Штурмовые отряды империи 1 часть

Звижена не шутила. — Кто ты? Если ты из охранки, твои мозги сейчас украсят заднюю стену!

— Я канефлянин. Дженессаль провёл меня через границу, я сторонник Сопротивления. Меня зовут Дункель Континец, а грим атланта сделал некто господин Пруги, бывший управитель Императорских Бань.

Девушка, видимо поверив, опустила бластер. — Какова была последняя воля Дженессаля? — Спросила она опять упавшим голосом.

— Я даже и не знаю... Мы ехали в центр сопротивления, но на заправке на нас напал целый отряд штурмовиков. Дженессаль мне передал только ваш адрес и приказал ехать скорее, пока он их задержит...

Прошла весьма долгая пауза, пока девушка, собравшись с силами, спросила.

— Как это было?

Дункель, немного подумав, ответил. — Вам лучше этого не знать. Это было быстро, Дженессаль Деланди умер в бою, за свои убеждения, как настоящий мужчина.

— Любимый мой Дженессаль. — Девушка обхватила руками колени и печально глядела в окно. — Он любил меня по настоящему. Он был последним из тех благородных дворян, изображения которых висят на стенах дворцов, и чьи потомки рушат нашу великую цивилизацию... — Вдруг снова взяв себя в руки, она встала и почти не дрожащим голосом спросила. — Чем я теперь могу помочь вам?

Дункель опешил, это он должен был спросить её, не нуждается ли она в его помощи, а вышло наоборот. Распустил слюни, а какая-то девка оказалась сильнее его. Он полез в карман за сигарой, что бы успокоится, Дункель Континец был весьма нервным малым, по аргонским меркам, разумеется. Девушка посмотрела на него. — Только не курите при полиции. Они прекрасно осведомлены, что настоящий атлант никогда не будет с таким удовольствием вдыхать клубы дыма.

— Что мне теперь делать?

— Вам нужно немедленно отправляться в Центр. Штурмовики, вероятно, вычислили вашу машину. Они могут попросту оцепить кварталов двадцать или пол города, и вытащат вас отовсюду, куда бы вы ни спрятались. Если вы согласны, немедленно перемещаемся в Центр.

Дункелю не оставалось ничего, как согласится, и идти вслед за ней. Они залезли в лифт и он, разгоняясь, начал проваливаться под землю. Капсула лифта летела по тонким титановым рельсам через огромные пещеры, освещённые слабым призрачным светом. Внизу Дункель различал строения, заводы, теплицы и оранжереи с яркими огнями. Звижена очнувшись от забытья, показала Дункелю на окно лифта.

— Это Трактильдия, подземная страна. Она в вассальной зависимости от Аргонии. Сейчас мы пролетим их столицу, Металлику, где правит аргонский наместник, трактильдский царь Друм III.

Краем глаза Дункель успел заметить свет огромного города, но лифт затрясло от перегрузок, и он снова полетел наверх, в слой земли и камня. Пронизав землю, он оказался закованным в куб из каменных плит. Дункель не на шутку испугался, но Звижена что-то нажала, и они вышли из постамента памятника, поставленного не кому иному, как...Джойстеру Громовержцу, который повстанцы, притворяясь лояльными гражданами, поставили во дворе своей штаб квартиры.

Да здравствует император!

Император умер внезапно. Ещё вечером он хотел немедленно созвать военный совет, чтобы покончить с проклятой язвой — Тринией, но уже утром придворные нашли его холодный труп. Императора Аргонского и Трактвильдского, короля Пандиоррского и покровителя Платанского и прочих мелких земель повелителя больше не было — он лежал, какой то угловатый и скрючившийся на широком ложе. Шептали, что императора отравили, слышали, как ночью, он звал канефлянского врача, но тот куда-то исчез. Так или иначе, империя не могла оставаться без императора. Демарх Каршандара находился в столице, и уже суетился, желая узурпировать власть. Немедленно решено было вызвать всех царских детей, и в разные концы империи полетели послания. Тело императора было помещено в золочёный скафандр и перевезено в обстановке строгой секретности на космодром Каршандарской Ривьеры. Страна и слыхом не слыхивала о смерти повелителя, только со всех окраин, границ и заграниц летели стратопланы с детьми и родственниками и садились на плиты Ривьерского космодрома. Космодром был пуст — все базировавшиеся на нём военные и гражданские звездолёты ещё четыре месяца назад были перемещены в Пеларгонию по Шебраэнскому Контрибуционному протоколу. Только посередине высилась примитивная пятиступенчатая ракета, какие строились ещё лет тридцать назад.

