— Ты молодец, им наверняка сейчас не просто, после ослабления Хранителя и при таких обстоятельствах... Кстати, как там племенник? Они уже определили, к какой сфере он склонен? В последнем письме опять ничего про это не было!
— Ганс совсем маленький, — напомнил Арланд. — Не все маги с рождения мечут искры, его асимметрия наверняка еще едва заметна.
— Сколько месяцев прошло?... — я прикинула в уме. — Твоему племяшке скоро год! А вдруг он духовидец, как ты?
— Ты так волнуешься, как будто это твой племянник ... — усмехнулся инквизитор.
— Ну... Меня очень многое связывает с твоей семьей, это ведь благодаря нам с Дейком все так обернулось, так что мне интересна их дальнейшая судьба... Как думаешь, он рыжий вырастет или, как все Сеймуры, беловолосый? Почему не присылают его портрет?
— Надеюсь, беловолосый, — довольно ответил Арланд, мечтательно смотря куда-то в даль и не выпуская меня из рук. — Мне приятно, что ты так относишься к моей семье... я думал, ты считаешь их чопорными графьями и недолюбливаешь.
— Вовсе нет!
— Это хорошо, потому что...
— Потому что я не забываю своих клиентов и в будущем обещаю им скидки, — усмехнулась я, не давая ему сказать какой-нибудь глупости.
Тут дверь в умывальную с грохотом распахнулась.
— Белобрысый, у тебя бритва есть? — бесцеремонно спросил Люциус.
Колдун был во вчерашнем фиолетовом халате. Жесткая щетина, отросшая за ночь, портила всю его эспаньолку.
Арланд уставился на него ошалевшими глазами. Он так растерялся, что не знал, как реагировать.
— Бритва есть, спрашиваю? — колдун помахал перед глазами Арланда рукой. — Или нож хорошо заточенный?
— Кто ты такой!? — наконец очнулся инквизитор, и нож, лежащий на тумбочке, мгновенно оказался в его руке.
— Арланд, стой! Это то самое, о чем я не успела тебе рассказать! Он... в общем, он имеет полное право здесь находиться, — я встала между ним и чародеем на тот случай, если инквизитор не послушает меня и набросится на Люциуса.
— Объясняй и побыстрее, пожалуйста, — Арланд не сводил взгляда с колдуна и крепче сжав в реки кинжал.
Счастье Люциуса, что инквизитор из-за паранойи даже в ванной ходит в перчатках, если бы колдун увидел татуировки, никакие объяснения бы его уже не спасли.
— Помнишь, ты постоянно спрашивал, что не так с моим конем? — осторожно начала я.
— С Чертом? Какое это имеет отношение к тому, что незнакомый человек в халате Леопольда врывается к нам в комнату с утра пораньше!?
— Прямое, Арланд, Черт на самом деле не конь! Это был заколдованный колдун. Сейчас он заболел и попросился немного побыть в доме, полечиться.
— Что!? — инквизитор ожидал чего угодно, но не такого нелепого оправдания. — Ты правда думаешь, что я в это поверю!?
— У тебя нет выбора, иначе тебе придется держать в доме не коня Бэйр, а ее брата, — произнес Люциус, насмешливо опустив глаза на пояс инквизитора. — У брата будет больше прав, чем у коня, так? Если я скажу, что я брат Бэйр, то смогу не платить за проживание, всячески вам надоедать и даже требовать с тебя денег за то, что ты домогаешься до моей сестры... — кивнул на мою рубашку. — Так ты дашь мне этот нож? — глаза колдуна перескочили на серебристое изогнутое лезвие.
— Он твой брат? — Арланд совсем запутался и вопросительно посмотрел на меня.
— Нет, он мой конь. Это Черт, просто в обличии человека. Его зовут Люциус.
— Как человек стал конем? И наоборот? — судя по глазам инквизитора, его рассудок с трудом принимает наши объяснения. Возможно, он уже думает, что это очередное видение, насланное призраками.
