Чужая Стая

— То, что сказало тебе мое подсознание, тогда в машине — прада. Послушай Иов, — сказала я волку он он не обернулся, — у меня раздвоенное сознание, да ты и сам видишь я не вполне нормальна. Мне страшно представить, во что я обращусь, когда придет время. И не факт, что кто-то из вас сможет меня остановить...смысл существования моего второго "я" — убивать. Конечно, она оправдывается, но я знаю истинные мотивы этой стервы. Я хочу попросить об услуге, Иов, — сказала я и САМА дотронулась до плеча волка. Он медленно и странно посмотрел на меня.

— Проси, — властно сказал альфа и прижал меня к себе.

— Если я стану чем-то таким же извращенным как та старая женщина в лесу, убей меня пожалуйста.

Иов сжал мои руки и холодно ответил, сузив глаза:

— Не проси, Али, об ЭТОМ не проси. Я не смогу.

— Почему, — шепотом спросила я.

Но волк не ответил. Он лишь посмотрел на огонь. Прошло нескольно бесконечно мучительных минут прежде чем его голос снова зазвучал, еле слышный, сквозь мерное дыхание уснувшего Кая:

— Убить тебя?...Чего ты хочешь? Ты и так вынесла мой мозг за все время, что я знаю тебя...Что ты еще хочешь от меня? Уничтожить родную кровь? — Иов посмотрел в мои глаза так тоскливо, словно всегда был лишь волком, гуляющим под луной. На меня нахлынула волна одиночества с тяжелыми нотами тоски и неразделенности. Волк грустно и долго смотрел в мои глаза:

— Ты знаешь какого это вечность без второй половины? Какого это быть вожаком, настолько ущербным, что...иметь лишь голую силу и власть, которая давно втягость? Это словно пировать в пустом мертвом городе. Даже самая жуткая тюрьма — дружелюбнее такой жизни. И вот я встречаю тебя, такую всю холодную и крутую и что же я получаю взамен на все мои слова, отданую кровь и мысли о тебе, Али? Презрение и брезгливость?

— Я...— в горле пересохло и кровь застыла в понимании, что этот зверь не просто так сейчас говорит со мной. От него исходили волны отчаянья и странной решимости, словно он готов на все, что бы разрушить эту невидимую стену между нами. И была ли эта стена настоящей? Теперь я не знала наверняка.

— Ты кинула мне вызов тогда, ворвавшись в офис Яши, помнишь? Тебе было страшно, но ты показала, что страх — это самая малость известная тебе. Я не мог оторвать глаз...

— Я не тот человек, что нужен тебе, Иов...

Волк нехорошо посмотрел на меня:

— А ты уже не человек. Ты волчица. В тебе моя кровь и она решит за тебя.

— Кровь решит за нас, — прошептала я и испугалась. А что если он прав и выхода нет. Он не убьет меня, даже если я стану монстром? Что станет со мной?

— Жребий брошен, Али, — тихо сказал Иов, — я никуда не отпущу тебя, даже если ты станешь безумной. Просто не смогу, — прошептал волк и тихо поцеловал мои лоб.

А я лежала, словно примороженная к постели. Внутри ледяной глыбой тлел страх, а паника подкатывала к горлу. Неслышно заворочался Кай, успокаивая меня, а я закрыла глаза, что бы не видеть ничего вокруг: ни кровного волка, ни Кая, ни себя...

Утро наступило неожиданно: где-то внизу были слышны голоса проснувшихся людей и что-то невнятно бормотало радио. Кая, так же как и Иова рядом не было. В кресле сидела Рахиль в халате и с мокрыми волосами и выжидательно смотрела на меня. В ее руках был поднос с моим завтраком:

— Овсянка, сэр, — важно сказала девушка и засмеялась, — вставай соня почти пять утра, а ты дрыхнешь.

— Да что ты, — недовольно сказала я и сползла с кровати.

Но блондинка проигнорировала мое утреннее настроение и скомандовала:

— Марш в душ, потом завтракать, а потом тебя — наряжать.