Джакар и Кай успели лишь к началу похорон — дела задержали принцев в Балии. За неделю до Джойстера Громовержца ушёл в мир иной его друг и побратим балийский калуф. И со смертью его, антиканефлянская коалиция распалась. Аргония осталась одна. Проводив его в последний путь, братья собирались уже в Технотепуль, когда новая скорбная весть развернула стратопланы на Ривьеру.

Джакар, успевший привязаться к отцу-императору ощущал какое-то чувство утраты, но Кай, как заметил Джакар, сильно оживился. Он мечтал поднять империю на занебесные высоты из той зловонной ямы, куда отбросил её отец. Лифт поднял их наверх, в головной отсек ракеты, где лежало тело отца. Открыв тяжёлую дверь, Джакар увидел рубку, где на одном единственном кресле лежал мёртвый император, облачённый в скафандр. Обстановку торжественной печали нарушил пролезший в дверь Кай Джойстер. — В последний путь. Десять тонн урановых зарядов и восемьдесят килограммов живого веса, да не кого-нибудь, а самого императора. И всё это взорвётся на солнце. А не выгоднее взорвать всё это над Шебраэной или Ню — Шляхеном, а, ваше так и некоронованное величество?

— Заткнись, Кай. Это наш отец. Хоть здесь над его телом, попытайся отнестись к нему с уважением. А что ты сказал про Солнце?

— Я просто забыл, что будущий император не знает даже, как его похоронят. Не бойся, Джакар, земле тебя не придадут, черви не съедят твоё имперское тело — тебя похоронят по огненному обряду, положат в ракете, как отца, и запустят на наше светило, подкрепив твоё тело парой — тройкой десятков тонн урана, чтобы взрыв был виден по всей Шебрании. Твой народ скажет, да светишь ты нам вечно, ты превратишься во вспышку, в луч света. Здорово? На мой взгляд очень красиво.

Джакар обошёл кругом рубку, и, взглянув в последний раз на императора, вышел наружу.

— Поторопись, Кай, не то полетишь вместе с отцом!

Всё было готово к старту. Под ракетой что-то шипело, разбрасывая искры. Провожающие императора в последний путь стояли в бункере, отгороженном от стартовой площадки толстым фиолетовым стеклом. Джакар подождал, когда прелат ордена Техно дочитает молитву, и утопил в пульт широкую кнопку. Старт. Дюзы взревели грохотом тысячи молний и ракета, как свеча, перевёрнутая пламенем вниз, начала медленно, но всё быстрее и быстрее лететь вверх, туда, где светило солнце, чтоб взорваться на нём и превратившись в яркий луч, освещающий землю, дающий силу растениям и животным, радующим по утрам людей...

Тишину нарушил Кай. — Отмучились. Через три дня ракета врежется в Солнце, и ты Джакар станешь императором! Гип-гип-ура императору Джакару Первому!

Только сейчас Джакар понял, что Кай изрядно нарезался спиртным, и, не желая показать, что жалеет отца, глумится над ним.

Священник стоявший позади Джакара оживился на слова Кая Джойстера.

— Не торопите события, принц. Неизвестно, кому достанется трон повелителя, об этом скажет завещание. Но мне известно, что в Аргонии уже есть император.

Несколько десятков глаз уставилось на священника. — Я не хотел говорить вам этого до конца похорон, но демарх каршандарский Малхолленд въехал в Технотепуль на танках кантинской дивизии, и короновался.

Кай присел на стул. — Пригрели канефлянскую гадину. Малхолленд, этот вонючий канефлянский коровий пастух сидит сейчас на алмазном троне повелителя! Почему же армия не атаковала его кантинцев?

