Пропащий

«Туда! — понял Данила. — На полкилометра у меня сил хватит. Заберусь на скалу, там видно будет. На крайняк камнями отбросаюсь от пауков». Пружинистая влажная земля сменилась глиноземом, перемежающимся с песчаными озерками. Бежать стало труднее, ноги то проваливаются по щиколотки в песок, то больно бьют пятками по высохшей до твердости камня глине. Кстати, бегать босым хорошо только по песчаному пляжу и не далеко! А здесь не пляж, ступни онемели и Данила боялся смотреть, в каком они состоянии.

Холм приближается, топот за спиной становится громче. Ветер дует в спину, Данила чувствует запах и ощущает взгляды голодных и злых тварей. Слышно горячее дыхание преследователей, они все ближе, а собственные силы на исходе. До скалы еще с полпути, стая голодных тварей — и откуда они взялись, ведь был один единственный паук, даже паучок! — меняет тактику. Топот слышится и с боков, то есть жертву берут в клещи. Еще немного, кольцо замкнется, его зажмут. Далее фуршет и непродолжительный отдых …

Странный гул и рокот за спиной сбивают плавный ход мыслей. Упругая волна воздуха толкает в спину, Данила падает, переворачивается и скользит по земле, оставляя после себя клочья хитиновой курточки. Чуть приподняв голову он видит, как становится на дыбы земля, фонтаны пыли вздымаются к небу, а из дымных клубов вылетают оторванные лапы, клочья шкур и окровавленные части туловищ непонятных животных. Чья-то рогатая башка кувыркается в воздухе, щедро разбрасывая кровь и кусочки мозга из громадной дыры во лбу. Оторванная по щиколотку ступня ящера с вытянутыми пальцами, похожая на куриную, только раз в двадцать больше, взлетает, кувыркаясь, вверх и падает рядом с Данилой. Каждый коготь словно кухонный нож. Один раз таким «ноготочком» зацепить и все!

Рокот и гул усиливаются, клубы пыли скручиваются воронками и расступаются, словно занавес. На «сцене» появляется мультикоптер, который больше смахивает на летающее чудовище, чем на машину. Шесть двигателей с вертикальными пропеллерами вынесены с боков и спрятаны внутри предохранительных «стаканов». Черный корпус слегка вытянут наподобие самолетного, сверху «горб» пилотской кабины. Под брюхом летающего уродца закреплен контейнер с ракетно-пушечным вооружением.

— Чемодан с вентиляторами! — бормочет Данила, глядя на приближающуюся машину. — Еще и пушек понавешали. Воображение, однако!

Мультикоптер делает круг на небольшой высоте, затем виснет прямо над Данилой. В брюхе раскрывается люк, четверо людей в черных бронекостюмах и глухих шлемах шустро спускаются по тросам. Данилу сноровисто обвязывают ремнями, цепляют трос. Один из «бронекостюмов» машет рукой. Трос натягиваются, Данила чувствует, как отрывается от земли и поднимается. Спустя пару секунд он оказывается на борту. Захлопывается люк, гул моторов усиливается, машина уходит в бок с набором высоты. Данила с любопытством оглядывается. Салон летающего «чемодана» тесноват. Откидные лавки вдоль стен, какие-то свертки на потолке, под лавками топливные цистерны. Люди в черной броне молча садятся на лавки, шлемы не снимают. Разговаривать с Данилой никто явно не собирается. И развязывать тоже.

— Эй! Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — кричит он.

«Броня» не реагируют. Только один поворачивает лобастую из-за шлема голову. Некоторое время смотрит на Данилу. Или не на него, а рядом, глаз-то не видно. Потом встает, подходит и опять смотрит.

— Неприлично рассматривать голого мужчину, — пытается шутить Данила.

Он действительно почти гол, если не считать набедренной повязки, которая чудом уцелела в процессе беготни и пары кусков хитина на шнурках спереди и сзади. Но человека в шлеме эти подробности не интересовали. Данила вдруг понял, что он смотрит на браслет. Тот самый, который Роджер подарил ему перед смертью.

— Это подарок, — на всякий случай говорит Данила. — Ты вообще понимаешь человеческую речь? Может, вы тут все насекомые? Или ящерицы разумные, что под людей косят?

