Последний приют для девственниц

— Я хочу проверить ваш болевой порог, — он прикоснулся к одной из круглых ручек, -Скажите мне, когда почувствуете покалывание.

Медленно и осторожно он поворачивал ручку, глядя то на девушку, то на шкалу.

— Вы ничего не чувствуете?

Она помотала головой, скривив губы. Ей было жаль разочаровывать доктора, но в таких мелочах она решила его не обманывать.

— Может быть, прибор сломан?

Доктор подошел к ней, обеспокоено глядя на нее, отстегнул пару ремней и прикоснулся к стальным прожилкам в них. Мышцы на его щеках дернулись от электрического удара, не столько болезненного, сколько неприятного, но это было единственное, чем он проявил себя.

— Нет...-задумчиво сощурив глаза он вернул ремни на руку девушки, — С ним все в порядке.

Вернувшись за стол, он положил руки на зеленоватую сталь прибора, несколько мгновений смотрел на него неморгающим взором, погрузившись в унылое размышление.

Затем он прикоснулся к переключателю под шкалой, от чего стрелка метнулась к левому краю шкалы и устало ударилась о него, после чего, дрожа от злобного нетерпения, поднялась до первого из черных делений, не достигая ближайшей цифры.

Снова поворачивая регулятор, доктор со все большей обеспокоенностью смотрел на Ирину и когда стрелка достигла правого края, он не выдержал и вырвал из розетки черную вилку.

— Это невозможно! — он взмахнул руками, трепещущим нервным жестом выражая все свое возмущение.

Она пожала плечами. Ему было виднее.

Он подошел и встал перед ней, потирая морщинистые руки, глядя на нее со злобным подозрением. В ее же взгляде был только полный надежды на спасение и покой испуг. Брови ее изогнулись, пальцы вцепились в подлокотники. Яркая лампа свисала над ней на изогнутом черном шнуре, ослепляя, отражаясь яркими бликами в очках доктора. Резко выбросив руку к груди девушки, он длинными умелыми пальцами схватил ее за сосок.

Вскрикнув, она ударила его по запястью, он отдернул руку и спрятал за спиной.

— Простите, — сказал он, поправляя очки другой, — Я должен был проверить.

— Со мной что-то не так? — она сложила на груди руки, чтобы спрятаться от него, боясь, что он снова повторить свой выпад. Сосок немного ныл, вспоминая о боли, но правый возбудился и в промежности возникло томное тепло. Бросив взгляд на скрытое под мятым халатом щуплое тело она усомнилась в том, что этот мужчина мог быть причиной того возбуждения. Он ничем не был похож на ее принца, между ними нельзя было заподозрить ни малейшего родства.

— Нет, нет, что вы...-он провел рукой по лысине, — У вас, должно быть, какая-то особая нечувствительность к электрическому току...Любопытно...

Разозленная тем, что представляет для него всего лишь интересный образец, она поднялась, опустив сжавшиеся в кулаки руки. Спохватившись, она вернула их в прежнее положение, решив и далее в обществе этого доктора закрывать ими грудь.

— Вы найдете сами свою палату? — она кивнула и он, уже не обращая на нее внимание, снова сел за стул, отрешенно глядя на прибор перед собой.

Перед дверью в комнату она остановилась, ощутив за ней присутствие чуждого, враждебного существа. На стене справа от нее яркие синие птички прыгали в черной клетке, надрывно чирикая, сверкая изумрудными глазами.

Осторожно открыв дверь, она заглянула в палату, готовая бежать, беспокойная от мысли о том, что ее демон мог пострадать.

Юноша сидел на кровати, держа на коленях пистолет.

Повернув голову к двери, он улыбнулся.

— Забавная игрушка, — он взял оружие, выбросил из него обойму, нажал пару раз на курок и снова зарядил пистолет, — Только с ее помощью тебе ни с кем здесь не справиться. Вот это, — он достал из-за спины маленький серый корпус, — Будет намного лучше...

