Повелитель кошек

Сидеть в схроне пришлось довольно долго. Я спал, ел, просто лежал на охапке соломы, несколько раз менял в светильнике прогоревшие фитили. Время тянулось медленно и тоскливо. Уж не знаю, что может быть хуже сидения в земляной яме без света, солнца и ясной перспективы. Оставалось побольше спать, но спать в помещении без окон было не самым большим удовольствием — даже во сне я испытывал приступы клаустрофобии. Мне снились кошмары: меня закапывали в землю, или же мне на голову рушился потолок. Потом у меня появилась странная мысль о том, что Тимман может меня предать. Ясное дело, сидение в темном погребе начало влиять на мой рассудок. Чтобы отвлечься от своих страхов, реальных и надуманных, я пытался думать о Веронике, де Клерке, найти объяснение происходящим со мной чудесам, однако ничего путного в голову не приходило. Ясно одно — я в чужом мире, в который попал непонятным образом, я вынужден скрываться от могущественного ордена Звездоносцев, и моя судьба сейчас зависит от человека по имени Тимман. И еще, мне нужно обязательно найти Веронику. Я виноват перед ней, ведь это из-за меня она попала во всю эту кошмарную историю.

Ломая себе голову над тем, что же делать дальше, я в очередной раз уснул. Разбудили меня звуки, похожий на лай собаки, а потом я услышал, как кто-то спускается по лазу в мое убежище.

Это был Миро. Увидев его, я немного приободрился — похоже, мое сидение окончилось. Все так же молча Миро потянул меня за рукав, сделав знак следовать за ним. Такое приглашение мне не надо было повторять дважды. Выбравшись из схрона (какое это счастье — снова узреть дневной свет), я увидел Тиммана.

— Все хорошо, — сказал он мне. — Готов идти через пустоши?

— Как никогда, — ответил я.

— Пошли.

Во дворе кузницы я увидел привязанную к ограде большую мохнатую собаку: мое появление ей совсем не понравилось, однако Тимман ее быстро успокоил.

— Это Грен, — сказал он, — мой пес. Он составит нам компанию.

— Сколько времени я просидел в погребе? — спросил я.

— Почти два дня. Я не ошибся — староста вызвал в Томбурк Звездоносцев. Они поручили шерифу Ордена обыскать окрестности общины и найти твои следы. Шериф так и сделал. Собрал мужчин в Томбурке, прочесал окрестности, но ничего не обнаружил. Поэтому Звездоносцы убрались из наших мест, правда, приказали шерифу сразу схватить тебя, если ты вдруг появишься в общине.

— Откуда ты знаешь про приказ?

— Дело в том, что шериф — это я, — Тимман погладил собаку. — Так и будем стоять и точить лясы?

— Да, дела, — я с недоверием посмотрел на старика. — И с чего это вдруг ты решил мне помогать?

— По пути объясню. А сейчас пора в путь. Начинает темнеть.

Мне нечего было сказать, и я зашагал за стариком и его лохматым псом, стараясь думать о хорошем. Мы вышли из деревни и двинулись через поля к лесу, в который вошли уже после того, как наступили сумерки. Старик велел идти мне за ним след в след и ни в коем разе не сходить с тропы. Уж не знаю, сколько времени мы так шли — мне показалось, достаточно долго. Наконец, мы сделали первый привал. Костер разжигать не стали. Тимман разложил на платке ужин — копченое мясо, хлеб, сваренные вкрутую яйца, какие-то темные клубни, похожие на мелкий картофель, — разлил по чашкам мутный первач.

— Ночь проведем здесь, — сказал он. — Дальше идут болота, соваться в них ночью нельзя. А здесь нам ничто не угрожает.

— Почему ты помогаешь мне? — задал я вопрос, который давно хотел задать.

— А ты не понимаешь?

— Совершенно не понимаю.

— Смотрю я на тебя, парень, и думаю, кто ты такой, — сказал Тимман. — Сумасшедший? Вроде не похож. Ты как человек с Луны, будто не знаешь, куда попал и что тебе грозит.

