Лось (часть 3)

Мы шли по коридору, одетые в одни накинутые на голое тело халаты, поочередно распахивая двери. На каком-то повороте навстречу выдвинулась Марина, и княжна почти позвала ее присоединиться, но я все еще не был настолько раскован, чтобы не принимать телохранительниц за людей, и с благодарностью глянул вслед Софье, уведшей бдящую спутницу Натали куда-то вниз.

По-нормальному жилым получался только второй этаж — первый отводился под технические помещения, комнаты для обслуги, гардероб для верхней одежды, какие-то кладовки и прочая.

Зато на втором было несколько комнат, оформленных все в том же лукаво-развратном стиле, небольшая библиотека — судя по дизайну, боюсь, ее каталог не блистает чем-то высокоинтеллектуальным, но кресло в ней оказалось слишком заманчивым, чтобы мы спокойно прошли мимо, и остановка без присмотра голожопого хитромордого насмешника вышла гораздо более эмоциональной. Еще имелась небольшая столовая с собственным спуском на кухню, и хозяйские покои, состоящие из отдельного блока в четыре комнаты.

— Здесь сделаем стандартно: твоя спальня, моя спальня, будуар и гардеробная.

— Подожди, Ната! — вскинулся я, — А детская?

— У нас пока нет детей. А когда будут — тогда и будем решать.

— А как же Лешка?

— Какой Лешка? Твой крестник, что ли? Так он, насколько я знаю, прекрасно живет у Ворониных.

— Я думал...

— Миша, не думай!.. — ласково произнесла Натали, игриво заваливая меня на кровать в спальне, куда мы вернулись, завершив обзорную экскурсию, — Не тужься изображать мыслительную деятельность, расслабься... — шаловливые пальчики принялись развязывать затянутый впопыхах узел на поясе.

— Ваше высочество! — деликатно постучались в дверь, прерывая ее попытки поднять неподнимаемое, — Наталия Ивановна! Половина шестого! — совпадение озвученного времени и состояния навело на невеселые ассоциации.

— О, черт! — заметалась Натали, оставив моё хозяйство в покое, — Совсем с тобой потерялась во времени! Завтра в два обед у родителей, не опаздывай! Будет вся семья, кроме бабушки с дедушкой! Букеты и подарки маме с папой и сестрам я уже заказала, привезут утром. Там будут карточки — смотри, не перепутай! — и, на ходу застегивая перчатки, умчалась по своим важным принцессиным делам.

Встал, подошел зачем-то к зеркалу, посмотрелся.

— Тебя поимели, мальчик, а ты расслабься! — Фальшиво наморщил лоб, — И не тужься изображать мыслительную деятельность!!! Тебе не идет!!! — что-то в произнесенной фразе меня царапнуло, но тут же отступило на задний план, смываясь подступившим отвращением: "Я вам не мальчик Масюня!"

Выпить? — не вариант, но все же не удержался и плеснул себе микродозу ровесника-"Мартеля" из доставшегося вместе с домом бара. Я давно уже мог скупить себе весь оставшийся коньяк урожая того года, но по привычке обходился обычной магазинной водкой. А тут — на халяву!

— Соня, — уже полностью одетый, вызвал к себе старшую помощницу, — Найди мне любую, но вескую причину уехать именно сегодня!

Странно, но мне показалось, что от девушки плеснуло довольством. Это ее личные чувства или служебное?..

— Самочувствие князя-генерала Сомова сегодня днем ухудшилось. Обычная простуда, но за повод подойдет? — спустя полчаса доложила она.

— Отлично! То есть: боже, храни царя... сильный, державный...

— Я тоже так думаю, — немного непонятно отозвалась Софья на мои потуги вспомнить слова, — Я взяла на себя смелость вызвать ваш самолет. Вылет в двенадцать. Извините, раньше не получается — ваши пилоты в увольнительной. Пока соберутся...

— Молодец! — Одобрил я ее действия, — Распорядись еще тут по поводу постановки дома на консервацию, или что там от меня еще нужно?..

