Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Мадам, я купил ее, желая сделать подарок королеве Анне....
— Ах вот что, это меняет дело. Вы предприимчивый и изобретательный мужчина. Но Анна не умеет читать по-английски. Не лучше ли перевести из этой книги избранные пьесы на французский язык, красиво их проиллюстрировать, напечатать отдельной книгой и тогда подарить?
— Это же большой труд, мадам....
— Неважно, что большой, делать ведь это придется не нам. А у меня как раз есть среди знакомых литератор, который занимается переводами с английского. И художника я подберу. Соглашайтесь!
— Вы очень красивы и еще более красноречивы, мадам. Так и в самом деле будет лучше. Хоть и оттянется на неопределенное время....
— Когда я чего-то хочу, то делаю это быстро, не отвлекаясь на мелочи жизни, — отрезала герцогиня. — Давайте книгу. Мой дом будет для Вас, Кристиан, открыт всегда.
Глава тридцать первая. Ох, эти дамы....
Вдруг наступил день обещанного весеннего бала. Кристиан, не желая ударить в грязь лицом, сшил к нему новый костюм из легкого сукна цвета морской волны. В порядке эксперимента и для удобства он велел нашить спереди на штаны обширные карманы-клапаны, в которые положил часы, кошелек, платок и лорнет с ручкой из эбенового дерева. Шпагу он надел парадную, то есть укороченную, в гарде которой, однако, имелся сюрприз: малокалиберный ствол с пулей и замаскированным курком. Такой же ствол имелся в рукоятке даги.
Верный своим привычкам первую, наиболее нудную часть бала он провел в нишах, которыми изобиловали стены Большой галереи. Однако его лорнирование дам привлекло их внимание. Первой разлетелась к нему, конечно, де Шеврез.
— Что это за очки, в которые Вы нас рассматриваете, мсье Анхальт? Позвольте взглянуть? О, да мы у Вас были как на ладони: все изъяны внешности отчетливо видны!
— Не заметил я у Вас, мадам, никаких изъянов, — засмущался Кристиан. — И танцуете Вы словно грациозная бабочка....
— Вот как.... А Вы почему дам не приглашаете, все стены в зале отерли?
— Я не подходил к церемонимейстеру.
— Так подойдем — может быть, он поставит нас вместе. Правда, я на два следующих танца уже приглашена....
Очень важный распорядитель танцев выслушал герцогиню и согласился с ней. Она упорхнула, пошел было прочь и Кристиан, но церемонимейстер его остановил:
— На танец с Вами подала заявку одна молодая дама. Но во избежание сплетен она желает танцевать в домино. Вы пойдете ей навстречу?
Кристиан пожал недоуменно плечами и согласился. Вскоре к нему подошла невысокая женщина в лиловом плаще до пят и глухом капюшоне, а также в длинных перчатках. Движения ее были полны изящества, что подтверждало молодость и позволяло думать о красоте дамы. Она тотчас сказала по-немецки:
— Во время танца мы будем говорить на хохдойч. Вы не против, Кристиан?
Голос ее был глуховат, но тоже выдавал молодость дамы.
— Пусть все будет так, как Вы скажете, — поклонился галантно принц Анхальта.
Тут зазвучала музыка и пары пошли вперед, выписывая ногами пируэты гавота. Встречаясь периодически с пальчиками дамы, Кристиан чувствовал частое биение в них крови.
Вдруг она сказала:
— После бала на выходе из Лувра на Вас должны напасть бретеры. Я случайно узнала про это и сразу решила предупредить.
— Неожиданно, — сказал, удивляясь, Кристиан. — А организатор нападения Вам известен?
— Вероятно, это Мария Медичи. Она и раньше своим врагам такое подстраивала.
— Когда я успел попасть в ее враги?
— Когда Вы предложили выступить Франции против Габсбургов.
— Вы значит в числе врагов Габсбургов?
Но дама решила этот вопрос пропустить. Тут встрял Алекс, который внимательно оглядывал ряды танцующих:
— Возможно, что наша собеседница — сама королева. По крайней мере, в зале ее не видно и по фактуре похожа.
— Королева? Зачем ей это?
— А ты спроси, не стесняйся.
