На этот раз Кара не смогла сохранить непроницаемое лицо. Взгляд ее сделался злым, словно у змеи, почуявшей посягательство на свою безопасность.
— Мне кажется, ты меня с кем-то путаешь, Отар.
Взгляд Парса мог прожечь Кару насквозь.
— От кого угодно ожидал попытки сделать из меня идиота, но не от тебя. Я кхалагари. — Он качнул головой. — Неужели ты думаешь, что я не задействовал все свои связи, чтобы разузнать, кто ты такая, когда ты только переступила порог дворца?
Кара прерывисто вздохнула.
— Ту девушку… стерли с лица Малагории. — Она с отвращением почувствовала, что голос ее предательски подрагивает.
— Но знаний твоих никто не стирал. Помоги мне, Кара. Ради Его Величества.
Несколько мгновений прошло в напряженном молчании. Затем:
— Бэстифар знает? — тихо спросила она.
— Нет, — ответил Парс. Казалось, этот вопрос изумил его своей глупостью. — Его Величеству не обязательно знать всего. А мне — обязательно.
Каре не понравилось, как это прозвучало. Когда Бэстифар разъяснил ей свой план касательно Отара Парса, она сочла его чересчур жестоким. Было бы несправедливо, если бы столь преданный воин поплатился жизнью за попытку спасти малагорского царя. Однако теперь Кара подумала, что его преданность граничит с фанатизмом, невольно навевающим мысль о Бенедикте Колере.
— Ясно, — коротко отозвалась она. — Значит ли это, что, если я откажусь, ты заставишь меня с помощью шантажа?
— Не путай меня с кукловодом. — Парс буквально выплюнул последнее слово с нотками отвращения в голосе. Сердце Кары замерло.
Он ведь не может знать и об этом? Или может?
С каждым ударом сердца этот человек казался ей все опаснее, и она удивлялась, как могла не чувствовать этой опасности все пятнадцать лет.
— Значит… не станешь?
— Я лишь пойму, что безопасность Его Величества волнует тебя куда меньше, чем меня. И не смогу доверять тебе, как прежде.
Кара вздохнула.
— Ладно, тебе нужен яд, — заключила она. — Какой и для чего? Начнем с этого.
Парс кивнул.
— Я думаю, ты и сама догадываешься. Ты ведь была с нами, когда Его Величество отдал мне тот приказ.
Кара почувствовала, как у нее холодеют кончики пальцев. Она безошибочно предположила с самого начала, зачем ему мог понадобиться яд, но готова была взмолиться всем богам Арреды, чтобы это оказалось ошибкой.
— Мальстен Ормонт, — выдохнула она.
— Я знаю, как хорошо обучены мои люди, — с тоской сказал Отар Парс, не сочтя нужным подтверждать или опровергать версию Кары. — Однако существо, с которым нам предстоит столкнуться… — он чуть помедлил. — Ты сама знаешь, на что он способен. Мои люди должны будут действовать наверняка. И я хочу увеличить шансы исполнить приказ Его Величества, даже если это будет стоить нам жизней. — Парс внушительно посмотрел на нее. — Великий Мала свидетель, наш царь еще никогда не принимал более верного решения, чем устранить эту тварь.
Кара сглотнула тяжелый ком, подступивший к горлу.
— Ты так и не сказал, какой яд тебе нужен.
— В этом я могу положиться на тебя. Ты знаешь, что может понадобиться для такого существа. Мне нужно, чтобы этот яд убил его, даже если стрела едва прочертит по нему полосу. Нечто, быстро попадающее в кровь. Ты знаешь такие яды?
Кара сдержалась, чтобы не поежиться. Она знала, каковы настоящие планы Бэстифара, и сейчас полностью разделяла их, потому что фанатичность командира кхалагари пугала ее. Вдобавок она понимала, что разговаривает с человеком, держащим по всей Малагории — если не по всей Арреде — крупную шпионскую сеть. Если Кара назовет ему слабо действующий яд, который не очень навредит Мальстену а, скажем, на некоторое время и не сразу парализует его, не будет ли это проваленной проверкой на доверие?
