Дурная кровь

А дядя Рене только улыбался и никак не комментировал странное поведение Кройца. Словно для него весь происходящий бред был в порядке вещей.

Мальчишки рядом со мной устроили щенячью возню за право завладеть PlayStation Vita. Мне то и дело доставалось локтями. При этом тот из близнецов, что сидел рядом со мной, каждый раз проникновенно извинялся, но потом я получала еще раз. Почему бы просто не купить им две игрушки? Или одну уже убили?

Я пришла к выводу, что таким "плебейским наклонностям" сыновей все-таки потакает отец. Потому что при тете Лотте мальчишки ничем подобным не занимались.

— Тесса ты умеешь танцевать? — спросил внезапно дядя.

Такого вопроса я точно не ожидала.

— Не особо. А в чем дело? — озадачилась я.

Кройц насмешливо хмыкнул. Кажется, он в отличие от меня все понял.

— Твоя тетя получила статус регента при Мадам. Подобное событие всегда пышно отмечается. Будет устроен бал в честь Жаннет. Ты, как внучка Мадам и племянница регента будешь присутствовать.

Бал? Настоящий бал?

Не сказать, чтобы я обрадовалась такой новости.

Но устраивать бал в честь человека, который прикован к инвалидной коляске? Если это и шутка, то очень уж злая.

— Но я не часть Ковена, дядя, — попыталась я отвертеться от участия в официально мероприятии колдунов. — У меня нет способностей. Никаких способностей.

К тому же, у меня две левые ноги, я терпеть не могу лишнее внимание к своей персоне. А оно наверняка будет, спасибо бурному прошлому моей матери.

— Ты часть семьи Дюпон, этого достаточно, — успокоил меня дядя. — А способности... Ты видишь призраков. Это уже достаточно, чтобы мы официально могли звать тебя ведьмой.

Да уж. Как не повезло моей матери. Будь она сейчас жива, я бы все-таки стала ее билет в колдовской Новый Орлеан.

— Но это не ведьмовской дар, — растеряно произнес Кройц. — Я это чувствую. Как бы она ни получила эти способности, месье, ведьмой ее они не делают.

— Не так много людей в этом городе смогут понять природу дара Тессы. Поэтому причин для волнения нет, — парировал дядя. — Я бы скорее озаботился вопросом бального платья и кавалера.

Бальное платье и кавалер... Бальных нарядов у меня не завалялось, а кавалер... Позволят ли мне пригласить Юджина, обычного человека? И если да, то не убьет ли его Кройц?

— У нее нет ничего подходящего, — ответил за меня пес.

Я тут же возмутилась:

— Откуда ты знаешь? Рылся в моей в моих вещах?!

— Нет, просто я знаю тебя, — ответил с явным превосходством в голосе пес. — Или скажешь, будто они у тебя есть?

Знает он меня.... Когда только успел? За те несколько дней, что мы провели вместе, как по мне, так невозможно кого бы то ни было узнать.

— Нет, — не стала врать я. А то ведь после приезда с Кройца станется и попросить надеть наряд. — Но ты обо мне все равно ничего не знаешь.

Пес только хмыкнул.

— Дюпон, я знаю о тебе все, что необходимо. И, возможно, больше, чем ты сама о себе знаешь.

Как же меня достало это его высокомерие и замашки особы королевской крови. А ведь он всего лишь тощий бесцветный гаденыш, который только и может, что портить мне жизнь.

— Кристиан, никогда невозможно узнать до конца женщину, — наставительно сказал Кройцу мой дядя. — Она в любом случае однажды удивит.

Уж кто-кто, а Рене Арно точно знал, о чем говорил. Ему приходилось иметь дело с женщинами, которые буквально были сотканы из сюрпризов. Одна тетя Жаннет чего стоит. Да и с моей мамой, как мне кажется, дяде тоже в свое время приходилось тесно общаться.

— Ваш опыт гораздо старше моего, месье, — неожиданно уважительно откликнулся парень. — Мне остается только поверить вам.

