Баба-Яга против!

— Эх, гулять так, гулять, — махнула рукой. А что? Мне тоже раков с пивом захотелось.

— Ягуш, а чего пьянка? — и сколько интереса в голосе Ветерка.

— А, с холостяцкой жизнью прощаюсь, — шмыгнула носом, по факту поняв, что так оно и есть.

— Не реветь! Серый, принеси булочки, — Таня заглянула под стол, где находился волк, — чего обзываешься? — как-то обижено проговорила она.

— Хихи, Тань. Ик... Булки у тебя в рюкзаке. Ик... Рюкзак на спине. Ик... — кот до этого мирно жующий рыбу, упал на спину и пьяненько задрыгал лапками.

— Кто коту налил? — вынырнула из-под стола Ветерочек.

— Ик... — икнул домовой и тихонько захрапел.

— Ягуша, это что мы с тобой вдвоем остались, — подруга озадачено почесала затылок.

— Ага, еще вон Серый и лягух, — закивала.

— А раки? А пиво? — ух, сколько обиды в голосочке, — я так не играю!

— Полетели на стриптиз? — предложила, хотя какой там стриптиз я бы правда на танцующего бурого посмотрела с огромным удовольствием. Нужно будет как-то попросить его об этом.

— Нее Ваську пьяным оставлять нельзя! — она подняла указательный палец вверх, а я посмотрела на кота все так же дрыгающего лапками, — буйный!

— А это да, прошлый раз белок гонял, теперь они от любого кота шарахаются, — вспомнились мне. Он тогда умудрился не хуже белок прыгать по веткам и швыряться шишками. Да и своим любвиобилием замучил, с тех пор Васька неравнодушен к рыженьким.

— Это еще что! Теперь и ежики его бояться!

— Это чего? — озадачено посмотрела на нее.

— На лысо обещал обрить.

— Бедныееее! Ик! — я вытаращились на кота, и чем ему ежики не угодили и вдруг выдала. — Жили у бабусииии два веселых гусяяяя!

— Рано! — перебила подруга, а ведь точно чего это я?

— Мало! Еще по одной, — я схватила бутыль, и налила нам самогонки.

— За нас! — одновременно проговорили, и выпили.

— Это вы куда мылитесь? — прищурила я глаза и захрустела огурчиком из теплицы.

— К Чахлику, — Ветерочек потянулась к утке.

— Уууу подруга, к нему лучше без своего мужика не ходить, тшшшш, — я приложила палец к губам, — я те ничего не говорила.

— А чего так? — вот так интерес в глазах.

— Так он такой мужик! Что просто ух! Красавец, — я томно вздохнула, да Чахлик красивый и все такое, но он мой друг очень хороший и очень одинокий друг, — так вскружит голову, что и себя забываешь. Он вообще ведун большого человеческого достоинства, — и я, хихикнув, вспомнила некоторые моменты, еще до того как мы стали друзьями. Ведь Чахлик поначалу пытался ко мне "клинья" подбить, да ничего у него не вышло, за то я вдоволь налюбовалась красивым мужским телом. — А в постели! Ему нет равных! Уж мне прожившей не первую сотню известно! — ну, да чего только от Агафьи с Дерезой о нем наслушаешься! А они все знают о своем соколике.

— Ррррр, — раздалось из — под стола.

— Не рычи! И если братцу ляпнешь, кастрирую! — пригрозила я и немного выпустила силу.

— Ягуша, не скажет, ведь то был секс, а Бурого ты любишь вон видно по тебе, — она успокаивающее положила ладонь мне на руку. Какой секс! Да у нас даже поцелуя не было! Не то, что что-то большее! Но, Ветерку этого знать не нужно.

— Люблю, ой люблю! — я улыбнулась, вспоминая нежность и ласку Бурого, что сила во мне откликнулась на эту любовь и трава, затоптанная нашими ногами, вмиг распрямилась и соком налилась. — Ох, как я его люблю и жизнь, и силу свою отдам.

— А он?

— Он, сказал свое истинное имя, — я томно вздохнула, ну не говорить же мне, что по некоторым законам я уже замужем, — а для них с Серым, это равноценно браку, — подруга снова под стол заглянула

— Ага. Может, уже вылезешь и сядешь рядом? — заговорила она, я услышала, как зверь тяжело вздохнул и, забрался на скамейку положив голову ей на колени.