Кара понимала, что не имеет права позволить Парсу что-то заподозрить.
— Знаю, — сказала она. Парс уставился на нее с ожиданием, и она продолжила: — В пустыне Альбьир растет один неприхотливый цветок, выделяющий на солнце ядовитую кислоту. В дикой природе она убивает жертву почти мгновенно, но при правильном приготовлении может подействовать не сразу. — Парс нахмурился, но Кара покачала головой, поспешив успокоить его. — Если Мальстен сразу почувствует яд после ранения, он может стать еще более смертоносным врагом и причинить вред не только кхалагари, но и мирным гратцам. Не думаю, что Бэстифар одобрил бы это. — Она кивнула в подтверждение своих слов. — В конце концов, яд ведь будет нужен на случай, если вам удастся лишь ранить его, а не убить. А ты сам сказал, что твои люди прекрасно подготовлены. Скорее всего, кислота пустынного цветка попадет уже в мертвое тело Мальстена. Если же у вас получится только ранить его, он начнет чувствовать спазмы, которые, в конце концов, перекроют ему дыхательные пути, уже после вашей схватки.
— И насколько позже может наступить это «после»? — нахмурился Парс.
— Минут двадцать. Может, двадцать пять. Точно сказать сложно, на каждый организм пустынный цветок действует по-своему. Так или иначе, вряд ли он сможет кому-то навредить — раненый и отравленный.
Парс неуверенно передернул плечами.
— У тебя есть этот яд?
— Я знаю, как его можно достать. И я это сделаю, мне нужен всего день.
— Поторопись. По моим сведениям, Ормонт уже прибыл в Адес и на рассвете выдвинулся в сторону Грата. У тебя есть день, но не больше. Я зайду к тебе завтра на закате.
Кара посмотрела ему в спину, пока он шел к двери. Казалось, в его теле напряжена каждая мышца.
— Отар! — позвала она. Он обернулся. — Ты клянешься, что не станешь ничего говорить Бэстифару?
Он криво усмехнулся и кивнул.
— Даю тебе слово кхалагари.
Пока шаги Парса отдалялись и исчезали в коридоре, Кара стояла, прислушиваясь к бешеному стуку собственного сердца.
Вот я же знала, что все это может плохо кончиться! Ты заигрался, Бэстифар, и теперь можешь действительно добиться смерти Мальстена.
Тяжело вздохнув, Кара осторожно подобралась к двери. Ее не покидало чувство, что люди Парса могут следить за ней, и она внимательно осмотрелась.
Никого.
Не дури, — отругала себя Кара. — Самое страшное, что может случиться, это разоблачение твоей истории. А это, если вдуматься, неприятно, но не смертельно. Не будь трусихой! Никогда не была…
Едва не зашипев от злости, Кара мерным шагом, чтобы не вызывать подозрений быстрой ходьбой, направилась к Бэстифару. В царских покоях было пусто. Кара сначала подумала подождать его здесь, но рассудила, что дело не терпит отлагательств.
Чтоб тебя! И куда ты запропастился, когда ты нужен? — негодовала она про себя.
В подземелье у Грэга Бэстифара тоже не было. И даже в цирке его не оказалось.
Каре удалось наткнуться на аркала в компании циркового распорядителя Левента по дороге от шатра к дворцу. Лицо Бэстифара было беззаботным и излучало веселье. Кара слегка нахмурилась: похоже, их небольшую размолвку он переживал куда легче, чем она.
— … но это должен быть гарантированный результат, понимаешь? — науськивающим голосом вещал он, обнимая Левента за плечо. Тот выглядел слегка растерянным и явно обдумывал сложную задачу.
