Рукопись, найденная на заброшенной станции. 2. Аратан

На очередном перекрёстке меня остановил полицейский патруль и вежливо поинтересовался моей регистрационной меткой и планами.

— Да вот. Решил немного прогуляться до центра города. — Ответил я патрульным, сбросив им свои данные. — Я не местный, если делаю что-то не то...

— Нет-нет, всё в порядке, господин баронет. Планета у нас тихая, спокойная, дорогая. Любых нежелательных разумных мы сразу депортируем. На всей общегородской территории можно гулять сколько угодно. Просто по дорогам у нас ходить не принято. Но если Вам так хочется, то пожалуйста.

— Извините, а где гуляют местные?

— В парках. Если у Вас всё в порядке, не смеем задерживать. — Попрощались со мной патрульные, загрузились в свою машинку и улетели.

Я прошелся до следующего перекрёстка, понял, что очарование от прогулки прошло и вызвал такси. До центра оно доставило меня за пару минут и высадило прямо у небоскребов. Людей в центре было достаточно много. Улицы были пешеходные и проезжие. Пешеходные улицы посередине были разделены прозрачной стенкой до пояса. Вдоль стенки были движущиеся тротуары. Небо терялось где-то в вышине. Все первые этажи были отданы под разные торгово-развлекательные центры. Я походил немного по улицам и решил, что пора в гостиницу. Попытался вызвать такси и выяснил, что забрать оно меня может с площадки на окраине или с крыши. Транспортный искин предложил мне сначала добраться до любой из площадок и потом его снова вызвать. Лифт поднял меня на крышу. Оказалось, что на этой крыше кафе, а не стоянка, стоянка на соседнем небоскребе, но, чтобы туда попасть, не обязательно спускаться вниз, соседние крыши домов соединены галереями. Посидел в кафе, посмотрел по сторонам. Хорошее спокойное уютное место.

На такси добрался до своего отеля. Спать пока не хотелось, устроился на скамейке на бульваре. Надо подумать о своих планах на будущее. Галонет мне подсказал, что Марсалла действительно очень спокойная и удобная для жизни планета. Но обустроиться здесь не просто. Можно приобрести здесь участок и платить земельный налог. Налог не очень большой — 690 кредитов с сотки в год. А вот стоимость участка здесь запредельная. Ещё можно завести счет в банке с неснижаемым остатком в 10 миллионов. Временное пребывание на Марсалле тоже допустимо, на время учёбы — бесплатно. Иначе — тысячу кредитов в месяц. Местный искин мне сообщил, что я бесплатно зарегистрирован на десять дней в связи с демобилизацией, сменой нейросети и прохождением реабилитационного периода, и что этот период может быть продлен по моей заявке ещё на пять дней. Ещё интересный факт — весь обслуживающий персонал набран по трудовым договорам, я бы сказал "по лимиту". Зарплаты у них приличные, налог на пребывание за них платит работодатель, так что желающих поработать много. Ну и в случае любого нарушения — увольнение и депортация "в двадцать четыре часа". Депортация оплачивается самим увольняемым, а если у работника нет денег, то работодателем. Посмотрел, какая здесь есть для меня работа. Искин городского хозяйства предложил работать сантехником и полицейским. У сантехника зарплата побольше. Но не тянет меня в сантехники, да и в полицейские не тянет. В общем устроиться мне здесь пока не удаётся. Ладно, время есть, что нибудь придумается.

Ночь в капсуле прошла спокойно. Нигде ничего не шумело, не стучало, не беспокоило. Умылся с утра в умывальнике, перекусил в ресторанчике при отеле и поехал в училище. Отработал десять уроков. Сначала пять, потом перекусил в местной столовке, передохнул немного, и потом ещё пять. После последнего еле выполз. На следующий день при сертификации третьего уровня пилотирования обнаружилась у меня какая-то дырка в памяти. Искин отправил меня в обучающую капсулу и я за пару часов всё восстановил — основной-то массив знаний у меня был. Это первое изучение баз идет долго. В конце дня сертификат пилота-3 малых космических кораблей искин мне подтвердил. По рукопашному бою вирт-инструктор долго отрабатывал со мной всякие разминки. А потом раз, и за одно занятие я полную сертификацию закончил. По абордажу-противоабордажу тоже как-то сразу отстрелялся. Ещё через три дня искин предложил мне провести абордажную тренировку с курсантами. Я связался с Лорой, попросил уточнить у врача, не вредно ли это для меня? Через пару минут она мне сообщила, что не вредно и напросилась приехать.

