Нежность Пустоты Грядущей

-Ты полагаешь, это было причиной? — Тиннар кружил по темному залу, поднимая и осматривая куски механизмов, остатки мебели, находя даже оружие, но бросая его, ибо все оно пребывало в явной негодности.

-Только это и могло быть причиной. Никто из местных не смог бы преодолеть нашу защиту, — она опустилась на пол, уперлась локтями в колени, положила ладони на голову, продолжая рассматривать мечущихся над ней золотистых дрожащих червей, — И это произошло недавно. Незадолго до нашей катастрофы, мы связывались со станцией и...

-Катастрофы? — Тиннар повернул к ней голову, сжимая в руках металлический, с несколькими разноцветными вентилями и крупными символами цилиндр.

-Наш корабль упал. — она опустила голову и закрыла глаза, вновь переживая то и слеза упала на пыльный и грязный пол, вызывавшая ревность в Занмара, не успомнившегося в том, что плачет она о том самом великолепном Джонасе.

-Что вы будете делать теперь, госпожа? — ему было нестерпимо жаль ее, на любое действие был готов он, только бы вернуть ей надежду, доставить ей радость и удовольствие. То, что единение тел с ним не могло быть ничем подобным для нее, он уже знал.

-Есть способ связаться с нашими городами, о котором вряд ли знали нападавшие. Вслед за "Горриданом" должен был стартовать "Анкалот" и, если мне повезет, если у них будет достаточно топлива для торможения, они смогут забрать меня отсюда.

-Что для этого нужно, госпожа?

-Выйти на нижнюю плоскость листа.

Эти белые комбинезоны из плотной ткани, с золотистыми на ней бессмысленными узорами, неприятны ему. В них прочный каркас и они неплотно прилегают к телу, образуя вокруг него пустое пространство. Серебристые изнутри, они только кажутся тяжелыми и скорее сковывают движения, чем делают их неуклюжими. Только у одного из них имеются воздушные баллоны на спине, другой же получает электричество и воздух через тонкий фал, тянущийся из выемки в черном лакированном камне стены. Несмотря на то, что он должен всюду следовать за своей госпожой, он предпочел бы, чтобы на месте его оказался Тиннар. Предстоящее кажется ему слишком пугающим и нет уже той дурманящей эйфории, что сделала бы его бесстрашным исследователем и он сожалеет, что этот скафандр не подходит воздушному наезднику, застегивая молнии, затягивая ремни из белой кожи.

Долгий спуск в лифте, где им пришлось сидеть, крепко пристегнутыми к жестким сиденьям, вдавливаемым в их старую белую кожу наполнил его скучающим раздражением, от которого ему не удалось избавиться до сих пор.

Они встают на маленькую платформу и Тиннар покидает их, круглые двери закрываются за ним и они остаются одни. Он стоит позади своей госпожи, рассматривая стены, покрытые царапинами и темными пятнами, держась за поручни, чувствуя, как плотно сжимают ноги, талию и предплечья его стальные капканы и медленно поворачивается все вокруг него, останавливаясь лишь тогда, когда он оказывается вниз головой.

Люк неторпливо открывается и яркий свет слепит его в первую секунду, пока забрало шлема не успевает отреагировать на него и не становится темнее. По черной полосе его госпожа совершает протяжные шаги, с трудом отрывая от нее тяжелые ботинки и прилагая немало усилий, чтобы вернуть их обратно.Он следует за ней, тонкий фал волочится позади него, готовые удержать и направить, но Занмар сомневается в том, что может быть полезна эта тонкая связь. Перенеся ногу через высокий порог, он впивается стальными крюками подошвы в бледную мякоть листа и глубоко вдыхает, чтобы избежать страха.

Направленные вниз волоски, ставшие прибежищем для удививших его когда-то длинноногих существ, поблескивали искристым соком, капли которого собирались возле ран, причиненных когтями. Вытянув короткие хоботки, существа вбирали в себя питательную влагу, не обращая внимания на пришельцев, не видя в них угрозы для себя.