— Бэстифар! — требовательно окликнула Кара, замерев прямо напротив него.
Аркал остановился. Казалось, он лишь в последний момент заметил ее.
— Кара, — осклабился он. — Выглядишь… непривычно запыхавшейся. Не помню, когда последний раз тебя такой видел. Лет…
— Мне не до твоих колкостей, — бросила Кара, испепеляющим взглядом уставившись на него. — Надо поговорить. Сейчас.
— Уверен, все вопросы, которыми ты можешь быть обременена в этом дворце, могут подождать, пока я освобожусь, — нарочито вежливо отозвался он. В глазах его мелькало непривычно капризное выражение, больно кольнувшее Кару. Однако ей не впервой было полностью отрешаться от своих чувств.
— Этот вопрос — не может, — холодно ответила она.
— Что ж, говори. Дольше будем припираться, — пожал плечами Бэстифар.
— Нужно поговорить наедине.
Левент неуютно переступил с ноги на ногу.
— Мой царь, я, пожалуй…
— Нет, останься, — с обезоруживающей улыбкой протянул Бэстифар. — Она умеет внушить ужас, мой друг, но на поверку все оказывается не так уж и страшно.
Кара вновь проигнорировала его колкость.
— Это касается цирка, — тихо произнесла она.
— Тогда Левенту тем более следует задержаться, — кивнул аркал.
— А в основном это касается некоторых кхалагари, — она сделала особенный нажим на последнее слово, — которых ты хочешь задействовать в своем представлении. О, Левенту действительно стоит это послушать, ведь оно состоится в самое ближайшее время!
Вторя Бэстифару, Кара изобразила на лице обворожительно дружественную улыбку.
— Кхалагари? — удивленно переспросил Левент.
Лицо Бэстифара, напротив, помрачнело. Он нахмурился и небрежно похлопал циркового распорядителя по плечу.
— Мой друг, пожалуй, тебе все же стоит уйти.
— Ты уверен? — улыбнулась Кара, не удержав внутри бушующую злость. Настал черед Бэстифара обжигающе глядеть на нее. Как ни странно, Кара вмиг ощутила, что перестаралась.
— Левент, — холодно обратился аркал, угрожающе медленно убрав руку с его плеча. — Скройся, будь так добр.
Дважды повторять не пришлось. Левент ретировался в ту же минуту. Бэстифар замер напротив Кары, сложив руки на груди. Взгляд его по-прежнему был строгим.
— И зачем тебе понадобилась эта сцена? — холодно спросил он.
— Плачу тебе твоей же монетой, — хмыкнула Кара. — Мог бы этого избежать, если б захотел. Не припомню, чтобы дергала тебя попусту.
Бэстифар напряг губы, словно хотел спросить: «Тебе напомнить?», однако — на радость Каре — промолчал. Он несколько мгновений смотрел на нее, почти не мигая, затем вздохнул.
— Ладно, давай к делу. Что насчет кхалагари?
Подавив неприятные чувства, что заворочались в душе, Кара тихо заговорила:
— Мне кажется, один из них — думаю, ты знаешь, кто — слишком серьезно подошел к этому вопросу. Он хочет отравить стрелы, которыми будет стрелять в Мальстена. Чтобы наверняка его уничтожить, даже если все кхалагари, занятые в этой операции, погибнут от его руки.
Кара ожидала, что Бэстифар хоть немного испугается. Если это и произошло, своим видом он этого не показал. Выражение его лица несколько мгновений и вовсе не менялось, однако затем губы его исказились в недоброй кривой улыбке.
— И это все?
Кара едва не ахнула.
— Ты меня вообще слушал? Ты хоть понимаешь, какую опасную игру затеял? Весь твой план, всё, ради чего ты старался, может попросту погибнуть! Неужели тебя это не волнует?
— Ты всегда плохо знала Мальстена, не так ли? — спросил он. Снисходительность, прозвучавшая в его голосе, заставила Кару вскипеть. — Отар, выходит, знает его лучше.
