Смок - боевой змей

Это был не Олята. Молодой сотник в богатой броне и с саблей на поясе. Оляна видела его мельком в Белогороде — Балша. От неожиданности Оляна растерялась и попыталась прикрыться рушником.

— Воевода послал меня за Некрасом, а тут, гляжу... — Балша ухмыльнулся и шагнул ближе. — Сладко Некрас живет, с другими не делится, — сотник расстегнул пояс и бросил его вместе с саблей на полати. — Подождет воевода! — продолжил Балша и потянул шнурок гашника.

Оляна бросилась к двери, но сотник перехватил.

— Не спеши, девица! — зашептал, лапая тело потными ладонями. — Ублажи погорячее, ногату дам! — от сотника противно несло перекисшим медом.

"Поди прочь!" — хотела сказать Оляна, но язык, как когда-то, онемел. Она с размаху ударила Балшу по лицу.

— Сучка! — Балша швырнул ее на полати. — Смердка! Сотника бить? Ты у меня будешь выть! А потом зарежу!

Балша навалился сверху. Оляна сопротивлялась, как могла, но насильник был тяжелым и сильным. Понимая, что вот-вот случится непоправимое, Оляна пронзительно закричала. От неожиданности Балша ослабил хватку. Оляна, обдираясь о железные пластины зерцала, выскользнула и метнулась к двери. Балша рванулся следом. И тут же упал от удара в скулу. На пороге стоял Олята.

— Смерд! — зарычал Балша, вскакивая. — Как посмел?!

— Она сестра мне!

— Ну и что? Должна за счастье почесть с сотником!

— Не надобно нам такого счастья!

— Засеку! — Балша схватил саблю. Олята вытащил из ножен свою.

— Мечом грозить! — Балша замахнулся.

Олята, пятясь, выбрался во двор. Балша выскочил следом и сходу рубанул наотмашь. Олята, как наставлял Малыга, отбил.

— Ученый! — ухмыльнулся Балша. — Проверим твою науку! — он полоснул с потягом.

С первых ударов Олята понял, что пропал. Ему, взявшему меч совсем недавно, не оборониться. Не устоять отроку против княжьего сотника! Балша это тоже понял. Поэтому не спешил, мягко кружил вокруг неуклюжего противника, время от времени стремительно разя ворога. Олята отбивал, но блестящий клинок все ближе и ближе мелькал у его лица. Балша, видимо, решил вдоволь натешиться. Это удалось. Защищая лицо, Олята забыл о хвате, внезапный, точный удар по навершию, заставил его выпустить рукоять. Сабля упала в траву.

— Вот и все, смерд! — сказал Балша, замахиваясь. — Зарублю, найду твою сучку и сделаю, чему помешали.

Олята закрыл глаза. Но свиста клинка и смерти не последовало. Олята поднял веки. Балша стоял, опустив саблю, но смотрел не на него, в сторону. Олята повернул голову. От ворот к ним шел Некрас. Следом грозно надвигалась ватага.

— Пошто хочешь убить моего друга? — спросил Некрас. Голос его был тих, но в нем звучала такая неприкрытая угроза, что Балша побледнел. Однако сотник быстро оправился.

— Он ударил меня! — сказал, подбоченясь. — Кулаком по лицу.

Некрас глянул на Оляту.

— Балша хотел Оляну снасиловать! — торопливо выговорил отрок. — Ободрал одежу, гнался за ней.

— Это так? — спросил Некрас, поворачиваясь к сотнику.

— Подумаешь, смердка! — сказал Балша. — За счастье должна почесть! За что бить? Смерд, поднявший руку на княжьего сотника, подлежит смерти!

Лицо Некраса потемнело.

— Олята не смерд! — сказал, твердо выговаривая слова. — Смерд, которого князь не оборонил от ворога, становится свободным людином, и может идти, куда хочет. Людин, взявший оружие и ставший на защиту князя, становится дружинником. Твои люди, сотник, прозевали Колпаков, дружинник Олята убил двоих, оборонил от смерти меня и смока. С той поры он мне брат, а его сестра — моя сестра. Ты, сотник, обидел мою сестру и хотел убить моего брата, — Некрас медленно вытащил саблю из ножен. — Это мне великая обида.

В глазах Балши плеснулся страх.

— Я не знал этого! — крикнул он.