Кристиан пошел меняться с дамой местами и шепнул:
— Почему Вы меня пожалели?
— Потому что Вы — единственный мужчина, который сумел мне сильно понравиться! — вырвалось у маски. — Я не хочу, не хочу Вас потерять!
— Предложи ей спрятать тебя в ее покоях, — молвил Алекс. — Тем более что ей самой этого хочется.
Кристиан изобразил глубокую задумчивость и, чуть запинаясь, сказал:
— Их может быть там много, чтобы наверняка со мной покончить. Лучше бы мне из Лувра до утра не выходить. Только у кого я могу спрятаться? Подскажите мне....
Дама тоже помолчала и со вздохом сказала:
— Я могу предложить Вам мою спальню. Только не пытайтесь узнать, чья она. И, конечно, не пытайтесь, пользуясь случаем, покорить меня по-мужски....
Расставшись с полураскрытой маской, Кристиан еще постоял в задумчивости у стенки (задумаешься тут!), пока его не потеребила рука де Шеврез:
— Я вновь вынуждена Вас будить! Это уже верх непочтительности!
— Простите, простите мадам....
— Вас, видимо, озадачила эта дама в домино? Кстати, Вы поняли кто она такая? Не поняли? Впрочем, и я ничего не узнала. Ну, пойдемте скорее в ряды танцоров. Кстати, пьесы Шекспира нам уже переводят....
Во время быстрой прыгучей гальярды герцогиня все равно успевала щебетать и вдруг выдала:
— Знаете ли Вы, Кристиан, что Нана Вами очень заинтересовалась .... Вы поняли, надеюсь, о ком идет речь?
— Я поражен, польщен и очень обеспокоен: вдруг ее супруг что-то узнает и обрушит на нее свой гнев?
— Поэтому при вашей встрече надо принять все меры предосторожности. Но положитесь на меня, я все устрою. А жаль: ведь я сама размечталась о любви с Вами....
Глава тридцать вторая. Грехопадение Анны Австрийской
Еще до окончания бала (на котором вновь появилась королева) Кристиана поманил к выходу слуга, втянул в какую-то комнату, подал глухой монашеский плащ с капюшоном и попросил идти за ним. Они долго ходили по лестницам, переходам и галереям (сбивает тебя с толку — хмыкнул Алекс) и, наконец, вошли с черного хода в тесную комнатку без окон с одной свечой, где пришельцу было велено ждать.
— Подождем, твою мать, подождем, — непонятно пробурчал Алекс. — Жаль, что куренка жареного не дали....
Около одиннадцати ночи (проверили по часам) тот же слуга вошел и свечу забрал. — События назревают, — хмыкнул Алекс.
Еще через 5 минут в комнату явно вошла дама (сопровождаемая ароматом духов — тех самых, что был у маски) и спросила по-немецки:
— Вы где, Кристиан?
— Здесь, — откликнулся страдалец и встал с табурета. Дама взяла его за руку и потянула в другую комнату, пропитанную приятными ароматами (Но курочкой не пахнет, — посожалел Алекс), чуть освещаемую из незашторенного окна.
— Располагайтесь на этом диване, принц. А я пойду на свою кровать, но раздеваться не буду. Не обессудьте. Спокойной ночи.
Незадачливый посол Богемии поворочался нарочито шумно на диване и вдруг сказал:
— Мадам, мне кажется или откуда-то доносится запах жареной курицы?
— Ну и нюх у Вас, принц, — засмеялась дама. — Я действительно поужинала в соседней комнате курицей, но тщательно прополоскала рот и руки, а посуду тут же унесли на кухню.
— Жаль, — сказал Кристиан. — Я сегодня не успел пообедать, так что ужин был бы очень кстати.
— Хорошо, — сказала дама. — Там оставалась половинка жаркого. Я попрошу ее Вам принести.
— И два бокала вина, — добавил страдалец. — Один мне, ибо в горле пересохло, а второй Вам, за компанию.
Дама вновь засмеялась и вышла из комнаты. Ждать Кристиану пришлось минут двадцать. Наконец дверь открылась, и дама вернулась в сопровождении слуги.
