Низший 8

— Вы же сказали — палите, не считая бабла!

— Я обращался к бойцам. А не к тупому мясу. Разницу уяснил, Стейк?

— Уяснил! Я Роткнар.

— Теперь тебя зовут Стейк, жопа с ушами! — шелестящим голосом заметил подступивший Каппа — Еще раз опозорите меня...

Чернокожий мосластый парень часто покивал, давая понять, что все уяснил. Остальные, чуть с задержкой, тоже закивали. Но я не был удовлетворен. Мне мало. Поэтому добавил:

— Сами посчитайте сколько лишних патронов уже потратили. Вон к нам ползет гнилой безногий пузан. Стейк. Убей его. Ножом. А мы поглядим.

— Ножом? — нервно сглотнул Стейк и глянул на Каппу — Мастер! Это ж охренеть!

— Вперед!

— Ладно! Ты будешь гордиться мной! Слышишь? Будешь гордиться мной! — заорал чернокожий, схватился за нож и странными прыжками бросился к цели, полосуя на ходу воздух — Ты будешь гордиться мной! Эй, гниль! Бойся меня! Че пялишься, мразота?! А?! Крутым себя считаешь?! Удар! Ой! Ой сука! Ой! А-А-А-А! Грызет! Он мне ногу грызет! Мастер! Мастер! А-А-А-А!

Цыкнув зубом, я тяжко вздохнул и пошел дальше, давая возможность побуревшему от стыда Каппе помочь придурку. За моей спиной свистнул меч, раздалось облегченное блеяние, что тут же сменилось протяжным икающими оканьем и звуками ударов.

— Мои получше будут — громко заметил Рэк и заржал в голос, но тут же заткнулся, чуть помолчал и тревожно забубнил, обращаясь к своим подопечным — Не подведите, суки! Мениски из глоток вырву за любой косяк!

— Но ведь мениски не в гл...

— Я вырву! Мениск вместе с мясом, сука, вырву! Думайте, что делаете! Стреляйте в упор. Дышите ровно! Поняли?

— Да, да...

— Ага.

Еще раз вздохнув, я махнул рукой, давая сигнал перейти на другую сторону Тропу, где виднелись многообещающие рощицы. Тихонько шлендающие по Тропе ездовые гоблины остановили скрипящие повозки с колесами в пару метров в диаметре, приложились к бутылкам с водой, провожая меня внимательными взглядами.

— Че пялитесь? — спросил я, проходя мимо.

— Вы стреляете... мы идем... — пожал плечами седобородой старший, устало вытирая морщинистый лоб грязной тряпкой.

— Хоть кто-то здесь с мозгами — буркнул я, вскидывая дробовик и нацеливая в шевельнувшийся куст, откуда тут же ломанулся голожопый парень путающийся в штанах и жалобно вопящий:

— Мирносрущий я! Мирносрущий!

— Это из наших. Поносит его третий день — пожаловался старший — Зря он лизал покраснелые сиськи той рыжей давалки на пятачке... мы вот не лизали, просто заплатили, дело сделали и все. А он лизал...

Уведя прицел от грязной жопы, я кивнул и спустился с бетонки на травянистую мягкость, цепко выглядывая любое движение и тут же отсеивая непонятные. Движения тут хватало — проснувшаяся после дождя природа радостно ожила. Десятки бабочек, кузнечиков, крупные толстозадые мыши, лисицы, вдалеке поспешно проломился в кусты какой-то зверь покрупнее, в лужах плещутся вкусные лягушки, поспешно уползают толстые змеи с желтыми или красными метками за головами. Ладно. Готов признать — тут старались. Приложили уйму усилий для сохранения и преумножения биологического разнообразия — и для предоставления этому разнообразию комфортной среды обитания.

Если добросов постарались запереть в тесных поселениях, то для зверья и растений предоставили огромные просторы с регулярным поливом и продувкой. Мечта... И судя по вон тому бегущем за испуганной лосихой детенышу звери не стерильны. Природа регулирует себя сама... хоть что-то у них получилось. Но гниль уже расползается... как по головам добросов, так и по стальным опорам этого мира...

В последнее время я слишком много думаю...

