Маги без времени

Из кармана я достал ключ хитрой формы и отпер самый нижний ящик стола. Там, на куске бархата, лежал амулет Акса Танри, некогда похищенный мной у доктора Ирбрана.

Серебристый диск (всё-таки не серебряный, я проверил, металл был гораздо твёрже серебра) с цепочкой, на одной стороне вензель "А", на другой — руна.

Я уже много раз перерисовал эту руну и легко смог бы сделать это по памяти. Но разобраться в знаке я никак не мог, и перерисованная руна оставалась мёртвой, чёрными линиями на бумаге или белыми штрихами на аспидной пластине. Чтобы руна заработала, её надо понять.

А я не мог.

То, что было выгравировано на амулете, с трудом, но отзывалось на магию, пило моё время (не меньше минуты, чтобы получился хотя бы слабенький отклик). Перерисованная руна молчала. Значит, надо было в ней разобраться. Я чувствовал, что это важно; может быть, даже важнее несчастного боевого создания, сотворённого Ирбраном из человеческой девочки, людоящера и ещё каких-то тварей. Это был амулет времён Великой войны, амулет одного из Шести Героев, чей подвиг переломил ход битвы.

Такие вещи не хранят в потайном отделении сейфа просто так.

Взяв со стола мощную лупу, я в очередной раз принялся изучать амулет.

В первой руне, лежащей в основе, я был абсолютно уверен. Это была руна Альгиз — руна Лось или иначе Жизнь. Мощная, полезная, составляющая главную часть всех лечебных заклинаний. Она была повторена многократно, кольцом обвивая перевёрнутую руну Манназ — Человек.

Беда была в том, что замкнутая в кольцо и соответственно перевёрнутая руна Альгиз работать не могла. Каждой руне Жизнь соответствовала такая же перевёрнутая, то есть руна Смерть.

Ну а перевёрнутая руна Манназ? Иногда она использовалась в боевых заклинаниях, чтобы сбить противника с толку или нанести урон здоровью. Но атакующий потенциал у руны был совсем небольшой. В перевёрнутом виде она вообще ничего не давала, только обозначала, что цель — не человек.

Был в рунном узоре и Турс, универсальная руна удара. И руна Вуньо — Радость, причём как в обычном, так и в перевёрнутом образе, означающем Горе. И две чёткие одиночные руны, ориентированные влево и вправо: Наудиз — Нужда и Гебо — Дар.

Шесть рун!

Причём три из них в двойном виде, обычном и перевёрнутом.

Неудивительно, что медальон пил время, как раскалённый песок пустыни — воду. Если бы я хоть приблизительно понимал, что медальон делает, то пожертвовал бы ему час-другой и посмотрел на результат. Но с таким набором рун медальон мог меня убить.

А почему бы нет?

Хитрый амулет для самоубийства!

Или для взрыва. Выкачивает всё время из мага и выбрасывает в пространство чистой энергией. Вот это кольцо из рун Альгиз вполне способно запустить самоподдерживающийся процесс; на каждой руне, если смотреть под лупой, есть такие маленькие штришки-колючки, которые сами по себе напоминают руну Турс и не позволят волшебнику прервать заклинание раньше, чем амулет насытится временем.

Коварная штука!

Если бы Манназ не был перевёрнут, картина хоть какой-то смысл бы обрела...

Я вздохнул, откинулся в кресле. Побарабанил пальцами по столешнице, глядя на медальон. Манназ в круге напоминал младенца во чреве матери...

Голова кругом идёт от новостей. Ну как тут работать? Перевёрнутый Манназ, бред какой! Вот стоит маг, на шее у него висит амулет, маг готовится колдовать и смотрит на медальон...

Стоп. Как он на него смотрит? Снимает с шеи?

Да нет же. Не зря на нём такая длинная цепочка.

Волшебник приподнимает серебристый диск, не снимая с шеи. И смотрит на него — на перевёрнутый амулет!

И значит, Манназ нарисован правильно.

Дурацкая цепочка, протянутая сквозь приваренное к медальону кольцо! Она сбила меня с толку! Все знают, что где у медальона цепочка — там и верх, ведь медальоны делают для того, чтобы на них смотрели другие люди, со стороны!