Маленькие черные глаза, прикрытые длинными, завивающимися зелеными ресницами казались Занмару не столько лишенными разума, сколько отказавшимися от него, как если бы древние предки тех существ были великим народом Древа, путешествовавшим с ветви на ветвь, создававшим города и произведения искусства, ведшим торговлю и войны. Но он никогда не слышал о них, более того, во всех книгах, какие он читал, нижние плоскости листьев неизменно назывались безжизненными и теперь полагал, что и во многих других знаниях, имеющихся у него, имел основания сомневаться.

Осторожно и медленно переставляя ноги, не поднимая одной, пока не становилось ясно, что крючья другой прочно вцепились в лист, они брели между волосками и равнодушными зелеными существами, а внизу Занмар мог различить лист другой ветви и даже большой город в центре его, мог видеть почти неясным далекий Ствол, летающие машины, выдающие себя темнотой или блеском, ведущие свой путь от одного листа к другому, от одной ветви к другой и все это, существуя в медлительной тишине, сдобренной лишь его хриплым, прерывистым дыханием да тяжелым отзвуком шагов, казалось ему странным перевернутым сновидением.

Его руки, легкие и забывшие о зловредном и мрачном притяжении, мечтали о том, чтобы парить и блуждать, тело покачивалось, покорное едва заметным, легчайшим потокам, тошнотворное ощущение ложной, противоестественной силы соблазняло мечты, но малейшего напряжения было достаточно для того, чтобы стало все неподвижным и прочным и это радовало его, вызывало улыбку, ощущение того, что он смог изобретательно и удачно обмануть кого-то более сообразительного, чем он сам.

Отойдя на две сотни шагов от шлюза, блуждая между волосков, боясь вспугнуть длинноногих тварей, они добрались до небольшой стальной полусферы, вмятины и трещины на поверхности чьей о любопытстве говорили многих животных. Сняв с правого бедра, где Занмар держал автомат и червеглот, белую сферу размером с кулак, Джаннара поместила ее в выемку возле основания, после чего развернулась и отправилась обратно.

-Что ты сделала? — уже снимая шлем спросил ее юноша.

-Я запустила экстренный сигнал, -присев на скамью, она стягивала с себя скафандр, обнаруживая под ним нагое тело, — Они не смогли запросить о помощи по обычным каналам. Кто бы ни напал на станцию, он не знал о том передатчике. Теперь нам остается только ждать.

-Как долго?

Она задумалась.

-"Анкалот" должен был стартовать через две недели после нас. Мы провели в пути двенадцать дней, значит скоро уже время их старта. "Горридан" потерпел катастрофу на девятый день, значит нам ждать дней десять — одиннадцать.

-Как они смогут забрать тебя? — Тиннар подобрал с пола шлем и повесил его на стальной крюк в стене.

-На корабле есть челноки, а на нижней части листа фермы для стыковки, -она сидела, склонившись так, что соски ее почти касались коленей, высвобождая щиколотки.

-И что ты будешь делать дальше?— он присел возле нее, сжав пальцами один из своих красных клыков и расшатывая его.

-Отправлюсь вместе с ними наверх. — она повернулась спиной к Занмару и он увидел едва заметные следы от шрамов, вопрос о происхождении чьем вызвал у нее такую ярость, что он предпочел отвести взор.

-Ты уверена, что они возьмут тебя?

-Думаю, на корабле найдется место. — она самодовольно улыбнулась, уверенная, что ей не посмеют отказать.

-Они могут сбросить тебя вниз. — он вырвал свой клык, поднялся и поднес его к глазам. Внимательно рассмотрев его со всех сторон, усмехнулся и протянул его Занмару.

-Возьми, юноша. Можешь хвастаться им, как трофеем.

Окровавленные темные корни, коричневые пятна, глубокие трещины, шероховатая поверхность. Усмехнувшись, он лизнул эту гнилую кость, сопровождаемый презрительным взглядом Тиннара.