Вместо ответа человек в глухом шлеме касается пальцами коробочки на руке. Откидывается крышка, извлекается нечто похожее на молоточек, только с иголочкой на конце.

— Вы что, татуху хотите мне сделать? Не надо! — задергался Данила. — Я не люблю татухи!

Укол в предплечье отзывается болью во всей руке. Шприц исчезает в коробочке, человек в шлеме равнодушно глядит сквозь непрозрачное забрало. Данила чувствует, как равнодушие ко всему происходящему охватывает его, тело немеет, глаза закрываются. Через секунду он теряет сознание ...

Сознание возвращается как удар грома, оглушающе и быстро. В ушах еще звучит гул моторов квадрокоптера, перед глазами полукруглый шлем с непрозрачным забралом, предплечье отзывается болью укола. Вместо того, чтобы тихонько открыть глаза и оглядеться, Данила рывком садится, отшвыривает покрывало и злобно смотрит по сторонам. Козе понятно, что он снова в плену. Он все время у кого-то в плену с тех пор, как попал в этот мир.

Вокруг толпятся фигуры в мешковатых халатах, колпаках и марлевых повязках. Вместо глаз выпуклые, как стрекозиные глаза, очки. Халаты до пола, так что не понятно, ноги там у очкастых или щупальца. Руки вроде есть, но пальцев не разглядеть. Он сидит на твердом, как камень, столе для операций или разделки туш — что, вообще-то, одно и тоже, только цели разные, — над головой нестерпимо пылает потолочный светильник из десятка лампочек. Освещен только он и стол, на котором сидит, размер помещения оценить трудно, яркий свет с потолка ослепляет. Данила полностью гол, но это ни грамма не смущает. Надоели все!

— Где я и какого хрена тут делаю? — громко произносит он в пустоту.

После непродолжительной паузы одна из фигур в халате выступает вперед, снимает колпак, очки и марлевую повязку. Данила с некоторым облегчением видит, что это человек. Мужчина после пятидесяти, седые волосы топорщатся коротким ежиком, лицо худое с отвисшими складками на шее, выбритое. Темные глаза внимательно глядят на Данилу, в них заметно легкое удивление и опаска. Пока трудно сказать, хорошо это или плохо, но с людьми хоть говорить можно нормально. Прожектор на потолке тускнеет, становится видна обстановка. Комната, какие-то аппараты на колесиках, столы, стулья … и толпа человек восемь. Все таращатся на Данилу. Мужчина подходит ближе, чуть наклоняет голову.

— Здравствуйте, Данила. Вы в медицинском отсеке, вас осмотрели, инфицировали мелкие царапины и просканировали на жучки. С вами все в порядке, в вашем организме нет посторонних электронных приборов, только микропереводчик. Он чист. Вот одежда, надевайте и пойдемте со мной. Я объясню где вы и отвечу на все вопросы.

Одна из фигур в халате протягивает сверток с одеждой. Данила выуживает трусы, пару секунд рассматривает. Говорит, ни к кому не обращаясь:

— Можно не таращиться на меня?

Присутствующие как по команде поворачиваются и уходят. Данила шустро одевается, спрыгивает со стола на пол, осматривает себя. На нем пижама, серенькая такая, однотонная, но в подозрительных коричневых пятнах. Вместо обуви раздавленные долгой жизнью тапочки. «В таком по джунглям не походишь, — подумал он. — Но главное это трусы! Ненавижу все эти подвязки и повязки, пусть ящеры эти пампасы носят.» Входит в другую комнату, там расставлены стулья, стол у стены, в небольшое окно вливается дневной свет. Никого нет, только тот мужчина, который с ним разговаривал, стоит у окна и курит трубку, пуская дым через открытую створку на улицу. Мешковатый халат расстегнут, под ним виден застиранный серый комбинезон уборщика улиц, грубые черные ботинки на шнурках. Услышав звук шагов, мужчина оборачивается и с интересом смотрит на Данилу.

— Вы не курите? — спрашивает он.

— Нет, — сухо отвечает Данила. — Что вам нужно от меня?

