Космические ревизоры

Наших береборейцев мы высадили на планете Береборей. На чёрной, закопчённой поверхности планеты уже начали появляться небольшие островки зелени. Жизнь потихонечку возвращалась в этот обезображенный край. Пожелав им удачи, мы отправились домой.

Когда мы отлетели уже довольно далеко от Береборея, Хрямпс вдруг горестно взмахнул руками, словно забыл там свой бумажник.

— Что же мы наделали! — начал сокрушаться он. — На планете никого кроме наших двух творений нет. А мы создали двух береборейцев мужского пола. Как же они теперь там будут размножаться?

8. Кенгурупия

/из дневника Фау/

У лукоморья дуб зелёный

Златая цепь на дубе том

И днем и ночью кот учёный

Всё ходит по цепи кругом

А.С. Пушкин

Кот учёный — это точно я. Меня уже столько раз обзывали котом, что я перестал обижаться. Да и зачем? Как говорится, хоть горшком назови, только в печку не ставь. Тем более что с кошками у нас, у колденских львов, действительно масса общего. У меня даже есть такая рабочая гипотеза, что кошки — это сильно обмельчавшие и дегенерировавшие колденские львы. Ещё бы, обмельчаешь тут, если за тебя решают буквально всё — и что тебе есть, и какую мебель тебе можно драть, и стоит ли тебя кастрировать. Мне бы в такой ситуации (тьфу, тьфу, тьфу не дай бог конечно) захотелось бы не то что измельчать, а вообще стать котом-невидимкой.

После очередной неудачи, произошедшей на Петрине, Хрямпс впал в депрессию и мы довольно долго не "ревизорствовали". Практически у нас получились целые каникулы. Как это прекрасно — ничего не делать! По крайней мере, первые пять дней. Потом это вынужденное безделье мне начало надоедать. А вот Мусек, наоборот, отлично справился с этим испытанием и запил по черному. Видимо хотел полностью вывести из организма технический спирт, которым он от души заправился на Петрине, и заместить его на новый, высококачественный. Он, кстати, мне рассказывал, что на его родной планете принято зимой на две недели устраивать новогодние каникулы. Дескать, такой самый большой запой года благотворно влияет на экономику т.к. отчисления ликёро-водочной промышленности значительно увеличивают доходы бюджета. Я тогда ещё поинтересовался: почему их промышленность называется ликёро-водочной, а ликёры почти не производит? Я бы назвал её водочно-бормотушечной, хоть это и немного грубовато. А он мне ответил, что у них на планете всё так. Парламент называется Думой, а о народе там почти никто не думает. Лёгкой промышленности вообще нет — и где её нелёгкая носит? А чем занимается Министерство среднего машиностроения не знают даже сами его сотрудники.

Наконец Хрямпс нашел хорошую, давно не доенную планетку, на которой можно было неплохо поживиться. Итак, она звалась Кенгурупией. Формально Кенгурупия была независимой, суверенной планетой, но фактически целиком и полностью входила в зону жизненно важных интересов Янкимании. На Янкимании обитала довольно высокоразвитая гуманоидная раса, сильно нуждавшаяся в гелии. Поэтому уже довольно давно янкоманы построили на Кенгурупии рудник по добыче гелия. Когда обе планеты вошли в состав Конфедерации, то оказалось экономически выгодным объявить Кенгурупию независимым государством, поскольку как планета, населённая низкоразвитыми существами, она получала значительные налоговые льготы.