Чем больше наркоты — тем больше флешбэков — тем больше рваных воспоминаний — тем больше вопросов — тем больше расспросов и интересов... — тем чаще я включаю голову не для действий, а размышлений. Подтормаживает ли это меня? Возможно... даже определенно... но ведь всегда можно ускориться?

— Слева, лид!

— Вижу — спокойно ответил я рыжей, отступая и пропуская мимо шустрого дергучего мужика полосующего себя ногтями.

Рухнув, он забился в траве, хлеща себя по телу. Вскочив, замотал головой, замычал и рванул прочь, преодолев Тропу и спустившись в узкую долину тянущуюся к океану.

— Куда смотрим, дебилы? — зло спросил я, нажимая на спуск и простреливая башку беззвучно поднявшемуся из лежки в траве мускулистому высоченному зомбаку — На расчесанную жопу?!

Мне никто не ответил. Старички смущенно пялились в землю и переминались. Каппа гордо вытирал кровь с лезвия меча о рваную рубашку второго обезглавленного зомбака. Кроме меня он единственный, кто не отвлекся на больного почесухой.

— Продолжаем — махнул я рукой и переломил дробовик — Продолжаем...

Патруль мы отходили сполна. Все три часа — на час больше обычного при сниженной-то оплате. Намеки системы настолько громкие, что игнорировать их просто невозможно. Нам будто прямо со стальных небес ревут — валите в Кронтаун, гоблины, здесь вам не место!

Мы и свалим. Завтра же с рассветом, а может и затемно.

— Ладно — улыбнулся я и указал на бесконечную Чистую Тропу — Вдоль рельсов! За мной! Темп рваный. Я ускоряюсь или падаю — пусть даже случайно — вы повторяете. Мясо топает сразу за мной, дробовики в руках не держать! Бывалые замыкают строй и подгоняют отстающих пинками.

На бег я перешел без какого-либо предупреждения и этим подлым поступком сразу завоевал фору в несколько секунд. Сзади послышались злые крики, звуки оплеух, оханье, а затем топот ботинок и сапог по вымытой дождем бетонке. Позволив телу двигаться в свободном ритме, я дал себе хорошенько разогреться, а затем продолжил в своем любимом стиле, сам порой не зная, когда в следующий раз упаду, перекачусь, вскочу или же начну отжиматься, пойду гусиным шагом или двинусь прыжками. Я оставил это на усмотрение чему-то неосознанному в моей голове. А все разумные мудрые мысли просто отключил. В задницу мудрые рассуждения. Только не сегодня...

Остановившись, старательно загоняя в горящие легкие воздух, смаргивая с ресниц едкий соленый пот, я прохрипел, обращаясь к одноглазому:

— Мне чудится?

— Не. Дым. Густющий. Полыхнуло что-то?

— Слишком густой и тонкий — не согласился я — Либо цистерна с топливо рванула и горит, либо сигнал подали... Это ведь оттуда?

— Ага. База Лео Сквалыги. Че делаем?

— Туда! — без раздумий решил я и снова перешел на бег.

Но на этот раз бег был другим — экономный. Дробные мелкие шаги, мягко приземление, старательное поддерживание дыхание и никаких побочных упражнений. На бегу поинтересовался у вырвавшегося вперед орка:

— Когда система о руках и ногах твоих гнилых инфу рассказывала — глаз новый не предложила?

— Предложила.

— Ну и?

— Да мне и так привычно. Вдруг сбоить начнет что? Опять же привыкать надо... нет?

— Глаз в башку впаяй — велел я — Если не сразу привыкнешь — спрячь под повязку глазную.

— Да мне и так...

— Это не предложение, орк. Это приказ. Если в бою единственного глаза лишишься что дальше делать будешь? Жопу в эхолот превратишь?

— Понял. Сегодня же. Ну как вернемся... а вдруг ослепну, командир? Перекоротит нервы в башке и буду как Баск в свое время...

— Глаз впаяй.

— Есть... Что там горит-то так чадно?

— Жопа Лео — ухмыльнулся я — И мне очень интересно кто и за что его жопу поджег.

* * *

Эльфы. Гномы. Грабители. Орава зомби. Что только на ум не приходило во время бега.