— Считай, что я и есть человек с Луны. Вот и объясни мне, что за хрень у вас тут происходит.

— Может, сначала расскажешь мне, кто ты такой?

— Могу рассказать. Только ты все равно мне не поверишь.

— Когда я в первый раз увидел тебя, то подумал, что ты крейон. Беглый, с юга. Но ты не ответил на условленный пароль, и я сразу понял, что с тобой что-то не так. Я даже подумал, что ты можешь быть шпионом Ордена. Но ты сумел найти купину ши, а ни одному орденцу волшебное растение в руки не дастся. Так кто же ты такой, парень?

— Беглый крейон — что это значит?

— А то и значит. На землях Вальгарда всем крейонам предназначен один удел — быть рабами, собственностью высоких лордов из домов потомков Драганхейма. Случается, что подлые люди бегут от своих хозяев. Некоторые стремятся на юг, в земли народа дингов, но большинство все-таки бежит на север, в Саратхан, в земли, подвластные Сестрам, считая, что там они укроются от своих хозяев и от Ордена.

— Ты помогаешь беглецам?

— Я шериф Ордена, а это значит, что в мои обязанности входит поимка беглых рабов и передача их властям. — Тимман протянул кусок мяса своему псу, и Грен тут же схватил его. — Много лет я занимался этим делом, и с моей помощью судьи отправили на виселицу и под топор кучу народу. Честно говоря, меня нисколько не мучила совесть. Я чистокровный вальгардец, потомок тех, кто тысячу лет назад пришел с запада и покорил эти земли — какое мне дело до жалких крейонов? Но однажды я встретил одного парня, который был чем-то похож на тебя. Его звали де Клерк.

— Менестрель де Клерк? — Я вздрогнул. — Ты знаешь его?

— Знал. Он пришел в Томбурк неизвестно откуда, и я заинтересовался им. Подсел к нему в нашей таверне, где он коротал время за кружкой пива, и заговорил с ним.

— И что же?

— Это был удивительный разговор, парень, — Тимман протянул мне чашку с самогоном. — Давай выпьем за де Клерка, храни его Вечные!

Мы выпили. Самогон был ядреный, вонючий и сильно обжег мне горло. Тимман тут же налил себе вторую, я отказался.

— Ты говорил о де Клерке, — напомнил я.

— Я сразу понял, что он какой-то особенный. Поначалу мы болтали о разных пустяках, но потом...

— Что потом?

— Видишь ли, парень, я много лет прожил в одиночестве. Моя жена была хорошей женщиной, но она умерла двенадцать лет назад, рожая нашего третьего ребенка. Младенец пережил мать всего на два дня. Моя старшая дочь умерла от чумы в Барсавии, а мой сын, мой наследник, пошел добровольцем в армию его величества и геройски погиб во время подавления крейонского мятежа в Айладре. Это было как раз в тот год, когда я получил назначение на пост шерифа в Томбурке. Я ничего не говорил де Клерку, но он будто прочел мои мысли. Это он сказал мне о том, что я не защищаю закон и порядок в этой стране, а просто мщу крейонам за смерть сына, не понимая того, что мой мальчик сам сделал свой выбор, отправившись на войну. Он говорил простые вещи, но будто выворачивал меня наизнанку. — Тимман покачал головой. — Де Клерк говорил со мной, и каждое его слово оставалось в моем сердце. Я пришел в таверну, чтобы арестовать его и передать Ордену, а вышел из нее другим человеком. Я будто умер и возродился заново. Де Клерк был первым, кому я помог пробраться на север в обход цитаделей Ордена. Потом я начал помогать беглым крейонам. Де Клерк сказал мне о человеке по имени Рейн Бол, который возглавляет тайное общество помощи беглым рабам в Набискуме. Я встретился с Болом и предложил свои услуги. Бол поверил мне, познакомил с кузнецом Миро. Мы стали вместе помогать беглецам — Миро прятал их у себя в сарае, а я выводил из коронных земель. Вот так я предал нашего короля и получил взамен душевный покой. Много лет я, вместо того, чтобы выдавать беглецов властям, помогал им бежать.