* * *

Тренировка проходила в большом зале. В нем был дуэльный круг. Ещё было три макета — узкий корабельный коридор, широкий корабельный коридор и большой макет с несколькими переходами и шлюзами. Как всегда на макетах, изнутри они были не прозрачны, а снаружи всё было хорошо видно. И ещё в макетах можно было играть с переменной силой тяжести. Для тренировки используются эмуляторы. Скафандр посылает сообщение о полученных ударах. Искин подсчитывает результат. Курсанты оказались выпускниками. Поединки с пилотами и техниками интереса не представляли ни для меня, ни для них. Ну, какой может быть интерес в поединке из одного-двух движений? Разве что им это помогло осознать, сколько они проживут в случае столкновения с настоящим абордажником. Абордажники были посильнее. Сначала против меня выпустили ребят попроще. Импланты у них были послабее, они за мной не успевали. Последняя пятерка в круге оказалась немного получше меня. Опасности я не чувствовал и в итоге схватку проигрывал по очкам.

Удачными для меня были действия при обороне коридоров. В узком я фехтовал двумя клинками, для широкого предпочитал копье. По легенде я защищал коридор своего корабля и мог передать искину команду на изменение силы тяжести. Так что в коридорах я удерживал даже лучшую пятерку всю сразу. В узком это проблемой не было — на пятерых там просто не хватало места, я действовал против пары и троим приходилось ждать своей очереди. В широком действовать было тяжелее, но я постоянно сбивал их построение, делая полом то одну стенку, то другую. Всё-таки опыт поединков с настоящими абордажниками за пару лет у меня накопился приличный. Так что самодовольство я с них сбил.

В перерывах Лора меня активно подбадривала:

— Молодец, Лис! Давай!

Может быть она болела и во время боя, но этого я не видел и не слышал.

По окончании тренировки в зале обнаружился директор училища — грузный пожилой дядька. Он был большой, вид имел добродушный, было сразу понятно, что он настоящий полковник в отставке.

— Ай, хорошо! Кем служил?

— Младший лейтенант Лис, ВКС Аратана!

— На чем ходил?

— На корвете.

— Молодец, показал молодежи, что им ещё учиться и учиться. Ещё что показать можешь?

— Могу на абордаже ботов погонять, но сначала потренироваться надо, я после смены нейросети ещё не восстановился.

— Вот как? Хорошо, тогда через пару дней, как будешь готов.

— Так точно.

Из училища мы вышли вместе с Лорой.

— Я такси вызвал. Куда тебя подбросить?

— Давай в Нейросеть зайдем, я тебя в медкапсуле быстренько проверю.

— Давай.

В Нейросети медкапсула никаких отклонений не нашла и действительно быстро меня выпустила.

— Всё хотела спросить, что ты делаешь вечерами?

— Не знаю ещё. Предыдущие дни после тренировок до кровати еле доползал. Если хочешь, давай сегодня куда-нибудь сходим.

— Давай. Только мне пару часов поработать нужно.

— Годится. Тогда я через пару часов буду на лавочке на бульваре.

Я вышел из офиса и вызвал такси. Кажется мне, одним совместным ужином наше свидание не закончится. Нашел круглосуточный медцентр, заплатил за использование медкапсулы. Нужно провести противозачаточные мероприятия. Лора — хорошая девушка, но я пока не готов заводить с ней серьезные отношения. В медцентре уточнили, что именно я хочу, и, не спрашивая почему и зачем, просто взяли деньги и выполнили моё пожелание. Также на такси я метнулся назад, остановил его на другом конце бульвара. Солнце клонилось к горизонту и деревья отбрасывали длинные тени. Я не торопясь прогулялся, нашел свободную лавочку и устроился на ней, подставив лицо мягким желтовато-розовым лучам заката.

