Путь домой

Утром двинулись дальше, но, проехав часа два, Петр скомандовал сворачивать в лес. Отъехав подальше и привязав к мордам лошадей торбы с овсом, чтобы не заржали ненароком, курсант приказал спутнице ждать его, а сам вернулся к дороге, где замаскировался и стал ждать. Конечно, он не был профессиональным снайпером, но ведь и его сейчас вряд ли преследовали спецы из группы антитеррора или егеря из планетарного десанта, натасканные для высадки на планеты с агрессивной биосферой, а местных лопухов он не слишком боялся.

Осторожность не подвела его — буквально через полчаса, то есть заметно раньше, чем он рассчитывал, на дороге показался отряд. Полтора десятка латников под предводительством какого-то хмыря в сутане рысью продвигались в ту же сторону, в которую ехал Петр. Правила хорошего тона требовали дать им шанс... Логика подсказывала, что не стоят они того. Как всегда, логика победила и Петр спокойно, как в тире, расстрелял преследователей из бластера. Большинство даже не поняли, что случилось, лишь двое попытались удрать, но эта умная и здравая мысль пришла к ним с явным запозданием. Курсант снял их прежде, чем они успели удалиться на безопасное расстояние.

— Ты их убил, — даже не спросила, а констатировала Виктория, когда он вернулся. Прозвучало обвиняюще, и Петр, который только что развлекался, оттаскивая с дороги и маскируя трупы, просто послал ее. Весь остаток дня они не разговаривали, да и в следующие пару дней ограничивались минимально необходимыми в быту фразами. А затем они приехали в город Новолипецк, вольготно раскинувшийся посреди густой тайги и ничуть не напоминающий местные города, которые они видели раньше.

— Это нам повезло, — усмехнулся Петр. Очки-ноктовизор могли работать и в режиме электронного бинокля, позволяя рассмотреть город во всех подробностях. Огромный по местным меркам город был, тысяч на пятьдесят народу, примерно. Дома аж в четыре этажа редкостью не были. И понятное дело, почему не было стен — во-первых, попробуй окружи такой город стеной, а во-вторых, проведи армию по узким лесным дорогам. По рассказам встреченных на постоялых дворах людей, город был центром сильного княжества, войско в княжестве было немаленькое, поэтому и жили мирно — самим хватало уже имеющихся земель, не обделенных ресурсами, а чужаки нападать не рисковали. Вот столица и обходилась без стен, только в центре, на холме, был кремль. Самое то, в общем.

— Ну что, поехали? Скоро стемнеет, а я хочу переночевать в нормальной постели, а не в лесу.

— Нет, Вик, дальше наши пути расходятся. Вот деньги, — Петр протянул ей увесистый мешочек с большей частью наличности. — Купишь домик — и затаись. Лучше, если я не буду знать, что и где ты купишь — так и сказать никому не смогу, даже под пытками. Ну а когда... если я вернусь, ты услышишь, планетарный бот — штука громкая. Адьюс.

С этими словами, Петр пришпорил коня и галопом, не оглядываясь, понесся прочь.

Следующую неделю он ехал не скрываясь. Более того, он специально оставлял за собой ясно видимый след в виде сплетен в придорожных трактирах — обещание надо было выполнить и угрозу от случайной, в общем-то, попутчицы отвести. В том же, что сам он справится с преследователями, Петр не слишком сомневался — многие навыки, которые он приобрел в училище, в этом мире были, похоже, давно и безнадежно утеряны. Нет, наверняка были какие-то спецслужбы, сохранившие, а то и преумножившие наследие предков, но местная церковь, полностью разложившаяся и превратившаяся в довольно мерзкую пародию на саму себя, к таким хранителям явно не относилась. Похоже, и так не слишком удачная религия вышла здесь на новый виток падения, а падающих Петр не боялся никогда. Весь его невеликий жизненный опыт говорил, что надо просто держаться от них подальше, ну а если лезут — бить первым, поэтому он просто старался увести церковников подальше. При нужде можно было поубивать их, что было наиболее просто и рационально, инсценировать собственную гибель, или еще что — главное, не здесь. Все-таки курсант не был уверен, что сможет вернуться, а значит, в этом случае Виктории придется жить здесь, возможно, всю жизнь, и лишние конфликты ей ни к чему. У нее-то ведь не было ни его подготовки, ни бластеров, которые являлись решающим козырем в любом разговоре, ни готовности убивать, чтобы остаться в списке живых. Домашняя девочка, угодившая в хреновую ситуацию и так и не сумевшая понять, что сопли ей подтирать никто не обязан.

Как и предполагал курсант, в одиночку ехать было намного быстрее. Все-таки если Петр и уступал Виктории по части конной подготовки, то за прошедшее время наловчился ехать совсем неплохо. При этом он был намного выносливее девушки и ехал на куда лучшем коне. Пожадничал, похоже, граф, хотя, возможно, и наоборот — дал ей конька неприметного, не привлекающего чужих взглядов. Это у Петра даже заводные кони были куда как хороши — но они и стоили соответственно, и пялились на них все, кому не лень. Как бы то ни было, Петр за день проезжал в полтора раза больше, чем когда ехал в компании. Правда, и ночевать частенько приходилось в лесу, но это Петра совершенно не тяготило. Куда хуже была скука — едешь и едешь, не с кем даже словом перемолвиться. Хорошо хоть, с питанием проблем не было. Рыбалка все же была замечательная — рыба брала едва ли не на голый крючок. Дичь была не то чтобы непуганая, но ее было много, и пришибить камнем из самодельной пращи пару птичек или зверька, похожего на зайца, только, как и все местные зверюги, шестилапого, на еду не составляло труда. Хотя, конечно, не всякую птичку стоило пришибать — несколько раз над землей проносились внушительные темные существа, более всего напоминающие крупных птеродактилей, да и не земле попадались следы зверей вроде тех же приснопамятных волков. Были следы и покрупнее, поэтому курсант старался держать руку поближе к бластеру — он хорошо помнил слова инструктора о том, что если ты увидел в лесу хищника — значит, он давно уже тебя видит, слышит и обоняет. А момент атаки, например, земного медведя уловить очень сложно. Для собственного блага следовало считать местных зверюг не только не менее, но и более опасными — целее будешь.

Куда хуже была скука. Едешь и едешь весь день, новизна впечатлений давно притупилась, и словом не с кем перекинуться. Только стараешься не заблудиться в местном пересечении дорог и нагромождении деревенек, да прикидываешь, сколько осталось ехать. По всему выходило, что долго — базы подобные той, к которой стремился Петр, положено устраивать в максимально глухих местах, чтобы аборигены не залезли. А то разумная жизнь во всех мирах, вне зависимости от происхождения и расовой принадлежности, отличается нездоровым любопытством и изобретательностью, когда стремится это любопытство удовлетворить. Возможно, это одно из условий развития разума, но геморрою от него...

Пару раз курсант обгонял купеческие обозы, а один раз даже поконфликтовал с купцами. Устроился, понимаешь, отдохнуть на симпатичной полянке, переночевать там, покушать, только костер разложил, палатку поставил — и вдруг являются эти умники, объявляют, что уже не в первый раз здесь ночуют и намерены ночевать и сегодня. Петр плечами пожал и честно сказал, что ему, в общем-то, плевать, хотят ночевать — пускай ночуют. Главное, пускай громко не храпят. Почему купец вдруг пошел красными пятнами и начал на него орать, чтоб убирался, да слюной брызгать, он так и не понял, но послал купчину на великом и могучем в такие далека, что даже их преподаватель словесности, наверное, остался бы доволен и, возможно, даже поаплодировал талантливому ученику.

Купец почему-то в указанное Петром место не пошел. Вместо этого он пошел, точнее, побежал к каравану и минуты через две вернулся с каким-то пожилым усатым хмырем в доспехах, как оказалось, начальником охраны каравана. Тот не стал разговоры разговаривать, а сразу зарядил Петру в ухо. Настоящий мужик! Своей решительностью и немногословностью он Виноградову и понравился.

В ухо он, кстати, так и не попал — не для того тренировали космолетчиков, чтобы их какой-нибудь провинциальный супермен вот так запросто нокаутировать мог. Петр ловко перекатился через плечо, ушел от удара, а потом встал и тут же сломал незадачливому вояке челюсть и два ребра. Как говорил их наставник по рукопашному бою: "Если ты начал драться — ты уже проиграл. Оптимальным способом нейтрализовать противника является убить его. Если по каким-либо причинам сделать это нельзя — надо его покалечить. Он к тебе рукой — ты руку ломай, второй рукой — вторую руку, ногой — ногу... А на последней ноге он с тобой не то что драться — убежать не сможет". Вот примерно так курсант и поступил, моментально лишив противника всякого желания продолжать бой.

Правда, на вопли купца поспешили остальные охранники. Петр моментально развернулся к ним, подхватывая палаш и одним движением стряхивая с него ножны, а левой рукой выхватывая нож. О-па! Все сразу же остановились, одного, молодого и неопытного, а потому не в меру ретивого, даже отдернули назад, схватив за пояс. Бедняга, ноги которого еще продолжали бежать, потерял равновесие и с размаху сел на задницу. Ну что же, это было ожидаемо — Петр прекрасно знал уже, У КОГО на этой планете бывают ТАКИЕ ножи. Единственный минус был в том, что оставалась еще вероятность нарваться на местного "законного" обладателя подобного сувенира, но Виноградов ни на миг не сомневался, что, случись нужда, нарежет его на ломтики.

Надо же, оказывается, люди умеют быть вежливыми. Извинились и рассосались моментально, даже убивать никого не потребовалось. Расположился обоз после этого в самом уголке полянки, и было такое чувство, что на Петра они не то чтобы чихнуть — лишний раз посмотреть боятся. Его это, в принципе, полностью устраивало, тем более что по соседству с такой толпой ночевать было безопаснее — ни один зверь близко не подойдет.

Утром купцы отправились прочь ни свет, ни заря — явно торопились оказаться подальше от этого места. Ну и славно — Петр спокойно позавтракал и так же спокойно поехал своей дорогой, хотя его и начал мучить вопрос, насколько же в действительности хороши обладатели таких ножей, если одна лишь принадлежность к их когорте незамедлительно ввергает в состояние, близкое к паническому, группу далеко не худших воинов. По всему выходило, что силы свои он переоценил, и встречаться с ними курсанту вдруг как-то резко расхотелось.

Ну а спустя два дня он вляпался в новое приключение, о чем потом ни разу не пожалел. Правда, скорее не вляпался, а влез, обнаружив на дороге батальную сцену, достойную приключенческого романа. Если конкретно, дорогу перегораживало здоровенное бревно, посреди дороги лежала на боку карета, к которой прижались две женщины, а их прикрывали трое мужчин с узкими мечами в руках, отчаянно обороняющиеся против десятка разномастно, но добротно вооруженных и одетых в хорошие доспехи воинов. Однако, как понял, чуть присмотревшись, Петр, нападающие не слишком стремились поразить обороняющихся. Скорее, они удерживали их на месте, не давая прорваться и отступить, что было вполне оправдано — позади них, в кустах, сидели двое арбалетчиков. Об эффективности их действий говорил тот простой факт, что на земле уже лежало семь трупов людей и несколько лошадиных, пораженных пробивающими любые доспехи арбалетными болтами. Легкие кольчуги обороняющихся на этом фоне смотрелись несерьезно.

Проще, наверное, было пройти мимо, обогнув место боя лесом, но вот что поделаешь — люди всегда сочувствуют слабейшим. Оставив лошадей, Петр быстро и бесшумно зашел в тыл арбалетчикам и аккуратно снял обоих ножом. Бластер он решил не использовать, подумав, что не стоит лишний раз светиться, поэтому основным оружием должны были стать нож и палаш. Заодно уж и навыки фехтования стоило освежить.

Выбрав момент, когда один из арбалетчиков уже зарядил свое оружие, Петр прыгнул ему на спину, полоснул ножом по горлу и тут же ударил второго, целясь точно в незащищенную шею. Тот, успев увидеть пятнистое нечто, метнувшееся к ним, уже открывал рот, чтобы закричать, но крик захлебнулся, не начавшись, и Петр вышел победителем, вот только кровью чужой весь измазался. Что поделаешь — он в первый раз брал человека вот так, в нож. Конечно, учили, но на манекенах или в виртуальной реальности, и потому ощущения сейчас были... новые и непередаваемые. Про бластер, с помощью которого Петр уже положил не один десяток человек, и говорить нечего — там и вовсе виделся лишь конечный результат, причем, как правило, довольно чистый. Все-таки у оружия, действующего издали, масса преимуществ. Пришлось Петру гасить рвотные позывы — не то чтобы его мутило от запаха крови, но вот ощущение горячего и липкого на руках оказалось на удивление противным. Хорошо хоть, он отвлекся, срочно занимаясь зарядкой второго арбалета, тоже, кстати, изрядно испачканного кровью.

Хмырь, который командовал атакующими, повернулся к тому месту, где сидели арбалетчики, и недовольно скривил рот. Сидят, сволочи, и не торопятся стрелять... Потом глаза его удивленно расширились. С этим выражением удивления он и умер, когда арбалетный болт вошел ему точно между глаз.

Еще один из нападающих умер от выстрела в спину, на такой дистанции от кольчуги толку мало, арбалетный болт прошивает ее навылет. Остальные еще разворачивались, а курсант уже одним броском преодолел разделяющее их расстояние, одним движением смахнув по дороге голову самому невезучему. Еще один заблокировал палаш курсанта алебардой, но его подвел открытый шлем — будь там забрало, кулак Петра, защищенный только тонкой перчаткой, не причинил бы ему вреда, а так... В общем, если правильно ударить, хрящи носа ломаются и входят в мозг, разрезая его, как масло. Петра неплохо учили, и ударил он правильно.

Диспозиция поменялась резко и радикально — с трое против двенадцати на четверо против шести. Тоже, конечно, не слишком приятно, но уже не так фатально. А главное, что обороняющиеся смогли моментально сориентироваться и в свою очередь, атаковали, зажав своих противников с двух сторон. Правда, Петру пришлось изрядно попотеть — на него насели сразу трое, и он уже не помышлял о том, чтобы кого-нибудь убить — продержаться бы. Счастье еще, что на "Королеве Вегаса" много времени на тренировках уделяли именно свалке "один против всех" — специфика абордажного боя, ничего не поделаешь. В результате курсант получил несколько колющих и рубящих ударов, не причинивших ему вреда — спасла десантная броня, только один раз кончик меча чиркнул Петра по лбу, распоров кожу. Неприятно, глаза заливает, но боли в горячке боя курсант даже не почувствовал, только головой постоянно встряхивал, чтобы окончательно не ослепнуть. Зато их противники остались лежать на дороге в живописных позах и без признаков жизни. Последнее не могло не радовать, хороший враг — мертвый враг. Из троих обороняющихся тоже лишь один остался на ногах, но остальные были живы — только ранены довольно серьезно.

— Благодарю вас, — хрипло выдавил оставшийся относительно целым мужчина. Правда, ключевым в его состоянии было слово "относительно". Он тоже был ранен, причем не один раз, правда, несерьезно — это были, скорее, обильно кровоточащие глубокие царапины, чем раны. Однако крови он все равно сколько-то потерял, да и устал изрядно.