— Лично мне ничего, — ответил мужчина. — Вы единственный, кто выжил из команды Роджера. И у вас его браслет. К вам много вопросов.

— У кого?

— У тех, кто поставил на Роджера. Я поясню … да, простите, не представился — Тигран Карелин. На Земле был школьным учителем истории, здесь … тоже учитель. Только по выживанию.

— Какому выживанию? — удивился Данила. — Вы совсем не похожи на инструктора спецназа.

— Простите, что такое «спецназ»?

— Ну, это … — замялся Данила.

«Действительно, что такое спецназ? — подумал он. — Умение выживать в дикой природе и убивать подручными средствами? Так этому обучен любой дикарь с детства. Проще простого, если разобраться! Это нашему искривленному цивилизацией сознанию кажется, что ставить удавки на людей, как на зайцев, это круто и офигенно мужественно. Вот выйти один на один с медведем, имея в руках рогатину — это действительно круто. А убивать исподтишка, из засады, в спину — просто подло. Хотя на войне все приемы хороши, нечего носом крутить.»

— Это солдат, обученный убивать в спину, жрать живых лягушек и не давиться, пить мочу не причмокивая, заметать после себя следы и … и все время быть раздетым до пояса.

— Запивать мочой живых лягушек? Странное представление о воине! — покрутил головой Тигран. — А как быть при понижении температуры воздуха? Мазаться жиром?

Данила на мгновение представил мускулистого полуголого мужика с ножом, густо намазанного жиром в заснеженной тайге. Все медведи от запаха проснутся! Или полуголые только в джунглях? Данила почувствовал, как румянец предательски греет лицо.

— Так в кино показывают, — смущенно буркнул он. — Вообще-то нормальные люди одеваются по сезону.

— Ну, слава Богу! А то я было решил, что вы совсем отравлены так называемым «искусством». У нас тут тоже есть люди с отклонениями, которые свято верят в высокое предназначение художественного слова и психических отклонений, выражающихся в непонятных рисунках, рифмованных текстах и завываниях.

Данила садится на стул, запрокидывает голову и смотрит в потолок, обшитый кое-как оструганными досками.

— Тигран, у вас армянское имя и русская фамилия. Почему?

— Отец русский, мать армянка. Встретились случайно. Отец был то ли дипломатом, то ли шпионом на Кавказе Во время резни армян турками он спас маму.

— Понятно. А теперь, Тигран, объясните мне, куда я попал и что дальше. Кем был Роджер и что это за браслет.

— Он не объяснил?

— Не успел. Громадная каймановая черепаха обгрызла ему ноги, он умер от потери крови.

— Ладно, — кивнул Тигран.

Садится возле окна, вытряхивает пепел из трубки в небольшую каменную пепельницу. Данила неодобрительно глядит на причиндал для отравления самого себя, на лице появляется брезгливое выражение. Тигран чувствует это, неспешно прячет трубку в карман.

— Итак, слушайте … на этой планете господствуют разумные ящеры, рептилоиды. Это мир земноводных, тех животных, к которым мы привыкли на Земле, здесь еще нет. Этот мир моложе нашего на сотни миллионов лет. И разумная жизнь зародилась в телах прямоходящих ящеров. Возможно, так было и на Земле, но мы об этом никогда не узнаем. Техническое развитие рептилоидов гораздо выше, чем у людей. Они совершают полеты в космос на небольшие расстояния, до ближайших планет. Ракеты оснащены ядерными двигателями. Вообще, они здорово продвинулись в освоении ядерной энергии. Двигателей внутреннего сгорания практически нет, вся техника работает на батареях. Возможно, вы уже видели их.

— Да. Прямоугольные блоки такие, — кивнул Данила.

— Верно. Как устроены эти батареи, мы не знаем. Говорят, что есть другие батареи, протонные, которые в сотни и тысячи раз мощнее ядерных, но я не верю. Нет ни специалистов по ядерным батареям, ни оборудования, на котором их производят, ничего нет. Мы берем готовое. То есть покупаем.

— У вас есть деньги?

— Да. Специально для людей рептилоиды печатают денежные знаки из очень прочного пластика. Подделать нельзя. Эти деньги используются для приобретения нужных нам товаров. Взамен люди предоставляют свои услуги.

