сказки начал читать. Остынь, Паш. Брехня всё это!
На Пашку жалко было смотреть.
— М-дя... — разочарованно крякнул Санька. — Что и требовалось доказать... — Он постучал ладонью по мягкому подлокотнику. — Боюсь, как бы и День Икара не оказался такой же вот... туфтой!
— Тогда сразу встаёт вопрос, — как бы даже обрадованно хехекнул Вовка. — На кой леший тот дядечка нас... ну... в прошлое посылает?
— Не знаю, не знаю... Вольдемар! Ну, а ты-то чего молчишь?
— Ума не приложу... — Ответ браслета выбил меня из колеи не меньше Пашки. — Уже вроде бы как даже и проникся...
— Вырубай-ка ты, Вовчик, свой телек, — демонстративно зевнул Игорь и стал подниматься с насиженного места. — Пора и нам в люлю. Ночь уж на дворе...
— Да погодите вы! — неожиданно вскричал неугомонный "гид". — Погодите хоронить идею!.. Ты это... вот что! — обратился он ко мне. — Спроси-ка своего "искателя", а что конкретно он пытался найти?
Я вяло удивился:
— А ты что? Не присутствовал, когда я ему...
— Не-не-не! — перебил меня Пашка, досадливо морщась. — Пусть он вот тут, в воздухе, прямо у нас перед носом, изобразит эт' самое... ну... предмет поиска, как он там его понял своими железными мозгами.
Я пожал плечами и переадресовал Сезаму вопрос. Тот послушно изобразил дубль книги, лежащей на моих коленях. Она и раскрыта была на той же странице, откуда хитро поглядывала картинка с многосекционным "бубликом".
— Ну?! — победно приосанился Пашка. — А я вам что говорил?! А?! Мать вашу за ногу! Он же, блин, КНИГУ на Юпитере искал! Ему ведь абсолютно по барабану, какие там картинки в ней нарисованы!
Опять послышались смешки и покашливания. Но уже другой, более доброжелательной окраски.
— Ну, и что ты тогда предлагаешь? — осведомился Санька. — Как нам втолковать тупой машине, что именно мы ищем?
— Бублики! — подавляя зевоту, хрюкнул Игорь. — Желательно — съедобные. Да и посвежее можно!
Пашка пропустил его замечание мимо ушей. Он уже вновь загорелся идеей доказать состоятельность проекта. И, забегая наперёд, надо сказать, что оказался он на высоте!
— Во-первых, — обратился он ко мне, — пущай твой "искатель-мозгополоскатель", всё-таки, слышит нас всех. Этот испорченный телефон уже достал. Пральна? — обернулся он на заскучавших спутников.
Те подтвердили, но без особого энтузиазма.
Я безропотно проглотил скрытую насмешку и выполнил заказ.
— Вот! — удовлетворённо потёр Пашка ладонями и хлопнул их одна о другую. — А теперь, Сезам, слухай сюды! Тебе как? Меня хорошо слышно? — на всякий случай поинтересовался он, и, получив удовлетворительный ответ, принялся "раскалывать", как Санька выразился, "тупую машину" на правильный ответ: — Ну-к, скажи, дорогой, изображение какой планеты сейчас перед нами?
— Изображение планеты Юпитер, — ответил браслет и после небольшой паузы добавил, как мне показалось, с лёгким оттенком иронии: — По земной терминологии.
— Оно и козе понятно, что по земной! — отмахнулся Пашка. — А теперь скажи, как называется та область, где мы сейчас находимся? По земной, конечно, терминологии, — уточнил он с ответной ухмылкой.
— Тихий океан. Район островов Полинезии.
— Та, блин! — цыкнул "следователь". — Не мы! А изображение на экране!
— Центральная часть антициклона, называемого в научной литературе Земли Красным Пятном, — равнодушно ответил Сезам.
— Ты... эт' самое!.. — посопел Игорь, уже без обычной своей язвительности, заинтересованно прислушиваясь к диалогу. — За формулировками следи. Машина, как-никак...
