| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
первого Виккерса, второй танк получив свою порцию огня и стали
64
попросту взорвался. Советский танк медленно сдавая назад открыл по
не успевшим скрыться в лесу финнам пулеметный огонь, его внезапно
поддержала огнем бронемашина возглавляющая небольшую колонну.
Танкисты обалдели, когда из легковушки пребывающей в центре
колонны, вылезли командарм 1-го ранга С.К. Тимошенко и Член
Военного Совета А.А. Жданов. Из того, что легендарный командарм
говорил начальнику охраны и приданному особисту выяснилось, что у
первого из телохранителей родители были братом и сестрой, причем
родными, а у второго есть весьма странные моменты непосредственно в
зачатии оного, в котором как выяснилось из матерного речитатива
командарма, самое активное участие принимали домашние и не очень
животные, включая мелкий и крупный рогатый скот. Товарищ Жданов,
добавив еще ряд определений происхождения своих альгвазилов,
подошел к танкистам, пожал всем руки и подозвав адъютанта вручил им
по красной коробочке. Механик-водитель и Мишка получили по ордену
Красной звезды*, а Ежикову Жданов лично приколол аж Орден Боевого
Красного Знамени*. Позднее, на импровизированном банкете, Жданов
долго расспрашивал Алексея о том, есть ли у финнов ДОТы покрытые
резиной, для того что бы от них отскакивали снаряды. Танкист уже
прилично принявший на грудь, неприлично заржал, что почему то
произвело на партийного бонзу хорошее впечатление.
Интриги низшего порядка
Карьерный рост опять сдвинулся с места. Обретя вместе с орденами
высокое доверие, Алексей получил должность заместителя Главного
Испытателя, а после ареста начальника и ВРИО. Но новая должность,
ВРИО Главного испытателя уже требовала членства в ВКПб, а
мандатная комиссия могла так глубоко копнуть, что по самые гланды.
Да тут еще, заместитель начальника ОКБ по общим вопросам товарищ
Фролов, был не в восторге от всего этого. Он давно ненавидел Алексея,
за грамотность, чувство юмора, авторитет в коллективе и явно
чувствовал в нем классового врага особенно после того, как покупая в
букинистическом магазинчике альбом репродукций Рубенса (принятых
им за порнуху), засек Алексея покупающего немецких философов в
подлиннике. Как рассказал потом старичок букинист, Склизкий Фрол
(так прозвали его в коллективе), пытался получить список всех книг,
которые когда либо покупал здесь Алексей Ежиков. Сам же Николай
Фролов, был полным ничтожеством во всех смыслах этого слова, и
держался на своем месте. только за счет партийного стажа и своячества
с женой пом. нач. Генштаба РККА по авиации Смушкевича. Самым
большим удовольствием для Фролова, было кого-нибудь подставить под
увольнение или персональное дело. Ежиков кожей чувствовал, что так
просто этот конфликт не закончится, и предчувствие его не обмануло.
В понедельник, он как обычно вышел из дома и направился к заводу,
идти было два километра и он ежедневно, в любую погоду совершал
данный моцион. Те кто следил за ним это видимо знали и когда он
привычно переходил по диагонали тихий перекрёсток, черная эмка
заскрипев тормозами, лихо перекрыла ему дорогу. Двое в серых пальто
и одной кожаной кепке на двоих, лениво вышли из машины и
направились к нему, но для фронтовика и бывшего бело-партизана,
такие игры были слишком простыми. Потеряв под дулом служебного
нагана большую часть своей наглости, чекисты были вынуждены
предъявить документы и обезоружив воен-инженера, гостеприимно
засунули его в машину и с ветерком привезли "Большой дом".
Коридоры, лестничные марши, ритмично щелкающие языками
конвоиры, дважды кратковременный отдых в стенных шкафах и
наконец кабинет. За столом покрытым зеленым сукном, сидел человек, в
гимнастерке с двумя орденами и петлицами капитана ГУГБ. Посредине
кабинета стоял привинченная к полу табуретка. Туда Алексея и
посадили.
— Капитан Государственной безопасности Иванов — представился
хозяин кабинета — А вы как я вижу, Алексей Иванович Ежиков ВРИО
Главного испытателя КБ артиллерийских танков -
Алексей усмехнулся и виновато развел руками, мол что поделаешь,
органам известно все. А капитан продолжил таким же тусклым, без тени
эмоций голосом.
— И Обвиняетесь вы в том, что продали белофиннам чертежи
секретного Советского танка и они теперь наладили с вашей помощью
его производство — и с этими словами капитан вытащил из ящика стола
пачку фотографий и приглашающе помахал ими в воздухе. Алексей
осторожно встал, подошел к столу, посмотрел на фотографии и и не
смотря на серьезность своего положения захохотал, потом застонал и
сев назад на табуретку впал в какую-то прострацию, причем не вызвав
этим каких либо эмоций у чекиста. А на фотографии был Т-26 с
финской свастикой, это был явный трофей взятый Лахтарями* у РККА,
во время одного из неудачных прорывов в 1940 году.
