| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Ага. Чего ты хотела?
-Маманя требует тебя к себе. Срочно.
Тау наскоро расчесалась, поправила одежду и выскочила из комнаты, оставив Дедо одного дожидаться ее возвращения.
И Осия, И Джеттария сидели на кухне за круглым чайным столиком. Легкая улыбка на лице матери свидетельствовала о благодушном ее настроении. У Тау окончательно отлегло от сердца. Она радостно уселась на свободное место, сложив руки замочком на столешнице.
-Вы определились с нарядами и музыкой назавтра? — спросила Джеттария, -Тау, для тебя это первый бал, тебе надо представить себя сливкам общества наиболее выгодно.
-Ну, помимо меня будет еще как минимум трое девушек-дебютанток.
-Разве какая-то дочь министра обороны с тобой сравниться?! Приз симпатий точно будет только твоим.
-Пунам разозлилась бы, если бы слышала тебя сейчас...
-Если мы официально считаемся подругами, то где гарантия, что она не говорит про меня что-нибудь нехорошее... А вообще у меня ощущение, что она метит на мое место. Ладно, мы тут не о политике, будь она неладна, собрались говорить... Ты решила, кто будет твоим кавалером? — Джеттария склонив голову, разглядывала дочь, словно пытаясь прочитать ее мысли. — Вальтер обещался подобрать тебе сопровождающего лично.
-Упаси Господи! — живо отреагировала Тау. — Мне такого счастья не надо. Я уж как нибудь сама...
Осия, проследив взгляд матери, подмигнула сестре:
-Пойдешь со своим жеребцом?
-Нет. Я пойду одна. Быть может, там с кем-нибудь познакомлюсь... — Тау метнула испепеляющий взгляд в сторону сестры. — И потом, я считаю, что этот раут скорее важен для политиков, пустить пыль в глаза УС: Дескать, какая война, какой конфликт? Вы о чем?! Только домашнее вино и пляски. И скажите, что я не права.
-В том-то и дело, что права. Эх, зря я надеялась, что мы пощебечем о лаке и помаде... — Джеттария поднялась, чтобы налить себе чаю. Она поправила шаль и поставила дымящийся чайник на подставку на столик и внимательно посмотрела на Тау. Тау знала этот взгляд, за ним должны были последовать доверительные расспросы на различные темы, например, на тему ее личной жизни. Так случалось довольно часто. И на этот раз Тау оказалась права. Джеттария вздохнула, словно набирая в легкие воздух перед прыжком с 10-ти метровой вышки, и, наконец, задала дочери столь ожидаемый ею вопрос.
- Таухен, то, что пишут почти на всех сайтах про тебя и ...
-Дедо, его так зовут, — вставила свои пятьдесят копеек, Осия, с хлюпаньем отхлебывая чай.
-Да, именно. Так это правда?
-Допустим.
-И... у вас все серьезно?
На этот вопрос так сразу Тау ответить не могла. Они почти весь день проводили вместе, говорили об общих детях... Но были знакомы чуть больше недели. И потом, в последнее время ей столько говорили о том, что они не пара, что с Дедо ей ничего хорошего не видать, что к собственному ужасу, она, казалось, сама начинала этому верить. Внутри у нее бушевала война нехуже, чем в атмосфере. Стараясь на этот счет не распространяться, Тау вновь произнесла.
-Допустим.
Джеттария сообразила, что если координально не поменять тактику, дальнейший разговор пойдет, как веник по стене.
-Я переживаю за тебя. Я знаю мужчин лучше, чем ты, он может оказаться опасен для тебя. Очень опасен. Ты...
"Они сегодня сговорились все что ли?! — подумала Тау, — Видит Бог, я этого не хотела".