— Люциус — сумасшедший колдун, — стала объяснять я. — Лет двенадцать назад он совершил какое-то страшное преступление, связанное с единорогами, и за это Рэмол превратил его в лошадь, чтобы тот вдоволь пострадал будучи безвольным животным. Превратив Люциуса в лошадь, серафим продал его первому встречному. Так случилось, что Дейк, когда крал лошадей для себя и меня, случайно украл именно Черта. Когда мы пришли к Демонтину и его брату, Люциус взбесился и Рэмолу пришлось превратить его обратно в человека и лишить магии, чтобы он никого не убил. Так я узнала, кто Черт на самом деле, и мы с ним познакомились. Когда я и Леопольд ушли из усадьбы, Рэмол дал мне серьгу, которая превращает Люциуса в лошадь. Если ее снять, Люциус становится человеком. Серьгу он вчера стянул с помощью ветки дерева и стал человеком. Он заболел, попросился погреться в доме. Я ему разрешила.
— Так... — что-то светлое мелькнуло в глазах Арланда. Кажется, до него начал доходить тот фантастический бред, который я пыталась ему объяснить. — Значит ты — конь Бэйр? — инквизитор вопросительно уставился на Люциуса.
— Да. И твою кобылу я, между прочим, не трогал! — выдал колдун с обиженным видом. — А ты на мою ведьму покушаешься! Где справедливость?
— Беладонну?...
— Арланд, ты сегодня тугодум. Дай ему нож, пускай свалит отсюда и побреется.
— И да, — получив нож, Люциус довольно его осмотрел, и, продолжая глядеть на него, заговорил с нами. — Я не советовал бы вам заниматься тем, чем вы обычно по утрам занимаетесь: все уже проснулись и ждут вас к завтраку.
— Иди вон, Люциус! — я толкнула его в строну двери.
— Значит, твоя лошадь человек и теперь он будет жить с нами? — недовольно нахмурился Арланд, когда в комнате снова стало пусто.
— В моей комнате, — кивнула я. — Он обещал вести себя прилично, я за него ручаюсь.
— Насчет него... мне нужно подумать. Но Линда должна уехать. Прости, но я не хочу, чтобы в нашем доме было столько народу.
— Будем гулять по рынку, найдем ей квартиру, — кивнула я. Мне и самой не хотелось, чтобы Люська общалась с Люциусом, с чародея станется однажды не выдержать и разболтать ей все о нас.
Одевшись в домашнюю юбку и свитер, я спустилась вниз, на кухню.
Лео, в шелковой сизой блузе и черных штанах, в сером дорогом фартуке и с замысловатой тяжелой косицей стоял у плиты и заканчивал восхитительный шоколадный десерт с ванильным кремом — наш завтрак. Подглядев за поварами в кондитерской, Лео научился делать все невероятно быстро, он одновременно двумя руками выполнял разные действия и поэтому за одно утро умудрялся приготовить всего на целый день. Но сегодня, судя по запахам, он решил готовит только завтрак.
Люська сидела за столом и не знала, на кого смотреть, на прекрасного талантливого повара или на рыжего мага, читающего утреннею газету с таким интеллигентным аристократическим видом, который даже Сеймурам не снился.
Люциус -вполне себе копия Истэки Демонтина. Оба гениальные маги, оба рыжие, оба тяготеют к сдержанной роскоши... как они вообще могли не подружиться до тех пор, пока Люциус не натворил чего-то там?
Впрочем, если Демонтин переставал казаться адекватным только при более близком знакомстве, то Люциус... Иногда его движения становились судорожными, глаза резко начинали бегать, руки — трястись, речь из спокойной и уверенной нередко прерывалась невнятными, как будто испуганными бормотаниями. Всем сразу становилось ясно, что маг немного не в себе.
Вскоре на кухню спустился Арланд, раздраженный, но, в общем и целом, в мирном расположении духа. За завтраком было решено всем вместе идти на рынок за продуктами, украшениями, подарками, сладостям и прочими сопровождающими праздника.
Идея была одобрена, Леопольд тут же поскакал в свою комнату за кулинарной книгой (ее написал какой-то финийский повар, перед которым оборотень преклонялся, как перед богом, к тому же это был единственный кулинар, чье превосходство Лео готов был признать). На совете мы решили, что именно будет у нас в качестве праздничного ужина, и составили примерный список покупок.