— Товарищ капитан. Это же наш подбитый т-26, который финны
случайно смогли исправить. А серьезной танковой промышленности у
Маннергейма* нет и никогда не было. И передавать финнам чертежи
этой машины абсолютно бессмысленно. Так как они купили в Англии
такие же Виккерсы, аналоги этой Т-26. -
Капитан Иванов достал толстую папку, зловещего черного цвета и
углубился в ее чтение, потом закрыл ее и спрятал в сейф. Вернулся за
стол и сняв трубку с внутреннего телефона приказал
— Арестованного Фролова ко мне — Через десять минут двое
охранников ввели человека с разбитым в кровь лицом и в грязном и
рваном кителе. Алексей с трудом узнал в нем Заместителя начальника
ОКБ Фролова. Как потом выяснилось, не выдержав орденов и
повышения своего врага, Фролов написал на Алексея донос, что мол
Ежиков передал Маннергейму секретные чертежи Советских танков, а
явка была мол в том самом букинистическом магазинчике. Но тут у
Фрола получилась накладка. Орден Алексею давали лично Мехлис и
Жданов, а товарищи Мехлис и Жданов по официальной версии в людях
никогда не ошибались, а раз они лично наградили Ежикова, то оный
воен-инженер по умолчанию надежный и проверенный человек и это
было индульгенцией номер раз. А тут еще арестовали Смушкевича и
Фролов после весьма небольшого мордобоя признался, что по приказу
Смушкевича хотел ввести в заблуждение органы и погубить их руками
грамотного инженера, чем совершить диверсию против Советского
танкостроения. И что самое смешное, Фрол бывал в этой лавке чаще
Алексея, что тоже пошло в зачет данному эстетствующему любителю
живописи. А что было еще забавнее, это то что букинист, был давним
агентом органов и ненавязчиво и неоднократно вызывал Фрола на
разговорчики на скользкие темы, что отражал в отчетах, там же было
отражено то что Ежиков покупал все иностранные издания "Краткого
курса ВКПБ". Вобщем Ежикова торжественно отпустили, вернули
оружие и даже довезли до завода на той же самой служебной "эмке",
сопровождающие его уже знакомые чекисты уважительно припомнили
ему "сопротивление при приглашении" и сказали что именно этим
Ежиков и показал себя честным человеком. Враги мол сразу пугаются и
сопротивления Органам как правило не оказывают.
Чем больше проходило времени со времен окончания Гражданской
войны, тем чаще Алексей обращал внимание на изменение своего
отношения к Советской власти. Да его окружали враги, но это такие же
Русские люди с которыми он воевал плечом к плечу и они в
большинстве своем были не меньшими патриотами своей Родины, чем и
он сам. А что касается темпов индустриализации и строительства
Армии, то в старой России ничего подобного быть не могло. Бардака
хватало и крови тоже, но Алексей подсознательно видел в Сталине не
главного коммуниста, но Монарха. А что касается репрессий, то у
Алексея то что репрессировались в первую очередь активные
большевики, вызывало чувства близкие к злорадству. Для себя Алексей
сделал главный вывод — надо служить той России которая есть. Родина
она одна!
А потом он уехал в командировку на Западный полигон.
1941 год.
Ежик уже давно жил в этом лесу и особых врагов у него тут не было,
разве лиса попробует раз в месяц подстеречь по традиции, но этим
летом все вокруг изменилось в худшую сторону, двуногие устроили
этим летом какие-то свои игры, с грохотом и рычанием. Вот и сейчас
мелко задрожала земля, а потом стал надвигаться рев множества
чудовищ. Ежик свернулся в клубок, потом передумал и зашуршал по
траве вглубь леса, подальше от страшных звуков.
На поляну, подвывая перегруженным двигателем, выехал трехосный
зеленый броневик. Насторожено поводя пушкой, он объехал поляну по
периметру и проехав к продолжению лесной дороги, остановился. А
вслед за ним поперла куча вообще невместных монстров. Танки с
приплюснутыми башнями и толстыми пушками, грузовик с большой
пушкой в кузове, автоцистерны и совсем непонятное чудище — танк на
башне которого были закреплены две огромных авиабомбы, и
грузовики, грузовики, грузовики.
Воен-инженер 2 ранга Алексей Ежиков был уже на пределе.
Несколько дней назад, так и не получив приказа, он на свой страх и
риск, стал эвакуировать матчасть Секретного испытательного полигона
Авто бронетанкового Управления РККА на Восток. Дивизионный
особист Слипень, пытался организовать уничтожение секретной
техники. Но после того как Ежиков отказался выполнить данный
приказ, капитан Госбезопасности Слипень увез полигонного особиста
Иванова и больше их к счастью никто не видел, правда с ними уехали на
спецзадание два взвода из приданной роты, но они подчинялись
напрямую местной комендатуре, и у Слипеня на приказе была виза
Военкома.