-Мам, я могла бы пуститься в полемику, приводить тебе сотни тысяч фактов "за", примеры, спорить, нести чушь и так далее, как обычно. Я этого делать не стану. Скажу лишь одно — все вы свято уверены, что я твоя полная копия, я делаю похожие ошибки. Чушь собачья — все это. Запомни, я на тебя не похожа! — сделав ударение на последней фразе, Тау выбежала из кухни, оглушительно клацнув дверью, оставив мать в состоянии невозможности сказать что-то в ответ. Даже прокричать что-нибудь вроде: "Свинья неблагодарная!", зазря оскорбляя животное.
Тау почти бегом добралась до побережья, там остановилась почти у самой воды. С минуту она просто стояла, подняв голову к небу, словно вглядываясь в загорающиеся звезды сквозь опущенные веки, точно медитируя. После она присела, опустив руки в набегающие волны молочно-теплой воды Океана. Фобосянка умылась и приняла, как ей показалось, окончательное решение — вернуться в особняк ей все же нужно, но дальше пусть все будет так, как уготовано госпожой судьбой. Она согласилась с Вальтером, что относиться ко всему легче, но к этому согласию она подмешала слова Дедо о том, что им надо быть вместе сейчас, не загадывая, что будет дальше.
В особняк она вернулась уже с наступлением средней степени сгущенности темноты — угольно-черная фобосянская ночь еще не свалилась на город, но молочно-мутные сумерки уже успели осесть в туманный дымок над поверхностью Океана. Внутри было тихо, все либо спали, либо затаились, чтобы сотворить какую-нибудь гадость. Вторую версию Тау отмела, как только ей удалось безболезненно добраться до дверей собственной спальни.
За время ее отсутствия, итальянец успел заснуть, причем достаточно крепко, чтобы не проснуться, когда фобосянка улеглась рядом с ним, коснувшись губами его предплечья.
Вообще со сном у Нуволари, как у семейства, проблем не было никогда. И Дедо не был исключением. После задания или продолжительного боя, он мог проспать трое суток подряд без перерыва, а потом еще неделю рассказывать сослуживцам, что ему снилось. Кстати, сны без сновидений были для Дедо редкостью. Он смотрел их, как кино, как любимую "мыльную оперу".
Сегодняшняя ночь также была для него очередным кусочком фильма, спродюссированного самим Морфеем. Дедо видел себя стоящим посреди поля с высокой желтоватой травой. Легкий запах альпийских цветов смешивался с далеким ароматом свежеиспеченного хлеба. Он обернулся, ожидая увидеть за спиной какой-нибудь небольшой сельский домик из тех, что так чудесно рисуют в фотошопе на открытках рассылаемых Mail.un. Но домика не было. Вместо него Дедо увидел малыша лет шести с копной черных кудрявых волос и светло-карими глазами.
-Что ты делаешь здесь один? — спросил Дедо, двигаясь по направлению к пареньку. Тот с готовностью ответил:
-Я жду папу.
-Вот оно что. И не боишься? — улыбнулся Дедо, не до конца соображая, то ли он сон видит на родном языке, то ли этот мальчонка его земляк, — Меня зовут Дедо.
-Я Тео, — паренек как взрослый протянул ему руку, — Ты заблудился?
-Вроде того. Ты, похоже, непротив показать мне дорогу?
-Угу, — кивнул Тео, схватив уверенным жестом Дедо за руку и потащив его за собой по пыльной тропинке.
-А как же твой отец? Он будет беспокоиться за тебя.
Тео молчал, он просто шел, ведя своего нового знакомого за собой. Итальянец скосил глаза на мальчика. "Милый парень, — подумал он, -Вот бы мне такого сына."
-А твой папа ждет тебя? — вдруг спросил Тео. Дедо вздрогнул, лихорадочно соображая, что бы ответить на это ребенку.
-Он там, откуда не возвращаются. Так что получается, что ждет...
-Я понял... Папа никогда ничего не боялся. Он был военным летчиком, но когда он встретил маму, он с радостью бросил все и стал фермером. Сказал, что боится за нас.
