Раз меня смог найти ты, значить, следом придут и другие: не один ты хочешь узнать о Вечном Страннике! Дашь слово мага, клятву тихой воды ... сколько лет ты уже обучаешься у своего шарлатана?

— Два года, — нехотя проговорил Тильвус.

— Стало быть, уже можешь приносить эту клятву?

Мальчишка замялся.

— Правду, человеческое отродье, правду! — зашипел Абха, заметив замешательство и раздраженно дергая голым хвостом. — Не я пришел к тебе с просьбой о помощи, а ты ко мне!

— Хорошо, — процедил Тильвус сквозь зубы.— Клянусь.

— Знаешь, что бывает с теми, кто нарушил клятву тихой воды?

Тильвус разозлился так, что готов был растерзать кобольда.

— Знаю! — он топнул ногой. — Если у тебя есть второе условие, говори!

Абха поглядел на рассерженного мальчишку и усмехнулся.

— Его я сообщу тебе попозже. Иди за мной, — бросил он и нырнул в заросли.

Добраться до жилища кобольда оказалось не так-то просто.

Тильвус знал: кобольды — очень недоверчивы. Физически слабые и тщедушные, они часто становятся жертвами более сильных существ, поэтому не жалеют сил, чтобы защитить все подходы к своему логову. Мальчишка осторожно пробирался сквозь густой кустарник, ветки царапали лицо и руки, цеплялись за одежду. Там, где маленький кобольд проскальзывал, как мышь, Тильвусу приходилось ползти на четвереньках, протискиваясь через колючие заросли.

— Осторожнее! — бросил Абха через плечо. — Прямо под ногами — яма для непрошеных гостей! На дне — заостренные колья, подарок для того, кто свалится! — злорадно добавил он. — А чуть дальше — веревка, протянутая через тропу. Стоит ее задеть — и сработает самострел!

Они миновали еще несколько замаскированных ловушек, о некоторых кобольд сообщил с нескрываемым удовольствием, о большинстве же ограничился лишь намеками. Мальчишка, который и без того опасался сделать лишний шаг, испугался не на шутку, узнав, что несчастных, угодивших в скрытые ямы, кобольды имеют обыкновение сбрасывать ядовитых насекомых и змей. В очередной раз остановившись перед ловушкой, искусно замаскированной зелеными ветками, Тильвус испытал огромное облегчение от того, что Абха сам провел его к жилищу. Отыскать тропинку, что тянулась сквозь заросли кустарника, было невозможно, а пройти по ней, минуя хитроумные ловушки — тем более.

— Сюда, — тявкнул кобольд и внезапно пропал, словно сквозь землю провалился. Тильвус остановился, настороженно оглядываясь вокруг — чаща кустарника, кочки, сухая прошлогодняя трава.

— Ну, чего ты ждешь? — сердито тявкнул Абха, высовывая седую мордочку из зарослей. Только после этого мальчишка заметил: кобольд скрылся в темной норе, вход в которую мастерски замаскировывали плети дикого пожухлого винограда. Тильвус с трудом протиснулся внутрь и огляделся. Он оказался в полутемной довольно просторной влажной пещере: пахло мокрой землей, по глинистым стенам сочилась влага. Основное жилище кобольда располагалось, скорее всего, где-то дальше: вглубь пещеры вело несколько темных нор, но протиснуться туда существу крупнее кобольда было просто невозможно. Абха настороженно проследил, как Тильвус осматривается по сторонам, и блеснул красными глазками.

— Не надейся застать меня здесь еще раз: подземные лабиринты надежно укрывают кобольда от непрошеных гостей! К тому же, ямы, сети и самострелы — далеко не все сюрпризы, которые ждут того, кто вздумает сюда явиться! У меня еще есть в запасе кое-какие подарочки, вряд ли они придутся по вкусу! Вряд ли!

— Разве тебя часто беспокоят гости? — робко поинтересовался мальчишка.

— Нет! — тявкнул Абха, раздраженно. — Здесь не бывает никаких гостей! Все гости для меня — непрошеное отродье!