— Особых распоряжений не требуется, но я поняла, — и ушла, дав мне возможность насладиться так и не попробованным коньяком и раскурить найденную в том же баре сигару.

Кресло в библиотеке все еще пахло сексом и потерявшимся счастьем. Устроился в нем и задумался, опять помянув добрым словом Чернышевского. Хорошо, что в этой реальности он не рождался! А то бы перечитывать пришлось, нагоняя школьную программу. "Четыре сна Веры Павловны" — вдруг всплыло в голове. Надо же! Какая только херня в ней не застревает! Впрочем, я другой мути начитался по самые гланды. Где-то давно услышал, что старым становишься, когда, перелистывая "Трех мушкетеров", начинаешь болеть за Ришелье, которому две шалавы и четыре забияки вместе с кучей других придурков мешают творить государственные дела. Этот рубеж я уже прошел и с высоты прожитых лет многое описанное в изучаемых произведениях казалось мне бредом. А тут еще разница менталитетов! В общем, читать местную художественную литературу, ориентированную в основном на женский пол, приходилось со скрипом. Отсюда у многих сложилось мнение, что читать я не люблю.

Помял в руках сигару, пытаясь понять: каким концом ее в рот совать?

Вроде бы надо еще кончик отрезать?

Дожил! Сижу, рефлексую и думаю: брать конец в рот или не брать?!

Отбросил в сердцах курево и взял бокал с коньяком — здесь хотя бы все понятно!

"Ладно, что мы имеем? Наташка — дура, вот что мы имеем!"

Чуть ли не подённо вспомнил всю нашу совместную жизнь и никаких таких проявлений великого ума и государственного мышления не заметил. Девушка, как девушка.

Ладно, дура, но дура — моя...

"Лось, себе не ври!" — тихо заметил внутренний голос, — "Тебя к дурам и овцам не тянет! Как там Краснова говорила? Твой психотип изучили, и твой выбор — это волевые и сильные личности. Прими за данность, что еще и умные".

— Допустим, — вслух согласился сам с собой. С неинтересными женщинами я довольно быстро расставался, ограничиваясь несколькими встречами.

"Значит Натке зачем-то было нужно, чтобы ты завтра на семейное сборище не пошел!" — получил я еще одну подсказку.

— А почему она тогда прямо не сказала?

"Не могла. Если бы она сказала прямо, то ты бы не выдал нужных реакций. А так, смотри: все вокруг уверены, что ты на нее обиделся! Вспомни Сонины эмоции? И как быстро она нашла тебе повод вернуться!"

— Но я реально обиделся!

"А потом подумал и обижаться перестал! Ты же умный!"

Приятно поговорить с понимающим человеком — все по полочкам разложил! И похвалил в конце!

Немного успокоился и взял с полки первую попавшуюся книжку. На удивление попался не фривольный романчик, а исследование и сравнительный анализ генетических линий всадниц. Интересные вещи почитывал Скоблев, сбегая от жены.

Оторвавшись почти на половине книги, принес в библиотеку из бара всю бутылку, потому что кое-какие мысли потребовалось залить. Заодно все-таки справился с сигарой. Слишком много "хорошего" для одного дня.

— Михаил Анатольевич?.. — преобразившаяся всего за три дня Авдотья рывком распахнула окно, выпуская на улицу сизый дым: потушить сигару мне удалось далеко не с первой попытки, впрочем, так же, как и раскурить ее. Но вновь понял — не моё, и нечего начинать. А вот проветрить не догадался.

— Михаил Анатольевич, там к вам... просются...

— Кто?

— Говорит, что Русланович — так и не поняла, фамилия это или отчество.

— Это, Дуня, карма. Зови его.

— О-о-о... а ты уже без меня празднуешь! — Серега по-хозяйски ввалился в комнату, захлопывая перед Костиком дверь. И с таким отношением он хочет от брата чего-то большего, чем просто службы? Но... обаятельный со всеми Забелин только в ближнем кругу раскрывался как личность: здесь он не стеснялся показываться таким, как есть. Я, живущий вторую жизнь, это понимал, а вот Костя — вряд ли, — Ну надо же! "Мартель"! Да еще самого удачного года! — повертев в руках бутылку, он осторожно поставил ее на место, — У тебя появился вкус?