Я не стала спорить с этой безумной и следующие пять минут взбадривалась под горячей водой. Позавтракав и выпив кофе я повернулась к Рахили. Она уже была одета в изысканный туалет цвета шампанского в стиле Одри Хэпберн и держала в руках чехол.

— А вот и твой наряд, Али, — воодушевленно сказала Рахиль, — Экспресс доставка, Иов сам выбирал по каталогу. Ну же примерь, — блондинка положила чехол на кровать. Не терпится посмотреть, — Рахиль уселась в кресло, словно на центральное место в зрительно зале.

— Прости, отвернуться выше моих сил, ну же...

Я открыла чехол. Внутри было кремовое платье расшитое камнями сваровски безумной красоты. Я была равнодушна к одежде, но это великолепие с открытой спиной покорило меня.

Через минуту я не узнала себя в зеркале: снежная королева, не меньше.

Рахиль влезла в зеркало и шепотом сказала:

— Это еще не все, сестра, — кое что особенное и одела на мою шею подвеску с грубым, но огромным самфиром. Он смотрелся тяжеловесно, но шел к моим глазам и завораживал потоками исходящей силы и древности.

— Это принадлежало нашему отцу. Иов посчитал, что такой подарок будет тебе впору и мы все тоже....

— Ох, — только и нашла что ответить я , — спасибо.

Рахиль махнула рукой:

— Да ладно, тебе....не тушуйся. Все как говориться " в шоколаде"

— Слушай, Рахиль, — а чего вы все так разодеты? У нас намечается бал? Или королевский раут?

— Али, это серьезная тема, скоро все расскажет Иов.

— Кстати а куда мы едем, — спросила я волчицу.

Глаза белокурой азартно загорелись:

— В Одессу, АЛи. Мы едем домой...— ответила Рахиль и скрылась из моей комнаты.

В проем двери втиснулась голова Кая. Он лишь фыркнул увидев мое платье. Кай очень негативно относился к одежде, считая это "игрой двуногих" и просто "безобразными тряпками".

— Ты где был, мой верный страж?

— Осматривал периметр, хозяйка, — важно заметил альфа, — а еще завтракал и ходил "в туааалет" — Кай очень не любил это слово, но все же привык, потому как его прямые выражения "пос..ть и посс...ть" почему-то выводили меня из себя. Тем не менее Кай был сосредоточен и серьезен как никогда. Так мы начали спускаться в хол.

Все были в сборе. И блистали еще больше чем вчера. Далия, эта "красная шапочка" в длинном алом платье долго и холодно смотрела на меня, изучая каждую деталь моего туалета. Судя по ее застывшему лицу — она нашла его безупречным и не показала виду, заметив сапфир на моей груди.

Еще минута и мы расселись по машинам. Кто-то, кажется Така, накинул на мои плечи лисий полушубок с минуту назад.

Мы тронулись. Экскадра шла ровно и быстро. Проехали Киев. Машины мчались прямо к Одессе.

— В городе будем часа через четыре, — словно сам себе сказал Иов и водитель добавил газу.

Играло радио. Шли новости. Но я не могла думать, о том что предстоит нам в Одессе, в городе, котором я выросла. Слишком много разных воспоминаний. Въехав в окрестности города, я поразилась тому, как изменился город за десять лет моего отсутствия: новые бары и рестораны, дома красивее прежних высились на месте старых строений. Мы уже были в частном секторе двенадцатой станции фонтана. Машины сбавили скорость. Показался довольно большой особняк, в котором видимо были люди, потому как резные ворота начали открываться. Наша машина заехала первой. Иов вышел навстречу мужчинам одетым в темно-синюю форму охраны и начал быстро отдавать какие-то распоряжения.

Вокруг особняка высился огромный забор. Более семи метров в высоту. Весь из стали. Машины начали неспеша заезжать и парковаться. Волки вальяжно выходили во двор и поднимались в дом. Мужчины в коже — прямиком шли к охране. А Иов о чем-то говорил с братьями. Рахиль взяла меня за руку и потащила в дом. Кай неслышно следовал по пятам.

— Пойдем я тебе все покажу. Тебе понравится.

Везде был мрамор, кожа и шкуры. Шкурами было завешано почти все...ковры, панно и гобелены соболей, куниц и шиншилл создавали впечатление средневекового замка.