— О как ластиться! — трезво улыбнулась, и хитро посмотрела на Ветерочка. — А пошли подруга в баньку погадаем на суженого твоего.

— Не нужно, Ягуша, — она отрицательно покачала головой, — если есть мой суженный, то встречу его, а судьбу не нужно искушать. Мне вон этих двоих расколдовать нужно.

— Прости, — я развела руки в стороны, совершенно не чувствуя вины за собой, по толку они наказаны, — кабы я условие не поставила, то они уже вернулись бы в человеческий вид.

— Знаю, — она положила ладонь на башку волка и начала ее гладить, Серый довольно вздохнул.

— Серый тоже красивый мужчина, — хитро прищурила глаз, — и этой своей красотой стольких девиц к себе применил, — подмигнула ей.

— Уррр, — возмутился он.

— Мне не ведомо, какой он, как человек, но и девушки должны иметь свою голову на плечах, прежде чем бросаться на смазливую мордашку, — философски ответила Таня. Ну, это ты сейчас так говоришь.

— Это ты его еще не видела, — широко улыбнулась.

— Ну, и пусть, сейчас Серый зверь, и я видела от него только наглость, вот и все. Ничего хорошего или плохого, а за человека или зверя всегда говорят его поступки вот, и буду по ним смотреть, — ох, сколько экспрессии!

— Это ты правильно сказала, — я тяжело поднялась со своего места, — покажу я ближнюю дорогу к Чахлику, только заночуй, а то редко я вижу тебя, — и теперь добиваем. — Да и обряд один нужно совершить на зорьке, я его откладывала с надеждой, что ты приедешь.

— Хорошо, — Таня согласно кивнула, — где нам разместиться?

— Ты со мной в доме, а Серый в сенях, там же и Ваську с лягухом оставим, — не хочу, чтобы чужие мужчины наблюдали, как я сплю.

— Угу, — она взяла на руки кота и царевича и, пошатываясь, направилась в дом.

Я показала, где им разместиться и сама вышла на улицу, нужно со стола быстро убрать, да и Кузю перенести в дом спать. С этим я управилась быстро и вошла в дом, а в сенях встретилась с поблескивающими в темноте глазами волка.

— Она моя половина, — проговорил он.

— Я знаю, — улыбнулась, — не обижай ее и не проворонь.

— Я ее теперь от себя никуда не отпущу.

— Это хорошо, братец. Сладких тебе, — я, зевнув, вошла в хозяйскую половину дома и, раздевшись, забралась в кровать, где мгновенно уснула.

— Кукарекууууу! — горланил за открытым настежь окном петух, а в комнате было еще темно. Понятно третий час, вот он и кричит.

— Ягуша, — сквозь сон услышала, как меня зовет Таня.

— Ммм, чего тебе?

— Не мне это ты на рассвете хотела обряд провести.

— Так на рассвете, а не в три ночи! — возмутилась и еще плотнее закуталась в одеяло от утренней прохлады.

— Ладно, поспи, а я искупаюсь, схожу.

— Ага, — я натянула на себя одеяло и прислушалась.

Вот Ветерок тихонько прошла через комнату и вышла на улицу, с кем-то заговорив, а я хмыкнула. Ведь почувствовала легкое возмущение силы, а это значит, что Серый начался расколдовываться. Я довольно вздохнула все идет как надо. Если волк не упустит своего, то будет еще один князь женат, и останется Чахлик. Ну, ничего с ним я тоже что-то придумаю. Я услышала, как Таня поблагодарила волка и вошла в дом.

— Ягушенька, вставай родная, — позвала она меня.

— Не хочу! — немного покапризничаю, хотя я уже давно проснулась.

— Ну как не хочу, сама говорила на рассвете, а я только пять обрядов знаю, который из них? — возмутилась она и я услышала, что Таня остановилась возле моей кровати и медленно стянула с меня одеяло.

— Ни один из пяти, — я имела в виду из тех, что на зорьке проводятся. Сев в постели и фыркнула, сдувая прядь волос со лба, — пошли.