— Нет. Достался вместе с домом.

— О! Так это Скоблевский! Тогда тем более пристроюсь — даже не рассчитывай, что откажусь!

Сообразительная Авдотья принесла еще один снифтер и тарелку бутербродов. Сделала она их, конечно, не по фэн-шую — к коньяку полагался шоколад, десерт или вообще ничего — зато от души: не пожалела ни мяса, ни зелени, ни хлеба. По крайней мере Серый точно не сможет сказать, что ушел из гостей голодным, как я недавно. Промашки и некоторая неловкость моей новой помощницы не прошли мимо четкого взора начинающего шпиона, но что-то говорить вслух он не стал, и даже ни один мускул на лице не дрогнул. Возможно, зная о моей эмпатии, он бы и про себя не стал хихикать, но он о ней не знал...

— За что ты Скоблева так не любишь? — лениво удивился его злорадству, дождавшись ухода Дуни.

— А почему я должен его любить? — ответил Сергей, освобождая стол и возвращая на полку занимательную книжку с картинками. Раскрывшись на развороте, та заставила его удивленно приподнять брови, присвистнуть и воровато мазнуть по мне взглядом.

"Да-да, сам охуел, когда увидел. Эти азиаты — такие извращенцы!" — мысленно согласился на его гримасы.

— За то, что он к Зайкам приставал и до сих пор намеки делает? — продолжил разглагольствования Младший, успокоившись по поводу читаемой мной литературы.

— Ты его задолго до Заек не любил.

— О! За любовь! — провозгласил он первый тост.

— За нее! — чокнулся с дорогим гостем. Как там говорится: дорога ложка к обеду? А я тут совершенно случайно вспомнил, от кого впервые услышал прозвучавшее сегодня наткино: "Не тужься изображать мыслительную деятельность!"

— Так из-за чего? — вернулся я к нераскрытой теме.

— Он по молодости к матери клинья бил. Еще до меня. Даже на разницу в возрасте не посмотрел, козел! У нее как раз тогда карьера в гору пошла, а его — только зарождалась. Но познакомился через нее с Марией Петровной и бросил мать. Правда иногда захаживает, тетя Артя его периодически видит — пожрать он любит! Как и выпить! — взболтнул он в бутылке коньяк, — Давай по второй!

— Давай!

— Как там Руслана Евгеньевна поживает? — осведомился, пользуясь случаем.

— Нормально. Вроде бы довольная была, когда я уходил. Но у нее не поймешь, что на уме. Зашел бы ты к нам... если бы я сам не зашел, так и не увиделись бы?! — довольно проницательно заметил он, цапая с бутерброда одно мясо.

— Я в этот приезд у нее уже два раза был, правда на работу, а не домой приходил. Странно мне к твоей маме без приглашения домой заваливаться — ты же с ней не живешь.

— Как к разным генералам без приглашения, так нормально, а как к нам — так странно... интересная логика...

— Наткина идея. Или Сашина, не помню уже, — подставил я некрасивую Наткину подругу, которую та зачем-то часто таскала с собой на наши свидания. Для роли дуэньи, что ли?.. Так телохранительницы на что? И, кстати, никто из них никогда нам никаких препон не чинил.

— А если вспомнить?

— Серый, я, когда с Натой, не очень на подробности внимание обращаю! Ты из-за Нинки что ли расстроился? Так я не знал, что она дочь Турбиной. И Турбину-старшую не знал. Или ты думаешь, что я специально всё подстроил? Смылся ночью из госпиталя, первой попавшейся таксистке сказал: "дом Турбиных", заранее обо всем договорился с Ниной, а потом привел туда Натку — наводить мосты? А заодно Ярославцева для Нины прихватил?!

— Да... звучит фантастикой. Но Жоппера-то ты зачем туда потащил?! Ты же с Наткой шел!

— Так она с Сашей была!

— И что?

— И то!