— Это наша резиденция, Али. Когда-то здесь была огромная изба и частокол, а кругом — лесостепь и море. Мы конечно идем в ногу со временем, — засмеялась Рахиль и повела меня наверх. Дом был поистине огромен: четыре этажа и чердак. В отдельном крыле располагались личные спальни княжичей: двери открывались автоматически по отпечатку пальца и голоса.

— После смерти большей части нашей семьи, Иов усилил меры предосторожности, поменял охрану, но все равно...осадок остался, — тихим голосом сказала Рахиль и присела на двухспальную кровать, застеленную медвежьей шкурой. На стенах висело холодное оружие разных эпох: шашки и рапиры, тяжелые двуручные мечи и даже изогнутые восточные....а еще шпаги и целая коллекция мечей и доспехов.

— Это комната Иова, — сказала Рахиль вздохнув, — вот такая музейная хрень..., — знаю, складывается впечатления, что ты в логове Синей Бороды. Братья иногда шутят, что лет через сто тут все будет завешено пулеметами и прочим огнестрелом нашего производства, — сказала Рахиль, но почему-то это звучало грустно.

Я молчала, но она словно прочитала мои мысли:

— Пойми, Али, семья делает оружие не потому, что это бесконечный поток денег... Мы видели столько крови... и прошли через темные моменты истории. Иов считает, что можно контролировать лишь то, чем владеешь. Мы владеем рынком оружия. Не было б нас, мир утонул бы в ненависти и крови. Конечно, мы те еще монстры, но наверно мы меньшее зло чем человек, в его истинном облике, неприкрытом догмами гуманизма, потому как мы знаем о последствиях лучше любого хомо-сапиенс. Но иногда люди настолько сильны — что их безумие и инстинкт стадности не сдержать никакими экономическими факторами. И эта волна выливается в массовый террор. Вторая мировая была таким "часом пик". Мы воевали. Все... особенно Иов, конечно на стороне красной Армии. Ты думаешь такое количество успешных, никому неизвестных партизан миф? — усмехнулась Рахиль, — Мы до сих пор травим байки про обосравшихся фашистов. Это было. Как и многое неприглядное с нашей стороны, но...было. Наверно если бы люди знали о нас, то назвали бы монстрами и были бы правы. Волка не убьешь ничем кроме серебра или клыков собрата. Пока мы в тени и надеюсь, это продлится еще долго.

Я вздохнула и тихо ответила Рахиль:

— Не думай, что я осуждаю или косо смотрю на это...просто будущее туманно и слова Иова...

— Я никогда не видела его таким...— Рахиль жестоко посмотрела на меня и сжала губы, — если бы я знала, что ты мучаешь моего брата нарочно, — блондинка встала напротив меня, — вырвала бы твою глотку...Но, ты конечно в слепом неведении, — отстраненно сказала Рахиль и сняла со станы изогнутые японские ножны, — помню мы воевали у какой-то там реки, — тихо сказала Рахиль, — мой меч повело и Магдалена отдала мне свой, вот этот, — девушка вытащила сталь из ножен. Меч идеально вышел и тускло заиграл бликами, но вспомнив еще что-то, видимо неприятное, Рахиль вложила меч обратно.

Наш разговор нарушил Така, который вошел неслышно и тенью повис в проеме дверей.

— Спиной ко входу, — проворчал он, — мои аплодисменты сестра, будь я экстремистом, ты бы лежала вся напичканная серебром.

— Полностью с тобой согласна, — тихо и по-взрослому ответила Рахиль, — я по крайней мере имею право выбирать, когда и как принять смерть.

Така подошел и взял ее за подбородок:

— Вообще-то не имеешь, малышка, — я тебя с того света достану, если что.

Рахиль усмехнулась и повесила катану обратно на стену, пылиться среди прочего оружия древности.

Така тепло посмотрел на меня и взял мою руку:

— Сегодня буду сопровождать тебя, сестра...

— Спасибо, брат..., — так же тепло ответила я,

— Идем, Рахиль нужно побыть одной, — сказал Така.

