Зеркало ошельника

Девчонки растворились в предрассветной тишине, не скрипнул ни один камешек. Я остался один. Покрутил головой, выдохнул, набираясь решимости и не скрываясь, зашагал к месту, где, как говорила Люда, в кустах сирени, притаился монгол с приспешниками.

— О, а вот и наш отважный человечешко — восторженно разнесся в глухом колодце домов, узнаваемый голос колдуна, секунду спустя появился и он сам, темным пятном выделяясь на фоне серых рассветных кустов. Вокруг него колыхался едва заметный, но очень плотный магический щит. — Или ты принес мне мою вещь? А то я уж хотел сам прийти к тебе в гости. Молодец... Пьедистальский, возьми у него посох...

Из кустов появился артист, шмыгнул носом, что-то промычал, озираясь, и вдруг припустил, сверкая пятками, совсем в другую сторону.

— Ты куда урод? — грозно окликнул его Монгол.

Но тот, не оборачиваясь, семенил, быстро перебирая ногами, прочь.

— Бес — нетерпеливо, со злостью выкрикнул колдун.

Но бес даже не откликнулся.

Синеватые сумерки светлели и теперь уже из темного силуэта проступили четкие очертания высокого человека. Я усилил магическое зрение и заметил, как светятся бешенством глаза Монгола. Губы его, что-то, шептали. Я окружил себя щитами и активировал посох. В следующую секунду, осветив ослепительным белым светом стены окрестных домов и отразившись слепящим блеском в стеклах окон, в мою сторону полетели сразу несколько плетей, плюющихся снопами искр, молний. Я инстинктивно метнулся в сторону, выставив перед собой посох. Молнии не пробили щиты, но они, тут же, погасли. Выставлять новые, уже не было времени, все происходило так быстро, что мое сознание отставало от инстинктов самосохранения. Огромный светящийся диск, соскользнул с пальцев колдуна и полетел прямо мне в грудь, я только и успел отмахнуться колдовским артефактом, лицо опалило нестерпимым жаром, но я почувствовал, что он не причинил мне вреда, просто отскочил от посоха как безобидный мячик и молниеносно полетел обратно. Завяз в щитах колдуна и исчез, погасив и их. В это время, сразу со всех сторон в Монгола полетели трескучие сгустки магической энергии. Но и они угасли, не долетев нескольких сантиметров, поглощенные, сверкнувшим камнем на галстуке. Монгол кинулся назад в кусты, но не тут-то было, оттуда, исчезающей тенью, вырвались сразу две разъяренные волчицы. Я бросил сеть, а затем начал лихорадочно плести кокон. Сеть сгорела моментально, кокон, не успевая завершиться, спадал с плеч отчаянно защищающегося колдуна. Волчицы повисли на руках Монгола, вырывая из него куски плоти. Одна из низ них, изловчившись, вырвала вместе с галстуком защитную заколку. Пасти все ближе подбирались к горлу 'Монгола'. Наконец, изловчившись, я накинул аркан и, что есть силы, затянул магическую петлю. Монгол рухнул на колени, дико вытаращенные глаза закатились и он, перестав сопротивляться, рухнул лицом вниз. Рядом со мной вдруг появилась Людмила в небрежно накинутом легком плащике на голое тело. В руке она держала пылающий камень.

— Ослабь петлю и плети кокон — Крикнула она мне прямо в лицо. Я слегка пришел в себя от пережитого шока и принялся плести и плести кокон.

Через несколько секунд, все было кончено. На, глянцем, блестевшем от крови асфальте, лежал неподвижно колдун, опутанный тройным коконом из которого светлой полоской тянулась к моим рукам магическая веревка аркана. Вокруг стояли, скаля белоснежные клыки, четыре волчицы. По двору, перекатываясь, подгоняемые слабым утренним ветерком разноцветные обрывки недавней человеческой одежды.

— Брось аркан, он уже больше не нужен — устало проговорила Люда и дернула меня за рукав — а ты молодец Николай...