Он бросил ей этот предмет, но, несмотря на легкость его и изящную ловкость броска, она с трудом поймала его двумя руками, неумело выставив их перед собой и едва не уронив холодный пластик.

Во всем похожий на ее пистолет, он обладал более коротким и квадратным дулом, заканчивавшимся зеркально-стальной исцарапанной пластинкой. Над рукоятью она заметила маленький рычажок и, коснувшись его, вызвала тихое гудение и вибрацию устройства, после чего несколько красных огоньков загорелись вдоль его дула.

— Это лазерный пистолет. Его хватит на пятьдесят секунд луча и у него нет отдачи, -юноша поднялся с ее кровати и она поняла, что теперь ей придется просить сестру поменять постель. Его одежда, как и он сам, выглядела чистой, но ощущение осквернения, неотступно следовавшее за ним и остававшееся еще долго после присутствия его, невозможно было устранить иначе.

— Я возьму твое оружие. Вряд ли оно пригодится тебе. — он направился к двери и она, глядя на него, приближающегося с непреодолимой ленивой волей, подобно огромному травоядному динозавру, поняла, что не сможет остановить его. Возможно, он был прав и дарованное им оружие было более уместно, учитывая, кем могли быть ее враги и чем они могли обладать, но Вероника будет в бешенстве, когда узнает, как Ирина распорядилась ее подарком и мысль об этом не могла не пугать.

Она шире открыла дверь и прижалась к стене, чтобы он мог пройти. На мгновение ей показалось, что он схватит ее, что-нибудь сделает с ней, но он только улыбнулся и ушел, спрятав пистолет под черным джемпером.

Закрыв дверь, она осмотрела палату. Здесь везде могли быть его следы. Он мог осмотреть все здесь, прикоснуться ко всей мебели, подоконнику и самому окну, открыть тумбочку и сумку, ощупать и обнюхать ее одежду, бюстгальтеры и трусики. Все здесь могло быть осквернено, не только постель.

Она встала посреди комнаты и осмотрелась. На первый взгляд ничего не было тронуто, даже книга так же лежала на самом краю подоконника. Открыв ящик, она достала из него пластиковый белый пакет и заглянула в него. Выловив в нем черные стринги, внимательно осмотрела их, поднесла к лицу, понюхала. Одни за другим она осматривала предметы белья и остановилась только тогда, когда обнаружила на красном, с черными цветами бюстгальтере странные белесые пятна, которых не помнила, которых не могло на нем оказаться. От омерзения сердце ее часто забилась, голова закружилась и меховая темнота затмила взор.

— Госпожа...-тихий голос, робкое прикосновение к ноге вернули ее, не позволили потерять сознание и упасть. Опустив голову, она увидела своего маленького демона, сощурившего глаза, с беспокойством смотрящего на нее.

— Со мной все в порядке...-она оперлась на подоконник правой рукой, — Ты видел того, кто ждал меня здесь?

— Нет, госпожа. Я...-демон запрыгнул на тумбочку, почесал левый бок, — Я выходил ненадолго.

— Выходил? — ей казалось, что ему небезопасно разгуливать по коридорам клиники, -Куда?

— Это место...-он смутился, отвел от нее взгляд, — Только для демонов.

— Понюхай. -она протянула ему бюстгальтер и он послушно приблизил к нежному шелку черные раздувшиеся ноздри.

— Чем он пахнет?

— Вами, госпожа?

— А мужчиной? Его...-дыхание ее перехватило, когда она задумалась о том, вправе ли произносить это слово, достойно ли оно ее, не будет ли оно слишком непристойным, -спермой?

Демон принюхался снова, наклонив голову.

— Нет. Точно не мужчиной.

Успокоившись, она села на подоконник, положила рядом с собой оружие.

— Откуда у вас этот пистолет? — обеспокоенный голос демона, поднявшаяся на его загривке шерсть насторожили ее.

— Один молодой человек подарил его мне. — она взяла его в руки, провела по его побитому пластику. — Почему ты спросил?

