Не один

В один из дней, когда он лежал с НЕЙ в обнимку и вдыхал ЕЕ аромат, ОНА решила начать воплощать свой план.

— Дорогой, а ты любишь мены? — спросила ОНА.

— Конечно, — не задумываясь, ответил он.

— А на что ты готов пойти ради меня? — все так же продолжала ОНА расспрашивать.

— На все, — так же поспешно ответил мужчина.

После этого ОНА прекратила его расспрашивать. 'Тише едешь — дальше будешь' — так она размышляла, продолжая нежиться в объятиях уже СВОЕГО мужчины. ОНА несколько раз начинала этот разговор, но никогда не заканчивала его, надеясь, что он сам спросит, чего ОНА хочет. И это произошло.

— Почему ты задаешь эти вопросы? — поинтересовался он. Мужчина смотрел на НЕЕ с обожанием. Белая кожа, красивый разрез глаз, припухлые губы, просящие поцелуя, стройная фигура, изящные руки, длинные ноги — такой видел он ЕЕ и именно с такой хотел остаться навсегда.

— Просто интересно, — сказала ОНА, поведя плечом, открывая вид на его идеальный покат.

— Что ты хочешь? — спросил он, с вожделением рассматривая ее фигуру.

— А что ты готов мне предложить? — спросил ОНА, отходя от него на расстояние и развязывая пояс халата.

— Все, — единственное слово решило всю его дальнейшую судьбу. Он произнес его горячо и яро, веря в то, что он готов ради НЕЕ на все.

— Тогда убей свою семью и приходи ко мне, — сказала ОНА. Легкий халатик, почти из прозрачной ткани, который не прикрывал, а лишь подчеркивал все ЕЕ достоинства, соскользнул с точеных плеч, и с шелестом упал у ЕЕ ног сверкающим озером.

— Хорошо, — сказал он, уже не понимая смысла слов. Все его мысли были лишь об одном — о зовущем теле, которое стояло сейчас перед ним.

После той роковой ночи все изменилось, а главное — он изменился. Мужчина в тот вечер вернулся в семью, впервые за несколько лет. Он зашел в комнату, посмотрел на всех каким-то отчужденным взглядом. Его жена, что-то заподозрив, попросила детей подняться в свою комнату. После этого он начал исполнять обещание, данное ЕЕ. Первой его жертвой стали родители. Он просто подошел к ним, будто с желанием обнять, и в тот момент, когда они решили ответить на объятия, мужчина всадил нож прямо в сердце каждому из них. Они почти не мучились, только на лице отразилось недоумение. Следующей стала его когда-то жена. Та, что любила и уважала его, даже когда он ушел к другой, та, что продолжала его ждать. Она увидела, что случилось с родителями, но не убегала, она продолжала его ждать, даже сейчас, понимая, что эти объятия будут последними в ее жизни. Так и получилось. Он в последний раз обнял ее, а после, так же как и родителей, лишил жизни. Но на ее лице не было боли, на нем отразилось грусть. Ее последние слова он запомнил навсегда.

— Только не трогай детей. Они ни в чем не виноваты, — и после этих слов, она умерла для этого мира.

— Прости, — был ей ответ.

Закончив все свои дела на первом этаже, он стал подниматься на второй, в комнату детей. Дверь была закрыта, и он почему-то помедлил перед ней, но вспомнив ЕЕ, решительно открыл дверь и зашел внутрь. Через пять минут все было закончено. Он вышел из дома, аккуратно закрыв за собой дверь, и ушел к ТОЙ, из-за которой произошла эта трагедия.

ОНА уже ждала его. ОНА наблюдала за ним и обрадовалась, когда он все-таки зашел в комнату детей.

— Теперь ты полностью мой, — сказала ОНА, подходя к нему.

— Да, — был ей ответ, а следом последовал страстный поцелуй, переходящий в жаркую и бессонную ночь любовников. ОНА была восхитительна, будто просила за что-то прощение.