— Пусть твоя собака останется, со мной Али, можно?

Я удивленно посмотрела на Кая:

— Что ты такого сделал.

Кай недовольно проворчал:

— Откуда я знаю. Пойди пойми этих недолюдей.

— Так ты останешься? — спросила я

— Иди уж. Присмотрю за этой странной девочкой, — сказал Кай и подошел к княжне. Последнее что я увидела, выходя под руку с Такой — Рахиль осторожно кладет ладонь между ушей алабая, а Кай непонятливо поднимает надбровные дуги и переминается с лапы на лапу.

Мы спустились с Такой на нулевой этаж. Помещение походило на бомбоубежище, но было старой кладки: потемневшие камни были шероховатыми и неровными. Тем не менее в подземелье было сухо и светло. Арочные своды не давили. В тупике была установлена современная железная дверь с кодом. Така набрал какую-то очень длинную числовую комбинацию и дверь неспеша отворилась. внутри был огромный зал. У стен стояли стеллажи с оружием разных калибров. Были и простые пушки вроде макарова, а были и ракетницы, базуки и прочая устрашающая атрибутика. Но несмотря на внушительность, на фоне сидящих за столом людей, оружие выглядело как-то обыденно и серо.

Посреди зала за длинным столом в кожаных креслах сидели волки: Вей, в парадном голубом костюме о чем-то говорил со своим обращенным старцом Гораном. Аскет прибрал седые длинные волосы и казался почти нормальным, если не считать его ужасающих ногтей. Тамара стояла спиной ко всем, но склонила голову, словно слушай в пол уха...Иов сидел в глубоком кресле и молчал. На подлокотнике вальяжно устроилась Далия, приковывая взгляд к своим длинным ногам. Они сидели обыденно, как старые супруги, знающие всю подноготную друг друга. Хоть в их позе не было и намека на страсть или любовь, меня кольнула ревность. Но я почувствовала, что Далию это чувство не просто колет, она давит грузом безысходности. Далия встала и пересела подальше от Иова, ничем не выказав своего недовольства. Она была покорна правилам или всего-лишь притворялась — я не знала наверняка.

Така усадил меня между Веем и Иовом, сам сел около Далии. Тамара заняла место рядом с Гораном. Все молчали. Наконец Иов сказал:

— Сегодня ничего не будет гладко и просто. Как вы помните двадцать лет назад мы потеряли Американские континенты. Конечно наш друг Билли утверждает что покорен нашей воле и вы помните — никаких улик его причастности к гибели нашей семьи найдено не было. Тем не менее, вы знаете какие непотребства происходят там...особенно Аляска.

Тамара не выдержала, она пылала гневом:

— Ты говоришь то, в чем нет правды, Иов. Просто тебе не по нраву, что Вильям не подчиняется тебе и ты...

— Что ты хочешь сказать этим Тамара? — с угрозой сказал Вей, — закон есть закон! Сказано: нельзя торговать кровью, дарованной тебе от рождения. Думаешь люди идиоты и не вычислят почему выздоравливают раковые больные? Это вопрос времени и недолгого. Сказано: нельзя проводить эксперименты на людях с использованием нашей крови. Ты просто, дорогая не видела тех мутантов. Сказано: нельзя убивать собратьев невиновных и не преступивших закон.

— А кто писал эти законы? — тяжело сказала Тамара, ее глаза полыхнули желтым, — почему каждый не может делать на своей Территории то, что считает нужным?

— Потому что МЫ-ЕСТЬ ЗАКОН., — властно с угрозой сказал Така, — НАМ ТЫСЯЧИ ЛЕТ, Тамара. А твой ненормальный братец, хоть и рожден от Магдалены, совсем безумен и глуп. Нельзя провоцировать войну на востоке. Мы помним что такое янычары и мамелюки. Восток трогать нельзя! ЭТО МОЯ ТЕРРИТОРИЯ, если ты не забыла. МОИ ЛЮДИ. я был милосерден и не хотел карать племянника. И видимо, — азиат еще более сузил глаза, — Вильям посчитал это проявлением слабости, а зря, — оскалился Така, и тихо выплюнул,— ох как зря!