— Этот пистолет очень опасен. Он может убить даже такого, как я.

Она удивилась, что он говорит ей это, позволяя ей понять, что теперь у нее есть возможность угрожать ему и причинить вред. Он мог обманывать ее, позволяя считать его более беззащитным, выгодная стратегия для того, кто способен на сложные, многосоставные, долгосрочные планы, для существа изощренно — хитрого, потаенно жестокого, но при этом удручающе слабого, каким она и видела этого своего демона.

— Он поможет против солдат принца?

— Убить — нет. Ранить — возможно, — он потер нос лапкой и чихнул, — Если все будет хорошо, то уже сегодня ночью ты сможешь проверить это.

Когда наступила темнота и дежурная сестра выключила свет в коридоре, Ирина уже лежала под тонким одеялом, в одном только черном бюстгальтере, со связанными руками над головой. Ее демон был умелым пленителем и знал все загадки узлов. Они не единожды проверили и каждый раз, стоило ей, вывернув запястье, подцепить и потянуть указательным пальцем веревку на особом месте узла, как он распадался, превращаясь в бесстрастную слабость.

Вытянув и разведя ноги, она терпеливо вдыхала темноту и ждала, не чувствуя страха, не желая сна. Демон затаился в ящике тумбы, она слышал, как он скреб когтями по деревянным стенкам, случайно задевая их. Медленно и глубоко вдыхала она, задерживала воздух в легких и лишь по прошествии нескольких секунд совершала расслабленный выдох. Раз за разом повторяя это, она вскоре привела себя в состояние близкое к сладостному дурману, слепящему забвению, в котором виделись ей огромные красные грибы, золотистые кенгуру в высоких цилиндрах, вежливо раскланивающиеся друг перед другом и насекомые с черными клешнями, привлекавшие самок тем, что ударяли ими о панцири свои, нередко раскалывая их и причиняя себе смертельные раны.

Она очнулась только тогда, когда почувствовала прикосновение к промежности своей. Вздохнув, она приподняла голову, схватившись обеими руками за уголок, откинула одеяло и в свете всех трех лун, из которых одна, желтоватая, была полной, другая, серебристая, пребывала в первой и третья, голубая, в последней четверти, увидела Синцития, устроившегося между ее бедер, крошечными ручками гладящего их, нервно облизывающего синие губы.

— Ты знаешь, как возбудить, красавица...-его вкрадчивый голос на многие намекал потери, — Ты знаешь, как доставить удовольствие...

Высунув язык, он провел им по губкам ее влагалища и коснулся клитора, от чего она вздрогнула и попыталась подняться.

— Нет! — выкрикнул он, вцепляясь пальчиками в нежную кожу бедер, — Лежи и наслаждайся! Доставь мне удовольствие и я обещаю, что снова представлю тебя принцу. Ведь это я выбираю для него девственниц...

Изумленная, она медленно опустилась на подушку, приподняв над грудью связанные руки. Ее демон замер в тумбочке, ожидая сигнала. Каждый из них мог обманывать ее, но мог и помочь и выбор был сложнее, чем в тот день, когда два мальчика стояли перед ней, прижавшейся к стене и уйти она могла только поцеловав одного из них.

Горячий язычок Синцития вцепился в ее клитор, крохотная ручка погрузилась во влагалище, уперлась в девственную плеву, но едва ли ему под силу было прорвать эту непостижимую преграду. Яростное удовольствие электрическим теплом вонзилось в нее, она вздохнула и вскрикнула, приподнялась на локтях, всматриваясь в темноту между ног, где извивалось бледное уродливое тельце. Палец ее изогнулся, цепляясь за заветное место в петле, на мгновение она еще усомнилась в своем решении, но сознательное родство с демоном превзошло сомнительные обещания того, кто позволил ее изнасиловать и она, схватив его скользкую кожу, сжав хлипкую плоть, призвала своего демона.