Дядя Рене поладил с Кройцем куда лучше меня самой. На моего родственника пес практически никогда не огрызался.

Я устало прижалась лицом к оконному стеклу и устало прикрыла глаза. Как же мне избавиться от такой досадной помехи как Кройц?

— Вероятно, Кристиан станет твоим кавалером на балу? — спросил меня дядя, когда мы уже практически добрались до "Белой розы".

С меня тут же спала вся сонливость.

— Почему сразу он? — недоуменно переспросила я.

Зачем делать пытку еще мучительней? Я не хотела весь вечер ходить рядом с псом. Хватает и того, что он и так постоянно крутится около меня.

— А кто у тебя еще есть на примете? — тут же рыкнул Кройц, оскорбившись. — Хочешь пригласить этого своего... Юджина?

Пропустить такие новости дядя точно не мог. Я уже привыкла, что наследник моей бабушки следит за малейшими изменениями в моей жизни.

— Юджин? Какой Юджин, Тесса? Ты завела молодого человека?

Рене Арно казался просто удивленным, а никак не взволнованным или рассерженным. Но не стоило и надеяться, будто он не попытается меня проконтролировать и здесь.

— Ну... Почти... Завела бы, если не мой домашний арест... — спутанно пробормотала я. Не так мне хотелось рассказывать родным про то, что мне кто-то понравился.

— Кто он? — продолжил расспросы дядя, не отвлекаясь от дороги.

Тут я смутилась. Вряд ли кто-то вроде Рене Арно может хорошо отнестись к такому человеку как Юджин.

— Он музыкант. Когда мы нашли... ту мертвую девушку, он был вместе с нами.

Честно говоря, я не была уверена, что дядя вообще помнит Юджина. Нам тогда было не до того. Но оказалось, Рене Арно ничего не пропускает.

— Эжен, стало быть... — задумчиво произнес мужчина. — Мне он не показался плохим человеком. Мы еще поговорим об этом, Тесса.

Не приходилось сомневаться, что о данном обещании дядя Рене не забудет. Он вообще, кажется, ни о чем не забывал.

— Хорошо, дядя, — покорно ответила я, прожигая затылок Кройца обиженным взглядом.

Я уже раз сто пожалела, что привела этого невыносимого типа в "Белую розу".

После ставшего привычным семейного обеда, я думала спокойно позаниматься у себя в комнате. В одиночестве. Но у пса имелись другие планы для нас обоих. Дневник. Дневник Франсуа Дюпона, о котором я почти не вспоминала из-за постоянных выходок пса.

Попытка захлопнуть дверь перед носом Кройца успеха не имела. Тот вломился в мою комнату в своей обычной хамской манере.

— Дюпон, перестань дуться. Я в сущности ни в чем не виноват.

Даже слов для ответа не было...

— Лучше уйди.

Но этот тип, даже не слушая меня, полез прямиком в тот ящик стола, где лежал дневник моего предка. Разрешения, разумеется, никто спрашивать и не подумал.

— Не говори ерунды, Дюпон, — отмахнулся Кройц, устраиваясь на моей кровати. — Без меня ты замучаешься с переводом. Гугл не во всем может помочь.

Надо было злиться. И найти способ избавиться от такого бесцеремонного гостя. Но у меня всегда плохо выходило злиться на кого бы то ни было. Поэтому я просто вздохнула и устроилась рядом. Тем более, Мари советовала не раздражать пока Кройца.

Бабушка Мэгги говорила, что я просто бесхребетная. Она была женщиной решительной и властной, поэтому моя мягкотелость ее всегда ужасно не нравилась.

Следующая запись лишила Кройца всяческих надежд на то, что мой далекий предок поступил, как положено. А я с растерянностью понимала, что, кажется, мои странные сны — это не просто фантазии.

Франсуа Дюпон не убил своего брата, обратившегося в вампира. Должно быть, не смог.

"Я внушил слугам, что младшего хозяина убийца изуродовал, поэтому его следует отпевать и хоронить в закрытом гробу. В церкви отслужили службу по младшему их братьев Дюпон, вырыли могилу, но лег в нее пустой гроб. Не знаю, как долго мне удастся скрывать эту страшную тайну...