— А нам ничего не нужно?

— Нет только мы сами и наша сила, даже одежда не нужна, — махнула рукой.

— Понятно, — она, подав мне руку, помогла выбраться из плена одеяла и подушки. Пить хочу, я, прошлепав босыми ногами к ведру с водой и, зачерпнув чашкой воду, с огромным удовольствием напилась.

— Мне вчера показалось или ты Серго гладила? — прищурила глаза решив забросить удочку, мол, я такая невнимательная.

— Было дело, — Таня очаровательно покраснела, — хвост его попался под руки, — я хихикнула на эти ее слова, — Чего?

— Да так, — пожала плечами, — скоро узнаешь.

— Так мы идем? — вот какая нетерпеливая.

— Угу, — я, взяв расческу, провела по своей пышной гриве волос, что струились каскадом ниже попы.

— Хвати прихорашиваться! Пошли уже!

— Идем, — я взяла ее за ладонь, и мы тихонько вышли из домика.

Я вела меня туда, где небо начало сереть, сквозь темный лес и густую траву. Я, ведя ее вместо силы, или к каменному кругу, а мягкий и пышный мох пружинил под нашими босыми ногами. А сзади иногда мельком серый мех. Ага, идет!

— Танюша, ты же знаешь, что я храню Границу между Темным лесом и миром людей, — начала говорить. Хотя какой он Темный! Сказочный лес, Сказочный!

— Да, — ответила она, явно не понимая, к чему я клоню.

— Вскоре, я выйду замуж, — выйду, слабо сказано, если я уже замужем, но ей этого не стоит знать, — и я очень надеюсь, что забеременею, — если уже не беременна, — А как Хранительницы Границы, мои все силы раз в месяц уходят на обряд поддержания. Дело в том, что пока ведунья вынашивает ребенка, она не может отдавать силу Границе, — да и вообще ей желательно меньше колдовать, если хочет нормального ребенка. Я имею ввиду морально, физически и умственно нормального, ну и конечно с волшебной силой.

— Понятно, ты хочешь, чтобы я это делала?

— Я очень этого желаю, но сегодня я хочу тебя привести в круг.

— В смысле?

— Познакомить тебя с Границей и если она тебя примет, тогда уже посвятить в Хранительницы. Я давно размышляла, кого взять, но посмотрев на всех учениц у ведуний, какие есть, мне приглянулась только ты, — да присматривалась, даже проводила своеобразные испытания над этими девушками, но все они не подходили, у каждой была выгода, а Граница этого терпеть не может.

— И чем обосновано такое решение?

— Ты очень сильна, — что правда то правда, — достаточно умна, кое-где мудра, но еще так по — детски наивна, — я оглянулась и послала, улыбнулась.

— Спасибо, — а голос-то явно ошарашен, — и куда мы идем?

— Почти пришли, — я таинственно на нее посмотрела.

И действительно мы вышли из-за деревьев, и перед нами раскинулась поляна, такая обычная на вид, цветочки и трава, вот и все чем она была привлекательна, но все это для постороннего глаза, а я-то знала ее секрет и назначение.

— Подожди немного, — я в предвкушении улыбнулась.

— Жду, — буркнула Таня, а ее глаза расширились, когда она начала видеть, — Ааааа...

— Тише, смотри, — я приложила палец к ее губам и повернула голову к другому концу поляны.

А там вместо цветов показывались камни, вернее широкий уступ над обрывом, а дальше море зелени, вернее крон деревьев.

— Это и есть Граница, — понимающе посмотрела на ошарашенную Таню, и сняла свою рубаху, оставшись полностью обнаженной, — чего ждешь? Раздевайся, — я немного поежилась от прохладного ветра.

— Ага, — она тоже разделась, бросив на ветку дерева свою рубаху.

Мы, взявшись вместе за руки, шагнули на теплые камни круга.

— Граница, мать ты для меня и сестрица, позволь тебе представить ведунью юную Татьяну, — подняв руки над головой, проговорила.

А в небе над нами с первым лучам солнца показалось женское лицо, что мягко улыбалось, я знала, что если Таню Граница примет, то поставит свой знак на плече.

— Ай! — приняла! Ура!