— Та понял я уже! — дёрнул Пашка щекой. — Не лезь! — И он с увлечением продолжил: — Сезам! А скажи-ка нам, дорогой, в результате чего образовалось это, так называемое, Красное Пятно?
— Гравитационная аномалия порождает сильные вертикальные течения водородных масс океана и атмосферы. Наложенные на собственные мощные гравитационное и магнитное поля Юпитера, они образуют гигантский атмосферный вихрь — антициклон, известный на Земле, как Красное Пятно.
Мне показалось, что после такого заумного ответа Пашка непременно собъётся, отступится, но он и ухом не повёл, ведя браслет к исходной точке своей логической цепи:
— А что же порождает эту самую гравитационную аномалию?
— Силовое поле объекта тороидальной формы.
Пашка с победным видом оглядел нас и вбил последний гвоздь:
— А увидеть этот объект — у нас есть такая возможность?
— Да, — всё так же равнодушно ответил бесплотный голос.
Я понял, что наступил момент перехватывать эстафету:
— Сезам, выполняй!
Послышались жидкие аплодисменты.
— Ну, Паш, ты был прямо-таки неподражаем! — удивлённо произнёс Другов и хлопнул его по протянутой руке. — Ловко ты его подвёл под монастырь!
— "Хучь вынай меня из ступы, да министром во дворец!" — подбоченился довольный общим оживлением Пашка, и тут же ковырнул Игоря с ехидной гримасой: — А то, понимаэшь: "Брехня!", "Остынь!" Вишь — не брехня! Всё только начинается, господа присяжные заседатели!
— Ну, это дело не грех и отметить как-то... — подытожил Вовка, и, вроде бы, невзначай, почесал указательным пальцем небритую шею.
Но его инициатива так и повисла в воздухе: никто её не поддержал.
* * *
**
Пейзаж за пределами "пятачка" мгновенно и разительно изменился. Молнии — да, они всё так же неустанно дробили пространство безумным своим фейерверком, но уже не рядом с нами, а где-то там, наверху. А мы сами оказались внутри невидимой полусферы, в купол которой они и долбили с неистощимой яростью, и потом беспомощно рассыпались сверкающей паутиной по её прозрачной поверхности, нервно стекая в тяжело колыхавшуюся водную гладь, которая, как оказалось, теперь под нами простиралась. В неверном свете незатухающей электрической паутины можно было теперь довольно сносно рассмотреть тёмную полосу, кольцом опоясывающую смутно видимый нами горизонт. Вероятно, мы угодили в самый центр этого кольца, поскольку расстояние до него во все стороны было приблизительно одинаковым. Если на глаз, то метров сто, а то и двести. Я, конечно, мог и ошибаться. Земные категории здесь вряд ли работали. Вот за неё-то, за эту полосу, и стекали молнии, дробясь и рассыпаясь в мелкую сеть фантасмагорической паутины.
Обозримое водное пространство внутри кольца кипело. Оно клубилось паром, который тут же подхватывался неугомонным ветром и с бешеной силой закручивал в стихийно возникающие то тут, то там ядовито-зелёные смерчи.
При особо яростной атаке электрических разрядов, я усмотрел ровные ряды тёмных точек, в три ряда опоясывавших кольцо невысоко над водной поверхностью. Оказывается, усмотрел их не только я.
— О! Гля-кось! Иллюминаторы! — сразу определил Пашка. — То бишь по-нашему — окна! Сто процентов — жилые отсеки! Улеульчики там почивать изволят! Или как их там правильно называть? Улеуты?
— И всё-то вы знаете... — меланхолично царапнул его Игорь.
Но Пашка, окрылённый своей только что одержанной принципиальной победой, мужественно держал оборону:
— Да уж, поболе вашего, сэр! — Причём, слово "сэр" прозвучало из его уст, как изощрённое ругательство.
— А почему, собственно, "изволЯт"? — выделил Вовка последнее слово. — Почему в настоящем времени? И почему — "они"? Мне помнится, ты говорил, что Прометей свой срок мотает в гордом одиночестве?