— А я слушал: кобольды никогда не живут поодиночке, — заметил Тильвус.

Абха фыркнул.

— Я давно ушел от своего народа, — отрезал он. — Не будем тратить время на болтовню!

Ученик мага переступил с ноги на ногу.

— Расскажи о том, кто делал магическое оружие, — попросил он. — О Ресифе.

Кобольд присел на корточки, положил острую мордочку на кулачок и прикрыл глаза. Он молчал так долго, что Тильвус потерял терпение. Мальчишка уже открыл было рот, чтобы окликнуть кобольда, как Абха вдруг пошевелился и вздохнул.

— Он должен был меня убить, — произнес он глухо.

Тильвус насторожился.

— Кто должен был тебя убить?

— Дракон.

— Дракон? — переспросил Тильвус, не веря своим ушам. — Какой дракон?

Абха раздраженно оскалил зубы.

— Ресиф. Мастер клинков. Он был темным драконом.

— Ресиф? Драконом? Не человеком?

Тильвус растерянно замолчал. Кобольд глядел на него красными горящими глазами.

Не один раз Абхе приходилось видеть появление темного дракона, но каждый раз это зрелище вселяло в кобольда дикий, совершенно неконтролируемый ужас. Вот и сегодня, дождавшись, когда над лесом начнут сгущаться сумерки, Абха выбрался из пещеры и, усевшись на большой камень, стал дожидаться, когда мутное багровое солнце окончательно скроется за черными деревьями. Сердце его билось медленно и сильно, иногда замирая и проваливаясь в пустоту, как всегда в минуты крайнего волнения.

Пылающий диск солнца неторопливо погружался в клубившиеся сине-черные тучи — ночью должна была разразиться гроза. Кобольд знал это совершенно точно по той суете, с которой шныряли в траве мелкие зверушки, стараясь найти безопасное место. В другое время кролик, дерзнувший проскочить совсем близко от камня, на котором сидел Абха, поплатился бы жизнью за свою неосторожность. Сейчас же он только проводил зверька хмурым взглядом и вновь перевел глаза на темное предгрозовое небо. Быстрые вспышки молний внезапно освещали ярким белым светом край леса, вершины дальних гор.

Кобольд заметил его издалека. Медленно взмахивая громадными крыльями, дракон скользил в грозовом небе, потом разинул пасть и издал ужасный крик. Абха зажал лапами уши, свалился с камня, попытался было отползти в сторону, но второй крик лишил его возможности двигаться.

Он чувствовал, что все силы покинули его и, лежа в траве, молил только о том, чтобы дракон не закричал снова. Остатками разума, кобольд понимал, что своими криками, от которых все живое цепенело, дракон распугивал тех, кто мог бы приблизиться к пещере. Но мера эта была излишней, поскольку ни одно живое существо не рискнуло бы приблизиться к логову, где обитал темный дракон. Вне себя от страха, остановившимися глазами Абха наблюдал, как чудовище, медленно описав над лесом полукруг, опускается все ниже и ниже.

Через мгновение, с колотящимся сердцем, догадавшись, что перевоплощение уже состоялось, кобольд выполз из кустов.

Ресиф приближался совершенно бесшумно, как умеют ходить только эльфы и люди-драконы, но кобольд всегда слышал его шаги. Увидев, что темный высокий силуэт скрылся в пещере, Абха собрался с силами, поднялся, ощущая во всем теле болезненную слабость, и поплелся за ним.

Шлепая босыми лапами по земляному полу, кобольд добрался до кузницы и нерешительно остановился у входа. Далее следовать без разрешения мастера было опасно: Абха чуял, что воздух становился как будто плотнее и слегка вибрировал: кузницу защищали сильнейшие магические заклятья. В самом начале работы кобольд, помогая обкладывать плавильню глиной и камнями, на мгновение зазевавшись, пересек роковой рубеж и, если бы не молниеносная реакция Ресифа, который ухватил Абху за шиворот и отшвырнул прочь, кобольда бросило бы прямиком в плавильную печь.

