Часть 4. Руны Судьбы. Планета Предсказания.

— Ужас! — просипела Дана, перекосившись. — Это ж какою сволочью надо родиться!

— А знаешь, что самое интересное? — Болезненно прозрачное личико вдруг оживила горькая улыбка. — Краасс себя подлецом не чувствует. Наоборот, он искренне горд. Из очередной навязанной провокации вывернулся. Противников посрамил. Честь и достоинство в делах государственных продемонстрировал.

И наложница, то бишь я, никуда не девается. Он меня, так сказать, внайм отдает, на время. Чтобы стрелки перевести и от клятвы освободиться. Потом, после свадьбы, возвращает, уже на примитивных условиях безгласной скотинки домашней. Хэппи-энд, все рукоплещут и восторгаются. Даже я, по его расчетам. Ну а что, убудет от меня, что ли? Пару-тройку раз другого кавалера ублажить. Как говорится, не сахарная. Не сотрусь, туда его налево!

— Да что ж это за клятва такая идиотская?!! Почему ты должна мучится, если изменяет он?!!

— Не должна. Боль, это сигнал. Чем серьезнее отступничество партнера, тем она сильнее. Предупреждение, что связь по швам трещит. Что действовать пора, разбираться. Но мне же этого не сказали, не предупредили. Не посоветовали, как в таких случаях поступать. Очевидно, подобный исход никому в голову не приходил. Сама посуди — наша с Краассом ситуация во многом уникальна. Аналога не случалось, если не ошибаюсь, не то что десятки, а последнюю тысячу лет. Ни Морфей, ни Таме предположить не могли, что он разрушить союз осмелится.

— И все равно не понимаю...

— Да чего непонятного? Его план упирается в меня. Сделать так, чтобы я предала первой. Докатить до ручки, вывести на срыв. Прямо, как с Эвфалией. Только организатором и заказчиком на сей раз выступает сам Краасс. Тактик хренов!

— Ну-ну, это потому что Зэер расстарался. А вот если бы он ему фигу свернул, тогда что?!

— О-ой, Дана! Мне лучше об этом не думать. Тогда, если б я раньше от боли не скопытилась, после возвращения нашего, меня бы наглухо заточили где-нибудь. В тепле и комфорте. И провели премилый разговор душевный. В результате которого, я оказалась бы перед фактом: если хочу жить и продолжать отношения, должна выполнить то-то и то-то. Ну и само собой — отпустив, простить, а еще лучше — взять вину на себя. Чтобы наш разрыв никак ему не аукнулся. В семейных там делах или карьере. С богами шутить нерентабельно. И платить по счетам лучше вовремя. А иначе у них как в банке — всю оставшуюся нелегкую на проценты трудиться станешь. И то не факт, что погасишь до времени.

— Серьезно?! А если бы ты не согласилась?!

— Поверь, он нашел бы методы уломать. Слишком хорошо им мои кнопки и винтики изучены... Черт, я не могу поверить... Не могу... Так хочется проснуться, Дана. Перекреститься и глаза протереть. Увериться, что это кошмар был. Бессмысленный и глупый... Выходит, я закончилась. Внезапно так. В один коротенький пшик...

— Алечка, ты извини, бога ради. Но может, это к лучшему, а? Мне кажется, Зэер — в сто раз достойнее Краасса!

— Да кто бы спорил, Данка! Кто бы спорил. — Аля пошевелила в ладонях чашку, отставила. Замерла взглядом на одной ей видимой точке. Сидела, замедленно и глубоко дыша, прикрывшись, как щитом, наклеенной усмешкой. И тревожно наблюдающая Дана поняла — она сознательно отдаляется. Уходит в себя. И дверь запирается снова. А останавливать? Выдергивать? Возвращать?! Бесполезно будет. Бессмысленно. Она уже приняла решение. И окончательно выбрала путь. Бог его знает, какой. Но одно совершенно ясно. Ставший ей поперек — обратится в прах. Даже если она сама для этого заживо сожжется!

Дана сложила незаметно руки и прошептала краткую молитву. За своего нечаянного хранителя. И самую малость — за себя.