— Терпи, — улыбнулась Ветерку, — теперь и ты Хранительница. Давай, сестрица, научу.

— Учи, чего уж там, — махнула девушка рукой.

— Я буду петь, ты запоминать, — сообщила ей, — а в танец, который будешь танцевать, силу ему свою отдавай, танец и песня и есть единение с Границей. Вмиг ты узнаешь, что делается в Темном лесу. Поняла?

— Да, — кивнула она, да я видела, что ничего не поняла, но это такое пройдет со временем. Я запела и начала танцевать.

— По солнышку, по солнышку

Дорожкой луговой

Иду по мягкой травушке

Я летнею порой.

И любо мне, и весело,

Смотрю по сторонам.

Голубеньким и беленьким

Я радуюсь цветам.

А из лесу далекого,

Куда и я иду,

Приветливо доносится:

'Ку-ку, ку-ку, ку-ку

Я свою силу не выпускала, сейчас не мое время. А увидев, что Таня поняла, что от нее требуется, отошла в сторону.

Она начала танцевать, безумный и очень чувственный танец отдавая свою силу. Рядом зашуршали ветки, и я встретилась взглядом с двумя парами глаз. Не мог Серый ее одну оставить, а Ваське всегда было любопытно. Ну, ну Серый ты же себя мучаешь, смотря сейчас на нее голую.

Вот спираль закрутилась из лепестков цветов, к нему добавились листья с деревьев, одно движение рукой и они соединяются.

Сильна девка, не сомневалась я в ней, довольно улыбнулась, наблюдая, как сила закружилась вокруг нее, образуя целый смерч. Сейчас она была один на один со своей силой, и что там творилось за серой пеленой, я не знаю. Я почувствовала, как Таня выбросила силу, на секунду она вспыхнула, а затем на небе появилась радуга, одна, а затем вторая. Молодец!

— Ты очень сильна, — прошептала ей, садясь на камни.

Она стояла, замерев на самом краю пропасти, и я знала, что Граница ей что-то показывает, открывает себя.

— Таня!

— Ааа? — она посмотрела на меня, мутными глазами.

— Ууу все ясно! — улыбнулось она.

— Что ясно?

— Что видела? — вопросом на вопрос ответила.

— Спасение от одного из двоих, — она махнула рукой. — Что мне нужно знать?

— Пока ничего, — я сладко потянулась, — вернешься, поговорим.

— Хорошо.

— Серый, Васька, вам не стыдно подглядывать? — специально крикнула. — Волк, особенно тебе?!

— А они, что здесь, — подруга заозиралась по сторонам.

— Угу, от самого дома идут за нами, — кивнула ей и с кряхтением поднялась. — Эх, единственный минус, такого обряда, что пока силу не восстановишь приходиться все самой делать.

— Ага, долго ли ее восстанавливать, — улыбнулась она, — хорошая сытная еда и сон вот все что нужно.

— Муррр мы не подглядываем, — на поляну вышел кот, — мы прррисматррриваем.

Кот вальяжно вышел на поляну, а я, хмыкнув начала натягивать рубашку, все теплее, заодно прислушиваясь к разговору.

— Вась, ты чего? — спросила Таня кота.

— Голова болит.

— Потерпи, а второй где?

— Так за зайцем побежал охотиться, — не пожелал выдавать соучастника кот, а я хмыкнула.

— Допустим, — недоверчиво проговорила подруга.

И последовав моему примеру, оделась. Я видела, как она трясется от холода, но это скоро пройдет, только нужно подкрепится. На поляну вышел волк, с зайцем в зубах, его морда была немного в крови, от чего он морщился. Серый внимательно посмотрел на нас и тяжело вздохнув, подставил бок.

Таня все поняв, забралась на зверюгу, я же хмыкнув, последовала ее примеру. Васька, как воротник разлегся у меня на плечах, согревая. Вскоре мы были у домика.

В доме Кузя вовсю хозяйничал, накрывая стол, разогрел самовар, все с пылу с жару.

С каким удовольствием мы кушали свежий и горячий борщ с пышными пампушками и салом, это все заедали жареной картошечкой и блинами с вареньем, весь этот пир желудка запивали сладким чаем.