И вроде как грабители. Но вот чего я не угадал, так это того, что грабителями окажется банда зверолюдов. Живо вспомнился рассказ Артура, когда мы сначала выскочили на бегущего навстречу мужика с окровавленной башкой и летящего за ним с опущенными рогами гигантского рогатого ушлепка.

— Минос — удивленно сказал я, с уважением глянув на невероятно мускулистую страшную фигуру, а затем прострелив пробежавшему мимо рогачу шею.

Сипло кашлянув, он прыгнул вперед и вбил рога в спину жертвы. Оба упали на землю и затряслись. Через секунду кашляющий кровью бык поднялся, развернулся... и поймал грудью еще три выстрела в упор. Этого хватило, чтобы минос упал и больше не поднялся. Шуметь я не стеснялся — с базы Лео доносилась беспорядочная пальба. Слышались и очереди. В ответ звучали громкие тяжкие удары, выстрелы, яростное мычание и рев.

Как же интересно...

— У него на спине и груди выжженное клеймо! — заметил Каппа.

— Тавро — поправила его рыжая всезнайка — Шлем с длинными прямыми рогами.

Дозарядив патрон, я приказал:

— Джоранн и Рэк со своими — влево. Рэк за старшего. Джоранн — пасть не разевай! Потом выскажешься и мне и ему! Каппа с остальными — за мной. Рэк. Пока я не начну — выжидай. Но если нарветесь — пали не раздумывай. Твоя цель — выйти с кормы к штабному кораблю Лео. Там вроде была лестница деревянная.

— Помню. Понял.

— Выполняй.

Свернув, спустившись в песчаную ложбину заполненную слишком уж рыхлым волнистым песком, принесенным с океана, увязая, я пробежал по дуге, радуясь, что растущие по краям густые кусты прекрасно нас прикрывают. Учитывая волочащихся сзади новиков...

Когда ложбина пошла на подъем, упал на пузо и пополз, волоча себя на локтях и не обращая внимания на продирающую раненые плечи боль. Коротко глянув назад, выругался в голос — фигуристая деваха в старом панцире и темно-синих штанах явно не понимала, что, ползя, нельзя задирать жопу к небу и семенить почти не согнутыми ногами. Да она и грудью не прижималась, явно оберегая себя от грязи. Обернувшийся Каппа дернул ногой, впечатывая ботинок в напряженное женское лицо и велел:

— Соски и пупок в песок, сука! И чтобы за тобой три сплошные линии тянулись!

— Есть! — мигнула та, сплевывая кровь с разбитых губ — Но у меня пупок внутрь, сержант!

В глазах плеснула злость и меня это чуток порадовало — есть все же хоть какой-то потенциал.

— Выпяти! — рыкнул Каппа, неосознанно пытаясь копировать мой голос — Все в землю!

Поняв, что о них позаботятся, сосредоточился на том, что ждало впереди. Ложбина все поднималась, начав извиваться, дно стало каменистым и острым, я цеплялся наплечниками за старые корни, с треском обрываясь их, тараня мокрым лицо пыльную паутину, с хрустом давя стальной грудью засохшее дерьмо — в том числе и гоблинское, хотя я не особый спец по видам и сортам дерьма. Но очень уж знакомая форма. Похоже, расположенную поблизости ложбину патруль или кто там у Лео, втихаря использовали как нужник. Переползя кучку недавно обблеванных костей, воняющих кислятиной и самогоном, отбросил клыкастый вытянутый череп, подтянулся, и проскользнул в проем между кустами. Тут как мне помнится небольшая плоская возвышенность, что упирается в одну из построек с навесом... это как небольшая центральная площадь базы и... я замер, глянул вверх. Надо мной тяжело тряслись огромные мохнатые шары, подсвеченные сквозь тонкую материю короткой юбки в клетку. Минос, здоровенный красный бык, широко расставив копыта, с силой ударил деревянным колом в землю и заревел во всю звериную глотку:

— Здесь стяг хозяина вонзаю я! Вонзил! Сказал — Аллурда! Лурда!

Развернулось красное знамя со знакомым уже изображением рогатого шлема.

— Аллурда! — сквозь пальбу донеслось с нескольких сторон — Лурда!

— Лурда — согласился я, направляя стволы дробовика между ягодиц красного крикуна и нажимая оба спуска.