— Потому и жив! — сказал Некрас. — Хотел на скаку тебя срубить, но повременил. Повинись перед братом моим и сестрой, не стану убивать.

— Перед смердами! — взвизгнул Балша, но его вопль перекрыл грозный рык:

— Винись!

Во двор верхом въехал Светояр. Балша побледнел и неуклюже поклонился Оляте.

— Прости мне! Проси сестру свою, чтоб простила.

— Прочь! — рыкнул воевода.

Балша сунул саблю в ножны, вскочил в седло и ускакал. Ватага нехотя пропустила его сквозь свои ряды.

— Прости и ты мне, сотник! — сказал Светояр, слезая на землю. — Не пустил меня князь одного, навязал дурака в спутники. Пьян он. Надо было сразу прогнать, да думал: проветрится.

— В другой раз обидит кого — зарублю! — сказал Некрас, пряча саблю в ножны. — Дурную кровь надо на волю.

Светояр только крякнул.

— Что за люди? — спросил, с любопытством разглядывая ватагу.

— Смока стерегут. Твои-то не смогли.

— Тож курские кмети?

— Они.

— Всех на службу беру! — сказал Светояр. — Пусть знают! Прямо сейчас.

— Подле меня им лучше, — сказал Некрас и повернулся к Оляте: — Мед где?

Олята подобрал саблю и побежал к избе, где у порога, напуганный криком сестры, бросил горлачи с медом. Они оказались на месте. Олята поставил горлачи на стол (с приездом Некраса стол более не заносили в избу), принес кружки. Некрас со Светояром степенно выпили и затеяли разговор. Олята отошел, чтоб не подслушивать. Глянув в дверь, заметил в избе Оляну. Сестра успела одеться и сидела на полатях. Олята подошел ближе. Слезы текли по щекам Оляны.

— Что ты! — сказал Олята, садясь рядом. — Некрас его прогнал! Повинился сотник перед нами, более не посмеет.

— Почему Некрас сказал, что я сестра ему? — всхлипнула Оляна.

— Это честь! — сказал Олята гордо.

— Не хочу сестрой! — воскликнула Оляна и упала лицом на матрас.

Олята пожал плечами и вышел. Голова у сестры помутилась от пережитого. "Отойдет! — подумал Олята. — Главное, что заговорила!"

Разговор воеводы с Некрасом не затянулся. Светояр встал, Некрас следом.

— Вот еще что, — воевода отвел взгляд. — Улыбу убили.

— Кто? — спросил Некрас сипло.

— На торгу видели: какой-то монах сторговал мед. Улыба уехала с ним, своего коня бросила. Под вечер люди повели ей коня, а там... Сначала ссильничали, после чего задушили. Серьги дорогие из ушей вынули...

— Что за монах?

— Послал я людей в монастыри — нигде такого не ведают. Худой, лицом темен. По разговору как бы гречин. Шрам на морде — от подбородка до виска.

— Он не монах, — сказал Некрас. — И никогда не был. В рясу рядится.

— Знаешь его?

— Виделись. Если поймаешь его, воевода, не казни!

— Тебе отдать? Ладно. Только поспрашиваю, кто и откуда.

— Незачем. Лазутчик он, меня искал.

— Не поверил, значит, Великий, что смока сожгли, — задумчиво сказал Светояр. — Прислал послухов искать. Улыба о тебе не ведала, лазутчику сказать не могла. Ничего не проведает Великий, — Светояр вздохнул. — К чему бабу невинную убивать? Расспросил бы да ушел. Зверь наш великий князь, и зверей рядом держит...

Некрас промолчал.

— Не стоило мечом Балше грозить, — вздохнув, сказал воевода. — В ближних он у Ростислава. Ворог у тебя появился, сильный.

— У меня ворогов много, — ответил Некрас.

Воевода распрощался. Некрас проводил его взглядом и подошел к Оляте.

— Сбирайся! — сказал коротко. — Под вечер полетим.

— Опять город жечь?

— Насады какие-то по Ирпеню плывут, а что в тех насадах, с берега не видать. Светояр сторожится: как бы не войско.

Олята кивнул.

— За Оляну не бойся — ватага присмотрит.

— Спасибо, что оборонил, — поклонился Олята.

— Я тебя, ты меня, — сказал Некрас. — В ватаге все такие. Я им животом обязан — и не не раз, они — мне. Не считаемся. Братья.