Кенгурупия была, пожалуй, самой необычной планетой, которую мне довелось посетить. Будучи весьма близко расположенной к своему солнышку, она получает совершенно фантастическое количество солнечной радиации. Дневная температура поверхности планеты превышает 600 градусов Цельсия. Планета довольно медленно вращается вокруг своей оси, поэтому кенгурупские сутки составляют порядка 120 стандартных суток. Единственной формой жизни, которая смогла бы возникнуть в таком "райском" местечке, была низкотемпературная плазма. И она действительно возникла в лице кенгов. Кенги и являются той разумной формой жизни, которой официально принадлежит Кенгурупия. Кенги могут жить только на освещенной части поверхности планеты, а поскольку она всё-таки кое-как вращается, то им, чтобы не попасть в тень, приходится постоянно бежать на запад. Между прочим, Мусек сказал мне, что у них на планете многие тоже бегут на Запад, но, добежав до Запада, они обычно остаются там уже навсегда. В еде кенги абсолютно неприхотливы. С раскаленных камней они с удовольствием слизывают серу и прочие выпоты, из раскалённой атмосферы извлекают нужные им газы, но основное их лакомство — нектар кенгурупских цветков-эфимеров (также, кстати, состоящих из плазмы). На обычные цветы эти растения смахивают слабо. Мне лично они больше напоминают уши мёртвого осла.

Основой экономики Кенгурупии является гелиевый рудник, на котором проживает небольшая янкоманская колония. Именно он и дает 100% ВВП Кенгурупии. А вот сами кенги, ведя так сказать, первобытно-плазменный образ жизни, никаких товаров не производят. Правда они и потребляют только то, что дает им природа. Нас, естественно, интересовала бухгалтерская отчётность рудника. Он практически не платил в Конфедерацию никакие налоги, хотя и приносил янкоманам огромную прибыль.

Вообще, Кенгурупия была ещё очень слабоизученной планетой. Даже о кенгах, официально признанных Конфедерацией достаточно разумными существами, было известно очень мало. А уж о геологическом строении планеты, её животном и растительном мире учёным было вообще практически ничего не известно. Сначала я думал, что их останавливают тяжёлые климатические условия планеты, но уже на Кенгурупии я понял, что здесь что-то не чисто. Администрация планеты, естественно целиком состоящая из янкоманов, фактически тормозила любую исследовательскую работу. А сумасшедшие учёные и без скафандра побежали бы исследовать Кенгурупию, если бы им это разрешили.

Готовясь к этой экспедиции, Хрямпс закупил для нас всех комплекты безумно дорогих скафандров, выдерживающих, по уверению продавца, температуру до 800 градусов Цельсия. Хорошо ещё, что мы не успели их надеть на Кенгурупии. Когда мы прилетели в космопортик Кенгурупии, расположенный на выровненном терриконе рудника, то его сотрудники, внимательно осмотрев наши скафандры, авторитетно вынесли свой вердикт — для их планеты не годятся.

— Да что вы понимаете! Посмотрите лейбл. Здесь же написано "мейд ин Жопан", — стал возмущаться Хрямпс.

— Я не знаю, в каком месте сделано это чудо, но в нашей атмосфере такое г... разложится через две минуты. Мы сдадим вам в аренду наши, проверенные скафандры, а вы можете вынести на свежий воздух один из ваших Жопанов и посмотреть, что получиться.

Увы, он оказался абсолютно прав. В крайне агрессивной атмосфере Кенгурупии скафандр уже через минуту почернел и сморщился. А еще через две минуты Хрямпс, убедившись что с ним всё кончено, яростно топтал его останки своими ногами. Пробегавшие мимо кенги с интересом посмотрели на него. Похоже, они решили, что это какой-то ритуал, типа "принесения скафандра в жертву злым духам". Я успел мельком рассмотреть кенгов. Внешне они напоминают колобков, только светящихся и состоящих из плазмы.

Зато с бухгалтерской отчётностью на планете, к счастью, всё было нормально. Нормально в смысле ненормально — она явно была не на высоте, и здесь нам было чем поживиться. Это понял даже Мусек. Все документы составлялись так, словно были секретными и предназначались только для внутреннего использования. Когда Хрямпс пролистал их, то от восторга даже подмигнул Мусеку, чего раньше за ним не наблюдалось. Но верхом нахальства была напечатанная черным по белому графа "Оборона от волков". Лучше бы прямо написали "Воровство в особо крупном размере", ведь на эти цели выделялось 5% всех доходов рудника! Хрямпс стёр с лысины пот батистовым платочком и саркастически заявил Начальнику Кенгурупии:

— Я предлагаю ещё ввести статьи расходов "оборона от медведей, тигров и ревизоров".