* * *

— А голубки то наши запаздывают... — Алира обернулась от раскрытого окна, согнав с плеча норовившего умоститься там поудобнее полосатого назойливого парусника. Понаблюдав за хаотичным, обиженным кружением, иронично хмыкнула и подставила ладонь. Мечущаяся нервно бабочка незамедлительно спланировала на предъявленную посадочную полосу и, бодро перебирая лапками, пропутешествовала на полюбившееся местечко. Девочка, надув губки, следила. Вздохнула, явно смиряясь.

— Р-р-р! — Высказалась весомо в шевелящиеся бахромчатые усики. — Доиграешься, приставала. Не погляжу, что влюбился. Возьму да прихлопну.

Бабочка скрестила передние лапки и принялась деловито начищать хоботок, поигрывая опущенными крылышками. Расцветка мотылька непрестанно менялась, то заставляя его вспыхивать ожившим красочным фонариком, то превращая в драгоценный и изысканный тропический цветок. Аля, склонив голову, смотрела и улыбалась, витая мыслями где-то в облаках. Сочтя момент подходящим, Дана решилась озвучить не дающий покоя вопрос:

— Ты его что, совсем не ревнуешь?

Зеленые глаза пыхнули искрами, на миг став совершенно кошачьими.

— В среде трансформеров нет понятия ревности, Дана. Как не существует и физической верности в чистом виде. Если бы я разменивалась на каждое Краассово развлечение, мне никаких нервов бы не хватило — остаться в здравом уме. Нет. Я не ревную. Я прошла отличную школу. И по дисциплине самообладания тоже.

— Алира, ты прости, но тогда... при первой вашей встрече...

— Встреча была не первой. И злость была настоящей. То, что вы приняли ревностью, на деле заурядный психоз. Представь ситуацию. Ты, рискуя шкурой, да и жизнью тоже, выручаешь кого-то из смертельной ловушки. Хлебнув забот выше крыши, возвращаешь в лоно родни. И тут, при повторной стыковке, выясняется — а жертва-то вовсе и не собиралась спасенною быть. И голос разума у нее давно уже охрип и заткнулся. И она, как наркоша конченый, ничего вокруг не видит, окромя на веки избранного объекта любви. И от самопожертвования не откажется, хоть ее режь, дуру такую, хоть четвертуй. И ты ощущаешь себя идиоткой. В квадрате и, даже, в кубе. Бесишься и думаешь — нахрена ж закручивать эту миссию было?! Она точно также могла бы Зееру и по основному месту жительства послужить. В той же роли, с тем же успехом и последствиями... Блин!!!

— Последствиями? — проговорила удивленно Дана. — Это ты о том, что ее свои теперь не принимают?

— Тьфу ты, горе-горюшко! — Рявкнула девочка в сердцах прямо в безмятежно разнежившуюся на плече бабочку. Бабочка задергалась и попробовала закопаться под краешек воротника, выставив наружу трясущиеся мелко крылышки. — Да в залете уже твоя протеже! Извиняюсь за рифмоплетство.

— Что?! — Взвилась Дана осой. Упустив от неожиданности чашку, она вскочила на ноги и теперь смотрела растерянно, как густая коричневатая жижа бесследно впитывается в белопенный ковровый ворс. — А предохранение элементарное?! Или у Ваших Высших по этой тематике все еще каменный век?!

— Конечно нет. С чего бы? — рассмеявшись, Аля решительно выковыряла из-под ворота упирающегося, скрипящего мотылька. Усадив на палец, поднесла к губам. Подула легонько, пришептывая. Бабочка затанцевала на вытянутых лапках, звучно хлопая и шурша. Потом оторвалась и метеорчиком рванула прочь, рассыпая искорки-шлейфы. — Да только не станет Зэер морочиться. По праву. Положению. Естеству своему, наконец. С точки зрения привязанности и ответственности для него эти отношения практически пустое место. Как говорится, покувыркались и разбежались. Большой привет, каждому свое.

— А ребенок?!

— Во-первых, не ребенок, а детеныш. Для трансформеров, представительница иной расы, все равно какой, не женщина, а примитивная самка. Во-вторых, согласно закону рагезтов, заиметь потомка-метиса означает проклясть свой род. И по этой скорбной причине, по окончании полового акта партнершу у них принято убивать. Чтобы, значит, концы в воду и хвостов никаких. Так что Тие изначально крупно повезло. В отличие от подавляющего большинства удостоенных внимания бедняжек.