Мой брат теперь обитает в подвале нашего дома... И я молюсь, чтобы это не принесло больших бед".

— Он что, был идиотом?! — возмущенно воскликнул Кройц, с яростью отшвыривая дневник в сторону. Тот упал на пол.

Я ахнула и бросилась поднимать семейную реликвию. Слава Богу, дневник не был настолько уж ветхим.

— Новообращенный вампир!.. Он же должен был чувствовать только голод и ничего больше! Ни единого проблеска разума! Дюпон, я теперь понимаю, в кого ты такая идиотка! Эта тварь должна была заесть всех в доме, в том числе и брата! И это было бы лучшим концом для твоего предка! Тогда бы он не породил столько поколений безмозглых колдунов!

Кройц вскочил на ноги и начал вышагивать из угла в угол.

Немного успокоившись, парень снова отобрал у меня дневник.

— Этот кретин все-таки выжил... Стало быть, вампира убил... Сейчас посмотрим.

Но следующая запись опять разочаровала пса. Вампира никто так и не убил.

"Он уходит по ночам. И я не спрашиваю куда. Не хочу отягощать еще больше мою совесть. В городе пропадают люди, и мне жутко от мысли, что он может быть к этом причастен. Хотя я прекрасно понимаю, что это именно так и есть.

Мы говорим с ним порой, и после каждой такой беседы я все больше убеждаюсь, как мало в нем осталось человеческого. Эта прекрасная оболочка уже не хранит внутри светлую душу моего брата".

После прочтения Кройц казался шокированным.

— Как-то непохоже, что этот вампир был просто тупым голодным чудовищем, — осторожно заметила я, на всякий случай забирая дневник у парня.

Не хотелось проверять, сколько издевательств над собой эта книжица выдержит.

— Они все-таки разговаривали. И не похоже, будто Франсуа кто-то пытался сожрать. Значит, твои познания в вампирах не такие уж и глубокие...

Мысль о том, что кого-то все-таки младший брат Франсуа Дюпона убивал, я гнала от себя подальше.

— Дюпон, ты все-таки на редкость тупая... Я родился для того, чтобы убивать этих существ. Знания о них у меня в крови! Первые несколько лет после обращения вампира свои же не выпускают из убежища. Он готов убивать все, что видит перед собой. Не может разговаривать. Никого не узнает. Быть может, с этим вампиром было что-то не так. Он все-таки был колдуном при жизни. Или это был чертовски сильный вампир...

Я представила себе существо, которое описал пес, и меня даже слегка затошнило. Это совершенно не походило на того вампира, которого я видела во сне, чьи чувства переживала. Хотя бы потому, что они — эти чувства — были. И они казались едва ли не более сильными, чем те, что я сама переживала. И принца вампиров, с которым я познакомилась, тоже нельзя было назвать тупым кровожадным чудищем.

Однако кое-что шокировало меня куда больше всего, что я узнала о природе вампиров.

— Но если моя мама хотела стать вампиром... То это означает, что она готова была на несколько лет превратиться в монстра? Кем нужно быть, чтобы добровольно согласиться на такое? — ужаснулась я.

Мама всегда четко знала, чего хочет. Она не могла не понимать, во что обратится.

— Чумой Дюпон? — пожал плечами Кройц без особого удивления. — Мне казалось, ты уже поняла, кем была твоя мать. Но каждый раз ты так забавно удивляешься.

Ему сложно было понять, что же я чувствовала.

— Крис... Это моя мать. Я была слишком маленькой, когда ее не стало... И для меня она долгое время оставалась божеством. Самой доброй, самой прекрасной женщиной на земле. Я не знала, какая она на самом деле. И если бы папа не отправил меня в Новый Орлеан, я бы и не узнала. Каждый раз, когда мне рассказывают о ней... я не могу не ужасаться.

На миг мне показалось, будто во взгляде Кройца мелькнуло сочувствие. Но действительно показалось. Снова стало обидно. Я раскрылась перед ним, а он... Хотя что еще ожидать от... пса?

