Все присутствующие сосредоточенно ловили каждое слово выступающего и следили за указкой, которой он показывал направления ударов. Следующий этап операции включал в себя прорыв обороны одновременно с севера, от Навля, и с юга, из района западнее Льгова. Два встречных удара в общем направлении на Севск должны будут нанести недавно сформированные Вторая и Четвертая Ударные армии. Обеспечение наступления ударной группировки и образование внешнего фронта окружения возлагалось на 1-ю гвардейскую армию и изрядно потрепанную в октябрьских боях, но подкрепленную свежими дивизиями 3-ю армию. На последнем этапе предполагалось уничтожить остатки немецкой группировки, сосредоточенной в районе Курска.

Закончил Жуков свое выступление словами:

— Прошу вас отдать приказ о начале операции, иначе можно запоздать с подготовкой.

Но у Сталина еще оставались вопросы:

— Как вы полагаете, товарищ Жуков, сможем ли мы обеспечить скрытность подготовки к операции?

— Для этого я запланировал следующие мероприятия: Выгрузка войск будет производиться на широком фронте и вдали от районов сосредоточения. Для всех пребывающих частей следует заранее разработать маршруты движения, и направить к ним представителей штаба для организации приема. Сосредоточение войск проводить не ближе, чем в тридцати километрах от линии фронта, и обязательно прикрыть данные районы сильной ПВО. Чтобы раньше времени не обнаруживать приготовления к атаке, мой план предусматривает проведение разведки боем вечером перед началом операции.

— Изменить ваш план надо, — мягко возразил Сталин. — Разведку боем силами передовых батальонов проведите за несколько часов до наступления, — блеснул своим знанием военного дела Верховный. Начитавшись отчетов попаданца о тактике во второй половине войны, он теперь щедро делился своими знаниями. — Следует также заранее приготовить отряды закрепления, предназначенные для удержания опорных пунктов после их захвата. Как вы полагаете, операция будет успешной?

Жуков немного помялся, но все-таки решил поделиться своими сомнениями:

— Я считаю, что у противника в районе Курска достаточно войск и техники, чтобы организовать прорыв и выйти из окружения.

— Не беспокойтесь, товарищ Жуков. Гудериан не получит на это разрешения. Гитлер категорически запретит свои генералам отводить свои войска назад, даже для того, чтобы занять оборону на выгодном и заранее подготовленном рубеже. Поэтому для прорыва окружения германское командование сможет выделить лишь небольшую часть этой группировки.

— Сведения, полученные нашей разведкой, достоверные? — Осторожно спросил Василевский. Генерал на время болезни Шапошникова руководил Генштабом, и был в курсе всех разведдонесений, однако ничего подобного ему не докладывали.

— Таких данных от разведки у нас пока нет, — признался Верховный, — но я точно знаю, что Гитлер сделает в такой ситуации.

— В таком случае, — продолжал упрямиться Жуков, — вызывает серьезные сомнения предложение Ставки не штурмовать Курск, а вынудить врага сдаться путем нанесения воздушных ударов и проведения артиллерийского обстрела города. Если окруженная группировка не будет быстро уничтожена, немцы соберут со всего фронта транспортную авиацию, чтобы снабжать свои войска, запертые в мешке.

— Это мы предусмотрели, и наша авиация поможет. К этому времени вам перебросят достаточно истребительных полков, в том числе ночных, из состава ПВО Москвы, чтобы блокировать поставки в Курск.

Много позже, находясь в почетной ссылке на должности полномочного посла и военного советника в Маньчжурии, Жуков напишет об этом разговоре:

"Это было удивительно, говорить о будущих событиях так, как будто они уже произошли. Не имея никаких достоверных сведений о планах гитлеровского командования, товарищ Сталин все-таки смог точно просчитать все его действия."

— А что выскажете об операции, порученной товарищу Василевскому? — продолжал свои расспросы Верховный.