— Тогда, выходит, и ты самка тоже?! — Осознав, что она брякнула, Дана заткнула себе рот кулачком и замерла, округлив глаза в перепуге. Аля от души расхохоталась.

— Точняк. Без вариантов и отступлений. Но разница наша в том, что я ценна в эксплуатации. И приношу немалые дивиденды помимо игрищ в постели. Поэтому имею привилегии и соответствующий статус. — Раскланялась манерно. — Се ля ви!

— А мне казалось, он тебя любит. По-настоящему.

— Любит. Правда. Потому на роль хозяина и согласился. Представляю, какой облом получит Краасс, узнав, что подставной владелец ему игрушку возвращать не собирается.

— Это он тебе рассказал?!

— Это я его мысли подслушала. Нагло. А теперь сожалею вот. Лучше б не влезала. Спокойнее бы спала. Зэер, он как мальчишка! Размечтался — на вечность вперед. Представляешь, всерьез задался целью меня у Краасса насовсем отвоевать!

— А ты, значит, считаешь, что без шансов?

— Господи, Дана! Ну откуда эта наивность неистребимая?! Я. Не! Считаю. Я целиком и полностью уверена. Что мы висим на пороге войны! Что империя рагезтов подошла к расколу. Что целый мир к чертям покатится, если развяжется это противостояние дурацкое!..

— Не такое и дурацкое, принцесса. Если мои чувства тебе хоть сколько-нибудь важны.

Дана ахнула и, сравнявшись белизною с ковровым покрытием, аккуратно сползла по спинке вниз, страстно мечтая об одном — стать жутко маленькой и незаметной. Как можно незаметнее, желательно до окончательной невидимости.

Аля же секунду посидела без движения. Потом рассмеялась и, тряхнув задорно лисьими кудряшками, отправила насупившемуся в дверном проеме рагезту целую серию покаянных воздушных поцелуйчиков. Разнящихся манерой, а так же степенью откровенности. Трансформер невольно заулыбался, но тут же посуровел вновь и с тяжким вздохом вытащил из-за спины и предъявил на обозрение стыдливо упирающуюся Тиу, до носа закутанную в отороченный мехом плащик. Короткая пробежка взглядом с головы до пят, и Алина деланная беззаботность немедленно улетучилась.

— Черт подери, Зэер! Ты ее что, пил?!!..

Дана осторожно высунулась из кресла, да так и выпрыгнула, на пружинке будто. Сомневаться не приходилось. Эта бледность нездоровая, заострившиеся как после тяжкой болезни черты, обведенные синевою отекшие веки. Похоже девчушка и на ногах-то едва стоит...

— Ты сдурел, Зэер?!!.. — на памяти Даны, Аля в первый раз красными пятнами пошла. Она сипло дышала, поднявшись с сиденья и вытянув вперед шею, будто хищник перед скачком. Радужка расплывалась, затягивая белки чернотой. Ногти потекли с кончиков пальцев, уплотняясь и кровожадно посверкивая.

Тиа жалобно вскрикнула, созерцая эти жуткие превращения расширенными в панике глазами. Прихрамывая, подвинулась назад, словно пыталась спрятаться за трансформера. Шатнулась и рухнула, сложившись неуклюжим комочком. Зэер запоздало дернулся, подхватил. Глянув укоризненно на продолжавшую шипеть от ярости Алю, водрузил потерявшую сознание девушку на лежанку.

— Ты козел!!!

— Я вампир. — Не согласился он невозмутимо. Повернув Тиу на бок, прикрыл покрывалом поверх плаща. — Для обряда требовалась энергия. Женская. Живая. И не твоя. — Уставился на Алю выразительно, сердито. — Пришлось у нее одалживать, а потом терапию проводить. Она вне опасности. А через день поправится совершенно.