— Армия колеблется. Их не устраивал такой император, каким был светлой памяти ваш отец, да светит он нам вечно, а Малхолленд пообещал им начать колонизацию Миранды и порвать все договоры, подписанные в Шебраэне, чего он естественно, будучи канефлянином, никогда не сделает. Сейчас ваши вооружённые сторонники только церковь и магистр Техно.

— Что может сделать церковь? — Джакар поглядел священнику в глаза, не лукавит ли. Нет. Священник прямо и открыто смотрел на него своими серыми глазами.

— Уже собран отряд добровольцев, а с севера движутся регулярные войска Великого Магистра. Если мы успеем взять столицу, пока колеблется армия, кто-то из вас станет императором.

Джакар опустил глаза. — Раньше я недооценивал церковь. Я представлял вас в молитвах и поклонах.

— Вы правильно представляли нас, ваше высочество. Но в трудное для государства время священник снимает сутану и одевает доспехи. Так заведено не нами, и не нам это прекращать.

Кай протрезвел, и стоял задумавшись. — Боюсь Технотепуля нам не взять. Он прекрасно укреплён. Подонок Малхолленд проник туда исключительно по своей хитрости и доверчивости стражей.

Ольгардо Дебраон положил Каю руку на плечо. — Если мы не сможем взять город, придётся уничтожить дворец. Как не жаль, но родина дороже сотни-другой метров взметнувшегося в небо гранита.

2.11.81(Б.Л.) Технотепуль, Стеллурианский дворец.

Демарх Малхолленд упивался властью. Он смотрел сквозь непробиваемое стекло на темнеющие стены, окружающие дворец. На башнях загорались яркие хризолитовые звёзды. Одна девятая суши была под пятой демарха. Было тепло, но его начал бить озноб. Он знал, что звёздный флот отказался признать его, а церковь и вовсе отрекла и предала анафеме. Великий магистр Иоанн Лазимир, восставший из пепла Ввирда и вновь занявший священный престол шёл с севера, окружённый отрядами рыцарей, монастырских и орденских солдат, для которых жизнь индейка, а судьба копейка. Посланной эскадре не удалось разыскать десант — они шли рассеянно и на мелких судах. Сейчас они соединились с гарнизоном Ривьеры и шли на Технотепуль. Шли быстро, демарх видел монастырское войско — для них шестьдесят шагов в минуту привычный темп, шли где-то лесами, оврагами и заброшенными дорогами.

Демарх надеялся только на то, что Кантинской дивизии удастся разбить Великого магистра под стенами Технотепуля.

Но на этом злоключения самозванца не заканчивались. Он не знал кодов связи с колониями и понятия не имел, что твориться на Кафее, Гверейе, Императрониксе, Новерланде, Дескейе, Пандиорре и прочих провинциях.

Демарх смутно ощущал, что кто-то управляет им. Да, демарх Малхолленд был честолюбив, но он никогда бы не пошёл на переворот. Никогда. Малхолленд служил честно, служил Ардинару Аргонскому, служил Звентане Аргонской. Был временным правителем Канефлянии, служил Джойстеру Громовержцу, служил Брокдану Владеймиру, служил бы и Джакару Аргонскому, если бы не...Малхолленд Тосно не помнил, что с ним случилось, но что-то толкнуло его на страшное преступление, расплата за которое одна — жизнь, толкнуло его, не человека, машину. Мало кто знал, что у Малхолленда были отцы, но никогда не было матери — Малхолленд был биороботом, нежитью. Малхолленд РДС90, да так его называли его отцы-творцы. А что если он проиграет в этой игре, вдруг его просто выключат? Не будет ничего, ни яркого света солнца, ни человеческих радостей, к которым он привык. Демарх выпил стакан водки. Не действовало — роботу не удастся забыться, забытьё — привилегия человека.

Пыль.