— У нас пока нет опыта проведения глубоких наступательных действий. Под Курском ударным армиям предстоит пройти всего сорок-пятьдесят километров, а здесь глубина операции в четыре раза больше. К тому же местность на этом участке крайне невыгодна для наступления. В случае такого прорыва наши войска могут увязнуть, после чего их отрежут и окружат. Это все равно, что попытаться кулаком пробить толстый слой песка. Вместо этого следует брать песок понемногу, горстями, и так постепенно вырыть могилу врагу. — Для наглядности Жуков растопырил пальцы и продемонстрировал, как правильно надо бороться с таким сильным противником. — Я считаю, что время наносить глубокие удары еще не пришло.

— Хорошо, товарищ Жуков. Не теряйте времени и вылетайте обратно в войска Юго-Западного фронта.

После того, как совещание закончилось, Сталин провел другое, в крайне узком кругу. Ни представители штаба, ни стенографисты, ни адъютанты при этом не присутствовали. В кабинете находились только сам Верховный и генерал Рокоссовский.

Рокоссовского только недавно посвятили в самый главный секрет страны, и ему еще было непривычно думать о будущем в категории прошлого. Сталин долго колебался, не решаясь увеличивать число посвященных сверх необходимого минимума. Но в этот самый минимум кроме Шапошникова следовало ввести еще какого-нибудь хорошего фронтового генерала. Когда немецкое наступление остановилось, и началась подготовка к планомерному, хорошо продуманному контрнаступлению, вопрос встал особенно остро. Нужно было советоваться с опытным командующим, который в состоянии проанализировать все факторы с учетом опыта той войны, сравнивая прошлые операции с текущем положением на фронте, чтобы предвидеть ход событий. Вот и сейчас Сталин решил посоветоваться с "посвященцем", чтобы развеять все сомнения:

— Как вы оцениваете мнение товарища Жукова?

— С точки зрения сегодняшнего опыта он прав. Впрочем, с учетом послезнаний тоже, ведь первый год войны успешно окружить противника нам не удавалось. Однако, и это крайне важно, надо учесть ряд новых факторов. На этот раз наши потери в живой силе в октябре и ноябре намного меньше, причем, что особенно важно, тогда безвозвратные потери затронули опытных бойцов и командиров. А сейчас они остались живы, и продолжат воевать. Далее, в прошлой войне соединения, попавшие в окружение, потеряли всю технику. Даже те из них, кто смог пробиться к своим, вынуждены были оставить орудия и машины. Также много техники было брошено во время распутицы, когда нашим войскам приходилось отступать, и у них не хватало времени вытаскивать грузовики и повозки из грязи. Очень важно и то, что ряд московских и других заводов не были эвакуированы, а значит, не останавливали производство. Территория, которую немцы тогда смогли занять, осталась у нас вместе с промышленными, сельскохозяйственными и людскими ресурсами. Мы так же под влиянием новых знаний несколько пересмотрели свои взгляды на тактику наступательного боя, что должно принести несомненную пользу. Не в последнюю очередь влияет на ход боевых действий наша успешная оборона и локальные успехи, имевшие место в последнее время. Это значительно подняло моральное состояние наших бойцов. Они теперь твердо уверены, что фашистов удалось остановить, а значит, они вовсе не такие уж непобедимые.

Верховный согласно кивнул, подтверждая сказанное. Каждая незначительная победа получала широкое освещение и преподносилась как доказательство безусловного превосходство Красной Армии над Вермахтом, который может воевать только при условии внезапного и коварного нападения. Теперь же, когда внезапности больше не было, никаких шансов у Германии не осталось.