-Ты прав, — Джаннара поднялась, застегивая за спиной кожаный белый бюстгальтер со множеством на нем блесток, — Я должна проверить капсулы.

Проследовав за ней по обрушенным коридорам, спустившись по винтовой темной лестнице, скрипевшей и дрожавшей под ними, они оказались в небольшом ангаре, где хранилось когда-то десять вытянуто-гладких машин.

-Что это? — вращая в пальцах чужой клык, намеренно касаясь его острием подушечки указательного левого пальца, чувствуя в том непотребное удовольствие, Занмар с любопытсвом смотрел на эти механизмы, особенно же на те, которые, будучи придавлены балками или кусками стен, позволяли видеть внутренности свои, мерцавшие синеватым свечением, открывавшие мягкие кресла, обитые белым мехом и оранжевые сферы, зависшие в трепещущем покое.

-Это капсулы, способные броситься вниз и достичь самых корней, -Тиннар подошел к одной из них и провел пальцами, не выпуская когтей, по матовой шероховатой поверхности, -Только здесь недостаточно энергии для них и у твоей госпожи нет кодов запуска.

-И я не хочу вниз, — открыв одну из капсул, подняв ее тонкую дверь, она заглянула внутрь, убеждаясь в полной работоспособности ее, — Мы должны уничтожить их.

Она аккуратно разложила на уцелевших капсулах черные пластинки взрывных устройств и, когда они отошли достаточно далеко, с силой сжала сферу передатчика.

Взрыв не был громким и почти не повредил здание. Только готовые к падению от прошлых разрушений части его упали вниз, только радужное зарево вспыхнуло и разошлось, медленно остывая, растекаясь в воздухе колеблющимися полосами цвета.

В пустом помещении, выбранном ими для того, чтобы стать жильем на ближайшие дни, куда они намеревались собрать все оружие и провиант, уцелевший на станции, Тиннар стоял над сидевшей в низком кожаном кресле Джаннарой и она, положив руки на подлокотники, смотрела на него с озорной злобой в покрасневших глазах.

-Почему ты надеешься, что они возьмут тебя?

-Что им останется делать? — она почесала висок костяшками пальцев.

-Убить тебя. -он приоткрыл пасть, оскалив пурпурные клыки.

-Они не посмеют...ради памяти Джонаса... — она закрывает глаза и ресницы дрожат, надеясь вибрациями теми отпугнуть слезы.

-Кем он был?

-Начальником экспедиции. — глаза мечутся под веками, ведомые пришлыми и нежеланными воспоминаниями.

-Капитаном корабля? — он склонил голову, всматриваясь в нее, не доверяя ей, отыскивая в ее словах то, что она хотела скрыть.

Она кивнула.

-Кем была ты?

-Его...помощницей. — ей хотелось бы сказать другое, но она не осмеливается, не чувствует себя достойной.

-Какую функцию ты выполняла?

-Я...я была специалистом по контролю за двигателями...— она положила ногу на ногу, соединила пальцы рук и прикрыла ими промежность. — Послушай, я знаю, кто ты. Тебе ничего не удастся узнать от меня, а даже если бы это было и не так, знания эти ничем не помогут тебе. Сколько вас осталось? Что у вас есть?

Войдя и принеся с собой первый из ящиков с провиантом, Занмар услышал тот разговор и рука его немедля опустилась на рукоять пистолета.

-О чем вы говорите, госпожа? — сощурив глаза он воззрился на Тиннара, но тот оставался спокойным и расслабленным.

-Что произошло с твоим кораблем, Джаннара? — он прикоснулся пальцем к пустому месту на нижней челюсти, где еще надавно был тонкий клык.

-Рассинхронизация двигателей, — ее глаза растерянно моргнули.

-Ты должна была следить за этим?

-Какое право ты имеешь задавать вопросы? — Занмар выхватил червеглот и направил его на Тиннара.