Она подала знак своей стае и те метнулись к подъездам домов. Через несколько минут около спеленатого Монгола собрались уже девчонки в своем человеческом обличье и даже со свежим макияжем на лицах.

— И что теперь нам с ним делать? — спросил я, дрожащим голосом, обращаясь сразу ко всем.

Руки и ноги тряслись. Было стыдно перед волчицами, но поделать с собой я ничего не мог. По моему это называется откат — пронеслось в голове — последствия адреналинового всплеска.

— Поедем к березе, там решим. С лешим посоветуемся. Тут, скорее всего, ничего не получится, камень не даст — Людмила обвела рукой тесно стоящие друг к другу дома.

Мы все поместились в стареньком 'Рено' Люды, колдуна засунули в багажник и, покатили за город.

Леший появился сам. Походил вокруг Монгола, таращившего сквозь кокон широко раскрытые злобные глаза, покряхтел по стариковски, присел, потрогал зачем-то кокон и хмыкнул себе в бороду.

— Да-а, попал, ты, Монгол — сочувственно и ласково начал Никандр — А, ведь я предупреждал тебя, тогда еще, в болотах, помнишь? Не приходи на мои земли... А, ты, дурашка, не послушался... И, вот... Хи-хи, а спеленали-то тебя качественно, и кто..? Пять девок, да пацан несмышленыш... Не стыдно? И, что прикажешь с тобой делать? Не знаешь? Вот и я не знаю... Отпустить, силу отобравши, так накопишь со временем и опять за свое... Хотя впрочем, может и не успеешь, сколько тебе лет-то..? Двести где-то... Или около того..? Силу отберу и постареешь ты в миг. Ну, и как полагается уйдешь от нас в лучший... Или худший мир... А может связать клятвой страшной и иди тогда на все четыре стороны, нет на три, в мою сторону ход тебе закрыт будет. Так все равно зло творить по земле будешь... Так что ж делать?

Монгол вращал глазами, в которых плескался уже не скрываемый страх.

Леший, говорил, говорил, спрашивал... А по интонациям и блестящим глазам, чувствовалось, что он давно уже все решил.

Наконец леший поднялся, попросил волчиц отойти подальше, а меня притянул к себе и чуть слышно спросил — Коля, надо силу его колдовскую принять, не просто это, я знаю, но надо. Сила эта нам с тобой лишней не будет. Я не могу... А ты все же человек. Ну и сам понимаешь... Одним врагом меньше...

Я отшатнулся было в испуге, представив как корчился от боли при обряде слияния.

Но леший уцепил меня за рукав крепко и цепко... — Тогда убей... — Зашипел он — сам.

Я выкатил глаза, как до этого Монгол...

— А хочешь, отпусти, но тогда уже пощады от него не жди, война будет не на жизнь, а на смерть, и не только твою, но и девок энтих, ну и... В этот раз вы его обхитрили, другого не будет.

Я опустил голову, чувствуя справедливость его слов. Убить однозначно я не мог... Значит надо соглашаться.

Я обреченно кивнул головой. — Давай — прошептал я тихо...

Меня било колотило, выворачивало наизнанку... Рикошетом досталось и лешему... Грязная колдовская сила тяжело уживалась с чистой, настоящей...

Я очнулся дома, на разобранном диване, руки и ноги связаны. Рядом сидели с настороженными лицами девочки — волчицы, с полотенцами и тазом полным воды. Очень и очень нехорошо пахло. До такой степени стало стыдно и противно, что не хотелось жить... Я еле слышно прошептал — мне бы в туалет... девчонки оживились и с просветлевшими лицами забегали по комнате. Через минуту я уже лежал в ванной, а они, смахивая пряди челок со своих лиц терли мочалками мое тело. Но мне уже было все равно я, устало прикрыв глаза, наслаждался струями воды, покоем и нежным прикосновением 'волчьих' рук.

7

.................................

