Вьюга

— Ага, — я кивнул даже, — а потом что у вас произошло?

— Потом… У Мирелы и до того странности водились, да ты и сам знаешь. Вот эти все выкрутасы о том, что амманы нас ищут, кругом предатели, и что бы я рот на замке держала, с тобой особенно. Но тут просто… Слова не подберу, все слишком мягко будет. В общем, сказала, что пан Перескуйчек нам в возвращении истока поможет, и чтобы я его слушала, а главное еще и тщательно во всем помогала. Я, конечно, ей высказала все, что по этому поводу думаю — может, погорячилась слегка… — тут Киру мечтательно улыбнулась, — Сказала, что она или врет мне в лицо, или умом двинулась — только другими словами немного. После чего меня из комнаты ротмистр вывел и к этим вот… кладоискателям в камеру отволок. Сказал напоследок, чтобы я подумала о том, кто мне друг, а кто так, попутчик.

Альва замолчала, выразительно на меня посмотрела, и наконец-то впилась в булку — мол, хватит с нее разговоров.

Интересно получается, а чего же тогда Милу меня с площади унесла? Да и вера в древние пророчества с ней как-то не вяжется, честно сказать — ну, или я совсем в людях не понимаю.

Тут Хевдар продолжил, убедившись, что Киру закончила:

— Да, панна верно сказала, нас с Рыгором следом за сестрой и взяли. Именем короны, значит — я после твоих слов, пан, чего-то такого и ждал. Ух, сестра и злая была! Некоторых слов даже я не слышал до этого, прямо записать хотелось. А потом вот, панночку вашу притащили — та тоже… Да на два голоса, срам какой, в жизни не думал такого от дам наслушаться.

Цверг вздохнул, покачал головой, а альва только хмыкнула с набитым ртом.

— А канонесса вас, значит, из узилища умыкнула? — я вспомнил о булке, откусил кусок, чаем запил.

— Вроде того, пан рыцарь, — начал было Хевдар, но тут, наконец, яичницу заказанную принесли — просто чудовищных размеров сковороду, на весь стол. И мы дружно с булок на нее и переключились, как-то само собой решив, что рассказы могут и подождать, а еда имеет свойство остывать. Впрочем, с Киру ей такое не грозило — никогда не видел, чтобы кто-то такие горы жратвы уминал и еще просил.

— Ариста на следующий день явилась, ближе к вечеру, — как она умудряется одновременно и есть, и болтать? — Не одна, разумеется — не знаю, как уж ей весточку передали, но въехали они вместе с шестым пехотным.

Ага, шестой пехотный — что-то мне кажется, этих мужиков я в Тунаве и видел, кому тут еще ротными колоннами ходить. А теперь, значит, на засеке они.

— Перескуйчек, мягко сказать, не сильно счастлив был, — очередной кусок бекона скрылся между клыками, — но спорить не стал — нас отдал, и вот мы тут.

— А про Милу не поинтересовалась?

Альва закивала, дожевывая, — А то! Но этот сказал, что ее в засеке нет, и где она — не знает, выехала — и все. Он, мол, препятствий чинить не стал.

— Угу, выехала, — я задумчиво провел вилкой по пустой сковороде, — С дырой от тридцать восьмого в груди. Верхами, наверное, пошли…

— Ну, не соврал точно, — цверг печально глянул на сковороду, ничего там не обнаружил и потянулся за кружкой с чаем, — потому что в лазарете ее не было — сестра канонесса сказала.

Тут снова прерваться пришлось — сперва подавальщица за сковородой пришла, а потом внесла еще одну, только на этот раз меньше и с кувшином в придачу, где ничего кроме пива быть не могло.

— Так мы не заказывали, вроде? — вяло удивился я, чуть осоловев от сытости.

— Но ничего, справимся, — добавила Киру, потянувшись за вилкой, — Тут немного.

— C чем ты там собираешься справляться, альва? И хрена ты тут вообще забыла? — Лу, конечно. Зашла и этак небрежно о дверной косяк облокотилась. Показалось или действительно жаром повеяло? Лучше бы показалось.

— Лу, это княжна.

— Это альва. Я что, по-твоему, альв никогда не видела? Гребаная альва, вон и уши торчат. Махарские.

— Панна, не знаю, как вас по имени…

— Да у тебя тут прямо весь набор, Вьюга, даже карлика где-то достал. А волкодлака нет под столом?

— Так, — черт, а ведь спокойно же сидели, даже расслабился как-то, — Лу, что ты, твою мать, творишь!? А ты, пан цверг, прости ее, она не нарочно — тяжелая ночь.

— Ты еще и ночь с ней провел? — Киру даже с лавки приподнялась.

— Уймись, это не то.

— О, конечно, не то. Совсем другое, да?

— Спишь с альвами, Вьюга? Что на очереди — козы? Или с ними тоже успел? — вот тут уже не показалось, ударило жаром дай боже.

— Что за балаган вы тут устроили?! — мне показалось, что я медленно схожу с ума, — Лу, сядь. Сядь и замолчи хотя бы на молитву. Киру, мы с ней не спали, и если ты еще хочешь что-то из личной жизни обсудить — будешь делать это на улице.