— Могу понять вашу иронию, но волки здесь действительно существуют. Речь идёт о плазменных волках — хитрых и коварных тварях. По уровню интеллекта они значительно превосходят кенгов. Иногда мне кажется, что они даже умнее нас. От них в том году погибло двое наших сотрудников, — убеждённо говорил Начальник Кенгурупии.

Я практически всегда чувствую, когда мне врут. В данном случае он говорил совершенно искренне. Похоже, что, живя здесь, в небольшом запертом пространстве, он сошёл с ума, как сходят с ума на подводной лодке.

— Вы можете показать нам хоть одного живого плазменного волка? — вмешался в разговор Мусек.

— Конечно, нет. Когда мы их встречаем, то всегда уничтожаем. Не успеешь убить волка — он сам убьет тебя. Вы опросите наших сотрудников — вам это все подтвердят.

— Не сомневаюсь, — ответил Хрямпс. — У вас здесь, похоже, круговая порука. Но мне хотелось бы допросить кенгов. Наверняка они должны были встречать этих волков.

— Да, конечно. Плазменные волки — основные враги кенгов. Они вам это подтвердят... если вы их догоните.

Догонять кенгов пришлось, естественно, мне. Хрямпс и Мусек пытались спросить их, но куда там. Бегать наши горе-ревизоры совершенно не умеют. Кенги не способны воспринимать человеческую речь. Возможно, что они вообще глухи. Между собой они общаются с помощью визуальной информации. Поэтому на груди каждого облачённого в скафандр человека был большой жароустойчивый дисплёй, на котором надо было набрать по янкомански свой вопрос. Кенги отвечали аналогично. Их собственные высказывания обвивали их тела бесконечной спиралью, напоминающей бегущую строку. До появления на планете янкоманов они общались между собой на своём, кенгском языке, напоминающем бессмысленную абракадабру текста в неправильной кодировке. Но в последние годы они всё больше и больше предпочитали использовать в быту янкоманский язык. С особым удовольствием они использовали ненормативную лексику.

Порядком набегавшись за кенгами, я понял, что хочу в туалет по-маленькому. На базе мне объясняли, как пользоваться встроенным в скафандр туалетом. Вообще-то в скафандре имелся встроенный мочеприёмник, снабжённый крантиком, но открывать крантик можно было только после того, как сделаешь дело, и плотно закроешь изнутри клапан ширинки. И ещё меня по дружески предупредили, что хотя открывать крантик конечно можно, но лучше этого не делать. Интересное дело! Я хотел допросить ещё парочку кенгов, а допросить значило бежать с ними в паре. Что же у меня там так и будет моча бултыхаться как щука в проруби? И я смело и резко вылил отработанную воду на большой камень. Моча мгновенно превратилась в облако пара, которое затем ионизировалось и начало светиться каким-то загадочным зеленоватым светом. На заднем плане этого зрелища я заметил пробегавших кенгов и успел прочесть отрывок их разговора:

— Гляди — Создатель!

— Не Создатель, а творец. Смотри, чтобы его творение за нами не погналось бы. А то мало нам волков, так ещё и это "чудо".

Но творца из меня явно не получилось. Сначала облачко распалось на две неравные части, чему я жутко обрадовался, решив, что я смог создать простейший плазменный одноклеточный организм, размножающийся делением пополам. А затем, словно смеясь над новоявленным "создателем" облачко растаяло как дым. Мне даже стало немного обидно. Надо же, можно сказать, что вложил в это "творение" частичку самого себя, а ничего не вышло. А уже по возвращению на базу у меня мелькнула мысль: интересно, а что бы получилось, если бы я захотел в туалет по большому?