— Отар, — прошипела она, — может его убить.
— Если ты думаешь, что кхалагари сумеют его хотя бы зацепить, ты глубоко заблуждаешься, — усмехнулся он. — Мальстен не дурак, он будет начеку. Он ждет этой засады, я знаю его мнительность. А Отар слишком его ненавидит, и это затуманивает ему взор.
— Ты ошибаешься, Бэстифар, — холодно произнесла Кара.
— Я никогда не слыл глупцом, знаешь ли.
— И умнейшие люди могут ошибаться. — Кара покачала головой. — Тебе может дорого выйти твой просчет, помяни мое слово.
— В прежние времена на материке гонцу, принесшему дурную весть, отрубали голову, — осклабился аркал. Рука его несколько раз сжалась в кулак и снова разжалась. Кара скорбно посмотрела на него.
— Что ж… — Она вздернула подбородок. — Мое дело предупредить. Ты царь. Поступишь, как считаешь нужным.
— Всенепременно, — нарочито дружественно улыбнулся Бэстифар. — А теперь, если «срочных дел» у тебя не осталось, — его голос сделался необычайно ядовитым, — прошу извинить. Мне еще Левенту теперь растолковывать, что никаких кхалагари в новом представлении Дезмонда не планируется. Впрочем, я искренне надеюсь, что скоро цирк снова перейдет в руки другого данталли.
Кара ничего не сказала, и Бэстифар, миновав ее, направился к шатру цирка. Выждав несколько мгновений, она повернулась и проследила за его удаляющейся фигурой. Он и не подумал взглянуть на нее.
С тяжелым сердцем Кара направилась обратно во дворец. Ей предстояло выполнить обещание, данное Отару Парсу. И она молила богов, чтобы привести этот план в действие ему не удалось.
Глава 2. Добро пожаловать домой
Окрестности Леддера, Нельн
Тридцатый день Мезона, год 1489 с.д.п.
В небольшом перелеске на самом подступе к Леддеру царило небывалое для этих мест оживление. Вдали от основного тракта в условленном месте собралось около сотни человек. Каждый из них был облачен в свой лучший доспех, и каждый осматривал других собравшихся, оценивая по обмундированию положение своих будущих союзников.
Среди собравшихся было всего несколько бывалых воинов, годы жизни которых перешли рубеж четвертого десятка. Их доспехи — пусть и сделанные когда-то на совесть — отличались потертостями, от них веяло духом миновавшей Войны Королевств, отпустившей материк из своей стальной кровавой хватки всего шесть лет назад.
На флагах и нашивках можно было разглядеть гербы двух государств — Карринга и Анкорды. Среди анкордских воинов было куда больше ветеранов войны, и каждый втайне радовался, что в этом перелеске к ним не присоединялись кронцы и гинтарийцы. Пожар битвы при дэ’Вере давно утих, однако неприязнь, сохранившаяся у всего королевства Анкорда к воинам Крона и Гинтары, давала о себе знать. Те бойцы, что прошли роковую битву при дэ’Вере — где выяснилось, что командир кровавой сотни был демоном-кукольником — не представляли себе, каково им будет сражаться плечом к плечу с давними врагами. Особенно под предводительством Бенедикта Колера, который и военного дела-то не знал.
Анкордцы не разделяли того воодушевления, с которым Рерих VII призывал их отправиться в Малагорию. История Ста Костров, что распалил Бенедикт Колер на их родной земле, все еще трепетала в сердцах воинов. Они сражались с Кровавой Сотней в одной армии. Вероломное проникновение данталли в ряды их войска стало пятном на общей репутации. А в особенности — пятном на репутации анкордского короля: хотя тот и выглядел ошеломленным этой новостью, многие солдаты не верили, что Рерих VII ничего не знал о Мальстене Ормонте, когда принимал его в ряды своих бойцов.