"Оляна не хочет быть тебе сестрой!" — чуть было не сказал Олята, но прикусил язык. Мало что девке вздумается! "Неужто на Некраса заглядывается? — подумал Олята и решил: — Нет! Брага красивее и моложе, а отказала. Блажь у девки. Опомнится и поймет: сестрой лучше, чем служанкой..."

Упорядочив мысли, Олята побежал собираться.

15.

Вылетели на закате. Смок разогнался по реке (подходящего холма близ становища не нашлось) и взлетел, тяжело махая крыльями. Садясь в седло, Олята заметил, как вырос змей за время после Городца. Ноги отрока едва не разодрались в промежности. Но в воздухе круп змея опал, сидеть стало почти как на коне.

Олята снова примостился за сотником. Спина Некраса заслоняла вид вперед, но изловчись, можно было глянуть через плечо. Они поднимались к тучам. Те висели темными мрачными глыбами, и Оляте на миг показалось, что змей врежется в них со всего хода. Расшибется, падет наземь вместе с седоками. Олята не успел испугаться, как все вокруг исчезло, и они оказались средь темно-серого тумана, такого плотного, что нельзя было разглядеть голову змея. Туман был влажным; Олята ощутил, как стало мокрым лицо, и стала набухать волглым одежда. Отрок только собрался спросить Некраса, что за чудеса, как туман кончился. Они летели под звездным небом, а внизу громоздились темные мягкие горы. "Облака! — догадался Олята. — Мы взлетели выше облаков! Кто ведал, что внутри они, как туман?" Олята загордился: кто из людей, кроме него и Некраса, летал выше облаков? И вообще летал?

Меж тем смок набрал высоту и теперь скользил вниз, широко раскинув крылья. "Как Некрас ведает, куда лететь? — встревожился Олята. — В прошлый раз внизу была река, а теперь тучи закрыли". Еще недавно отрок побоялся бы спросить, но сотник не далее как сегодня назвал его братом. Олята решился. То ли от того, что летели они всего лишь в разведку, то ли по какой другой причине, но сотник ответил.

— Глянь, звездочка! — указал Некрас. — Осенью она на севере, нам и нужно к северу. На нее правим. По реке долго — петляет сильно. Облака не помеха. Это даже хорошо, никто с земли не увидит.

— Как ты управляешь смоком? — спросил осмелевший Олята. — Вправо и влево — поводьями, это понятно. А в вверх и вниз?

— Слышал, что сказала Оляна? — сказал сотник. — Она захотела, чтоб змей ее покатал, он и подошел.

— Смок читает думы! — ахнул Олята.

— Не у всех, — успокоил Некрас. — Но Оляну услышал.

— Она сможет им управлять?

— Коли захочет. Учиться надо.

— Научишь?

— Научу. Мне одному в тягость. Змей летать должен, не то обленится и зарастет салом, как кабан в закутке.

"Ишь, ты, Оляна на смоке! — подумал Олята. — А что? На коне скачет, на змее каталась... Станет помощницей Некрасу, князь серебра отсыплет... Может, мне попробовать?"

Олята попытался мысленно приказать змею лететь вверх, но смок словно не заметил. "Некрас мешает! — догадался Олята. — Он думает "вниз", а я "вверх", Некрас, конечно, сильнее, змей его слушает. Позже попробую..."

— Зачем поводья? — спросил Олята. — Коли можно так приказать?

— Все время думать тяжко, — ответил Некрас, — с поводьями проще. Ты никому не говори. Пусть думают, что смока, как коня, каждый может взнуздать.

"Тайна великая! — загордился Олята. — Никто не знает, а мне сказал. Как брату..."

Погрузившись в приятные мысли, Олята перестал следить за окружающим. Смотреть, впрочем, было не на что: звезды над головой, облака внизу... Смок то поднимался в высь, то скользил к низу.

— Будем его кормить? — спросил Олята, спохватившись, что давно летят.

— И так обожрался! — сказал Некрас. — Куда еще? Прет его в толщину и прет — сбруи не напасешься! В пещеру скоро не влезет.