— Итак, рассмотрим операцию Василевского. Полагаю, что введя в бой хорошо подготовленные ударные армии, мы сможем с ходу захватить ряд населенных пунктов и, пока немцы не подтянули резервы и не создали сплошную линию фронта, успешно развивать наступление. Считаю, что основания для оптимизма у нас имеются. Даже если Первой Ударной армии не удастся полностью овладеть городом, то свою основную цель она все равно выполнит. Основная трудность для нее не прорваться, а удержать позиции, чтобы не повторить судьбу, — Рокоссовский на мгновение заглянул в свои записи, — армии Власова в прежней истории, которая попала в мешок где-то под Ленинградом.

При этих словах Сталин едва заметно усмехнулся. Несостоявшийся, теперь в этом можно быть уверенным, главный предатель страны был очень неплохим генералом, а такими кадрами разбрасываться не следовало. Его все-таки повторно назначили командующим ударной армией, которой Верховный присвоил тот же самый второй номер, как и в прошлый раз. Правда, лишь несколько человек в стране могли оценить эту маленькую шутку. Практический же смысл запутанной нумерации заключался в том, чтобы сбить с толку противника. У немцев в начале войны танковые группы нумеровались по порядку, начиная с юга, а вот у нас такой закономерности нет. Узнав, что под Курском они имеют дело со 2-й и 4-й ударными армиями, немцы не смогут экстраполировать эти данные, и догадаться, с какой стороны ждать следующего наступления.

— У Третьей Ударной, — продолжал делиться своими соображениями Рокоссовский, — полоса наступления более сложная, но зато ей легче удерживать свои позиции, так как один фланг будет прикрыт. Как я понимаю, мы должны уделять внимание не только самому прорыву, но и закреплению захваченных в ходе наступления позиций, а также непрерывному снабжению войск. Тылы ни в коем случае не должны отрываться надолго. Далее, пока есть немного времени, нужно проверить подготовку и укомплектованность штурмовых батальонов. В настоящее время в каждой дивизии ударных армий имеется не менее одного такого батальона, а в соединениях первого эшелона — не меньше двух, что для настоящего времени уже неплохо. Но вот уровень подготовки у них разный. Имеются также случаи нарушения приказа о выделении каждому штурмовому батальону саперной роты и необходимого количества минометов. Не всегда проводились учения для слаженности действий с артиллеристами и танкистами. У многих красноармейцев до сих пор нет полного боекомплекта гранат. Еще хуже ситуация с дымовыми шашками, ножницами, кирасами, саперными инструментами.

— Ну а в целом, — встревожено перебил докладчика Верховный, — как вы оцениваете исход операции, не далеко ли мы замахнулись ударными группировками?

— Я никогда не планировали операции такого масштаба, но полагаю, что глубокий прорыв возможен. Правда, у меня есть сомнение, нужно ли вести наступление по расходящимся направлениям. Но с другой стороны, противник не сможет сразу связать между собой эти удары, а когда поймет свою ошибку, уже будет поздно.

Выслушав собеседника, Сталин не говоря ни слова, разложил карту с расположением резервов, и начал внимательно ее рассматривать. Пользуясь паузой, Рокоссовский достал драгоценные записи, и принялся в очередной раз их внимательно перечитывать. При этом у него раз появлялись те же мысли, что и у остальных посвященных. И в самом деле, почему Артефакт не забросил к ним ну хотя бы выпускника военной академии. Все, что надиктовал пришелец, конечно очень важно, но сведения по тактике и стратегии у него были весьма неполные. В его знаниях военной теории и истории зияли огромные прорехи, и он не имел понятия о многих элементарных вещах. Даже такой казалось бы простой вопрос, на какую глубину артиллерия поддерживала атаку пехоты методом последовательного сосредоточения огня в разные периоды войны, ставил попаданца в тупик.

Не поднимая головы, Верховный неожиданно спросил. — В прошлый раз с Демянском не вышло дело, надо ли сейчас затевать наступление в этом направлении?

Вопрос был отнюдь не риторическим, и прежде чем отвечать, Рокоссовский еще раз взвесил все обстоятельства.