Едва не сломав дверцу тумбы он выскочил, одним длинным прыжком взлетел на кровать и, выпустив длинные когти, вонзил их в Синцития.

Он завопил, издавая высокий звук, одновременно похожий на плач и рев, он дернулся, размахивая крохотными ручками и ему удалось сбросить с себя демона. Истекая кровью, Синцитий скатился с кровати, закрутился на полу, разбрасывая темные капли.

— Как ты могла! — прошипел он, падая на спину, — Я хотел отдать тебя моему принцу...

Оранжевое мерцающее свечение, прерывистое от строчной развертки, покрыло его кожу и за одно мгновение он исчез, оставив после себя медленно расползающийся по комнате зеленоватый дым.

— Почему?! — демон заметался по комнате, — Почему ты мне не сказала?

— Что? — она села на кровати, сбрасывая с рук веревку.

— Как я мог не догадаться? — он вспрыгнул на подоконник, выдвигая и пряча когти снова и снова.

— Что происходит? — вытащив из-под подушки пистолет, она направила его на демона.

— Ты думаешь теперь это что-нибудь изменит? — рассмеялся он и через мгновение на его месте была лишь дымная пустота.

Поднявшись, держа в руке пистолет, она подошла и вдохнула тот приторный, горький аромат и он наполнил ее злобной решимостью.

Не беспокоясь уже о том, что сестра заметит свет, она включила его, достала зеркальце и косметику, нанесла синие густые тени, красной тушью утяжелила ресницы, добавила румяна на щеки, черноту вернула губам, черные, с золотистыми цветами одела бюстгальтер и трусики, натянула сетчатые чулки и перчатки, взбила и без того пышные волосы и сочла себя готовой предстать перед принцем.

Она легко нашла путь к лифту, благо что оказалась открытой дверь в ведущий к нему коридор и только когда закрылся он поместила ноги в туфли на высокой платформе, которые до той поры держала в руке, чтобы сделать бесшумными шаги свои.

Она надеялась, что правильно запомнила этаж, верную нажала стальную круглую кнопку. Осторожно выглянув из остановившегося лифта, увидев только черные гладкие стены коридора, она усомнилась в своей памяти, но некое настойчивое чувство подсказывало ей, что она должна остаться здесь и потому двумя шагами позднее она позволила лифту уехать, медленно подняв свет в круглых окнах его дверей.

Маленькие треугольные светильники, в беспорядке разбросанные по потолку, полу и стенам, красные, синие, желтые, зеленые, выбивали из зеркальных стен хищные образы и казалось ей, что неведомые изворотливые насекомые ползают, ворочаются вокруг нее, выжидая удобного случая, чтобы напасть.

Золотистые круглые ручки изогнутых дверей одна за другой подвергались насилию с ее стороны, пока наконец одна из них не поддалась и не обнаружила за собой темное пространство, в котором лишь небольшое возвышение выделялось золотистым свечением и только для того, чтобы не позволить мрак роскошному трону с подлокотниками в виде трехглазых клыкастых тварей. Позолота почти покинула уже его резное дерево, на кремовой, с золотистыми лилиями, обивке, виднелись темные пятна, а под заднюю правую ножку подложен был кусок свернутой бумаги и все же он производил пугающее ощущение сосредоточения неведомой мощи и не было сомнения в том, что именно на нем восседает принц в то время, как принимает самые значительные решения свои.

Крошечные лампы, окружавшие ступени, источали мерцающие полосы света, затхлый воздух благоухал ароматами тоскливого забвения и она трижды обошла трон, осторожно ступая по квадратным плитам, чтобы не попасть между ними острым каблуком, не раздавить тусклые травинки, протягивая к нему руку, но не осмеливаясь коснуться, опасаясь, что будет тогда сожжена, уничтожена и лишена возможности доставить удовольствие своему принцу.

В задумчивой отстраненности она встала перед троном, покачиваясь в его успокаивающем сиянии, соединив за спиной пальцы рук и не слышала, как открылась дверь позади нее.