Впрочем, праздничное настроение Люське Арланд все-таки подпортил, он дал понять, что она съедет от нас сегодня же и посоветовал заранее собрать вещи перед уходом. Мягкостью инквизитор никогда не отличался, поэтому девушка, кажется, сильно обиделась, хотя и старалась не подавать виду. Я пыталась извиниться перед ней, и она вроде сказала, что все понимает, но я видела, что она очень расстроена.
Собравшись и одевшись, мы всей веселой компанией отправились на рынок. Он находился в двух кварталах от нашего дома и до него нужно было идти по улицам. Люциус, который, как оказалось, в самом деле провел почти всю жизнь до превращения в лошадь в этом городе, постоянно забегал вперед и любовался памятниками, какими-нибудь старыми лавками, магазинчиками, которые помнил, и упоенно рассказывал нам, где тут что было, когда он еще жил тут.
— А как давно это было? — спросила Люська, шедшая между мной и Люциусом, ссутулившись и засунув руки в широкие карманы зеленого пальто. — Точнее, сколько вам лет?
— Сколько мне лет? — Люциус мигнул светло-карими газами в темную крапинку, сделав совершенно тупое лицо. Будучи лошадью, он постоянно так делал, когда нужно было изобразить ничего не понимающую скотину, чтобы от него отстали. Привычка, видимо.
— Да. Сколько? — повторила вопрос Люська. — Мне вот двадцать.
— Мне... — маг серьезно задумался и начал считать по пальцам. Глаза его округлись, когда он нашел нужное число. — Скажем так, в вашей академии меня вряд ли кто-то помнит.
— Значит, больше ста? — уточнила девушка.
— А вот и не скажу!... — правый глаз Люциуса задергался, и маг поспешил отвернуться, сделав вид, что внимательно рассматривает очередной магазинчик.
Мы дошли до рынка и почти сразу же разделились. Лео убежал за продуктами, махнув нам на прощание темно-фиолетовым бантом над кокетливо закрученной кисточкой длинной косы.
Арланд, сунув мне в руки кошелек и незаметно чмокнув в щеку, побежал за ним, распугав всю рыночную площадь: если человек в мантии инквизитора куда-то быстро бежит, значит, нет сомнений, он бежит за кем-то, и остается только надеяться на то, что не за тобой.
Люська неожиданно встретила старого приятеля и умчалась к нему, так как мы ей, видимо, за пару дней наскучили.
Остались только я и Люциус.
Темная сторона города
Люциус мерзляво поджимал ногу в старом Леопольдовском сапоге, который был велик магу на несколько размеров.
— Пошли купим мне одежду, и тебе что-нибудь поприличнее присмотрим, — предложил он. — Середина зимы, а ты все в осеннем ходишь!
Пожав плечами, я пошла за ним, лениво высматривая на прилавках что потеплее. Вскоре я заметила, что маг определенно знает, куда ему надо идти: он шел уверенно, не обращая внимания ни на что вокруг.
— Куда ты меня ведешь?
— Как я понимаю, исследовать город тебе было некогда? — уточнил он, не замедляя шага. — Тут есть одно потрясающее место: там можно купить абсолютно все. Ты должна там побывать.
— И что это за место такое, где можно купить абсолютно все? — спросила я, улыбнувшись сама не зная чему.
— Узнаешь, когда придем, — Люциус, ушедший вперед, обернулся и улыбнулся, жестом велев мне идти быстрее.
Определенно, родные края хорошо влияют на психику мага. Уже почти полдень, а он до сих пор ничего не натворил и ведет себя, как среднестатистический здоровый человек!
— Знаешь, я провел в этом месте всю молодость! Столько воспоминаний... никогда не думал, что я буду страдать тем, что ты называешь сентиментальностью, но... меня трясет от переживаний! — восторженно рассказывал колдун, зачем-то таща меня на городское кладбище. Оно находилось за чертой города, и мы уже около пятнадцати минут шли по заснеженному кладбищу, разгребая сугробы.