Кроме тех медальонов, на которые должен смотреть маг, не снимая их с себя.

Такую сложную составную руну очень трудно удержать в памяти. Бумага может порваться или запачкаться. Поэтому самый надёжный способ — выгравировать руны на медальоне.

Я перевернул амулет и посмотрел на него.

И всё сразу стало обретать какой-то смысл.

В центре Манназ — Человек.

Как и должно быть.

Теперь бы ещё понять, откуда мы начинаем читать рунную надпись. Из центра? Или с периферии? Либо от человека, либо от жизни-смерти...

Очень важно понимать, куда именно ты вливаешь своё время.

Схватив лист, я сделал несколько набросков, пытаясь вычислить ход мысли придумавшего руну мага. Вроде бы получалось и так, и эдак. Если рисуем от центра... будет что-то вроде удара во врага, но с рикошетом в заклинателя. Зато удар практически неотразимый. Имеет смысл? Имеет. Как боевое заклинание последнего шанса. Я решил, что этот приём в любом случае стоит запомнить.

А если начинаем построение с периферии?

Тогда похоже на исцеляющее заклинание. Причём за счёт здоровья противника. Очень круто! Сразу и лечимся, и нападаем. Только хорошо бы кое-что в узоре подправить. И Вуньо тут совсем не нужна, без неё даже лучше будет работать. Можно восстановиться от любых ран, даже самых тяжёлых, а попутно ещё и прикончить противника!

Я взял ещё один лист и аккуратно вычертил руны. Влил пять секунд в центр — и бросил заклинание в стену.

По стене гулко стукнуло, даже какой-то мусор за обоями зашуршал. А у меня удар слегка отозвался в кулаке. Словно я рукой ударил, но не сильно.

Получилось!

Наверное, и второй вариант сработает.

С лёгким разочарованием я взвесил в руках медальон. Была загадка и кончилась. Сложная руна, двойной вариант использования, но ничего необычного. Кроме разве что принадлежности древнему Герою.

Так?

Нет, не так. Я в чём-то ошибаюсь. Слишком слабый эффект, ни к чему тут шесть рун городить. Даже в древности любой маг постыдился бы такого сложного построения с таким слабым эффектом.

И ещё одно — моя руна сработала легко. А руна на медальоне пьёт время и едва-едва теплеет. Значит, при всей схожести она другая, я ошибаюсь.

— Я плохой маг, — сказал я.

И услышал из-за спины, где мгновение назад никого не было:

— Ты хороший маг, Грисар.

Я обернулся, сжимая амулет в кулаке. Нет, я сразу узнал голос, но я сам себе не поверил.

У дверей стояло невысокое чешуйчатое создание и смотрело на меня человеческим взглядом. Оно было закутано в серый длиннополый плащ и только откинутый капюшон позволял её узнать.

— Сеннера! — воскликнул я. — Сеннера, ты жива!

— Я жива, — подтвердила изменённая.

— Как ты здесь оказалась? — отодвигая кресло и вставая, спросил я.

— Приехала из Тёмной Империи, — ответила Сеннера. — Меня послали тебя убить.

Руна восемнадцатая, Беркана

Я не очень удивлялся тому, что мы с Мирой выбрались из Тёмной Империи. Полиция, гвардейцы, регуляторы, армия, в конце концов доверенные маги властелина — это огромная сила. Но когда два беглеца, меняя обличья, путешествуют по большой стране — задержать их непросто.

Зато первое время меня удивляло, что нас не схватили и не убили, когда мы осели в Западных Княжествах.

Мы с Мирой долго спорили, жить ли нам под своей внешностью или изменить её, продолжать заниматься магией или освоить другую профессию, в конце концов не поменять ли имена.

Но в итоге решили, что это всё бесполезно.

Есть поисковые заклинания. Некоторые попроще и не очень точные. Другие позволят отследить беглеца с точностью до улицы и дома. И никакая смена облика или имени тут не поможет, заклинания будут привязаны к нашим личным вещам, а они по большей части остались в Тёмной Империи. Если волшебнику не жалко времени — а для Тёмного Властелина время ничего не стоит, то неподвижную цель найдут.