Вот и всё. Пока писать больше не о чем. Жизнь наша вернулась в свою колею. Я с удвоенной энергией окунулся в бизнес. Жена потихоньку волшебствует на кухне. Сын уже выговаривает, правда одно слово — мама — обидно немного, что не папа. Сашка вернулся к своей работе. И я часто вижу его в кафе, напротив, рядом со Светой. Тёща пилит тестя. А мои родители уехали отдыхать к лешему. Монгол тоже там. Как только мы лишили его силы и спали путы, он кинулся в ноги лешему умоляя того не дать ему умереть. Леший поставил условие. Я плеснул силы. И вот теперь бывший колдун помогает ему по лесному хозяйству. Волчицы слиняли в местные леса, у них на днях полнолуние. А остальное как обычно...

— Да-а, похоже, поторопился я задвинуть подальше клавиатуру и успокоиться. Проблемы, связанные с бывшим колдуном, не заставили себя долго ждать. Как говорят в народе — горбатого могила исправит. Ну, да ладно, по порядку как всегда.

Вчера вечером Люба с девчонками-волчицами, они только накануне возвратились в город, измотанные и похудевшие, возили к священной березе продукты и бензин для генератора. У меня был аврал на работе, очень тяжело сдавали проект, пришлось многое переделывать. И не потому, что схалтурили в процессе, а потому, что многие новинки внедренные Александром, просто были не поняты и не приняты. Мои, я имею в виду родители, еще не вернулись, загостились там, уже вторая неделя пошла.

Девочки привезли не очень хорошие новости. — Пропал 'Монгол'. Даже леший со всеми своими магическими способностями не смог его отыскать. И я собираюсь сегодня, если успею разгрести неотложные дела, выбраться за город, связаться с лешим и узнать все непосредственно от него. А кикимора толком Любе ничего не объяснила, только напугала и запутала. Я пытался связаться с Никандром из города, но городской камень глушил и не давал разобрать и четверти слов. Ну, этого и следовало было ожидать. Это было номально.

К концу дня я до того зашился со всеми этими бумагами, что опять пришлось звонить тестю. У меня давно уже занозой сидела в мозгу мысль — надо брать секретаря — делопроизводителя. Эта мысль была озвучена. Но тесть и отец дружно, в один голос, сказали веское 'НЕТ', мол, а мы-то на что? Вот теперь один из них, и пусть пашет на благо фирмы, раз такие экономные. Тем более, что я вообще хочу взять на завтра выходной, а там и суббота с воскресеньем. Благо проект все же сдали. Осталась текущая мелочевка. И с сыном махнуть к Лешему. Особенно после последних новостей. Любе сейчас нельзя перемещаться, без особой необходимости. Беременность девочкой — ведьмочкой проходит очень тяжело. К березе-то я отпустил ее только после личного заверения Людмилы, что все будет в порядке. Хотя просил отвезти вещи только Светлану. Она теперь как личный секретарь у Александра, ни на шаг от него не отходит, или может быть наоборот? Но девчонки решили съездить все вместе на моем 'немце'. Выгулять, так сказать, мою половинку, да и пакеты с канистрой тяжеловаты. Если бы Света поехала одна, то естественно, кроме самых необходимых продуктов я бы ничего больше и не отправлял.

И вот мы с сыном стоим на берегу в окружении, опять же, многочисленных сумок, баулов и фляг. От темно — свинцовой воды, лениво накатывающей на галечный берег, веяло поздней весенней свежестью. Местное солнышко, высунув краешек из-за горизонта, щедро раскрасило небеса в яркие оранжево-желтые цвета, но пока скупилось на тепло. Я поежился и теснее прижал к себе Коленьку. Впрочем, сын-то был одет матерью со всей тщательностью, согласно прогнозу, выданному еще вчера лешим. С ним я, как и хотел, связался вчера, выбравшись за город. Подробности пропажи колдуна не обсуждали, так, несколько фраз, что бы успокоиться.

— Интересно, нас никто не встречает.