А техника была еще та — артиллерийские танки — БТ-7а* , T-26 А-43* и
Т-26-4 *, огнеметные драконы — ОТ-133*, ОТ-130* и ХТ-26*, грозная на
вид но неудачная самоходка СУ-1-12* и невообразимый монстр РБТ-5*
с двумя шестнадцатипудовыми танковыми торпедами бьющими на
полтора километра и своим бессменным командиром, техником-
испытателем Басаном Бадминовичем Хечиевым. Басан, бывший
подпасок из Калмыкии, поражал видимые цели с первого раза. Как
дружески-завистливо шутил, после каждого удачного попадания,
лучший друг Алексея, главный мастер-огнеметчик Миша Зибелевич:
— А видели бы вы, как Басан стреляет из лука -
Замыкал список унылый слон Т-28* с экспериментальным дизелем, к
которому на данный момент не осталось ни горючки ни моторесурса. И
конечно "полуторки"* и даже несклько трехосных ГАЗ-ААА*. И чего
только запасливый зампотех, там не вез: Патроны, гранаты, ЗИПы,
консервы, шанцевый инструмент, обмундирование и даже несколько
ящиков СВТ-40*, сданные на полигон на ответственное хранение.
Колонна экспериментальной техники, без особых проблем дошла до
этого перелеска, где решено было замаскироваться до ночи. Немецкая
авиация постоянно висела в воздухе и двигаться приходилось по ночам.
Радисты принимали только немецкие передачи и только один раз на
пределе дальности были слышны призывы о помощи, какой то
гибнущей под бомбами дивизии РККА. Пока стальное стадо
расползалось по периферии поляны и споро маскировалось, воен-
инженер отправил БА-6* и БТ-7* боевого охранения на разведку и стал
предаваться не веселым мыслям. Когда в мае 1941 ОКБ направило его в
спец-командировку, Алексей даже обрадовался, так как участились
вызовы в Кадры и Партком. В первом присутствии, буквально по дням
уточняли комсомольскую юность (правда после удачно закончившегося
вызова в НКВД, от него вроде отстали), а во втором без конца склоняли
к вступлению в ВКПб. Все это напрягало, потому что на самом деле
Алексей Ежиков — пролетарий, комсомолец, мать из крестьян, отец из
рабочих никогда не забывал что был на самом деле потомственным
дворянином Владимиром Глебовским, отец князь, матушка урожденная
баронесса. И если бы не мать фельдфебеля из Тобольска, то судьба
бывшего юнкера, сложилась бы не лучшим образом. И командировка
была очень кстати, а теперь вот война. По инструкции Наркомата, Воен-
инженер Ежиков должен был уничтожить секретную технику, в случае
угрозы ее захвата противникам и сейчас эта угроза нарастала с каждой
истраченной каплей горючего. Солярка к Т-28 была только на дне его
баков, бензина для остальных машин было километров на сто, а наши
судя по всему были существенно дальше. Сейчас конвой находился как
бы в разломе между двумя отступающими Советскими армейскими
группировками, но судя по всему немцы должны быть уже рядом, ибо
кто его знает Гудериана, а не бросит ли он в разрыв между порядками
противника один два танковых полка. И в добавок боеприпасов было по
два БК на единицу техники. Впрочем альтернативы не было. Если бы
Ежиков уничтожил матчасть прямо на полигоне, его бы шлепнули как
вредителя и диверсанта. Воен-инженер, надеялся успеть добраться до
своих и сохранить знакомые до каждого винтика машины для будущих
боев, но за отступающими частями РККА было не угнаться.
От тяжких дум командира отвлек какой то шум. Дежурный по части,
техник-лейтенант Зибелевич и двое подчасков, вели какого то типа лет
пятидесяти, в черно-серой потрепанной одежде и с коротко стриженной
головой.
— Товарищ Воен-инженер 2 ранга, вот задержали. Прет как лось среди
цветущего бамбука и что то бормочет без конца. — Задержанный
бросился Ежикову и закричал брызгая слюной
— Товарищ командир. Там немецкие диверсанты в нашей форме
расстреливают беженцев, помогите. Это тут недалеко за лесом, на
полевом стане.-
— Какие еще немцы-беженцы — недовольно спросил Алексей — Ты
толком говори -
— Рабочих-дорожников эвакуировали, а тут застава на дороге в
Красноармейской и НКВДшной форме. Всех согнали в сараи да ямы, а
завтра утром будут расстреливать и даже возможно сожгут из
огнеметов. Я подслушал разговор -
— А вы что же и по немецки разумиете гражданин — Иронически
уважительно пропел Зибелевич. Ежикова же мучало какое-то дежавю,
связанное с лицом этого непонятного человека. Но тут на сцене
появились новые действующие лица. Пофыркивая мотором, маленький
БА-20* подкатился прямо к месту допроса, открылась броне-дверца и
перед присутствующими предстал капитан Госбезопасности Слипень,
собственной персоной.
— И что вы тут делаете гражданин инженер? Немцев ждете? Так я тебе
сволочь троцкистская этого не позволю! — Заходясь на визг заверещал
особист, расстегивая кобуру. И тут человек в серо-черных обносках
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
