— Разумеется. Я прекрасно знаю цену секретной информации подобного рода. И мне ведомы верноподданнические чувства, которые ты испытываешь к своему дому, — Штефан спокойно протянул руку и, взяв конверт, убрал его во внутренний карман.
— Все смеешься.
— А что мне остается? Расскажи в двух словах, что там.
— Слышал что-нибудь о проекте "Двуединый"?
— Слово вроде бы знакомое... Нет, не слышал.
— Короче. Лет тринадцать назад задумали шишки, командующие нашим домом взять и пересадить боевые навыки от мастеров обычным людям. Чтобы, значит, получить крутую армию без затрат на обучение.
— Погоди, но такое же считалось невозможным? Перенос и освоение даже пары приемов едва ли не сложнее, чем обучение им, — не удержался Штефан.
— А оно и сейчас считается невозможным, — кивнул его собеседник. — Только придумали яйцеголовые какой-то хитрый способ. Выковыривать умения так, что донор мрет, да вставлять их в головы детишкам лет пяти-шести. И не бесконечно, а всего четыре-пять копий. Тогда, вроде, детишки умения хорошо усваивают, потому как не забита их голова всяким хламом. Они бы, может, и новорожденных под это дело подтянули, но мозги нужны самостоятельные, чтобы принять все то, что в них пихают. Потому на таких мальцах и сошлись — ни туда, ни сюда которые. И почти получилось все это дело. Во всяком случае, результаты были такими хорошими, что несколько заявлений о перспективах уже прозвучало. Неофициальных и не очень громких, но все же. Вот тогда наш главнокомандующий и отправил под такую обработку своего наследника.
— Абеля, — пробормотал Штефан. — Интересно, не жаль ему сына было?
— Так риск минимален. Вроде, все уже на мази. Опять-таки протянешь годик, и он уже слишком взрослым станет. А политические дивиденды ой-ой-ой какие были.
— Да, такое вполне возможно.
— Ну, так вот. Спустя несколько месяцев и повыплывало потихоньку то, что раньше не замечали. Не доглядели чего-то, и вместе с навыками пришла в головы ребятам гадость всякая — эмоции чужие или еще что. Там в бумагах несколько версий описано, но мне больше нравиться та, которая говорит, что весь этот мусор нужен был для связывания навыков боя воедино, и без него они в кучку не собирались и работать отказывались. Короче, поехала крыша у детей. У всех. Только у кого-то раньше, а у кого-то позже. Проект прикрыли, а информацию о нем не засекретили, а забросали другими новостями по-тихому. Один сын главнокомандующего и пережил это. Если можно так выразиться.
— А почему он? Самый везучий? Не мог кто-то еще выжить? — заинтересовался Штефан.
— Насчет выжить не знаю. А почему он? Так это просто. Знания ему пересаживал самый главный мозгоправ. Он же и наблюдал за мальчишкой постоянно. Слепок брали тоже не абы какой. Все лучшее. Вот крыша и протекла не так сильно, как у остальных.
— Но все же протекла.
— Ага. Его три года лечили, прежде чем признали вменяемым. Да и посейчас, говорят, он не совсем в порядке.
— Есть такое. Он немного странный, — Штефан с новой стороны посмотрел на чудачества Абеля. Пережить такое и остаться в своем уме. Для такого нужна немалая сила воли.
— Во-во, — прокомментировал собеседник.
Глава 7.
Ла Абель Гнец
С наступлением октября улицы Солиано стали более пустынными — дожди лили почти не переставая, и жители летней столицы предпочитали проводить время дома. Листья на деревьях были все такими же зелеными, только кое-где тронутыми желтизной, и если бы не календарь, я, привыкший к другому климату, ни за что бы не поверил, что скоро наступит середина осени. Штефан теперь забегал лишь через день, и Рикка, видимо не желая терять бесплатного помощника, стала гораздо менее требовательной, работая вместе с ним в четыре руки. Зато Мелисанда проводила у меня почти каждый вечер, засиживаясь допоздна. Часто я провожал ее до дома, нанимая карету в оба конца. Рикка ворчала по этому поводу, но никогда при людях, и если бы не наблюдающие заклятья, то это знание так и прошло бы мимо меня.