Пробегав за кенгами километров двадцать, я выяснил, что, по-видимому, плазменные волки действительно существуют. Только разговаривать на эту тему с кенгами оказалось очень сложно. Они с гораздо большим удовольствием говорили о погоде, например: "Какая сегодня отличная погода, сэр. Всего 599 градусов в тени", чем брались обсуждать тему плазменных волков. Не то что бы на эту тему у них существовало строгое табу. Нет, просто такие разговоры были кенгам особенно неприятны, как Мусеку было бы неприятно рассказывать в деталях какому-нибудь инопланетянину о том, что конкретно делают в морге с телами умерших. А смерть от лап плазменного волка раньше или позже настигала всех кенгов.

Хрямпс мне, конечно же, не поверил.

— Наверняка руководство янкоманов подговорило кенгов, чтобы они плели тебе эти байки, — помотав головой, произнёс он.

— Что-то не похоже. Кенгов очень много и они постоянно бегают.

На планете мы жили в одном блоке с рабочими. Гостиницы на Кенгурупии не было по причине отсутствия туристов. Когда мы однажды шли по длинному коридору, то Хрямпс, остановив проходившего мимо работягу, и, держа его за рукав (видимо чтобы тот не убежал) спросил у него:

— Скажите милейший, а на что вы обычно ловите волков?

— Как на что? — не понял он вопрос.

— На какую приманку?

-Так мы их и не приманиваем, а наоборот, стараемся отвадить от рудника. А они, подлые, всё равно постоянно сюда лезут. Ребята говорили, что их запах аргоновой сварки сюда привлекает. И ещё руководство запрещает нам выбрасывать старые носки на улицу. Этот запах их вроде тоже раздражает.

— Гениально! Мы создадим ловушку для волка, — сказал Хрямпс.

— Смотрите, мистер, как бы волки вас самого не съели бы. Бывали у нас тут охотники на волков. Мало кто из них смог уцелеть. А у нас на руднике пока ничего лучше инфракрасных отпугивателей не придумали, — заметил рабочий.

Но Хрямпс его уже не слышал. Мысли его витали уже где-то далеко. Наконец он сказал:

— Раз волк плазменный, то его можно поймать в магнитную ловушку.

— Где же мы возьмем магниты? — заметил Мусек.

— Что-нибудь придумаем. Главное — это идея.

Идея действительно была замечательная. Плазму можно удержать магнитным полем. На этом принципе построены многие экспериментальные установки по получению термоядерной энергии. Но, во-первых, плазма там удерживается всего ничтожные доли секунды, а во-вторых, стоит такая установка миллионы франклинов (местная валюта, равная по курсу Переферийбанка примерно 100 уебаксикам). И вообще, я очень скептически отношусь к идее управляемого термоядерного синтеза. Вот водородная бомба получилась вроде ничего, вполне работоспособной. А эта голубая мечта о дармовой энергии уже съела миллиарды франклинов. И что толку? Воз и ныне там. Больше денег на финансирование своей навязчивой идеи выудила только средневековая алхимия. Так у неё и цели были глобальные — халявное золото и эликсир бессмертия. В самом деле, зачем нужен миллиард франклинов, если за всю жизнь столько физически не истратишь? И потом, я что-то очень сомневаюсь, что эта термоядерная установка, если её когда ни будь доведут до ума, будет экологически безопасной. Куда они будут девать высвобождающиеся нейтроны? Может, огурцы будут стерилизовать?

Хрямпс сходил к Начальнику Кенгурупии и после долгих согласований принялся сооружать установку. На проверку бухгалтерских документов у него времени уже не оставалось, поэтому мы с Мусеком работали без него. Вот и мусековы глубокие познания в бухгалтерии пригодились.