И чем сильнее мы будем прятаться, тем больше подозрений вызовем.

С одной стороны, если прятаться и метаться из города в город, то Тёмный Властелин ещё больше насторожится. Значит, что-то замышляют, совесть нечиста!

С другой стороны, если, уехав из Тёмной Империи, мы поселились под своими именами и ведём тихую жизнь магов по найму, зачем нас искать? Ну, обворовал я доверенного натурфилософа, увёл созданную им тварь. Так ненадолго ведь, убежал, и Сеннеру схватили. Погибли в схватке гвардейцы? Бой был честным, и убило их защитное заклинание. Тёмный Властелин своим гвардейцам благоволит, но и маги для него не чужие, он сам маг.

Конечно, есть ещё похищенный амулет. Но знает ли Тёмный Властелин о нём? На месте Ирбрана я бы молчал о таком конфузе!

В общем, мы рискнули и стали жить не прячась. Да, были наготове. Да, ставили защитные и сигнальные заклинания. Подозрительно приглядывались к нечастым гостям из Тёмной Империи, приезжавшим в Низинное Княжество.

Но время шло, а нас никто не преследовал. Жизнь в Тёмной Империи шла своим чередом, жизнь в Княжествах — своим.

Мы устали бояться.

Я понял это в тот день, когда Мира притащила с рынка огромный горшок с редким и красивым растением — "облачной флейтой" — и сказала:

— Весной расцветёт.

До этого мы ничего не планировали так надолго.

Мы начали вспоминать в разговорах Ирбрана и Секта, без особой обиды или злости, просто как факт жизни. Сеннеру мы тоже вспоминали, с грустью, но надеясь, что она жива. Однажды я попросил Миру научить меня той хитрой защитной руне, что превратила стрелы гвардейцев в неотразимое пламя. Она научила меня, спокойно, без печали и сожалений.

Зато однажды за ужином, обнаружив, что купленный нами сахар принадлежит торговцу Орми Снапсу — тот к нашему удивлению не разорился, а, напротив, захватил весь сахарный рынок, мы хохотали весь вечер. Потом стали выяснять, каким образом хитроумный Снапс выкрутился. И в итоге пришли к выводу, что Орми скупил на рынке самый низкокачественный сахар под видом самого чистого и дорогого, застраховал склад и сам же, через подставных лиц, заказал его уничтожение. В итоге он ничего не потерял, зато дешёвый сахар полностью с рынка исчез, а Снапс взвинтил цены на сахар с других своих складов. Причём никто даже не упрекнул его в этом, ведь все знали, что сахароторговец пострадал и близок к разорению!

Тогда мы с Мирой были ещё дети. И хитрый торговец обвёл её вокруг пальца.

В общем я уверился, что Тёмному Властелину до нас дела нет, да и натурфилософ Ирбран, вернув своё творение, от мыслей о мщении откажется.

Теперь слова Сеннеры меня ошарашили. Я стоял, глядя в её человеческие глаза на плоском и чешуйчатом, будто морда ящерицы, лице.

Её послали убить...

— Только меня? — спросил я.

— Тебя и Миру, — сообщила Сеннера.

Она помолчала.

— И даже детей, если они у вас есть. Я не стала объяснять, что вы только ждёте ребёнка.

— Так ты знаешь? — меня это поразило.

— Да, — коротко ответила Сеннера. Подошла ко мне, прижалась головой к животу. Постояла так секунду, потом повернулась к столу и стала изучать рисунки рун.

— Почему? — спросил я. — Три года нас никто не преследовал...

— Повелитель потребовал от Ирбрана медальон. Доктору пришлось сознаться, что ты его украл. Повелитель был очень зол. Он даже хотел, чтобы я растерзала Ирбрана.

Сеннера вздохнула.

— К сожалению, он передумал. Ирбран и Сект добились больших успехов, они нужны повелителю.

Я сел в кресло. Не похоже было, что Сеннера кинется на меня прямо сейчас. Из её слов похоже, что она вообще не кинется.