— Вот как, выставишь меня, зверь?

— Обоих выставлю, повзрослеете — придете, — и выставил бы, стоит сказать. Нашли время.

Альва фыркнула, оскалилась жутко — но, слава богу, замолчала. Лу только плечами пожала, брезгливо так рядом с цвергом уселась и плеснула себе пива из кувшина. Как оно там было — «С утра выпил — весь день свободен»? Ага, а ведь маленькая магичка на отходняках, и пиво тут вряд ли поможет, как мне кажется. Угораздило же связаться, умею подбирать компанию, молодец я прямо.

— Раз уж все утихомирились, — воспользовался возникшей паузой, — То скажите-ка мне вот что: сестра Ариста в засеку с гвардейцами приехала, или они с ней?

Киру демонстративно отвернулась, стену разглядывая, а Хевдар, покосившись на магичку, хмыкнул:

— Пожалуй, что она с ними, а не они с ней.

— А до того о том, чтобы военные сестер под арест брали слышал когда-нибудь?

— Нет, пан Сергий,— цверг даже головой мотнул, — это Перескуйчек лишку хватил, аукнется ему.

— Считаешь? Я вот думаю, что все это нам аукнется. Хреновые наши дела, панове, — что-то мне тоже выпить захотелось, честно сказать.

— Почему же? — княжна наша соизволила от стенки повернуться.

— Ну, поясню — почему, мне не сложно. Если в местных реалиях путаюсь — вы поправьте. Первое — у сестринства тут только авторитет, без военной силы — так?

Цверг кивнул задумчиво, и на кувшин с пивом глянул. Ну да, где же вы видели, чтобы цверг — и без пива?

— Второе — амманы Ворцальское княжество в любом случае без внимания оставить не могут — еще в Чеккае воевать и воевать, а тут такой вот сосед под боком. Недоработаешь — и получишь удар во фланг. Уверен, амманские беи не тупее меня, ситуацию понимают. И вариантов я вижу немного — или первым ударить, или к власти такого человека привести, который хотя бы до лета будет своими проблемами занят. Можно, впрочем, и текущему князю проблем устроить — тоже сойдет, но в любом случае предпринимать что-то нужно. Все правильно понимаю?

Молчат — ну, будем считать, что да, правильно.

— Теперь вступаем на шаткий мостик догадок, панове. Киру, вы как из нелюдского поселения ушли?

— Хм, — альва призадумалась, и вроде как ненароком зацепила бекон из сковородки, моментально сунув в рот, — Нас сначала в барак обслуги перевели, а там Милу с одним старожилом познакомилась — он, вроде, отца нашего знал. Сказал, что есть надежный ход наружу — мол, салазки с изъятой одеждой не осматривает никто, и еще на приемке барахла у него свой человек в Подуевэ.

— Сама ты этого старожила барачного видела? Говорила с ним?

— Видела, но говорили они с Мирелой. Ты к чему клонишь?

— У нас есть пан Торстенсон, утверждающий, что из нелюдского поселения не сбежать. — тут я для наглядности даже пальцы загибать принялся, — У нас есть пара альв, которые это проделали, даже шкуру не попортив. И у нас есть ротмистр по очень особым поручениям, который одновременно и с альвой дела какие-то водит, и сестру святого капитула под арест берет. И еще, замечу, очень вовремя оказывается на Клебицкой засеке самым главным… Не все факты увязываются, согласен.

Тут я все-таки плеснул себе пива, отхлебнул — а хорошо пошло.

— Например, не могу понять, что амманам от меня лично надо, но это не так и важно. Мы, панове, умудрились вляпаться в большую такую кучу дерьма, может даже самую большую из имеющихся. Не позавидуешь нам.

Глава тринадцатая, где героя тыкают носом в собственную глупость, проявляет себя характер канонессы, происходит банальнейшая вербовка, а еще постоянно ведутся разговоры о будущем

— Альвские легенды?

— Да, альвские легенды. Знаешь что о них?

— Тут проблема как раз в том, что слишком много знаю. Что искать нужно, подскажи хоть?

— Должно быть что-то, связанное с девочкой княжеской крови.

— Таких, может, половина от всех.

— Но нужна правдивая, сестра.

— Ладно, пан рыцарь, положим — прав ты, хотя не верю, что вояки с амманами дела водят — Хевдар вытащил трубку, покрутил в руках, но зажечь все же не решился, — Да и сколько тех вояк — плюнуть и растереть. Рушение решать будет, а тех разве против сестер повернешь? И еще…

— И забери наконец сковороду, альва, — перебила его Лу, — не могу уже видеть, как ты в ней возишься. Вьюга, ну ладно — альва, но почему ты такую прожорливую выбрал?

Киру, нисколько не смущаясь, притянула сковороду с остатками яичницы через стол и заработала вилкой.

— Отличная альва, зря ты, — хмыкнул я, — а ест много — так и работает за двоих.

— Угу, — кивнула новоиспеченная княжна, c совершенно бесстыжим видом доедающая последний бекон, — только зверя и на одну с трудом хватает…

— Так, разговорчики в строю! — черт, да когда уже они закончат балаган этот — А насчет рушения — скажи, пан цверг, кто его собирает?