Мы со Штефаном шли по узкой улочке, разбрызгивая своими шагами воду из луж. Дождь ненадолго прекратился, давая возможность полюбоваться омытыми водой старинными зданиями, выстроившимися слева и справа от нас, словно на парад. Я любил протянувшуюся на пару километров цепочку тихих улочек и переулков, малолюдную в обычное время и абсолютно пустынную сейчас. Она всегда олицетворяла для меня дух Солиано.
— Демон побери всех скряг, Абель, — ворчал Штефан, не разделявший моего созерцательного настроения и с грустью взиравший на свои мокрые ботинки. — Они хотят целых пять тысяч золотых за наш вход в дело. Нет, ну ты прикинь: пять тысяч! Столичные ребята вообще зажрались.
— Может, стоить поискать что-нибудь на периферии? — спросил я.
— Ага. И работать через проклятую кучу посредников, съедающую большую часть нашей прибыли.
— А ты спрашивал, не готовы ли люди, о которых мы говорим, принять наши пять тысяч частями?
— Для того, чтобы ответить на твой вопрос, мне даже не надо никого спрашивать. Нет. Так дела никто не ведет. Или у тебя есть деньги или их нет.
— Банковский кредит?
— Узнавал. Мне необходимую сумму никто не даст, а твои кредиты контролируются не хуже, чем обычные расходы с твоего счета. Демоны, как ты живешь с таким подходом? Денег полно, но на каждую покупку чего-то дороже порции мороженного требуется резолюция родственников. Не раздражает?
— Раздражает. Остается только радоваться тому, что с поступлением в академию, мои допустимые расходы выросли на пару порядков.
— Мда. А я всю жизнь думал, что аристократы сорят деньгами налево и направо.
— Как видишь, ты ошибался.
Это был не первый наш подобный разговор. Я, как и Штефан, нуждался в деньгах. В значительном количестве. Собрать их, экономя на личных расходах или подарках девушкам, не представлялось возможным. Рассмотрев небольшое количество доступных нам двоим вариантов заработка, остановились на самом прибыльном — контрабанде. Законных способов быстро получить много денег мы не видели. Связанные с этим моральные проблемы я решил, вспомнив, что именно мой дом должен был получить большую часть средств из пошлины за все эти товары. Решение было принято, оставалось только его выполнить. Вот тут и начались сложности. Самим начинать подобный бизнес, не имея опыта и подходящих людей было просто глупо. А присоединение к чужому делу требовало вложений значительных средств, которых у нас как раз и не наблюдалось.
Третий день мы разговаривали и обсуждали, задавая одни и те же вопросы на новый лад и разыскивая все еще неизвестные нам ответы. Ничего не менялось. Мыслей не было.
— Абель, вас сейчас бить будут, — предупредила меня Диана.
— Эти? — кроме нас со Штефаном на улочке присутствовала только группа из четырех парней, идущих нам навстречу. Никакой агрессии они не проявляли.
— Ага, — подтвердила Диана. — Они вооружены. Ножи, кастеты. Ничего опасного, в общем. Еще двое сзади. И один тип с арбалетом в доме дальше по улице.
— Тебе ничего не кажется странным? Мелкие бандиты с арбалетом, да еще и засаду спланировали.
— Они могут быть не вместе. Даже, скорее всего.
— Мы с ними справимся?
— Не смеши меня, Абель. Подобную шпану ты и без меня побьешь. Правда, порезать могут.
— Помоги. Что-то мне стрелок не нравиться. Кстати, где он?