Солнце было уже в зените, когда он проснулся, и протянул руку, что бы нащупать теплое и мягкое тело своей любимой, но ответом ему была холодная постель. Он резко поднял голову, что бы удостовериться, что ему это померещилось и его любимая рядом с ним. Мужчина заметил ЕЕ сразу же, ОНА сидела на краю кровати и внимательно смотрела на него.

— Привет, родная, — поздоровался он, протягивая к ней руки, и ожидая поцелуя.

— Привет, — с легкой грустью сказала ОНА. ОНА была великолепной актрисой.

— Что-то случилось? Почему ты грустишь? Я же выполнил твое желание, я убил свою семью, — с паникой в голосе, начал говорить мужчина.

— Все в порядке. Просто мне надо возвращаться домой, — сказала ОНА, склонив голову к плечу.

— А как же я? — спросил он, как маленький ребенок.

— А ты хочешь пойти со мной? — спросила ОНА и чуть поддалась вперед, к нему.

— Конечно, — ответил он и вскочил с кровати, чтобы обнять ее.

— Не пожалеешь ли ты после о своем решении? — спросила ОНА, зарываясь в его волосы рукой, а сама уже тянула его для поцелуя.

— Никогда, — был ей ответ и страстный поцелуй, последовавший за ним.

И опять последовала бурная встреча изголодавшихся тел по ласке. И только к вечеру это пиршество плоти закончилось.

— Любимая, когда мы уходим? — спросил мужчина у своей женщины.

— Прямо сейчас, — сказала она и проткнула его сердце ритуальным кинжалом.

Он чувствовал боль и агонию во всем теле. Он вспомнил, что лично убил свою семью, и это причиняло еще больше страданий ему. Он просил смерти, но она не приходила и не отвечала на его крики. Это продолжалось долго, очень долго. Он постоянно переживал убийство семьи — дорогих родителей, любимой жены и обожаемых детей. Он уже думал, что сошел с ума, но боль начала потихоньку уходить, а на ее место пришла апатия. Он полностью пришел в себя в неизвестном ему месте, на кровати с черным атласным постельным бельем. Мужчина приподнялся на локтях, что бы оглядеться вокруг и понять, где же он все-таки находится. Чуть скрипнула дверь и в комнату вошла фигура, полностью облаченная в черный балахон с глубоким капюшоном.

— Кто вы? Где я? — задал вопрос фигуре.

— Ты уже не узнаешь меня... любимый? — спросила фигура, и резко скинула капюшон. Вместо головы у нее был череп, обтянутый черно кожей. Не было губ, вместо носа и глаз — провалы, а на месте глазных яблок горел салатовый огонь — такое было истинное лицо у ТОЙ, которую он любил, и ради которой убил семью.

— Не может быть, — только и смог сказать мужчина, во все глаза глядя на когда-то любимую женщину.

— Может, может. Теперь ты навсегда останешься со мной, — сказала она и полностью скинула с себя одежду. Костлявое тело без форм и достоинств, одни недостатки. Это тело он когда-то любил ночи напролет, и никак не мог им насладиться.

— Нет!!! — заорал он, понимая, на кого променял семью.

— Да. Теперь ты мой муж, — сказала она, направляясь на их общее ложе. Он соскочил с кровати, как ошпаренный. Мужчина не желал, что бы это чудовище касалось его, трогало.

— Кто ты? — еще раз повторил он, пытаясь найти пути отступления.

— Я — Самая древняя богиня. Я — та, которой покланяются, которую любят и ненавидят. Я — Геката. Я — Горго. Я — Мормо. Я — Аид. Я — Гадес. Я — Танатос. Я — Осирис. Я — Марена. Я — Нергал. Я — Тухулка. Я — Мания. Я — Смерть. Мне продолжать? — спросила она, подбираясь к кровати.

— Почему ты называешь меня своим мужем? — задал еще один вопрос мужчина, осматриваясь.

— Потому что ты стал моим мужем, когда ради меня уничтожил всю свою семью, — ответила она. — Не надейся. Ты отсюда не выберешься, пока я не позволю, а я еще долго на это не соглашусь.