— Ну, князь, понятно, — Хевдар даже руками развел — при этом ткнул локтем в магичку, смутился и ближе к стене отодвинулся, — еще хорунжий может, конечно, если князь вдруг занедужил или по его малолетству. Но наш, вроде, здоровый…

— Ну, положим. Отбили из Ворцала телеграммы, кто там право имеет — когда войско соберется?

— Да оно сильно по-разному бывает, вишь ли. Если завтра амманы тут будут — так, понятно, Тунавская хоругвь быстро соберется, — хохотнул собеседник, — А остальные — как Великая мать даст. Одни ехать седмицу будут, а то и две. Другие писульку отправят, мол, сам я недужен, сын с детства дурак, а люди слабосильные и вообще разбежались… А те, что на границе Марки — так могут и отбрехаться, что и так на войне постоянно, возможности ехать — ну никакой нет.

— Ага. А скажи, что, по-твоему, амманы сделают, если князь рушение начнет собирать, учитывая, что ему дней двадцать сроку надо в лучшем случае?

— Ну, — помрачнел Хевдар, — Мне откуда знать — что?

— Да ударят, хрена там думать, — магичка рубанула воздух ладонью, — Не через топи, так от Марки — но ждать нас точно не будут, на кой им?

Как бы не перебрала с лечением, вон как взбодрилась на вчерашние дрожжи.

— Пожалуй, — хмуро кивнул цверг, — Пожалуй, что так, панна?

— Луминица.

— Пожалуй, так, панна Луминица. Пожалуй, что князь рушение звать погодит, пока амманы в Ворцальские ворота не постучались. Пусть так, ну а воякам с таких дел какая выгода…? О, а вот и Рыгор к нам!

Точно, кто-то забасил в коридоре, забухали шаги, и действительно пан из Тунава вошел, поздоровавшись — кабинет сразу перестал большим казаться, а за ним уже сестра канонесса пожаловала, попутно еще кому-то в коридоре о завтраке распоряжаясь.

— Ждать не стали? И правильно, — перекинула свою черную шубу через спинку скамьи, устроилась рядом со мной, обдавая уличным холодом, — В городе черте что творится. Журэк закрыт, люди на улицы высыпали — толи бить альвов хотят, толи вещи прятать, сразу и не поймешь.

— Журэк? — альва из нас единственная местных достопримечательностей не знала, похоже.

— Да, княжество твое, ваше высочество, — сестра улыбнулась краешком губ, — Ай, не хмурься ты — место это такое, у нас там альвы живут, вот и все. Теперь выкладывайте, что вы уже обсудить успели— специально ведь одних оставила, чтобы не смущать. Ну, кто первый?

— Да я, видимо, — я пожал плечами, — Если скандал между магичкой и альвой не интересует, то сразу с дел начну?

— Очень интересует, за кого ты меня принимаешь? — хмыкнула, повернулась ко мне выразительно так, — Но начинай все равно с дел, потом посплетничаем.

Это у нее от нервов такое игривое настроение с утра держится? Иначе непонятно, как только канонессой стала. Ладно, может у них других кандидатов не было, какое мне дело, в сущности?

Припомнил ход своих рассуждений и изложил, как сумел — даже не понял, одобряет канонесса то, что услышала, или нет — смотрела с такой полуулыбкой джокондовской, только головой изредка качала. А когда закончил — уже завтрак новоприбывшим принесли, тоже особо не поболтаешь, разве что Подбийпята сказал, что надо о моей доле в грузе поговорить, и никаких там благородных жестов он не примет — вместе, мол, шли, и делить все тоже поровну будем. А я что? Я отказываться и не собирался, кто знает, как завтра жизнь повернется — мне тут обживаться еще. Только спасибо сказал, и на альву шикнул, которая долю решила обсудить сразу же, не отходя от стола.

— В общем, пан Гаврилов, ты верно говоришь, — канонесса наконец вилку отложила, прищурилась, оглядев компанию, — Да так верно, что поневоле задумаешься — а не с чужих ли слов?

— Руку на монетку попросишь положить?

— Руку на монетку? — глянула так недоуменно, потом хлопнула ладонью по столу, усмехнулась, — Эвона, да ты же малого символа не знаешь, да? Прости, забываю все время, как ты тут оказался. Руку на монетку, как ты говоришь — еще не худший вариант, поверь мне, пан рыцарь.

— Верю. У нас сразу с худшего начинали, без монеток обходились как-то.

— Потом расскажешь обязательно, — махнула рукой, продолжила, — Насчет коронной рати ты все правильно сказал. Не хмурься ты так, пан Подбийпята, знаю, что сам служил, тут другое дело. Сила они, конечно, без всяких оговорок, серьезная, и понять их тоже можно — младших сыновей и бедного люда наплодилось много, а земель — мало. И перспектив тоже никаких — ну, не воюет Ворцал, что поделаешь. Только удивляюсь я, пан Гаврилов, с чего ты взял, что у нас тут центр интриги образовался?

— Так разве войска не сюда стянули?