— Интересно, как ты умудряешься не замечать нечто столь явное, смотря на мир теми же глазами, что и я? — проворчала Диана. — Семь домов вперед по левой стороне, второй этаж, на окне занавеска чуть отодвинута.
— Ты издеваешься? Там даже человека не видно, не то что его оружие.
— Я в твоей слепоте не виновата, — фыркнула она.
Четверка встала в десяти шагах от нас, перегородив дорогу. Мы тоже остановились. Штефан сдвинул чуть вперед сумку, висящую на плече, — наверняка, чтобы быстрее достать арбалет, который он в ней таскает. Парни ухмылялись, один из них достал кастет. Если перед нами действительно местные бандиты, то они просто умственно неполноценные — нападать на двух курсантов опасно само по себе, а не только в свете последующего расследования.
— Да не тряситесь вы так, — обратился к нам один из них. — Не будем мы Вас убивать. Только ножки поломаем, — ребята дружно засмеялись.
— У Вас развлечение такое? — спросил Штефан. — Или у кого-то к нам претензии есть?
— Есть, как не быть, — продолжал ухмыляться заводила. — Вот полежите в гипсе и подумаете.
Он сделал шаг вперед. Его движение послужило сигналом остальным, и они дружно устремились к нам.
— Возьми задних, — крикнул я Штефану, выхватывающему из сумки арбалет.
В следующую секунду мне стало не до него. Странное ощущение, когда ты ослабляешь нити контроля над своим телом, и оно начинает двигаться самостоятельно, легко и плавно, как будто десяток килограммов лишнего веса остался где-то там, вместе с разумом человека по имени Абель Гнец. До сих пор я никогда не видел Диану в бою. Бывало, она поправляла движения нашего общего тела или поворачивала нужным образом руки и ноги, подсказывая мне на тренировках. Но никогда раньше я, вынужденный скрывать ее существование, не имел возможности лицезреть настоящее искусство своей подруги.
Моя раскрытая ладонь впечаталась в грудь самого быстрого из парней. Я успел почувствовать, как обломки ребер проникают в его легкие, прежде чем он, отброшенный силой удара, отлетел на несколько шагов вместе со вторым, сбитым им бандитом. Чей-то кулак с надетым на него кастетом впустую рассек воздух, и шея этого человека вдруг взорвалась фонтаном крови из разорванной артерии. Четвертый нападавший, размахивая ножом, по инерции проскочил мимо. Кончики моих пальцев вонзились в основание его черепа, ломая позвонки. Колени бандита подломились, и он начал заваливаться на мостовую. Я успел заметить голубой росчерк стрелы, сорвавшейся с арбалета Штефана, прежде чем мое тело развернулось в другую сторону и, преодолев скользящими шагами несколько метров, пнуло еще шевелящегося мужчину ногой в висок. Тихий хруст ломающейся кости прозвучал подобно удару грома. Тело внезапно вновь стало моим собственным, и к горлу подкатила тошнота. На этот раз я, точно зная, чего ожидать от своего организма, усилием воли блокировал лишние эмоции.
Штефан сноровисто перезаряжал свой трехзарядный арбалет. Один из его противников лежал с развороченной грудью, уставившись пустыми глазами в хмурое небо. Другой громко выл, безуспешно пытаясь зажать страшную рваную дыру в левом плече, едва не отделившую руку от тела. Штефан что, зазубренные стрелы для своего орудия убийства использовал? Я подошел к товарищу и, забрав арбалет из его рук, выстрелил, обрывая истошный вой последнего бандита. Стрела осталась торчать в его теле, словно проросший из плоти диковинный стальной цветок с желтыми лепестками оперения.
— Ну у тебя и ассоциации, — кажется, последняя мысль была слишком четко оформленной и дошла до моей подруги. — Не перемудрил с частичной блокировкой эмоций?
— Возможно. Сейчас верну, как было. Наблюдатель все еще на месте? — спросил я у Дианы.
— Ты думаешь, что я бы молча позволила тебе разгуливать как сейчас, если бы была хоть малейшая опасность? — возмутилась она в ответ.