— Ладно-ладно! Поймал! — довольно рассмеялся Пашка. — Ущучил! "Ну, случайно, не хотя, сбился с верного путя!" Сбрехнуть-то не дашь! Один он там, один, успокойся. От его соплеменников лишь кости по коридорам валяются! В первые же три дня все попередохли! Гравитация, на фиг, раздавила!
— Не могу понять, чему ты радуешься?
— А тому и радуюсь! Собаке — она и смерть собачья! С предателями иначе — никак!
— Ты смотри! Ну, прямо Санта-Барбара! Ни дать, ни взять! И кто ж там кого предал?
— А! Долгая история! — поморщился Пашка, явно сгорая от нетерпения. — Если тебе оно сильно интересно, то — вот! — Он выхватил у меня бабиковский труд и бухнул ему на колени. — Глава сорок четвёртая. "Ошибка Прометея. Трагедия экспедиции." Грызи! Оч-чень пользительное чтиво!..
Вовка при этом только с усмешкой покачивал головой. Мол, щас всё брошу и буду читать!
— А ты, давай! — распорядился Пашка, поворачиваясь ко мне. — Чего опять завис, как не родной? Двигай колымагу к борту ближе! Мы ведь уже почти к самой цели подобрались!
Я потихоньку прибавил звук. До слуха донеслась грозовая каннонада и завывания атмосферы, больше похожие на рёв раненого зверя.
— Ну, а это-то зачем?! — простонал Вовка.
— А вдруг кто на помощь будет звать? — усмехнулся я.
— Ты б хоть чего поумнее, что ль, придумал?..
— Ну, тогда — для усиления эффекта.
— Да уж и так... Эффектов ему мало!.. Лучше музычку какую-никакую вруби...
— Вот только музычки сейчас и не хватает! — хохотнул я.
И под такой вот гремучий аккомпанемент "пятачок" медленно приблизился к тёмной полосе. При этом пейзаж странно искривлялся и оплывал, будто двигались мы в очень плотной среде.
Перед нами вырастала явно металлическая стена. Правда, без заклёпок и сварных швов, как оно невольно ожидалось. По её поверхности шли ряды круглых иллюминаторов, каждый метра по два в диаметре. Где-то внизу, в клубах пара, в стену тяжело и ритмично бУхали, ощутимо сотрясая её, мощные тёмные валы. Создавалось впечатление, будто внизу волновалось море ртути, настолько тяжёлыми были удары в обшивку корабля.
— Я что-то не понял, — насторожился Игорь. — "Бублик", он что, на плаву? Или на дне стоит?
— На плаву, — со вздохом покивал Пашка. — Нет тут никакого дна. Это океан! Размером с целый Юпитер! Только океан этот не из воды будет, а из жидкого водорода с аммиаком. При той температуре, что сейчас за бортом, вода жидкой не бывает. Только в твёрдом состоянии. Вот её-то обломки и долбят в стену "бублика". Слышишь? — приподнял он указательный палец, призывая ко вниманию. — Айсберги, яти иху мать! Всей своей массой громыхают!
— И сколько же её там, той температуры? — слегка поёжился Вовка, заранее предчувствуя ужасный ответ.
— Минус сто сорок. Но это — как минимум!
— Них-них!.. — только и выдохнул тот.
— Бред! — пренебрежительно фыркнул Игорь. — Отчего ж тогда море кипит?
— Водородно-аммиачная смесь испаряется. Потому здесь и видимость — гля! — прям как в той бане! А сумасойтительное атмосферное давление сдерживает это самое испарение. Плюс девять "же" гравитации. Плюс ещё вонизьма здесь такая, что... Короче, много тут ещё таких вот "плюсов". И один офигительный "минус": жить в таких условиях — не-воз-мож-но!
— М-дя... — хмыкнул Другов, осматривая изъеденную коррозией стену корабля. — Ад товарища Данте, прямо-таки, курит мох в сторонке...