— Ты ведь не хочешь сказать, что сидел всю молодость в склепах? — я опасливо посмотрела на старую кладку камней, полуразвалившийся склеп какого-то древнего богача. Сейчас там наверняка уже все разграбили, а ученики магической академии растащили кости на эксперименты, но все равно рядом с такими местами мне становится жутко: обычно всегда вся нечисть просыпается именно тогда, когда я оказываюсь рядом. А кладбище, это такое место, где нечисти много. Очень много.
— Хах, можно и так сказать, — усмехнулся Люциус, коснувшись уголка рта согнутым пальцем. Маг, не прекращая счастливо улыбаться, торжественно распахнул передо мной дверь другого склепа, пока еще целого.
— Может, не стоит? — я с сомнением осмотрела строение, а потом взглянула на колдуна.
Склеп представлял собой небольшое здание с высокой остроконечной крышей, старой металлической табличкой над дверью, гласящей о том, что лежит здесь колдунья Палава Черная. Над скользкими от снега ступенями стояла черная от времени деревянная дверь. Медная ручка на ней блестела, как рождественская свечка.
— Входи же, — Люциус кивнул на вход. — Там безопасно, уверяю. Для таких, как мы с тобой, подобные места и созданы.
— Что ж, ладно, — посмотрев на Люциуса еще раз, я не заметила на его лице ни капли издевкой и решилась.
Зайдя в склеп, я не обнаружила ничего, что предвещало бы скорого нашествие зомби или появления привидений. Самый обычный пыльный склеп, посередине — очень высокий гроб с очертаниями пожизненной внешности усопшей на крышке.
— И что здесь такое?
— Хе-хе, то, о чем инквизиторы и власти не догадываются уже много-много лет!... О том, что ты сейчас увидишь, ты не должна рассказывать Арланду, поняла?
— Посмотрим...
Я с интересом наблюдала за Люциусом, опустившемся на колени у более длинной стороны гроба и старательно что-то выискивающего. Вскоре лицо чародея просияло: он нашел, что искал. Маленький выпуклый камень.
Одно нажатие, и стенка гроба опустилась, открыв нам... проход к лестнице, ведущей вниз.
— Я первый, если не возражаешь. Тут скользко.
Колдун зажег светляк и задом стал спускаться по каменной лестнице. Через некоторое время, когда он совсем скрылся, стала спускаться и я.
Мы шли вниз минут пятнадцать прежде, чем лестница кончилась. Тогда мы оказались в подземном коридоре, где вдоль стен были развешены услужливо зажженные магические фонари.
Тайных ход в склепе? Любопытно, однако...
— Идем дальше, — Люциус поманил меня рукой и устремился вдоль коридора. Я поспешила догнать чародея, стараясь не обращать внимания на неприятное громкое эхо от цоканья каблуков.
Коридор продолжался недолго, вскоре я заметила, что свет, ложащийся на стены, вовсе не от фонарей: впереди был свой источник зеленоватого освещения. Еще немного, и я стала различать нарастающий шум, напоминающий гомон рынка.
— Добро пожаловать на Черный рынок Трехполья, маленькое подземное королевство темных магов, разбойников и всех тех, кто на поверхности вне закона! — торжественно произнес Люциус, открывая передо мной штору из старой дырявой ткани.
Мне пришлось прищуриться, таким ярким показался зеленоватый свет ярмарки после мрачного коридора! Только я вышла, как на меня налетел мерзкого вида низкорослый гоблин и, извинившись, побежал обратно. Сразу после этого мимо меня пронеслась разъяренная ведьма, махающая иссохшими костлявыми руками и вопившая что-то про кражу.
Этих первых впечатлений мне хватило для того, чтобы полюбить это место раз и навсегда.
Передо мной раскинулись огромные подземные залы, делившиеся гигантскими рядами сталактитов на бесконечные улицы, повсюду разбросаны палатки с разнообразными товарами, потолок находился в семидесяти метрах над землей, туда же вздымались гигантские сталагмиты, в которых были выдолблены лестницы, балконы и помещения — жилые или торговые, не понятно. Всюду царил густой зеленоватый полумрак, который создавали основные источники освещения — большие кристаллы, вмурованные в камни.