— А если бы он просто решил покинуть это место, то ты бы тоже меня предупредила? — уточнил я, прекрасно зная ответ.
— Нет.
— Вот потому и спрашиваю. Ты сможешь его достать отсюда? Нам не нужен лишний свидетель. Надеюсь, он единственный любопытный?
— Единственный, — моя глаза дернулись, охватывая взглядом улицу. — Достать могу, но арбалет пуст. Придется стрелять как обычными стрелами — через окно.
Я вздохнул и начертил знак единения. Энергия потекла из меня в оружие. Золотая инкрустация, украшавшая ложе и приклад арбалета, на мгновение засияла и тут же погасла. Еще несколько потерянных секунд. Оставалось надеяться, что неизвестный наблюдатель не покинул свой пост за прошедшее время. Сплошные "если". Я бросил взгляд на браслет. Судя по обозначениям на нем, Рикка, выполняющая сегодня роль моего "секретного" эскорта, приближалась, явно привлеченная воплями. Ничего, секунд тридцать до ее появления у нас еще есть — должны успеть.
Диана вскинула мою руку с арбалетом и дважды нажала на спусковую скобу. Наполненные энергией бронебойные стрелы ударили в то место, где моя подруга заметила человека. Они пробили каменную стену, словно тонкую доску, и исчезли внутри. Тишина.
— Попала, — удовлетворенно сказала Диана.
— Точно? — то, что я так никого и не увидел, заставляло меня сомневаться даже в ее словах.
— Точно. Не нуди, Абель. Хочешь полной уверенности — учись сам. Будешь хотя бы понимать, что я делаю.
— Ну да, убить лет десять, чтобы стать твоим жалким подобием. Или всю жизнь в погоне за идеалом, который тоже не стоит на месте. Благодарю покорно.
— Как хочешь, — ощущение, словно она пожала плечами. — Но ты можешь хотя бы форму набрать. А то вдруг однажды встретится кто-то действительно опасный. Ты ведь не считаешь, будто так лелеемый тобой животик мне абсолютно не мешает?
— Я надеялся.
Она только засмеялась.
— Кто там был? — спросил Штефан, глядя вдоль улицы в сторону моих выстрелов.
— Понятия не имею. Но выжить он не должен. Позаботься, — я вернул ему арбалет.
— А почему я?
— Потому что мне сейчас будет не до того, — двумя аккуратными ударами ножа я вспорол себе руку и бок. Никаких неприятных ощущений — боль я заблокировал еще во время разговора с Дианой. Все-таки хорошо быть психо. Пусть и ущербным.
— Проклятье, — выругался Штефан. — Ты что творишь?
— Создаю картину нашей тяжелой победы, — нож занял свое прежнее место в ладони бандита. — Ты получишь ответы на свои вопросы. Но позже. А сейчас займись тем типом. И еще, Штефан, — я посмотрел ему прямо в глаза. — Не болтай лишнего.
Он только кивнул и побежал вперед по улице. Я улыбнулся, глядя ему в спину, и отключил блокировку в своем разуме. Боль ударила неожиданно сильно, заставив меня согнуться, хватаясь за бок, и зашипеть. То, что надо. Осталось поймать это состояние и продержать его до появления горничной.
Рикка появилась секунд через пять — немного раньше расчетного времени. Она ворвалась на эту улочку подобно воительнице с картин: развевающиеся волосы, холодное белое сияние защиты и короткие адамантовые клинки в обеих руках. А я все время думал, что она только маг. Ничего страшного, просто будет еще один факт в копилку моих знаний.
— Господин Абель, вы ранены? — она моментально оказалась рядом, успев окинуть взглядом поле боя.
— Да, — просипел я. Боль уже утихала, став вполне терпимой, но я поднял на поверхность своего восприятия недавнее сильное ощущений и вновь застонал. — Больно-то как.