Переместился я сам, научился уже, но леший, да и отец с матерью знают, что мы 'приедем'. Я помялся еще с минуту, хмыкнул и направился по уже ровной широкой проторенной тропе. Дверь в дом была не заперта, и мы шагнули за порог. Странно — тихо и пусто, но тепло и пахнет вкусно из кухни. Я поднялся на второй этаж в нашу с Любой комнату и принялся раздевать Коленьку. Вдруг внизу раздался громкий звук хлопнувшей двери и по ступенькам затопали торопливые шаги, я оставил сына и повернулся. На пороге появился запыхавшийся отец.

— Коля! Вы здесь! — вскричал он — ну, слава богу. А мы уж думали...

Договорить он не успел, в комнату ворвался, вот именно ворвался, леший. 'Осторожно' отодвинув отца, леший бросился мне на грудь. Он давно уж заменил ритуал встречи хозяина с преклонением колена на видимость бурной радости при встрече, как будто давно не виделись, а я и не возражал, ну и привык уже. Мы несколько секунд потискали друг друга, за которые он успел мне шепнуть — прости Коля, не доглядел я. Я отстранил Никандра и пристально уставился в его глаза — что случилось, рассказывай.

Тут подошел отец, устало опустился на кровать рядом с внуком, погладил его по голове и, склонившись, чмокнул в пухлую щечку. Затем поднял на меня красные глаза — не тряси человека, он здесь ни причем. Я отпустил Никандра. Шагнул на середину комнаты и резко развернулся.

— Ну — почти прорычал я — кто-нибудь может объяснить мне, что тут у вас происходит?

— Пошли — жестко, в ответ проговорил отец и, поднявшись, направился из комнаты.

— Сейчас Колю раздену — бросил я ему в спину.

Оставив сына наедине с многочисленными игрушками и на всякий случай, окружив магическими щитами, двинулся за застывшим в дверях отцом. Следом, опустив голову, поплелся леший.

— Два дня назад пропал Монгол — начал отец — леший отправил на его поиски своих многочисленных подопечных и двоих младших братьев.

— Братьев??? — перебил я...

Отец поморщился.

— Ты же был не против, я же спрашивал!? — виновато, но возмущенно затароторил Никандр...

— Ты будешь слушать или перебивать — глядя на меня в упор, спросил отец.

— Да, па, извини.

— Так вот, искали его сутки и не нашли. Тогда леший попросил водяного посмотреть у себя. Водяной, мягко говоря, послал лешего, да еще и посмеялся над ним.

Я растерянно посмотрел на Никандра, тот сидел в своем высоком любимом кресле, низко опустив голову.

— Сегодня утром мы собирались тебя встречать, мать первой пошла к берегу, а когда мы спустились, ее там не было — продолжал отец — Мы всполошились, и леший сразу же вызвал водяного. Тот даже не откликнулся. И тогда Кики...

Я сделал круглые глаза — Кики?

— Да, Кики. Надо же как-то звать эту милую женщину...

— Милую женщину — повторил я — Хм... Да...

— Сынок — устало, в этот раз, проговорил отец — дай я закончу... Ну, вот тогда Кики сама пошла в воду, и там такое началось... Волны как при щторме на море. Потом ее волной и выкинуло. Леший поднял ее и понес к болотам, она сама попросила, сил у нее уже не было, она постоянно отключалась, я тоже с ними пошел. Поэтому тебя никто и не встретил. Вот пока и все.

Я повернул голову и уставился на лешего.

-Виноват я Коля — начал Никандр.

— Стоп, хватит виноватить себя, рассказывай спокойно.

— Не подумал я, что так все может обернуться.

— Леший — одернул я его.

И тот зачастил словами.

— В общем, когда здесь были Люба и ее мама, такое, в принципе, не могло случиться. Мама, твоя теща, удивительная женщина, она, даже глядя на нас с косорылой, категорически отказывалась верить во все мистические проявления, а все, что из ряда вон, называла фокусами. И переубедить ее при этом было невозможно. А жена твоя, теперь и сама ведьма, и не самая слабая. Но, когда здесь появились Николай Николаевич и Ольга Васильевна, все изменилось. Твои отец и мать, обычные люди, но они знали, или догадывались о существовании нашего мира, а потому поняли и приняли нас, как говорят у вас, без тени сомнения. Во...