И после этого, она тенью метнулась к мужчине и обвила его своими тощими руками. Он надолго запомнил эту ночь. Она была бесконечна, но не так, как раньше. Если раньше, он хотел, что бы она никогда не заканчивалась, то теперь — он только об этом и молил. Он не мог пересилить ее, как-никак она все-таки божество, а он — бывший человек. Так продолжалось долго, очень долго. Это было сначала насилие, как над ним, так и над его телом, потом это стало обыденно. Он понимал, что она его не отпустит, поэтому приходилось смирится.

Прошло много времени. Каждую ночь она приходила к нему, и все повторялось снова. Но сегодня все было по-другому.

— Привет, мой возлюбленный, — поприветствовала она, входя в комнату. Ответом ей была тишина. Вот уже почти четыре года он с ней не разговаривал.

— Все продолжаешь играть в молчанку? — спросила Смерть и снова в ответ тишина.

— Ну, ладно. Тогда послушай меня, и слушай очень внимательно. От того как ты поймешь меня зависит твоя дальнейшая судьба, — сказала она, присаживаясь на кровать. В этот раз ответом был заинтересованный взгляд.

— Вижу тебе это интересно. Ладно, слушай. Я являюсь самым древним богом и владычицей этого места — Царства Единения. Моя сила растет, когда сюда попадают души, чем их больше, тем сильнее я. Но сейчас дело обстоит так, если ты не докажешь, что достоин называться моим мужем и новым богом, то другие, ниже рангом меня, могут поработить тебя, — сказала Смерть.

— Зачем им это? Я ничего из себя не представляю, — сказал мужчина, впервые за три года.

— Не все так просто. Так как ты сюда пришел, как названный моим мужем, значит так же как и я, становишься сильнее от количества душ в Царстве, следовательно, тот, кто поработит тебя, будет становиться сильнее, не прилагая сил. Поэтому на тебя будет объявлена охота, пока ты не докажешь, что бескомпромиссный, кровожадный и беспринципный бог, — сказала Смерть.

— То есть, если не я, то меня? — спросил мужчина, слегка прищуривая свои необычные глаза.

— Да. Мой муж не может быть слабым и добрым. Ведь он становится Кровавым Богом, — сказала Смерть. — Да, чуть не забыла. Если станешь им, то сможешь иногда выходить на поверхность, — добавила она, улыбаясь, и встала с кровати, направляясь к двери.

— Почему ты хочешь, что бы я остался твоим мужем? — спросил он.

— Я выбрала тебя, и только Я имею право решать, достоин ты меня или нет! Поэтому постарайся, мой милый, — сказала она угрожающим голосом. — Хотя первую жертву себе, как божеству ты уже принес, когда собственными руками вырезал свою семью.

— Я согласен стать Кровавым Богом, — решительно ответил мужчина.

— Я знала, что ты согласишься... Шин, — сказала Смерть и повернула ручку. — Теперь ты — Кровавый Бог, — и вышла из комнаты.

После этих слов в нем, по его соображениям, умерло все человеческое, какое еще оставалось. Он изменился и внешне и внутренне. Теперь в его взгляде, когда-то наивном и по-детски дружелюбном, светилась решительность и злоба. Все, чего теперь он хотел — это как можно больше жертв во имя Кровавого Бога. Как и говорила его 'жена', на него стала вестись охота. Каждая маломальская дрянь и низкосортное ничтожество покушалось на его престол, и это закалило его характер. Ему много пришлось драться, и с каждой новой отнятой жизнью, хоть и таких отбросов, он чувствовал, как по его телу начинает струиться сила, слегка щекоча и покалывая. Незабываемые ощущения! И так же, как с каждой смертью противника он становился сильнее, так же менялись его глаза. Некогда голубые с лукавым блеском, теперь они становились лиловыми — путем смешения двух цветов: голубого и красного, как сама кровь.

Вот так, вспоминая свое прошлое, Шин не заметил, как к дому подошел блондин. Он настолько глубоко погрузился в себя, что даже не встрепенулся, когда Наруто долил ему чай, чуть пролив на руку. Парень решил не тревожить Шина и присел в кресло, любуясь красотой пейзажа и наслаждаясь вкусом чая. И вот теперь на крыльце добротного дома сидят двое молодых людей с небольшой разницей в возрасте. Они разные, как небо и земля, как луна и солнце. Первый — брюнет с шикарными длинными черными волосами, другой — блондин с короткой стрижкой. Но даже при всей кажущейся противоположности остро чувствовалось их родство и единение. Они просто сидели рядом и молчали, и эта тишина не была напряженная или неудобная. Нет! Она была приятная и расслабляющая.