Дедо многозначительно кивнул. Он похлопал себя по нагрудному карману рубашки и убедился, что тот пуст. "Наверное, потерял. С сигаретами-то черт, а вот зажигалка..." Не успел он это подумать, как Тео торжественно протянул ему утерянный предмет, предварительно по слогам прочитав гравировку.
-Моего деда звали Гельмут, — вдруг мальчик посерьезнел. Он словно вспомнил нечто очень важное, — Будь с ней.
-С кем?
-С той, что готова пойти за тобой куда угодно, и к ледяным окраинам Вселенной, и в алую бездну Солнца. Будь с ней. — повторил Тео.
Мальчик отпустил его руку и Дедо почувствовал, что падает в луч света. Испугавшись, он открыл глаза и проснулся.
Мутно-желтая пелена солнечных лучей надежно обернула изнутри всю комнату. Дедо никогда в жизни не обращался к сонникам, считая это "девичьей придурью", но сейчас он испытывал острую необходимость разгадать это видение.
-Тебе приснилось что-то нехорошее? — Тау сидела рядом, загнув одну ногу под себя. На ней была надета не хотя открывавшая ее колени, черная ночная рубашка. Она с невозмутимым видом поглощала фрукты, напоминающие нечто среднее между малиной и мандарином.
-С чего ты взяла? — Дедо уселся рядом с ней. Тау ласково посмотрела на него, не отвлекаясь от "мандаринов".
-Ты не умеешь ничего скрывать, по крайней мере, от меня.
Оставив Тау высыпаться перед грядущей бессонной ночью, Дедо, как опытный истребитель и гуляка, которому не привыкать к подобным мероприятиям, отправился на "Огненные Колеса". У него там имелись дела, к тому же надо было узнать, что там происходит с подобранными ими поляками.
Почти на входе к нему подлетел все тот же пухленький Ноуби и поспешил доложить новости весьма неприятные: Войцех Брахнович скончался в госпитале истекшей ночью, так и не приходя в сознание, сослуживец его, Мирослав Троховски пытался покончить жизнь самоубийством, попытка не удалась, он первым же рейсом был отправлен на родину.
Дедо уселся с серьезным видом на стол в собственном кабинете. Рядом, а точнее напротив него на стульях цвета серебрянки сидели Кирилл и Реми. Причем последний активно общался с недавноиспеченной супругой посредством ICQ. Одинцов же покуривал ароматизированные папиросы с корицей, блаженно запрокинув голову и пуская колечки в низкий потолок. Итальянец планировал серьезный разговор, но так как именно их добрый дядя Вальтер решил в качестве собственной поддержки отправить на бал, разговор не выходил, ибо мысли этих двоих были заняты предстоящим раутом. Только Дедо унаследовал от матери способность выкинуть из головы все и задуматься над чем-то одним, самым важным.
За дверью послышался требовательный стук шпилек, которые Лада, несмотря на рост и комплекцию, просто обожала. Она влетела в кабинет и с порога сунула Дедо под нос правую руку, поблескивающую свежим густо-черным лаком.
-Нуволари, зацени маникюрчик! 40 уни отдала, но оно того стоит, — возвестила она. Дедо снисходительно улыбнулся.
-Да, будь у меня побольше денег, я бы себе точно такой же сделал, — одобрил он. Кирилл и Реми одобрительно заржали. Лада немного подумала и решила поддержать своих приятелей.
Вальтер на своем же корабле так и не появлялся. Этим утром он, лежа в кровати, наблюдал невиданное зрелище — сама королева принесла ему завтрак в постель. Правда не только ему, но и себе, но не это было главным. Джеттария с завидным аппетитом поглощала тосты с местной дичью, названия которой немец не знал, но очень уважал вкус.
-Сегодня, — произнесла она, — Главное договориться насчет завтрашнего форума. Бал — это идеальное место, ненавязчивая музыка, непринужденная атмосфера... Это тебе не бледный кабинет с его тошнотворным официозом. Будут совсем другие ответы, я тебя уверяю... В методе кнута и пряника, я предлагаю начать с пряника.