— Вот ты где. — Услышал я голос Лоры.

Лора была великолепна. Похоже, эти два часа она работала над собой.

— О, прекраснейшая из прекраснейших, осчастливьте недостойного своим присутствием и разрешите сопроводить Вас! — произнес я и протянул ей руку.

Лора в ответ подала мне свою, и я поцеловал ей кончики пальцев.

— Это из обычаев моей родины. Я ведь дикарь.

Лора засмеялась.

— Разрешаю.

— Куда бы ты хотел сходить? — Спросила она после паузы.

— Я здесь ничего не знаю. Давай ты мне подскажешь, куда бы я хотел тебя пригласить.

— Ты знаешь, я сегодня немного устала, давай поужинаем на веранде моего билдинга.

Веранда оказалась крышей небоскреба. Мы сидели за столиком у парапета и смотрели как в небе появляются звезды. Огни города немного мешали, но звёзды всё равно было видно. Я учился есть палочками, по-марсалльски. Получалось так себе. Необходимость сосредотачиваться на палочках не позволяла расслабиться. Нужно завести большую ложку. Закатное затишье закончилось, и задул прохладный ветерок. Лора зябко передернула плечами.

— Прохладно. Да и поздно уже.

— Тебя проводить? — спросил я её, подтвердив по нейросети оплату счета.

— Если хочешь посмотреть как я живу, то проводи.

Лифт доставил нас на нужный этаж. Командовала им Лора. Я мог отправить его только на крышу в кафе, вниз в торговый центр и на выход. Мы подошли к нужной двери и дверь отъехала в сторону. Квартира у Лоры была на взгляд шириной где-то два с половиной метра и вдвое длиннее. Слева от двери — шкаф, справа — полупрозрачная кабинка в которой угадывался душ. Потолок достаточно высокий — метра три с половиной. Вдоль стен под потолком были сделаны полки. Одна стена была прозрачной — этакое окно во всю стену. За окном в двенадцати метрах была громада соседнего билдинга. Больше ничего из окна не увидеть, небо где-то наверху. Днем, может кусочек и проглянет, но сейчас — нет. Как я узнал про двенадцать метров? Так внизу улица пешеходная, ее ширину я шагами измерил, когда гулял. Улицы для транспорта шире — под двадцать метров. Двенадцать и двадцать я не путаю. Хоть улицы и не видно, но транспортной она быть не может. А небоскребы — ровные прямоугольные параллелепипеды, как в учебнике геометрии.

— У меня дорогая квартира, — сказала Лора, — большая, с окном и душем. Работа у меня престижная.

— Да. — Не стал я спорить.

Лора достала раскладной стол, поставила его у окна, два раскладных стула.

— Хочешь кофе? — Махнула она в сторону одного из стульев.

— Давай. — Ответил я устраиваясь на стуле. Стул прогнулся подо мной, поскрипывая.

Лора отправилась колдовать к встроенному в стенку пищ-автомату. А я неожиданно вспомнил свою учебу в аспирантуре. В ГЗ МГУ для аспирантов комнаты примерно такими и были, только окно обычное и душ с туалетом — отдельные в блоке из двух комнат. Потолки повыше — при товарище Сталине строили. За окном вид совсем другой. У меня комната с видом на Смотровую была — вся Москва за окном.

— О чем задумался?

— Родину вспомнил.

— Да?

— Ну я ведь из варваров-дикарей. Меня аварские работорговцы украли. Потом в Аратане оказался. Я у себя на Земле в университете учился. Вот это и вспомнилось.

— Понятно.

Мы помолчали, прихлебывая искусственный кофе.

— Что дальше делать собрался?