— Как давно ты здесь сидишь? — спросил Шин через какое-то время, не поворачивая головы.

— Не так давно, как хотелось бы, — ответил парень.

— И что тебя сюда привело? — спросил Шин, потягивая чай.

— Хм. Ты сам сказал прийти, что бы поговорить, — сказал Наруто, не поворачивая головы.

— Точно, говорил. И о чем же ты хочешь поговорить? — спросил Шин, слегка повернув голову к парню.

— Не знаю. Вообще-то, это ты пригласил меня. Что-то хочешь со мной обсудить? — сказал парень, не смотря на своего собеседника.

— Верно. Ладно, давай так. Иди к Лису, и обсудите ту технику. Ну, которая превращает одну чакру в другую, а мне надо кое-куда сходить, — предложил Шин.

— Ладно, тогда я ушел, — сказал Наруто, поднимаясь с кресла.

— Иди. Я скоро приду к вам, — сказал Шин вслед парню, и снова начал смотреть на лес.

На протяжении всего разговора, он смотрел в лес. Шин никак не мог отделаться от ощущения, что там что-то есть, что-то темное, жадное и сильное. И оно чего-то ждет. И вот сейчас, сидя в кресле и попивая чай, он раздумывал: стоит ли ему идти в этот лес или оставить все как есть? Долго размышлять не пришлось, так как любопытство присуще и богам, а тем более сравнительно молодым. Поэтому Шин не торопясь поднялся с удобного кресла, постоял, допивая чай, и направился в сторону леса. Приближаясь к этому заколдованному месту, он чувствовал силу, исходящую от него, и не мог поверить. Даже его названная жена не обладала такой мощью, что уж говорить тогда о нем! Но почему это замечает только он? Наверно за ответами, он и идет в этот таинственный лес. Почти поравнявшись с входом Шин решил соблюдать традиции Древних, хоть они и были забыты, но боги обязаны знать их и почитать. И теперь стоя перед лесом, он встал на колени, приложив ладони к земле и склонив голову, признавая могущество и силу того, кто в лесу, обратился.

— Рад приветствовать сильнейшего из нас. Разрешишь ли ты зайти мне в свою обитель, Страж? — спросил Шин.

— Входи, Просящий, — раздался голос из глубины леса. — Следуй на мой голос. Мне надо с тобой поговорить, Кровавый Бог.

— Да, Сильнейший, — только и ответил Шин, после чего встал и направился за звуковыми вибрациями, навстречу с самым сильным существом, которое он встречал за всю свою жизнь.

* * *

ОН открыл свои глаза, почувствовав чей-то настойчивый взгляд.

— И что тебе надо? — спросил ОН у фигуры, стоявшей перед ним.

— А ты изменился, брат, — сказала фигура.

— Зато ты остался таким же, — сказал ОН.

— Не надо яриться. В происшедшем ты сам виноват, — сказала фигура, осматривая пространство вокруг себя.

— Ты что-то ищешь? — саркастически спросил ОН.

— Не мог бы ты организовать мне место, где мог бы я удобно устроиться, — попросила фигура.

— А что мне за это будет? — спросил ехидно ОН.

— Я пришел серьезно поговорить, а не в игры играть. Не желаешь беседовать, тогда прощай, — сказала фигура и начала растворятся в воздухе.

— Хм-м-м. А ты стал менее сдержанным. Ладно, присаживайся. Раз ты нашел меня, значит это что-то серьезное. Говори, что тебя привело ко мне, — сказал ОН, устало вздыхая.

— А я смотрю, такая жизнь поистрепала тебя, — сказала фигура, устраиваясь в кресле Викторианской эпохи красного цвета.

— Ну, ты тоже выглядишь не лучшим образом, — сказал ОН.

— Но зато я свободен, — сразу же сказала фигура.