Впрочем, никаких иллюзий по поводу своего хозяина кобольд не испытывал: он твердо знал, что после того, как создание мечей будет закончено, жизнь его тоже оборвется. В том, что Ресиф его уничтожит, сомневаться не приходилось, и надежды уцелеть не было. Дракон хранил свои секреты.

— Разве ты не мог сбежать? — спросил Тильвус. Он тоже присел на корточки, чтобы видеть глаза кобольда. Сидеть было очень неудобно: мальчишка старалась не касаться спиной влажной стены пещеры.

— Никто не может сбежать от темного дракона, — фыркнул Абха недовольно. — Ресиф, в самом начале нашей работы наложил на пещеру заклятье — я не мог отходить далеко, даже если бы и хотел.

Мастер, не оборачиваясь, кивнул и Абха, набрав побольше воздуха в грудь, скользнул через порог. Все прошло нормально. Кобольд перевел дух.

Ресиф уже снял кольчугу с пластинами в форме драконьей чешуи. Кобольд торопливо потянулся за длинным кожаным фартуком. Он давно ждал момента, когда закончится подготовительная работа, и мастер приступит к сотворению клинков. Ожидание этого дня помогало ему отвлечься от мыслей о собственной смерти.

— Обычное оружие — мечи или сабли, выковываются из обыкновенной полосы стали — получше или похуже, как придется. Но изготовление магического меча намного сложнее, — бормотал он, погрузившись в воспоминания. Иногда бормотание становилось настолько невнятным, что Тильвусу приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова старого кобольда.

— Только мастер знает, как совместить при изготовлении клинка твердую и более мягкую сталь. Заготовку для такого меча Ресиф вначале сделал из разных образцов стали, затем разбил на мелкие кусочки. После этого в тигле мы сплавили их в единый слиток...

Работа над клинками продолжалась уже седьмой день. Вначале Абха клял себя за ту беспечность, совершенно несвойственную осторожным кобольдам, с которой он шнырял возле случайно обнаруженного им месторождения волшебной руды. Если бы не глупое ротозейство, страшной встречи, пожалуй, можно было бы избежать. Но что сожалеть об этом теперь, когда ничего уже нельзя изменить! Абха содрогнулся, вспомнив, как Ресиф, бесшумно возникнув из темноты, ухватил его за шиворот и поднял в воздух. Кобольд глянул в темные глаза дракона — и мгновенно лишился возможности сопротивляться. Его воля была полностью парализована. Ресиф бросил кобольда на землю и, не оглядываясь, пошел к пещере. Оказавшись на траве, Абха почувствовал, что собственные лапы, против воли, несут его вслед за человеком-драконом.

— Обычно меч создают несколько мастеров, — пояснил Абха, ковыляя по пещерке. Воспоминания захватывали его все сильнее, и он уже не обращал внимания на людей, словно забыв о них. — Один мастер выковывает клинок, придает ему форму, и меч обретает удивительные качества: твердость режущей кромки, мягкость твердой стороны, это не дает потом клинку сломаться при сильном ударе. Другой мастер полирует клинок. С помощью шлифовальных камней, золы магических растений шлифовка доводится до такого состояния, что становится виден глубинный узор металла. Вот почему при взгляде на такой меч, кажется, что клинок покрыт слоем прозрачного льда. Самые искусные шлифовальщики бывают среди эльфов — помолчав, добавил Абха. — У них тонкие чувствительные пальцы. Людям не добиться такого результата, их руки слишком грубы для подобной работы. Но, когда дело касается магического оружия... Ресиф делал все сам, но все же иной раз все же ему нужен был помощник. Тогда я мог приближаться... иногда, когда ему требовалась незначительная помощь.

... Пламя освещало кузницу, выхватывая из темноты то кусок стены, то пробегая огненным бликом по инструментам и сосредоточенное лицо мастера, который небольшим молотком аккуратно придавал форму острию, ребру клинка и лезвию. Абха видел, как шевелились губы Ресифа, и догадался, что в процессе изготовления меча дракон накладывает заклинания на клинок. Наложенные таким образом чары будут составлять с мечом одно целое и их практически невозможно будет снять, не разрушив при этом сам меч.