— Извините, Кристиан, — сказала она. — Половинку курицы утащила кошка, как объяснили мне на кухне. Пришлось варить яйца, к которым добавили сыр и хлеб. Надеюсь, Ваш голод эта комбинация утолит? В сочетании с вином?
— Вполне, милая хозяюшка. О, да здесь целая бутылка. Это бургундское?
— Нет, я предпочитаю испанские вина. Вы ешьте, не отвлекайтесь на разговоры.
— Я так благодарен Вам, мадам, Вы второй раз возвращаете меня к жизни. Может, будет и третий?
— На что Вы намекаете, мсье?
— Я говорю, что нас свел здесь случай. Но справедливо сказал Августин: все, что мы считаем происходящим случайно, совершается по воле Бога. И весь этот антураж: засада на улице, темная комната, кровать, вино — все подготовлено, чтобы анонимная молодая женщина и растерянный в чужом обществе мужчина сегодня здесь соединились. Подождите, не возмущайтесь! Если мы этого не сделаем, упустим свой шанс, то всю оставшуюся жизнь будем горько сожалеть и мечтать, чтобы вернуть эту ночь. Умоляю, мадам, доверьтесь мне и нашему доброму Богу!
— Вы говорите невозможные вещи! Бог осуждает прелюбодеяние....
— Он осуждает похотливых людей, которые стремятся к совокуплениям без искорки любви, а зачастую через насилие или для выгоды. Но Вы признались, что я похож на Ваш идеал мужчины и во мне стало зреть ответное чувство. Так ли это можно проверить сейчас же. Объятья не могут обмануть: либо мы испытаем необыкновенное счастье, либо разочаруемся друг в друге. Хотя.... Дайте мне Ваши руки! Нет, все у нас будет хорошо: такой трепет бывает только у любящих сердец! Проверим поцелуем....
Рассвет подвел Анну Австрийскую, застав ее спящей в объятьях долгожданного любовника. В первый момент она всполошилась, но вдруг успокоилась: ну и пусть он раскроет ее инкогнито, пусть потешит свое тщеславие — заслужил! Какие сладостные чувства рождались в ее существе этой ночью! И как подолгу они ею владели! Казалось, милый Кристиан превратил ее тело в подобие органа, на котором играл так искусно! Это было волшебство — особенно в сравнении с однообразными, вялыми ласками Луи. Так что пусть еще с ней понежится....
Но немецкий принц рассудил иначе:
— Ваше величество! Я приношу глубочайшие извинения за оскорбление Вашего величества безнравственными речами и телесными домогательствами! Но очень надеюсь, что Вашу благородную простоту оттеснит разумная предосторожность, и Вы не станете извещать своего венценосного супруга о моей дерзости и Вашей уступчивости. Я же сейчас быстро-быстро встану, оденусь, накину этот замечательный монашеский плащ и исчезну с Ваших готовых разгневаться королевских глаз.
— Ты издеваешься надо мной, Кристиан? Я готова отныне стать твоей рабыней....
— Увы, Анна, каждый взрослый должен нести в жизни свой крест, большой или не очень. Тебе не повезло: твой крест величественный и его не сбросишь, пока жив твой муж, Луи 13-ый. Одно из условий этого крестного хода: родить королю наследника мужского пола, который (sic!) должен быть на него похож. Если же мы, так подошедшие друг другу в любви, будем продолжать наши альковные встречи, то мальчик этот на Луи похож не будет. В итоге с меня сдерут кожу, а Вам могут отрубить голову. К тому же и мой крест останется не донесенным до пункта назначения....
— А каков ваш крестный ход, Кристиан?
— Я должен отстоять независимость своей родины, Ваше величество.
Глава тридцать третья. Засада
Если бы кто-то вздумал написать историю засад, он выявил бы несколько закономерностей. Первая из них: засада, в которую объект не попал, обязательно повторяется. Вторая: если засада разгромлена, ее, как правило, не повторяют. В соответствии с этими постулатами Кристиан и Алекс стали готовиться к уничтожению боевиков Медичи, для чего надо было: 1) выяснить по возможности состав боевиков 2) выманить их ближе к себе 3) разделиться на приманную группу и ликвидаторскую 4) скрытно усилить приманку.