Над дорогой стоял широкий шлейф пыли — войско растянулось на несколько километров. Несколько тяжёлых танков шествовали во главе колонны, за ними шла пехота. В облаках пыли абсолютно невозможно было различить, где серая роба монастырского солдата, где камуфляж Ривьерского гарнизона, где блестящие латы рыцарей и штурмовиков — всё покрывал толстый слой серой дорожной пыли, уровнявший солдат, дворян и монахов. Аргонские просёлочные дороги никогда небыли хороши, особенно весной и осенью. Хвала Богу, шли летом, не то пришлось бы пробираться по колено в жидкой глине, смешанной с остатками техники и кучами сучьев и срубленных стволов.

Магистр сидел в головном танке. Двухсоттонная махина, лязгая гусеницами, ползла вперёд, к Технотепулю. Магистру Иоанну давно надоело вглядываться в перископ, обозревая через пыльные стёкла идущую в бесконечность ленту извилистой дороги. И в танке не было спасения от пыли — она забивалась даже под шлемы чумазых танкистов.

Авиации противника пока не было видно, но магистр, не знал, сколько будет колебаться армия, взирая на войну демарха и принцев. Налёт мог произойти в любую минуту, поэтому Иоанн приказал привести все четыре турели в боевую готовность. Они мерно поворачивались, сопровождая чуть заметные с земли стратопланы, но все они были гражданские и опасности для колонны не представляли. Турели тогда успокаивались, и опускались в широкие прорези башен.

Где-то по другой дороге шло другое войско — восемьдесят лёгких танков принца Кая и штурмовая колонна принца Джакара. Казалось, лес никогда не кончится. Он рос до самого Технотепуля, кончаясь лишь там, где проходил Рубеж Великорода, на котором аргонцы в прошлой войне стояли насмерть, защищая столицу. Южнее великого рубежа лежала степь, пустыня и чахлые поля, выжженные огнём войны. Магистра не интересовал ни пейзаж, ни исход боя — война была рутиной и для него и для всего ордена Техно. Он покорил Буймиэльц за три дня; прошёл по диагонали весь Пандиоррский материк за десять дней, взяв шестнадцать вражеских городов; он почти отвоевал Ввирд у канефлян, и только тяжёлая рана помешала магистру закрепиться на Платане. Магистр боялся, что ничто его уже не интересует в этой жизни. Малхолленд превратился из машины в человека, Великий же магистр Иоанн Лазимир стал машиной, безжалостной и беспощадной. Когда-то и у магистра была жена, которую он без памяти любил, но где те времена, теперь остались стёкла перископов и эта проклятая всепроникающая пыль.

4.11.81(Б.Л.) Северная окраина Технотепуля.

Войско Иоанна Лазимира наткнулось на передовые заставы Кантинской дивизии уже на границе леса. Элемент внезапности был на стороне магистра, и он расстрелял танки противника ракетами с кумулятивными зарядами, но впереди находилось более ста танков, подчиняющихся узурпатору, замаскированных в окрестностях города, магистр со своими пятью танками закрепился в лесу, разослав по пригородным полям множество разведчиков. Он дожидался подхода принца Кая с восьмидесятью лёгкими танками и штурмовиков Джакара, без которых очистить город, а тем более дворец от противника просто невозможно.

Кай с колонной танков подошёл лишь через два часа. Джакара и Ольгардо Дебраона не было, но магистр с Каем поспешили идти в бой без них. Разведчики обнаружили более тридцати танков узурпатора, замаскированных под стога с сеном, полу закопавшиеся в землю и спрятанные в амбарах. Магистр немедленно внёс их координаты в бортовой компьютер, и все восемьдесят пять танков начали метать по противнику тяжёлые, кумулятивные ракеты, продвигаясь к городу.

Узурпатор был не лишён военного таланта. Несколько противоракетных электромагнитных орудий, так и не обнаруженных разведкой, тут же ответили, разрывая в клочья лёгкие танки принца Кая. Иоанн Лазимир отвечал выстрелами десятка зенитных орудий, более мощных, чем стандартные, которые магистр сменил на зенитки повёрнутые горизонтально. Со стен города атакующих обстреливали более тысячи лазерных орудий, и магистр, прикрывая полуразбитую колонну Кая, вынужден был отступить за линию леса — штурм не удался.