Бык остался стоять. Но юбку, немалую часть жопы, заветные бубенцы и наверняка любимый хрен унесло куда-то в небо. На землю обрушился кровавый поток.

— Лурда! — на автомате крикнул красный минос и тут наконец жаркая волна боли дошла до его запертого в чересчур толстом черепе мозга и он куда-то побежал, оставляя за собой широкий кровавый след и смешно подпрыгивая, взбрыкивая разорванной жопой, откуда свисали обрывки кишок.

Потрясенные этим зрелищем участники ненадолго прервали стрельбу и явно пытались понять, что же там такое мудрое пытается начертать потомкам на утоптанной земле жопной кровавой слизью красный забавный минос.

— На камбуз яйца прилетели, кэп! В окно! — изумленно заорали из штабного корабля — И хрен! Прямо на плиту шмякнулись!

— Жарь! — прокричал в ответ знакомый голос — Жарь их сука! Сожрем! Потенци-и-и-ия-я-я!

— Потенция-я-я-я! — отозвались радостно его подручные.

— А-а-а-а! — ответил им пустившийся вприсядку красный минос, сумевший порадовать нас еще несколько секунд, а затем упавший и замерший перекошенной мордой в землю.

— Кто там яйца в небо швыряет? — снова дал о себе знать Сквалыга и на этот раз в его голосе слышалась надежда.

— Рассоси клубничку, Лео! — крикнул я, направив лицо в землю и чуть в сторону, чтобы не выдать своего местоположения.

— Дружище! Как я рад! Спаси! И с меня еще немало историй! И не только!

Хмыкнув, я дозарядил дробовик и взялся за штурмовую винтовку. Я уже дал сигнал, запустив на площадь танцора, а в небо дымные яйца. Рэк должен сообразить, что...

Треск дробовиков от кормы корабля дал понять, что бойцы правильно все поняли. Поведя стволом, я поймал в прицел спину тоже копытного, но более мелкого рогатого ублюдка и прострелил ему легкие. Хрипло замекав, он совершил поразительный прыжок, преодолев метров десять и рухнув на красного миноса.

— Те твои — сказал я, не оборачиваясь и коротко кивнув на бегущее в нашу сторону уродливое трио.

Серый средний минос — тоже в юбке, вооруженный парой короткий копий и уже замахивающийся. Сильно смахивающий на козла упырок с дробовиком. И насекомовидный призм с дрожащими за спиной крыльями, бегущий с немыслимой скоростью, размахивая как мельницей правой рукой-лезвием. Левая вроде нормальная и сжимает нож.

— Аллурда! Лурда! — завопил кто-то от корабля и это позволило мне обнаружить его.

Гаденыш спрятался в одной из трех деревянных бочек. Подал голос и затих, выжидая и считая себя самым умным.

— Угадаю или нет? — задумался я, простреливая ближайшую ко мне бочку.

— О-О-О-А-А-А-А-А-А! — трубно заревела закачавшаяся бочка, над краем показалась вполне обычная взъерошенная гоблинская голова. Я выстрелил еще раз, и пробитая башка заткнулась, зацепившись подбородком за край бочки и повиснув.

Звено Каппы дало залп. Поймавшее картечь трио рухнуло. Минос бился, козел трясся, а призм резко подскочил и... полетел над самой землей, выставив руку-лезвие как копье.

— Лу-у-у-урд-а-а-а!

Выстрел Каппы развернул уродливую башку расцветшим бутоном, плеснуло серо-белым и полет прервался. Лезвие замерло метрах в двух от нас.

Осмотрев панораму, я встал, сделал шаг, тут же сел и перекатился в кусты. По мне никто не выстрелил. Зато пальба за кормой усилилась. Встав, я рванул к бочкам, на ходу махнув рукой. Похоже, наши нарвались на основные силы и завязли...

Вправо. Резко влево. Упасть и перекатиться, сшибая какие-то горшки и бутылки. Не останавливаться. Не замирать. Мимо навеса. Пнуть одну из бочек и посильнее, чтобы покатилась, привлекая к себе...

Затрещав, бочка ощетинилась пятком едва заметных игл. Следом в ее боку появился пяток дыр.