-Она послужила причиной катастрофы своего корабля. — он взмахнул руками так, как будто это казалось ему отвратительным, но в то же время и восхитительным в своей уникальности поступком.

-Это правда, госпожа? — ничто не могло бы изменить его влечения к ней, но любопытство, как всегда, превосходило страсть.

Она молчала, с ненавистью глядя на Тиннара.

-Вероятнее всего у вас были двигатели системы Халлона, — он сложил на груди руки в расслабленном размышлении: — Они действительно могут работать с некоторым отличием друг от друга в частотах, но это всегда легко заметить и устранить простой регулировкой.

-Откуда ты все это знаешь? — подобная осведомленность возбуждала его любопытство, но одновременно и настораживала.

-Разве я не рассказал тебе? — в его взоре неугомонный смех.

-Что именно?

-Я — ее враг. — также спокойно, как другие признаются в том, что уже завтракали сегодня.

Схватив поудобнее рукоять пистолета, Занмар был готов в любое мгновение теперь произвести выстрел.

-Не беспокойся, я не собираюсь причинять ей вред, — признание это смущает его, он опускает голову, — Я бы хотел уничтожить весь ее народ, но в смерти одной несчастной девочки не вижу никакого смысла.

-Что он говорит, госпожа?

-Так и есть, -раздосадованно вздохнула она, — Когда-то мы почти полностью уничтожили его соплеменников. Немногие из них выжили и прячутся теперь на лишенных воздуха листьях высоких ветвей.

-Нас осталось слишком мало, но мы все помним, — он приседает и смотрит на нее тем взором, каким хищник провожает сбежавшую добычу, — Вы по прежнему привлекаете нас, мы все еще считаем вас удивительными, нам интересно все, что с вами происходит, хоть мы уже и не желаем войны с вами.

-Не можете себе позволить. — она приподняла насмешливую левую бровь.

-Мы знаем о том, что вы ищете Сеятеля, но, могу уверить тебя, что это бесполезно.

-Почему? — она закатила глаза, предчувствуя повторение разговора, происходившего уже сотни раз.

-Мы странствуем по Древу вот уже десятки тысяч лет, с тех самых пор, как вы изгнали нас с наших ветвей. Мы поднимались так высоко, как никто другой и нигде не видели ясных следов или доказательств его присутствия.

-Ты тоже хочешь поспорить с моей верой? — зубы ее сжались, руки напряглись.

-Как высоко вы поднимались? Мы достигали отметки в восемьсот тысяч.

-Считая от корней? — Занмар невольно опустил пистолет, пораженный столь огромной цифрой.

Тиннар кивнул.

-Эта ветвь находится на уровне шести с половиной.

-Но ведь расстояния между ветвями...— пытался вспомнить Занмар то, что говорили им в академии Фаррина.

-Они почти равны. Различия незначительны, если мы говорим о таких количествах и расстояниях, — повернувшись к Джаннаре, Тиннар сделал шаг к ней, но был тот лишь настойчивостью, но не угрозой, — Так насколько высоко вы поднимались?

-Первая Экспедиция Джонаса на "Велтаринге" поднялась на сто тысяч, — она говорила спокойно и торжественно, как будто было то победой, но не слабостью или неудачей, — Из-за возникшей проблемы с навигационной системой они прекратили подъем.

Еще на шаг приблизился Тиннар к девушке и Занмар подступил к нему, не сводя с него оружия.

-Ты можешь не беспокоиться, юноша. Я никогда не причиню ей вреда, если только она сама не захочет того или не нападет на меня, — в глазах его ютится потаенная страсть, — Они победили нас с честью, не убивали женщин и детей, позволили выжившим уйти. За это мы всегда будем благодарны им. — он дотронулся до ее руки, втянув когти и было то прикосновение нежным и трепетным. — Я скорее буду присматривать и ухаживать за ней, оберегать ее, чем причиню ей вред.

-Ты говорил другое.

-Я беспокоился о тебе, твоих жизни и свободе. Ради тебя я мог бы убить ее, но не ради себя.