— Итак, мы обозначим окружение Демянска, — начал пояснять Рокоссовский, как бы рассуждая сам с собой, — но наступление будем вести не спеша, чтобы противник успел перебросить на данный участок все возможные резервы. На северном направлении для нас важнее оттянуть от Ленинграда как можно больше немецких сил, чтобы отбросить врага подальше от города. Демянск же в любом случае никуда от нас не денется, теперь я в этом полностью уверен.

— Если это верно, это хорошо. Кольцо замыкать пока не будем.

Еще немного повозившись с картами, Сталин перешел к следующему вопросу. — Где вы предлагаете использовать дивизию товарища Андреева-Соколова?

— На южном фасе Демянского выступа. 179-я как раз находится недалеко оттуда, и ее участие в наступлении на Холм будет выглядеть вполне естественно. Соответствующий приказ я подготовил. А сам товарищ Андреев вместе со своим батальоном будет переброшен на Старо-Русское направление. Мы потребуем от командарма, чтобы этот батальон в наступлении не использовали и держали в резерве на случай вражеского прорыва, которого я уверен, не будет. По данным разведки там крупных сил противника нет.

— Вот и хорошо. Мне кажется, на фронте ему будет безопаснее, чем у нас в Москве. Как бы мы не пытались засекретить наличие нашего гостя, но вряд ли сможем долго скрывать его от тех, кому это знать не нужно.

А скрывать с каждым днем действительно становилось все труднее. Вот недавно один из ответственных товарищей, курирующих авиационную промышленность, очень сильно заинтересовался вопросом, откуда берутся новые сведения по авиатехнике. Причем, сведения эти настолько важные, что на их основе принимаются решения о начале или прекращении выпуска различных моделей самолетов. Выяснить, кто является источником информации, ему особого труда не стоило, и Андреева-Соколова чуть было не забрали прямо из госпиталя. Конечно, охрана тут же вмешалась и арестовала похитителя, которого отправили на допрос не куда-нибудь, а прямо к Меркулову. Увидев, кто его будет допрашивать, лжеврач отпираться не стал, и выложил все, что знал. В тот же день любознательного товарища, оказавшегося секретарем ЦК, вызвали на ковер к Верховному для обстоятельного разговора. К стенке его ставить никто не собирался, ведь интерес шефа авиационной промышленности был, в общем-то, вполне закономерным. Ведь тот, на ком лежит ответственность за выпуск самолетов, должен быть уверен, что все делается правильно. После беседы с Верховным, пояснившим, что не будучи наркомом внутренних дел, лезть в эти самые секретные дела не стоит, этот товарищ сделал соответствующие выводы. Правда, понял он все хотя и верно, но несколько превратно. Вернувшись домой, секретарь написал заявление с просьбой освободить его от занимаемых должностей по состоянию здоровья, не забыв для пущей убедительности наглотаться таблеток.

Удовлетворять его просьбу Сталин не стал, хотя и хотелось сделать приятное Лаврентию. Берия знал всех организаторов своего убийства, и забывать не собирался. Если его застрелили в той истории, то вполне могут снова сделать то же самое. Тем более не собирался он прощать того, кто был ему обязан возвращением из опалы. Да и сам Верховный не мог долго терпеть таких людей. Но время сведения счетов пока не наступило. К тому же молодой, еще не отметивший свое сорокалетие, энергичный хозяйственник был слишком неоднозначной личностью, чтобы списывать его со счетов. С одной стороны активный участник репрессий, лично занимавшийся допросами, и вместе с Ежовым объезжавший страну в поисках врагов народа. Он так преуспел в этом деле, что в тридцать восьмом нарком НКВД просил Сталина сделать своим замом именно его, а не Берию. И он же после смерти Сталина первым заявил о борьбе с культом личности. Но с другой стороны, получив власть, Георгий Максимилианович запланировал проведение масштабных реформ для облегчения жизни народа.