— Нет у нас этого дня! — Выдавила девочка рыком. — Ее братец приперся, сатисфакцию стребовать. Если б она в добром здравии осталась, был бы шанс замять ситуацию добром. А теперь?! Что я предъявлю? Полутрупик доходящий подсосанный?! Самое то для хорошей добротной драчки и замечательных последствий в виде возродившейся ненависти. Прости-прощай перемирие — трансформеры снова рулят!

— Допустим, ты не права. — Зэер отвернулся, пристально изучая Тиу. Продолжил с недовольством, словно переступая через нежелание. — У меня понимание другое. — Нам представилась возможность на примере честной схватки доказать превосходство сил. Мы сражаемся, я выигрываю. Получаю на его сестру официальные права. Если требуется, готов даже их дурацкий обряд венчания пройти...

— Во имя?

— Будущего, разумеется. И это будет не ложь, скорее полуправда.

— Она понесла.

— Думаешь, я не знаю?!

— Думаю, ты хочешь ее убить. Позже, по-тихому, а это подло.

— Подло под меня ее подкладывать было, тоже мне, святоша нашлась!..

Дана позеленела и без устали благодарила небеса за то, что Тиа в плотном забвении. А если — нет? Если в сознании, просто от слабости двинуться не может?! Тогда вообще финиш, зная чувствительную натуру девушки, можно с уверенностью предположить — она наложит на себя руки без колебаний, как только сил на это подкопит. Господи, ну какого лешего эту парочку понесло выяснять отношения прямо сейчас?!..

Точно услыхав ее мысленные стоны, Аля как-то болезненно передернулась, так и не ответив на язвительный выпад рагезта. Обмякла в кресле, прикрыв лицо ладонью. Шепнула с горечью:

— Извини.

— Чему быть, того не миновать. — Философски изрек Зэер. — Очень похоже, что такой финал задумывался изначально. Слишком много совпадений и состыковок. Складывается впечатление, что нас заботливо ведут.

— К чему? — Аля попробовала слабо улыбнуться, виновато потупила глаза.

— Не знаю. И не хочу знать. Просто невнятное ощущение.

Дана деликатно кашлянула. Аля усмехнулась, не оборачиваясь.

— Она ничего не слышит. Ты, ведь, этого боишься, да?

— Алира, пожалуйста, не надо ее убивать!

— Никто и не собирается. — За Алю ответил Зэер. — Наоборот, сделаем все, чтобы девочка по жизни горя не знала. Разбитое сердце не в счет, извиняюсь. Над чувствами даже мы не властны. Но остальным по пунктам обеспечим. Ну и твою ей поддержку дружескую тоже кладем на весы. Вы, ведь, ее с Ноэлом не бросите, а?

— Не бросим. — Подтвердила Тиа уверенно, подивившись собственной твердости и силе. Зэер одобрительно кивнул.

— Вот и замечательно. Надеюсь, со временем ее разочарование угаснет. И тогда ей ничто не помешает устроить личную жизнь. В землях, куда вы отправитесь, женщины будут наперечет. И ее малыши помехой для брака не станут. — Он печально улыбнулся, присел у лежанки, отведя белокурый завиток, натянул на плечи покрывало, словно опомнившись, ладонь отдернул.

— Всю жизнь мечтал о детях. — Проговорил куда-то в сторону, тоскливо. — А теперь вот вынужден отказаться для их же блага. — Иногда мне кажется, этот мир извращеннее самых диких басен.

— Ну да, — холодно откликнулась Аля. — Потому что сами его извратили, на минуточку. Сами определили — что можно и чего нельзя. Стены поставили, колючку натянули. И веками послушно законы свои блюдете. Боитесь наказания, придуманного вами же. Боитесь — самих себя!

— Ты не понимаешь — это способ выжить.

— Это способ доказывать надуманную уникальность остальному не столь крутому населению. И это — чистой воды расизм! Если бы Незримый и впрямь отделил вас от всех других народов, он не оставил бы вам шанса на кровосмешение. Но от вас рождаются дети. Значит, эти дети нужны! — последние слова прозвучали с неожиданной яростью и мукой. Аля задержала дыхание, словно отчаянно удерживая себя от дальнейших крамольных откровений. Потом выдохнула в горестном бессилье, ударив ладонями по подлокотникам, стремительно из кресла поднялась.