— Работу нужно искать. Деньги пока есть, но на них здесь долго не проживешь. Я пока здесь бесплатно нахожусь. Ещё несколько дней бесплатных есть.

— Я почему интересуюсь. — Начала свой монолог Лора. — Я здесь оказалась в тупике. Работа престижная и зарплата хорошая. А вот с семьей не получается. Местные на временных работников сверху вниз смотрят, за ровню не считают. Побаловаться — это они готовы, но не больше. Работники, что с престижными должностями, все семейные. Лимита, кто на заработки приехал, завидуют, они на всё готовы, чтобы из общаги выбраться. Вот и получается, что я здесь как чайлдфри живу. Ты мне сразу приглянулся. И я уверена, что если мы с тобой сойдемся, то ты это сделаешь не из-за престижа, а из-за меня.

Я чувствовал, что Лора волнуется, что она напряжена и нервничает. Для меня сказанное ей было неожиданным. Не то, чтобы совсем неожиданным. То, что она ко мне не равнодушна было мне ясно и раньше. Неожиданным было вот такое прямое признание. Не знаю, насколько это традиционно для Аратанского общества. Я вдруг почувствовал себя девушкой на Земле, которой неожиданно делает предложение малознакомый молодой человек. Больше всего мне хотелось сказать: "мне надо подумать". В то же время я понимал, что это будет не правильно. Чтобы не затягивать паузу, я поставил недопитую чашку на стол и протянул ей левую руку ладонью вверх. Лора тоже поставил чашку на стол, чашка была почти полна, и положила правую руку в мою левую. У нее была тонкая и вытянутая кисть. Пальцы ее подрагивали. Я накрыл ее руку своей правой, посмотрел ей в глаза и решился.

— Лора! — Я сглотнул не пойми откуда появившийся в горле комок. — Давай попробуем!

Лора сразу успокоилась.

— Я не знаю, получится у нас что-нибудь в итоге или нет. Но ведь если не попробуем, точно ничего не получится.

Лора кивнула, взяла чашку свободной рукой и жадно хлебнула.

— Да. — Произнесла она.

— Я смотрел предложения работы на Марсалле. Для меня — только полиция. — Про сантехника я решил не упоминать.

— Хорошо. Тебе должны предложить рядовую должность. Но это не надолго.

— И ещё. Семья — это дети. А дети без семьи — никуда не годится. Давай не будем торопиться. О детях поговорим, когда поймем, что мы друг-другу подходим.

— Согласна. Под протокол.

Вот ещё одна аратанская привычка — всё важное фиксируется под протокол. А я к этому не привык и протокола не включил. Ну да ладно. Ничего страшного.

— Под протокол. — Подтвердил я.

— Не выпить ли нам по этому поводу вина?

— Давай.

Лора достала бокалы:

— Допивать кофе будешь?

Горячим, кофе был в принципе ничего. Холодным он мне не нравился совсем.

— Нет. Лучше давай по бокальчику.

Лора забрала чашки и поставила их в посудомойку. Вино было в бутылке. Лора легко вытащила пробку и налила по полбокала.

— За то, чтоб у нас все получилось. — Поднял я бокал.

Лора изобразила на лице вопрос.

— Это из обычаев моей родины. Когда пьешь вино, можно что-нибудь пожелать. Это называется тост. Если согласна с пожеланием, нужно коснуться бокалами, для небольшого звука.

Лора кивнула и мы чокнулись. Вино было прозрачно-сиреневое не сладкое и не кислое, легкое, терпкое с небольшой горчинкой. Лора выпила бокал сразу. А я сделал небольшой глоток, подержал его на языке, прокатил во рту. Вкус однотонный и равномерный. Проглотил — послевкусие "выражено слабо" — так, кажется, дегустаторы говорят. Мелкими глотками я его допил.

— Я сполоснусь? — Спросил я после небольшой паузы.

— Конечно, — как-то облегченно сказала Лора, наверно не знала как аккуратно перейти к следующему пункту сближения, — а я пока приберусь.