— Выходит, этот де Клерк пророк?

— Я не знаю, кто он. Может быть, он великий маг, может, святой, а может, один из Вечных, хотя выдает он себя за простого менестреля. Но у него есть дар заставить человека почувствовать то, что чувствует он сам. Я как будто заглянул в сердце де Клерка и увидел в нем сострадание к беглым рабам, ненависть к рабству и жестокости. А мое собственное сердце было черно от ненависти и боли. Де Клерк избавил меня от этой боли, и я буду вспоминать его добрым словом до конца моих дней. Я его должник.

— Спасая меня, ты платишь свой долг?

— Я делаю то, что должен делать. Мои жена и дети ждут меня в лучшем мире, и я хочу прийти к ним очищенным от крови бедняг, которых я много лет предавал в руки палачей.

— Ты добрый человек, Тимман.

— Добрый? — Старик покачал головой. — Радуйся, что ты не повстречался мне лет эдак десять назад.

— Как же тебе удавалось все эти годы обманывать Орден?

— Благодаря ему, — старик показал на Грена, старательно грызшего

большую мозговую кость. — На Вокланских пустошах каждый день кто-то гибнет. Грен находил эти останки, и я выдавал их за тела беглых рабов. Впрочем, однажды я передал Ордену живого и здорового беглеца, о чем совсем не жалею.

— Почему?

— Это был Тиан Болран, один из вожаков мятежа в Айладре. Он был одним из тех крикунов, кто больше всех подначивал крейонов на восстание. По его приказу восставшие рабы резали в Айладре детей и женщин вальгардцев. И он же вел тайные переговоры с маршалами, осадившими город, и открыл ворота Айладра королевским войскам. Он пробирался в Саратхан и искал проводника. Помню, как он высыпал кучу золотых на стол перед моим носом. Беглый раб с мешком золота — каково? За поимку Болрана мне даже награду вручили, сто риэлей, — Тимман усмехнулся. — Де Клерк не осудил бы меня за то, что я наказал предателя.

— Тимман, я могу кое-что у тебя спросить?

— Конечно.

— Я действительно ничего не помню после того, как переболел Пурпурной чумой, — несмотря на откровения Тиммана, я все еще не доверял старику и решил придерживаться своей легенды. — Мой учитель, умирая, отправил меня из Блиболаха в Набискум, но сказал только, что теперь я должен сам строить свою жизнь. Каждый день я узнаю что-то новое о мире вокруг меня, но пока не могу разобраться, что к чему. Я как слепой щенок. Можешь мне помочь?

— Я уже помогаю тебе.

— Скажи мне, Тимман — кто такие Сестры? И почему Орден так свирепо преследует ведьм?

— О Сестрах мало что известно. Мой отец рассказывал мне о них, когда я был еще ребенком. Он говорил, что Сестры — последние великие волшебницы таинственного народа ши, некогда жившего в этих местах вместе с людьми — племенами крейонов и ротвингов. Люди поклонялись ши, считали их своими покровителями. Отец говорил, что в те далекие времена животные умели говорить, не было снежных зим, а поля давали три урожая в год. Только все это внешнее благополучие было мнимым — ши при помощи своей магии поработили людей, использовали их как своих рабов, хотя люди ни о чем не подозревали. Поскольку люди мало трудились, среди них распространилась жажда удовольствий и роскоши. Ши потакали самым темным человеческим инстинктам, поощряли вседозволенность и погоню за наслаждениями. В каждом городе от Воклана до Бероны в те времена были храмы, посвященные темным демонам, которым приносили в жертву людей. А потом пришли завоеватели с севера — суровые, одетые в шкуры белых медведей и лисиц жители холодного Драганхейма, края Снежных драконов, вооруженные длинными мечами и тяжелыми топорами. Мои предки, парень. Развращенные и изнеженные крейоны и ротвинги не смогли противостоять пришельцам и попали в рабство. Северяне создали на покоренных землях великое королевство Вальгард, подчинили себе Брутхайму, часть Лоннорна, Брегенд и Джардаллу, поголовно уничтожили всех ротвингов, поскольку те осмелились оказать им сопротивление, и ввели новую религию — культ Двенадцати Вечных, сыновей Великого Снежного дракона Айтунга. По преданию, сам великий Хлогьярд, основатель династии, поднялся тогда на гору Даннамут и произнес Символ веры: "Сердце мое холодно, как снега прародины Айтунга, душа моя чиста и девственно-белоснежна, как снега прародины Айтунга, двенадцать добродетелей живут в моей душе во имя сыновей Айтунга, ибо я праведен!" — Тимман сделал выразительную паузу. — Служители нового культа начали бороться с темными культами, установленными ши, уничтожать древние храмы, священные рощи, посвященные демонам-хранителям и обращать крейонов в новую веру. После этого, как говорят, ши навсегда покинули свои исконные земли. Считается, что они ушли на северо-запад, в Саратхан и Колдоманию, потому что там, среди дремучих лесов, могли чувствовать себя в безопасности. Короли Вальгарда много раз совершали походы в Саратхан, но ничего не добились — ши могли постоять за себя, их оружием была древняя темная магия и созданные при помощи волшебства могучие существа.