Стоя на расстоянии и почти сливаясь с темнотой, Абха наблюдал, как мастер быстро покрыл весь клинок смесью глины, речного песка и неизвестного кобольду мерцающего черного порошка. Затем Ресиф захватил клинок щипцами и провел повернутым лезвием над огнем из угольев неведомого кобольду дерева. Угли его давали нужный жар, но от них исходил странный запах, от которого у кобольда начинала неприятно кружиться голова.

Необходимую температуру Ресиф определял по цвету раскаленного клинка. В кузнице царила почти полная темнота, но и дракон и кобольд прекрасно видели во мраке. Мастер пристально вглядывался в клинок, в раскаленную светящуюся сталь, пытаясь уловить точный момент готовности к дальнейшей обработке и угадать малейшие трещинки в металле. Когда клинок нагрелся и засветился бело-оранжевым светом, Ресиф ловко вытащил заготовку из огня и принялся обстукивать ее небольшим молотком, удаляя спекшиеся остатки глины и пепла.

Дождавшись, когда дракон покончит с этим, Абха взял нож для зачистки, напильник и торопливо заковылял к огню. Первичная грубая шлифовка была вполне по силам кобольду.

— Ковка — лишь половина процесса создания меча, — произнес Абха. — Окончательный вид мечу придает опытный шлифовальщик. Ресифу предстояла долгая и кропотливая работа. Самое главное в этом — достичь идеального баланса между движениями правой и левой руки. Если он нарушится хоть на мгновение, красота лезвия может испортиться. На шлифовку ушло еще несколько дней. В полнолуние, когда луна была особенно яркой, Ресиф вынес клинок из пещеры на лунный свет и внимательно просмотрел, чтобы отражение лунных лучей не было искажено ни малейшей неровностью. Второму мечу мастер уделял особое внимание.

Изготовление первого меча — Абха, конечно, не знал, какое имя получил клинок, но подозревал, что в процессе рождения, меч обрел имя — заняло у мастера около недели. Через пару дней будет готов и второй — тогда кобольд потеряет жизнь.

Работа подходила к концу. Наложенные на второй меч заклинания были гораздо более сильными, чем те, которыми Ресиф наделил первый клинок. Абха догадался об этом, заметив, что временами от клинка начинало исходить слабое зеленоватое свечение, которое вскоре постепенно исчезало.

— Я думаю, этот меч Ресиф создавал для себя, — пробормотал кобольд, кружась по пещере. — Но потом произошло что-то... Возможно, заклинания сделали меч слишком могущественным. Чем выше их сложность, тем больше знаний, силы и внимания требуется от мастера, тем опасней становится ошибка. Получив огромную мощь, меч обрел возможность самостоятельно принимать решения.

— Эй, дед, ты что, заснул? — прозвучал громкий голос.

Тильвус тряхнул головой, возвращаясь в другой мир. Вокруг был ясный солнечный день. К дебаркадеру медленно подходил огромный трехпалубный теплоход.

Рядом с Тильвусом стоял молодой загорелый матрос и с интересом разглядывал его.

— Дед, тебя что, из дурки на каникулы выпустили? — весело поинтересовался парень. — Или обкурился чем? Сидишь тут уже часа три, бормочешь чего-то, руками машешь. Давай-ка, двигай отсюда! Видишь, теплоход причаливает, народу сейчас будет — не протолкнуться. Вали, вали-ка ты куда подальше!

Великий маг поднялся, поддернул штаны, прихватил свой пакет и поплелся по набережной

Глава 7.

В тенистом проулке, возле кирпичного особняка Управления геологии машина остановилась. Никита и Сати вылезли из пыльного душного салона и направились к набережной. Летний день догорал, солнце неторопливо погружалось в пылающую реку. По фарватеру шустро сновали речные трамвайчики. От дебаркадера медленно отвалил большой трехпалубный теплоход, грянул из динамика марш "Прощание славянки".