— Какие?

— Наемные убийцы — то есть солдаты по найму. Востребованы профессии палача, шахтера, фермера, мусорщика и тому подобное. Но в основном наемники, рептилоиды очень трепетно относятся к своей жизни.

— И с кем же воюют рептилоиды? С инсектами?

— Бывает и такое. Но чаще между собой. Цивилизация рептилоидов не одна, на других континентах есть другие. Они ниже по развитию. И у них нет возможности использовать коридор в наш мир. Поэтому здешние рептилоиды … если можно так сказать, «наши», доминируют на этой планете. Допустима аналогия с Древним Римом — центр цивилизации и полудикие окраины. Инсекты не так воинственны, они на другой планете, но их техническое развитие ничуть не ниже. О них мало что известно. В целом рептилоиды и инсекты придерживаются принципа мирного сосуществования, так как и те и другие обладают оружием серьезной разрушительной силы. А стопроцентной защиты нет.

— Все, как у нас, — усмехнулся Данила.

— Простите, в каком смысле?

— Ну, атомные бомбы, ядерные боеголовки … грозим друг другу, щеки надуваем, ножками топаем. Но на кнопку никто не жмет.

У Тиграна блеснули глаза, выражение крайней заинтересованности появилось на лице.

— Не могли бы вы подробнее рассказать обо всем этом, Данила?

— Без проблем! — кивает Данила с самым небрежным видом. — А вы мне про рептилоидов, людей и здешние порядки. И еще: на Земле такие пижамы и тапочки больным на голову выдают. Чтобы издалека было видно, какой диагноз поставлен. Не могли бы вы дать другую одежду? Например, вроде вашей.

Данила сидит на пороге дома, грубо сколоченный стул громко скрипит при каждом движении. Вместо пижамы и шлепок на нем поношенный комбинезон разнорабочего и мощные кожаные говнодавы, то есть строительные ботинки, которым упавший силикатный кирпич не помеха. Легкий перекус и короткий сон освежили и противный скрип стула не так раздражает. Голова опущена, подбородок опирается на руки, сложенные на спинке. Расстилается пейзаж. Косорылые домики натыканы, как гвозди в доску, часто и неровно. Плоские крыши защищены от здешнего дурноватого солнца навесами. Кто побогаче укрыл тканью, бедные застелили сухой травой, от ветра наложили палок. Бедность и богатство маскирует густая поросль вьющихся растений вроде винограда с широкими частыми листьями. Вездесущий асфальт, к которому Данила привык на Земле, здесь отсутствует. Его функции исполняет смесь из глины, измельченной до консистенции муки вулканической лавы и смолы. Неподалеку рабочие или рабы — не отличить! — в громадных чанах палками перемешивают дурно пахнущую кашу. Под каждой емкостью пылает огонь, рабочие стоят на мостках, лица замотаны тряпьем. Грязные, потные, измученные. Неподалеку лежат пластом несколько человек. Видимо, смена.

— Работа мечты! — бормочет Данила, глядя, как остальные работяги укладывают и разравнивают горячую жижу на предварительно утоптанную землю.

Техники почти никакой, если не считать широких лопат и носилок. Приглядевшись, Данила видит, что лопаты и носилки самодельные, из кусков обшивки не то кораблей, не то самолетов. Да и вообще городишко выглядит по-людски паршиво. Лачуги из г ...на и палок на окраине и нечто приличное в середине. Если бедняки спасаются от жары в подвалах, то зажиточные пользуются кондиционерами. По рассказам Тиграна, главный признак богатства это батареи. Как они устроены, толком никто не знает. Рептилоидам удалось впихнуть в небольшой стальной цилиндр или коробку маленький ядерный реактор, который выдает электрический ток сколько-то там ампер и вольт в течении нескольких месяцев или недель в зависимости от мощности. Обладатель таких батарей может позволить себе свет, тепло, холод, транспорт воздушный и наземный, водный и подводный. Может организовать производство или продавать энергию другим — да много чего! Главное обзавестись батареей, чем мощнее, тем лучше. Как — никого не волнует.