— Расскажи мне, что произошло, — попросил я. — После нашего бегства.

— Тёмный Властелин пришёл к Секту, — сказала Сеннера. — Не сам, конечно, а регулятор, который был его голосом. Он похвалил его и велел работать вместе с Ирбраном. Это по приказу повелителя лаборатория Секта была обворована и всё передано Ирбрану — тот и не знал, кто проделал бо́льшую часть работы.

— Сект согласился?

— Конечно, — на лице Сеннеры появилось что-то, напоминающее улыбку. — А разве кто-то мог бы отказать? Даже Ирбран не осмелился проявить недовольство. Они теперь работают вместе, у них новая общая лаборатория в замке Тёмного Властелина. Сект занимается теорией и начальной стадией экспериментов. Он сентиментален и боится слёз.

Она легко оттолкнулась от пола и уселась на стол передо мной. Даже принялась качать ногами, как обычный ребёнок.

Я сглотнул. Спросил:

— А Ирбран...

— Работает с людьми. Изменения успешны, если брать детей с даром рунной магии. Теперь Академии, Мастерские, Школы выпускают в два раза меньше волшебников. Только самых лучших. Остальных отправляют к Ирбрану.

Мне стало нехорошо. Это же сотни детей! Может быть, тысячи!

— А ты? — спросил я.

— Я — любимица Тёмного Властелина, — ответила Сеннера. — У меня нет побега Жохар-До-Лакши в мозгу. Ирбран и сам недоволен этим методом, он работает лишь рядом с объектом обожания. Изменённые живут с Жохар-До-Лакши, но их повелителю надо самому идти с ними в бой. Очень неудобно.

— Но ты служишь Тёмному Властелину? Просто так?

Сеннера кивнула. И пояснила:

— Он добр ко мне. И мне обещана великая награда.

— Какая? — зачем-то спросил я.

— Когда помощники Ирбрана узнают всё, что знает натурфилософ, Тёмный Властелин отдаст Ирбрана мне. Я сделаю с ним то, что захочу. А потом... — Сеннера помолчала. — Потом Сект попробует разделить меня. Все мои части хотят свободы.

— Я надеюсь, у тебя всё получится, — сказал я. — Мы с Мирой вспоминали тебя, Сеннера.

Монстр молчал, глядя на меня. Потом Сеннера сказала:

— Тут кроется проблема. Тёмный Властелин был впечатлён вашей отвагой и умением. Когда он узнал, что вы покинули Империю, он велел вас не трогать. Но Ирбрану пришлось сказать про медальон, и тогда повелитель разгневался. Нас послали забрать медальон и убить вас.

— Нас?

— Я — старшая над группой из четырёх изменённых, — пояснила Сеннера. — Я отдаю им приказы, но самый главный приказ отдал Тёмный Властелин: убить вас, вернуть медальон.

— Плохо, — сказал я. — Нам придётся сражаться, и ты, возможно, меня убьёшь.

— Если будем сражаться, наверняка убью, — согласилась Сеннера. — Теперь у меня большой опыт.

Мы помолчали.

— Я не собираюсь причинять вам зло, — вновь сообщила Сеннера. — Но надо найти выход. Сейчас мой отряд занят, убивать вас мы решили ночью.

— Угу, — кивнул я.

— Мы приехали в город с цирковой группой, — зачем-то объяснила Сеннера. — "Плоды похоти и разврата, дети-чудовища". Наш хозяин — один из регуляторов, но он ни во что не вмешивается, притворяется обычным дрессировщиком. Именно на него замкнута любовь изменённых. Мы стоим за решёткой и скалимся на посетителей. Про нас говорят, что мы родились от связи между людьми и чудищами. Моя мать, например, сожительствовала с людоящером!

— Какая мерзость, — сказал я. — Бедная девочка...

— Я уже не девочка, я старше тебя, — сказала Сеннера и замолчала.

— Хочешь чая? — спросил я. — И ещё есть суп из солёной трески.

— Я шла через кухню, — сообщила Сеннера. — Я унюхала. Чай я хочу.

Мира не удивилась.