— Так... кажется понял... черт с ней, невелика потеря! — отмахнулся он, изображая затухающую злость, но не испытывая ее, Досада присутствовала, но обращенная на себя — этот ход он проглядел. Бывает. Все-таки он пока еще Младший, хотя и мнит себя великим интриганом.

"Но ты, между прочим, на его игру долгое время велся!" — снова прорезался внутренний голос. Где же ты, умник такой, раньше был?! Или надо было набрать какую-то критическую массу местного опыта, чтобы подсознание само начало выдавать правильные выводы?

— Ладно, черт с ней, черт с Жоппером, и черт с тобой, дорогой неверный друг! Уводить Нину у меня тебе, конечно, не стоило, но черт с ними, я сегодня добрый! Тем более, что в итоге неплохо получилось. Карманный генерал нам не помешает! Нет, ну надо же! Я два года пытался этот трюк провернуть, а ты — раз!!! И ведь знаю я тебя — не специально! Везучий ты, сукин сын! Вот как тебе удалось, а?

— Просто с людьми надо иногда по-человечески. С близкими тебе людьми — особенно.

— По-человечески... а я, значит, не человек?!

— Серый, твой брат, ближе которого у тебя никого нет, сидит сейчас в коридоре. Тут целый взвод охраны, никто на твою драгоценную персону покушаться не собирается. Зачем ты его там оставил?

— Костя! — заорал Серега во всю мощь горла, — Бить я его уже не собираюсь!!! Заходи!!!

В который раз подивился изворотливости Младшего — за краткий миг придумать причину, по которой он не мог взять с собой брата сразу, способен не каждый. Повеселевший Старший завалился в комнату, Авдотья принесла еще один бокал и новые бутерброды. и мальчишник понесся дальше.

— Ну?! — Выдал Младший, когда "Мартель" показал дно, — Долго я ждать буду?!

— Чего? — в голос спросили мы с Костей.

— Когда ты хвастаться начнешь?! Я чего к тебе пришел-то?! Просто так, что ли?! Об этом особняке по столице легенды ходят. Говорят, Скоблев тут целые оргии закатывал, голых баб в шампанском купал, а потом холостыми по ним во дворе палил. А вот в этом самом креслице, где ты сидишь, говорят, пялил Красавину, а она ему своим контральто подстанывала!

Разрумяненный Старший довольно поддакнул.

— Но-но! Нечего тут на мое креслице наговаривать! — погладил подлокотник, а про себя подумал: "Мальчик! Он пялил императорскую дочку, пялил твою маму, точно знаю, что пялил Ведьму, она сама как-то призналась, что имела с ним по молодости короткий романчик... итицкая сила, а у нас с ним, однако, есть что-то общее! И по сравнению с ними Красавина... тьфу!"

Если с Натали экскурсия по дому у нас началась и закончилась в спальне, то сейчас, сделав круг по дому, мы вернулись в библиотеку. В баре бесцеремонный Младший подхватил еще один "Мартель":

— Мой год рождения! — объяснил он свой выбор. Ну, да, мой-Масюнин год рождения мы уже прикончили. А вообще, с его замашками разориться можно! Хлебать "Мартель" как водку? Водку, по крайней мере, честнее. И дешевле.

Костик тоже расслабил удила и увлеченно присоединился к процессу. Попутно мы говорили о многом. Частя с тостами, Серега докапывался до подробностей нашей с Натали ссоры. Что характерно, я ему о ней не заикался. Попутно мыли кости нашим общим знакомым.

Пили за его будущую несвободу.

Заодно за будущее освобождение от налога на "холостяковство" — с Младшего, как и со всех, ежемесячно снимали по нехилой сумме.

Чокнулись за отмену в перспективе налога на бездетность — Тушке после ранений пока было нельзя, но с Инной Сергей вроде бы поработал в этом направлении, если я правильно расшифровал его намеки.

Когда донельзя счастливый расслабившийся Старший добрался до моей недокуренной сигары и отошел к раскрытому окну, Серый кивнул на него:

— Спасибо за то, что ткнул носом! Как мне не хватало друга-соперника вроде тебя, кто бы знал! За нашу дружбу?