Он издевательски ухмыльнулся и протянул:

— Так я уже снова Крис. Стало быть, ты успокоилась?

Я только махнула рукой и снова всучила ему дневник. История предка увлекала все больше и больше. И пусть он писал о происходящем скупо, однако, мне казалось, будто я разделяю его боль и отчаяние.

Несколько страниц пес с недовольным ворчанием пропустил. Франсуа Дюпон отличался даже излишней основательностью и продолжал описывать мелкие бытовые проблемы, от которых его никак не мог избавить находящийся в доме новообращенный вампир.

Через полчаса поисков Кройцу удалось найти хоть что-то интересное.

"Родственники что-то подозревают. Рано ли поздно, это должно было произойти, учитывая, какое ремесло нам доступно. Они стали все чаще приходить в наш дом, заглядывают в комнаты... Ищут его. А когда найдут — они уничтожат то существо, что я по слабоволию своему не могу уничтожить сам.

И этот день освободит меня..."

— Слабак, — коротко припечатал моего предка парень. — Все ждет, когда кто-то решит его проблему. Хотя, судя по тому, что он еще мог писать этот дневник, проблема была не такой уж и большой... Этому типу изрядно повезло с вампиром. Просто нереально повезло.

Казалось, что Кройц вообще плохо понимает, что значит испытывать чувства, привязанность, дорожить кем-то... Как для пса все было проще: перед тобой вампир — убей его. Он просто стер ту часть ситуации, где этот вампир был еще и членом семьи, дорогим человеком...

А еще было неприятно, что кто-то запросто поливает грязью моего как бы легендарного предка. Даже если за дело.

— Читай лучше, что дальше, — потребовала я.

— А как ты забавно бесишься, — протянул парень, гадко улыбаясь. — Не нравится, что кто-то сбрасывает с пьедестала Франсуа Дюпона, первого колдуна на этой земле?

Не стоило и надеяться, будто он не поймет причины моего раздражения.

— Ты просто... Как можно вот так запросто издеваться над чужой болью? — беспомощно спросила я. — Крис, разве ты не понимаешь, что каждый день переживал Франсуа? Он смотрел на того, кто был его братом и понимал, что это уже не он...

Пес подцепил меня за подбородок и заставил посмотреть в мои глаза.

— Дюпон, лучшее, что можно сделать в таком случае — убить вампира. Таким образом, Франсуа почтил бы память брата. Это была бы сильная боль, но короткая. А в итоге он получил.... язву. Кровоточащую язву, которая никак не заживала. Он ведь на самом деле хотел не того, чтобы вампир продолжал свое существование. Он хотел, чтобы воскрес его брат. Но мертвых нельзя вернуть к жизни...

Я красноречиво хмыкнула. Горький опыт говорил, что можно. Еще как можно.

— Ну, хорошо, нельзя вернуть мертвого к жизни дозволенным способом. Хотя я до сих пор не уверен, что чокнутому брату месье Арно удалось бы воскресить Чуму. Все-таки сил у этого дохляка было не так чтобы и слишком много. Вот если бы за это взялся сам месье...

Подобный ужас просто в голове не укладывался.

— Что за чушь ты говоришь?! Дядя никогда бы не стал делать что-то подобное!

Пес согласно кивнул.

— Именно. Не стал бы. Мраморный Рене. Живой образец для подражания. Вместилище всех достоинств. Поэтому он должен возглавить Ковен. А сейчас все идет в тому, что твоя тетка Жаннет получит власть. И меня трясет от той мысли.

Я видела, как пес недовольно хмурится, как сжимает и разжимает кулаки. Его слишком уж сильно волновало, кто получит место верховного после моей бабушки.

— Тетя Жаннет станет только регентом. К тому же, даже если власть унаследует именно она, чем это будет плохо? — тихо спросила я.

Наш разговор вдруг стал откровенным. Понемногу становилось страшно. Ведь Кройц в любой момент мог сорваться и снова закатить скандал.