Первую задачу можно было попытаться осуществить через наблюдение за каретой посла Богемии, движущейся днем по улицам Парижа. Разумеется, Кристиана в ней не было. Два изобильно вооруженных пистолетами сотрудника (один изображал пассажира, другой, способный к рисованию, лежал скрытно, обозревал в дырочку заднюю панораму и брал на карандаш подозреваемых) поколесили несколько дней и слежку за каретой, действительно, обнаружили. Пасли их и одиночные всадники (каждый день разные) и эпизодически группы в каретах (зеленой и коричневой) — но на третий день слежки, почитай, не было.
— Раскусили они, что поездки наши показушные — раз никто из кареты не выходит, — констатировал Алекс. — Это неважно, портреты 7 бандитов у нас есть, если считать с кучерами. Из них пятеро похожи на дворян. А сколько осталось за кадром? Серьезно нас обложили. Ничего, теперь перейдем к плану Б.
— Не будем покидать посольство? Опять наблюдать и рисовать? — скривился Кристиан. — Мои дамы будут обеспокоены.
— Значит, де Шеврез скоро заедет с визитом. Она-то имеет право передвигаться по Парижу без помех.
Три дня изоляции (впрочем, лишь для посла, сотрудники под разными личинами тусовались по Королевской площади и ее окрестностям) опять принесли улов: те же личности были примечены около посольства, а с ними несколько новых фигурантов бретерского облика; срисовали и их.
Вдруг днем к посольству подъехала изящная карета, из которой выпорхнула ожидаемая дама и вошла решительным шагом в его двери.
— Как Вам не стыдно, Кристиан! — атаковала она с порога его кабинета. — Мы с известной Вам особой сходим с ума, а Вы тут спокойно посиживаете?
— Я рад Вас видеть, мадам. Но гнев все же менее Вам к лицу, нежели улыбка.
— Не надо льстивых слов, принц! Я знаю теперь, как Вы умеете забалтывать женщин. Лучше дайте ответ по существу!
— Извольте, герцогиня. Я сейчас готовлю операцию по разгрому своих врагов. Как только их не станет, я тотчас предстану перед очами той самой особы и Вашими, конечно. Кстати, Вы можете мне помочь в борьбе, если организуете слежку за покоями мадам Медичи. Есть у Вас для этого подходящие слуги?
— Пожалуй, есть.
— Тогда передайте им портреты вот этих людей — не окажутся ли они среди посетителей мадам?
— Хорошо. Стойте, вот этого я знаю! Виконт де Полиньяк, известный дуэлянт!
— Мари, Вы бесценная сообщница! Разузнайте круг друзей виконта, а также поищите оригиналы портретов среди его слуг. Эти сведения мне очень помогут.
— Рада Вам услужить, Кристиан. Нам очень не хочется, чтобы Вы погибли....
Через два дня, на закате, когда движение по Королевской площади почти затихло, к посольству Богемии прискакал всадник. На его громкий стук выглянул привратник и взял записку, на которой было написано: "Мсье Анхальту. Срочно!". Привратник кивнул и всадник ускакал. Кристиан вскрыл записку и прочел: "Милый друг, я в опасности! Поспешите на помощь! Ваша Мари де Шеврез." И подпись, скрепленная печатью.
— Что может быть с ней? — воскликнул Кристиан.
— Уймись, — молвил Алекс. — Это приманка, чтобы вытащить тебя наружу. Мы ведь ожидали чего-то подобного.
— Но подпись и печать!
— А мы знаем ее подпись? И печать? К тому же она никогда бы не написала "Ваша Мари". Да и вообще это то, что нам нужно. Посылай стрелков на крыши, а группу приманки в карету. Сам затаривайся гранатами и рыси следом карете. И чтобы никаких глупостей вроде дуэли!
Через полчаса карета выехала из ворот посольства и помчалась в сторону Лувра. Однако на полдороге она развернулась и поехала обратно, только другой улицей, поуже и безлюднее. В квартале от Королевской площади ей дорогу, наконец, перегородила другая карета — пришлось остановиться. Сзади же накатила другая карета, из которой выскочила группка мужчин с обнаженными шпагами в правых руках и с пистолетами в левых и ринулась к добыче. Первый рванул дверцу кареты и, прикрываясь ей, крикнул:
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |