Real-Rpg: Ледяной Форпост

— И ты... — вновь понимающе протянула Марина.

— Пожалуйста, если не хочешь меня обидеть, прошу — больше не думай обо мне подобного, — практически дословно скопировал я ее недавнюю фразу и интонацию.

— Прости, — потупила Марина и прижалась ко мне — так что я всерьез подумал о том, чтобы продолжить рассказ в другой раз. Но девушка подняла глаза и вопросительно на меня посмотрела.

— Я помог одной даме и ее... молодому поклоннику, так скажем. Без личного интереса, за справедливость если хочешь — просто муж у нее реальный тиран, бил часто. Она в благодарность попросила свою соседку, которая ей что-то была должна, та напрягла мужа, и после года службы я уехал в денежную командировку. Также, водителем — от Министерства Обороны, но по гражданскому контракту. Не всем же быть профессиональными убийцами человеков, — вспомнил я элиту из ССО, морпехов, пилотов и спецов из полулегальных российских ЧВК, — кто-то же должен им еду и патроны подвозить.

— Ты в Сирии был?

— В Сирии недолго совсем, большую часть времени в Центральной Африке.

— Там боевые действия идут?

— Да. Страна в руинах, тлеющая гражданская война — причем в мире на нее всем откровенно наплевать, — вспомнил я реалии Демократической Республики Конго.

— И там наши есть?

— Да, — просто ответил я. — Там страшно, но по мне даже не стреляли. Два раза всего, — поправился я, вспомнив о способности Марины. — Денег заработал и вернулся в Питер — и узнал по факту, что у меня бабушка умерла. Она болела и попросила мне не сообщать как в больнице все ясно стало — только письмо оставила. В нем поспросила прощения и рассказала, что хотела бы, но не могла меня любить из-за отца.

— Грустно, — вздохнула Марина.

— Квартира от нее осталась, деньги были, — вздохнул и я, вспоминая, — из командировки как вернулся, из России уехал, год по миру покатался. Вьетнам, Индия — там совсем недолго, не понравилось, Бали, Куба. Когда устал от жары и моря, меня как раз Наталья нашла. Она меня и пристроила на синекуру — правда, подождать пришлось — все это время я дома сидел и в онлайн игры гонял.

Судя по взгляду Марины, она почувствовал, что я недоговариваю. Я и правда не только в игры шпилил — после того как вернулся, покопался в сети и у меня появились догадки что интерес Натальи в моем трудоустройстве может быть продиктован не совсем теплыми чувствами. Ведь весьма прибыльный бизнес отца — связанный с машинами, поменял владельцев, и возможно к этому была причастна именно Наталья со своим мужем. А теплое место в крупной организации под патронажем госкорпорации — где мне не надо было работать от слова совсем, причем получая хорошую зарплату, возможно просто казался ей действенным способом держать меня на виду. Не убивать же.

— В какие игры? — только и поинтересовалась Марина. Ну да, она же сама геймер — и вопрос непраздный.

— Ванилла в основном, танки.

— Ванилла?

— Варкрафт, классические сервера.

— А, понятно, — кивнула она.

В принципе, вечер откровений можно считать законченным — горячее ощущение беззащитно прижавшегося ко мне гибкого тела словно намекало на то, что на неприятные темы — о кровавом ритуале и опасности, можно поговорить завтра. Я повернулся, легким движением убрал блестящие локоны с лица девушки и потянул ее к себе.

— Максим, — прошептала она взволнованно, отстранившись после первого, чувственного поцелуя, во время которого ее даже пронзило дрожь. — Я видела, — отстраняясь, перевела дыхание Марина, — видела, как ты убил колдуна. Да, я очнулась сразу после того, как ты выбрался из машины...

Что-то было в голосе девушки такое, что заставило меня отстраниться. И даже не смотреть на ее совсем небольшую высокую грудь с нахальными крупными сосками. Почти не смотреть.

— Видела, как ты разговаривал с эльфийкой... и твой кинжал, портальный ткач — кинжал, который режет изнанку...

Черт. Об этом я даже не подумал — и сейчас появилось два очень важных вопроса. Знает ли о кинжале Константин — который имел доступ к интерфейсу, и получила ли чародейка Эстери информацию об этом оружии во время сканирования.

— Ты же найдешь дорогу домой?

"Хочу попробовать". "Я попытаюсь". "Думаю, что да". "Наверное, да". "Да".

— Да, — выбрал я самый простой, и в тоже время сложный вариант ответа.

— Ты возьмешь меня с собой?

— Да, — этот ответ был уже гораздо легче.

— Обещаешь?

— Да.

Марина вдруг вздрогнула, теряя всю невозмутимость и с протяжным всхлипом начинающего плача прянула вперед — в мои объятия. Девушка забилась в рыданиях, срываясь в истерику — и крепко обнимая ее за плечи, прижимая вздрагивающее тело, я думал о том, что Марина ведь не железная — и наверняка ей стоило невероятных усилий провести сегодняшний день спокойно, не став обузой и находясь в роли статиста, наблюдая за происходящим со стороны. И если будучи выброшенным в дикую реальность агрессивного мира я хотя бы имел цель и действовал осмысленно, она могла лишь безмолвно наблюдать — и насколько же сильной оказалась. Пусть и ведьма.

Истерика не прекращалась — Марину била крупная дрожь, она снова и снова переживала произошедшее за сегодняшний день, словно выплескивая в отчаянном плаче все сдерживаемые ранее эмоции. Через несколько минут я потянул девушку вниз, и мы еще долго лежали в обнимку — Марина плакала, пряча голову у меня на груди, а я думал о том, что с сексом сегодня обломался. Так и заснули.

Черные глаза

Проснулся я от скрежета ссохшегося дерева. Открыв глаза, недоуменно посмотрел в косой — комната находилась под скатом крыши, потолок из крупных и плохо отесанных досок, понемногу вспоминая события вчерашнего дня. Дохнуло свежестью — и приподнявшись, я увидел точеную фигурку Марины — она как раз распахнула ставни и выглянула в окно.

Под висками угнездилась несильная тупая боль — воздух в непроветриваемой комнате ночью был спертый, и сейчас, когда хлынул поток свежести, я с удовольствием вдохнул полной грудью. И вдруг озарением навалились воспоминания, все сразу и скопом — в том числе о том, что ставни нельзя открывать — и я даже подскочил на кровати. Но за открытым окном — без стекол, виднелась голубая синь чистого неба и фигурные коньки крыш домов на другом конце улицы.

— Ну ты и соня, — усмехнулась Марина, оборачиваясь от окна, — тебя даже вчерашняя пурга не разбудила.

Девушка была свежа, бодра и красива — в своем белом летнем платье и сапогах драконоборца. Отойдя от окна — оставив ставни чуть приоткрытыми, она подошла ближе и показала на небольшой столик, где стояла чугунная сковородка с яичницей и парой кусков мяса, кувшин с молоком и большой ломоть хлеба — в мякоти которого была хорошо заметно плохо перемолотые зерна.

— Ага, — окинув стол и Марину взглядом, машинально произнес я, усаживаясь на кровати. И поднявшись, сунув ноги в кроссовки, подошел к Анне, прислушиваясь — дыхание все такое же прерывистое, лицо бледное, осунувшееся, вот только под глазами уже явно видны синяки.

— Жива, жива, — произнесла Марина машинально.

— Откуда завтрак? — поинтересовался я, подходя к столу и рассматривая грубо сделанную двузубую вилку — по размеру гораздо больше чем те, к которым привык.

— Спустилась, заказала, — пожала плечами девушка, усаживаясь на небольшой пуфик. Широко расставив ступни, и сдвинув колени — на которые поставила локти, она приняла позу, в которой стала похожа на школьницу. Еще бы клетчатую юбку и хвостики сделать — подумал я глядя на нее сверху вниз, но быстро отвлекся от непрошенных мыслей, вилкой с интересом ковырнув в сковородке — яиц не пожалели, больше десятка было.

— Марин, после вчерашнего... могла бы и разбудить, — произнес я, имея в виду конфликт в зале.

— После какого вчерашнего? — поинтересовалась девушка, и по интонации я не понял сразу, о чем она. — Разбудить для чего?

Только после того как она смущенно потупилась — на ее смуглой бронзовой коже румянец не виден, я понял, что под "вчерашним" еще можно было подразумевать.

— Для всего, — хмыкнул я, — против бы не был. И на кухню бы спустился, и...

— Сейчас утро, все веселье вечером, — двусмысленно улыбнувшись, произнесла Марина. — Я и баллончик с собой брала — но зал пустой, пара пьяных только под столами валяется. Ну и миньоны твои.

— Кто?

— Стражники с ворот. Сидят, ждут дисциплинировано — передо мною даже раскланивались.

— А, понятно, — вспомнил я два золотых, отданных грязной страже.

Умывшись и одевшись, я вновь послушал пульс и дыхание Анны и устроился за низким столиком. Девушка в беспамятстве, и жить будет — как сказала чародейка. А ждущие стражники... Не знаю почему, но мне оказалось легко встраиваться в сословные рамки — если бы, допустим, меня также сейчас ждали на Земле какие-то специалисты или нанятые за деньги помощники, я бы торопился. Ведь в родном мире — несмотря на разный социальный статус, в основе лежит идея равенства людей. Здесь же, в жестком мире сословий — вспомнил я и огненную чародейку, и подобострастие "грязной" стражи перед лейтенантом королевской гвардии, и то, как легко выгнал из гильдии старейшина лапавшего Марину каменотеса — если относиться к людям как к равным, это может пойти во вред, пусть даже и мотивы будут самые добрые.

Это чувство осознания вновь было сродни усилившейся интуиции — пока жевал яичницу вместе с горячим — прямо из печи хлебом, осознание других поведенческих норм пришло неожиданно четко. Может быть потому, что я год пробыл в истерзанной внутренними конфликтами Центральной Африке — где человеческая жизнь ценилась не так высоко, как в первом мире, и где принадлежность к миротворцам ООН или русским (американским, европейским, китайским) военным специалистам возводила в ранг божества в некоторых районах. Да даже элементарно белая кожа в иногда поднимала статус на недосягаемый для местного населения.

— Что? — за мыслями не расслышал я вопрос.

— Максим... можно вопрос? — несколько смущенно повторила Марина.

— Нужно, — покивал я, отламывая очередной ломоть мягкого хлеба.

— Ты сказал, что не воевал. Но... там, на поляне, и с кристаллом... ты действовал весьма осмысленно и уверенно. Да и здесь, в зале... ты очень хорошо дерешься.

— Можно сказать случайно получилось, — покачал я головой. — Повезло где-то, — добавил и передернул плечами, вспомнив растерзанный труп Вячеслава, который погиб вместо меня. — А натренировать сильный удар сложного ничего нет, особенно когда учителя хорошие...

Тут я вспомнил сержанта Петренко — нашего инструктора по рукопашному бою: двухметровая машина, с кулаками чуть меньше моей головы. Конечно, нас он тренировал по остаточному принципу — больше занимаясь с серьезными спецами, но страдания от этого не становились легче. Помню, как сам сержант, когда занимался, вызывал к себе одного из нас, "гражданских" — и командовал держать грушу, крепко обхватив ее с одной стороны — по другой сержант отрабатывал удары. Если не держать снаряд, Петренко вполне мог его сбить — а если держать, что приходилось делать нам... наверное, так чувствовали себя гребцы на галерах во время интенсивного морского сражения, проходящего в шторм.

— Константин был пьян и неадекватен — с трезвым с ним подобное повторить не факт, что смогу. Здесь же, тот каменотес — просто не был готов. Кроме того, для него это была обычная кабацкая драка, для меня же... наверное, проверка. Мы сейчас новички, и какой статус займем в этом мире, зависит только от нас. А если каждый бухарь в дешманском кабаке будет лапать мою спутницу, то...

— Твою спутницу, — эхом повторила Марина.

— Мою спутницу, — кивнул я.

Заканчивали завтрак в молчании — про грозящую нам опасность разговор не краткий, и сделать это можно после того, как отнесем в лечебницу Аню.

Марина периодически многозначительно поглядывала на меня, сверкая черными глазами, я же думал о том, что Константин — если не погиб ночью, может стать серьезной проблемой. И дело даже не в том, что он может знать про открывающий порталы кинжал — хотя это, несомненно, важно и опасно последствиями. Все банальнее — здоровый тридцатилетний мужик, привыкший руководить, вряд ли забудет пережитое унижение первого дня. В котором наверняка будет винить не себя — ведь никто не заставлял его пьяно кидаться на меня с кулаками, а после бросать нас на смерть, спасаясь в одиночку. Нет, я практически уверен, что в собственном позоре он сделает виноватым меня — и чувствую, принесет это проблем в будущем. Если, конечно, он не погиб в ночной пурге. Но в том, что Константин выжил, я почему-то был абсолютно уверен.

Пока завтракал, открыл карту — и промотав изображение, посмотрел на главную площадь Внутреннего города. Сам он был вытянут, словно Самара вдоль Волги. Вернее, даже как длинный узкий остров — если смотреть на белокаменный Внутренний город — роль реки здесь выполняли склоны горы с одной стороны, и больший по площади Грязный город с другой.

Лишь сейчас смог внимательно и без спешки посмотреть на карту, рассматривая районы Внутреннего города. И пару раз хмыкнул, даже переставая жевать — на карте было много интересного: к примеру, привлекали взгляд названия "Российская Торговая Компания" и "North Vintarya Company". Кроме того, во внутреннем городе присутствовал несомненно заслуживающий внимания квартал "Лордерон". Судя по расположению рядом с высокими воротами прямо в теле скалы, через Лордерон вели пути под землю.

Нам же сейчас было необходимо на большую центральную площадь, от которой расходились все значимые улицы Внутреннего города "Дель-Винтара". На главной площади присутствовали и метки заданий регистрации новичка — в здании городского магистрата, кстати, и подсвеченная метка моего личного, уникального — в представительстве магов Королевского круга — чуть дальше, в Высоком городе. Кроме этого, сразу несколько меток горело чуть поодаль — здание Гильдии искателей приключений находилось недалеко от площади.

Но долго в карту я все же не всматривался — вскоре, не особо рассиживаясь за завтраком, мы с Мариной уже вышли к ожидающим стражникам. Было их четверо — среди которых два знакомых лица — именно те, кто получили по золотому за то, что спасали нас. Никакого недовольства стражники ожиданием не выказали — и стоило нам только появится, они с топотом направились в комнату за Аней. С собой стражники принесли вполне сносные носилки, так что уже через несколько минут вся наша компания покинула постоялый двор "не лучшей репутации", приютивший нас на время ночной пурги.

На улице было... странно. Даже не антураж окружения — хотя конечно двигаться среди самого настоящего, реального средневекового города, еще и разглядывая его периодически получая подсказки от магического интерфейса — совсем не то привычное занятие, чем я занимался последние сознательные двадцать лет своей жизни. Это конечно было удивительно, но еще более поражал странный климат — если к интерфейсу я привык, все же был опыт компьютерных игр, где практически роднился с героем, то погода просто удивляла. Над нами стояло прозрачно-голубое, даже на вид холодное зимнее небо — ни облачка не видно, несмотря бушевавшую вчера пургу. И подтверждая откровенно зимний вид, крыши домов были подернуты белой изморосью, наледью, на многих козырьках виднелись изогнутые сосульки. То есть там — наверху, выше второго этажа, было реально холодно. Здесь же, снизу, чавкала под ногами грязь и от земли буквально дышало теплом — я так чувствовал себя на австрийских горнолыжных курортах, где можно было в футболке на лыжах кататься. Вот только там грело меня солнышко, а снег не таял из-за холодной земли, здесь же было совершенно наоборот — словно сама земля дышала теплом.