— Вроде гаттьен и вильфингов?

— Верно.

— И что дальше?

— Дальше был создан Звездный Орден, который поставил себе великую цель — раз и навсегда покончить с Сестрами и их прислужниками. Всякий житель Вальгарда, кого подозревают в использовании древней запретной магии, подлежит преследованию и просекуции. За несколько столетий Звездоносцы и охотники Ордена хорошенько вычистили наши земли от нечисти. Теперь Вальгард стал куда безопаснее.

— Но разве Орден не использует сам оборотней для борьбы с Сестрами?

— Ого, а ты много чего знаешь! — Тимман шутливо погрозил мне пальцем. — Орден старается бить наших врагов их же оружием. Только вот гаттьен маги Ордена никак не могут приручить.

— Еще бы, кто может приручить кошку! — воскликнул я. — Интересно, очень интересно. Я всего этого не знал.

— Может, знал, а потом забыл, — с иронией сказал старик. — Ладно, давай спать. На рассвете пойдем через болота. Надо набраться сил, переход будет трудным.

— А сколько нам идти до Набискума?

— Дня четыре, если ничего не случится.

— А что может случиться?

— Надо поспать, — Тимман ушел от ответа. — А вопросы будешь задавать потом. Я и так сегодня слишком многое тебе рассказал. Разоткровенничался.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Несмотря на то, что Тимман был вполне со мной откровенен, я узнал не так много важных для меня вещей. Разве только то, что де Клерк обладает каким-то невероятным даром пробуждать в людях добрые чувства. То, что старый шериф рассказал о своем мире, вполне согласовывалось с уже известными фактами, а по сути ничего существенного я не узнал. Так, преданья старины глубокой. Мне стала более-менее понятна подоплека событий, которые происходили в этом мире, но о главных действующих лицах — Сестрах и Ордене, — я практически ничего не знал. Вряд ли Тимман тот человек, который сможет меня в этом смысле просветить. Я попробовал еще пару раз заговорить со стариком об Ордене и о таинственных Сестрах, но ничего нового не узнал. Мне оставалось только одно — идти на север, в Набискум, в надежде найти Веронику и встретиться с де Клерком.

Пустоши оказались унылым местом. Пустынные, болотистые, поросшие низким чахлым кустарником и жесткой побуревшей травой, они тянулись на многие километры. Изредка над этой мрачной неприветливой равниной появлялись невысокие холмы, а иногда нам встречались неизвестно кем и неизвестно когда поставленные тут мегалиты. На некоторых из них еще можно было разобрать изображения и странные знаки, видимо, какие-то письмена. Первый день прошел без всяких приключений, мы прошли, наверное, не меньше тридцати километров и заночевали в укромном лесочке, где было тихо и относительно тепло. Тимман развел костер, и я впервые за несколько дней смог поесть горячего, поэтому ночью спал без задних ног.