Словно подтверждая эти слова, змей выпустил огромное зеленое облако. Оно полетело вниз, и Олята, хихикнув, подумал, какой чудной дождь прольется кому-то на голову. Или на огород. На огород лучше: как раз время землю удобрять. Олята загрустил, вспомнив покойных родителей и родную весь. В это время они с отцом ковыряли сошкой землю, бороновали, бросали в землю жито... Хорошо было в веси! Не приди дружинники Великого, остался бы Олята в Забродье, где и прожил до конца своих дней, как жили его деды и прадеды. Хоть трудно смерду, зато просто: сей да убирай, расти детей, гляди внуков... С Некрасом сложно: учись военному бою, летай на смоке, корми ватагу... Подумав, Олята решил, что в весь он все же не вернется. С Некрасом опасно: два раза могли убить, но зато интересно. Один смок чего стоит! Кто в веси смока хоть раз видел, не говоря о том, чтоб летать? Расскажи — не поверят! Да только кому рассказывать?..

Погруженный в думы, Олята прозевал, когда смок нырнул в облака и, пробив их, заскользил над рекой. Стояла темная ночь, но слегка отсвечивавшая речная гладь сверху просматривалась. Они пролетели еще немного, и впереди показались огоньки. "Костры! — понял Олята. — Быстро долетели! На коне день скакать..."

С версту до костров Некрас опустил смока на воду (получилось удивительно тихо), они поплыли вверх по течению. Бока смока в воде раздулись, ноги у седоков поднялись так, что вода едва доставала сапоги. "Ловко!" — подумал Олята. Плыли неспешно, Олята сообразил, что Некрас не хочет шуметь. Отрок настороженно поглядывал на берега, опасаясь услышать окрик, но левый берег, как и правый, молчал. Глаза Оляты привыкли к темноте, он хорошо различал кусты и деревья, которыми буйно поросли берега Ирпени, скоро заметил впереди на воде большую тень. "Насада! — понял Олята. — Зачем Некрас правит прямо к ней? Нас же увидят!"

Некрас словно услышал. Смок повернул и пристал под высоким обрывом.

— Жди здесь! — шепнул Оляте Некрас. — Никуда не ходи! Услышишь шум и крики, выводи смока на середину реки!

"Это как?" — хотел спросить Олята, но Некрас скользнул в реку и по пояс в воде побрел вперед. Олята невольно поежился: от осенней воды несло холодом. Темная фигура сотника скоро исчезла за поворотом. Олята внезапно подумал, что их могли заметить, и сейчас тихонько подбираются... Набросятся внезапно — глазом моргнуть не успеет. Не успел отрок додумать, как смок развернулся и плавно выплыл на середину реки.

— Назад! — яростно шепнул Олята. — Назад!

Змей не подчинился. Остался посреди, чуть слышно выгребая против течения. "Смок, миленький! — мысленно стал умолять Олята. — давай вернемся! Некрас придет, а нас нет. Что подумает?"

Змей словно не слышал. Застыл посреди Ирпени, лениво гребя лапами. Вода еле слышно журчала, обтекая огромное тело.

"Мердал болотный! — мысленно выругался Олята. — Ну, погоди, вернется Некрас..." Олята представил, как сотник стоит под обрывом, растерянно оглядываясь. Вдруг змей двинул лапами и два счета оказался на прежнем месте. "Вон что! — обрадовался Олята. — Нельзя приказывать, надо думать. Запомним".

Оляте очень хотелось попробовать со змеем еще раз, но он не решился. Неизвестно к чему приведет. Вдруг смоку вздумается взлететь? Плеск воды, хлопанье крыльев подымет всех в округе. Коли здесь действительно войско Великого, Олята со змеем улетят, а вот Некрасу несдобровать. Получится, бросил брата...

Олята стал прислушиваться. Вода тихо плескалась под обрывом, шептали ветви плакучих ив, где-то в отдалении ударила хвостом крупная рыба. Никаких звуков от недалекого становища. Поразмыслив, Олята понял, что Некрас выбрал место с умом. Высокий обрыв не позволял людям на берегу расслышать плеск воды под лапами смока, его дыхание и даже негромкий шепот, но он же отводил шум становища. Олята вздохнул и решил ждать. Время тянулось медленно. Ноги, непривычно распяленные, скоро затекли. Олята хотел встать на седло, размяться, но не решился. Надо развязать ремни. Вдруг появится Некрас и захочет немедленно взлететь? Пока Олята привяжется... Некрас это делает каждый день, у него выходит мигом...