-Ты ничего не сказала про дебют Тау, — подметил Вальтер, перевернувшись на живот и переключив внимание на стакан с соком. Джеттария расхохоталась.
-Уж никак не ожидала услышать это от тебя.
Вобщем, считали ли балл светским мероприятием или политическим, готовились к нему все — от гильдии официантов, барменов и другой прислуги, обслуживающих высокопоставленных гостей, до самой управленческой верхушки Марсианского Союза. Но особенно рьяно готовилась известная компания с боевого фрегата "Огненные Колеса". Началось все это с лейтенанта Ленгуловой, которая обзавелась свежим маникюром и новым платьем с настолько смелым вырезом спереди, что тому было впору вручить медаль "За отвагу". Она явно рассчитывала на повышенное внимание мужчин — то ли задумала найти себе нового кавалера, то ли вернуть старого, то есть господина Нуволари.
Товарищ капитан Лавойе встречал молодую супругу в том же самом Ивори.
Хлоя, дальше меркурианско-французских провинций никогда до этого не ездившая, была восхищена и находилась в нетерпении — не каждый день простой рекламщице удается попасть на светскую тусовку такого высочайшего уровня. А Реми радовался, что смог, пусть и косвенно, доставить жене такое удовольствие. Он был одним из тех, кто сильнее чувствовал приближение войны, и решил, что надо во-первых, больше ценить мгновения, проведенные с близкими, а во-вторых, отрываться по полной на подобных вечеринках с громкими названиями, — помирать, так с музыкой, так сказать.
Кирилл Иеронимович Одинцов просто спал, устроившись на жестком поликарбоновом, пусть и с дерматиновой обивкой, диванчике в своем кабинете. Снилась ему его дача под Наро-фоминском и отец-профессор, с которым он во время последней посадки на Земле серьезно поругался. Вдрызг. Правда, к настоящему моменту, оба они забыли, что послужило поводом к ссоре и вполне были готовы пойти на мировую, вот только случая не представлялось. Даже во сне, Кирилл, словно сердцем чувствовал, мало отдавая себе отчет, что надвигается что-то темное. "Надо в увольнение, следующее не по бабам, как обычно, а к отцу — в ногах валяться. А то случись что, не приведи Господь, и извиняться некому будет", — подумал Кирилл, переворачиваясь на бок.
Единственный сын легендарного летчика Гельмута Йозефа Канна, Амедео Энцо Нуволари сначала тоже пытался вздремнуть и даже успел увидеть кусочек сновидения прежде, чем дремота начисто сгинула с него. Подобно Одинцову, Дедо тоже видел Родину, но гораздо более смутно — ему снились черные кони, его погибший друг Нуно... Поняв, что больше ему не заснуть, итальянец встал с койки, внезапно почувствовав, подобно экстрасенсу, что грядущий раут будет судьбоносен, и если не для страны в целом, то для него самого точно. Залпом, выпив кружку обжигающе горячего кофе, он отправился почистить "Динаоду", чтобы хорошенько подумать над происходящим.
Что касается обитателей особняка то, например, Тау, примеряя перед зеркалом свое черно-белое платье, отмечала про себя, что практически не переживает, хотя должна была. Осия с улыбкой приняла у курьера свое пурпурное платье и с выражением лица Джека-Потрошителя отхватила от его подола ровно метр материи — она не могла допустить, чтобы ткань, пусть и весьма дорогая, скрывала ее прекрасные длинные стройные ноги.
Джеттария и Вальтер только делали вид, что наслаждаются друг другом, в ставшей в последнее время супружеской спальне. На самом деле, каждый из них под маской блаженной улыбки, прокручивал в голове свои реплики, которые будут сказаны на балу другим властным особам, перебирая возможные ответы, исключали из своей речи однозначности.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
