Радиоволна или соло втроем.

Она разжала руки, выпуская его ладонь, и Андре, отвернувшись, устремил взгляд в сторону, где в темноте шелестели волны океана.

— Ну что еще желающие есть? — Маргарита, протянув руку, устремила взгляд на Бориса, но он не торопился, и в ее руку вложил ладонь Виктор.

— Мне погадай.

— Хорошо, — она сжала пальцами кисть его руки, и тут же заулыбалась:

— У тебя все хорошо будет, мама твоя поправится, сестра скоро замуж выйдет и племянника тебе родит, а свою большую любовь ты меньше чем через пару месяцев повстречаешь и тоже вслед за сестрой поспешишь потомством обзавестись.

Она хотела уже отпустить руку, но Виктор не дал и сам перехватил ее пальцы:

— Расскажи, в кого я влюблюсь.

— Ох ты и любопытный, — рассмеялась Маргарита. — Зачем тебе это заранее знать?

— А вдруг я ее не узнаю? Или разминусь с ней?

— Не разминешься и узнаешь обязательно. А говорить не стану какая. Вдруг мои слова тебя разочаруют, и ты постараешься мимо своей любви пройти...

— Она хоть симпатичная будет?

— Для тебя она будет краше любой королевы красоты, уж поверь мне. Как в глаза ей глянешь, так больше на других смотреть и не захочешь. Так что жди. Недолго осталось.

— Ты меня заинтриговала и порадовала, — отпуская ее руку, улыбнулся Виктор.

— Я рада, но это не моя заслуга, это твоя судьба, — она лукаво подмигнула ему, а потом повернулась к Борису, все это время внимательно наблюдавшего за ней, и потянулась к нему рукой: — Ну что, теперь давай тебе погадаю.

— Марджери, мне гадать не надо, ты лучше выходи за меня замуж.

— Борис, не надо так шутить, — усмехнувшись, покачала головой Маргарита, — мне такие шутки не особо нравятся.

— Я не шучу, я на полном серьезе делаю тебе предложение руки и сердца, — не сводя с нее пристального взгляда, проговорил он.

— Мальчик, я старше тебя лет на двенадцать. Тебе ведь двадцать три?

— Через месяц будет, — кивнул он.

— А мне скоро тридцать пять. Разницу чувствуешь?

— Она не имеет значения, и вообще, ты прекрасно выглядишь.

— Да как бы я не выглядела, это нонсенс. Так что прекрати, пожалуйста, лучше дай руку, и я расскажу тебе, когда и где ты повстречаешь ту, которая пленит твое сердце.

— Я уже ее встретил.

— Борис, прекрати. Ты знаешь меня меньше суток, а делаешь предложение. Это уже совсем не смешно. Твоя шутка злая, и ее можно считать издевкой.

— Я не издеваюсь, вот проверь, — он сунул ей в руки свою ладонь, — можешь проверить, что своим отказом раздерешь мне сердце на части.

Прикрыв глаза, Маргарита сильно сжала его пальцы. Мальчишка действительно влюбился в нее, и его чувство глушило всю информацию. Сосредоточившись, она стала, постепенно обходя его, искать поле вариантов. Наконец ей это удалось, и она облегченно вздохнула.

— Значит так, — она устремила свой взор ему прямо в глаза, — тебе действительно искренне хочется быть со мной и это чувство сейчас захлестнуло тебя с головой, но я, к сожалению, не предназначена для таких отношений, я одиночка, и даже если соглашусь быть с тобой, ты счастлив не будешь... и жизнь себе всю поломаешь. Я не отталкиваю тебя, поверь, ты сам, чуть больше со мной пообщавшись, поймешь, что я не та, с кем тебе хотелось бы провести всю жизнь. Твоя судьба, Борис, ждет тебя дома... Ты не обращал на нее внимания, да и она, видимо, тоже не особо в твою сторону смотрела. Рыжеволосая веснушчатая хохотушка-соседка, живущая от тебя через дом, перестала быть тем гадким утенком, которым была когда-то, и стала прекрасным лебедем. Пригласи ее в кино, когда вернешься из поездки, и ты поймешь, что та глупость, которую ты сейчас принял за любовь, не более чем песчинка по сравнению со скалой. Поверь умудренной опытом гадалке и не торопись променять свое счастье на красивый фантик, внутри которого лишь разочарование и боль.

— Моя судьба ты говоришь ждет меня дома... А какова тогда твоя, вот так всю жизнь быть одинокой?

— Я не знаю моей судьбы, — Маргарита грустно улыбнулась. — Я как сапожник без сапог, не вижу, что суждено именно мне... но то, что я не вижу рядом с тобой себя, это точно. Хотя если честно, ты мне очень нравишься, да и вообще, жених ты завидный, но спорят с судьбой лишь глупцы. Я себя к ним пока не причисляю.

— Марджери, ты знаешь, я восхищен... восхищен твоим умом и тактом... Получается ты не отказала, но четко дала понять, что я могу продолжить ухаживать за тобой, только если и сам полный дурак и тебя такой же считаю... Я чувствовал, что ты так все можешь выкрутить, поэтому и боялся позволить тебе гадать... Но ты понимаешь, что все равно безумно нравишься мне?

— Ты сильный и сможешь не повестись на то ложное чувство, что сейчас полностью захватило тебя. Я знаю и чувствую это. При этом я готова поступить так, как тебе будет проще: могу вовсе перестать общаться, чтобы не провоцировать тебя, а могу остаться доброй знакомой, с которой можно просто приятно поговорить, но не больше. Что выберешь?

— Позволь я поцелую, просто поцелую тебя, а потом решу...

— Поцелуй это не просто, — Маргарита усмехнулась. — поцелуй это обмен энергетикой, частичкой души... В древности мужчины не просто так жизнью рисковали на турнирах, лишь бы поцелуй с уст женщины сорвать. А ты говоришь "просто поцелую". Как вы, мужчины, обесценили это таинство соприкосновения душ...

— Я готов заплатить любую цену. Хочешь турнир мне устрой или испытание, я соглашусь на любое...— Борис не сводил с нее напряженного взгляда.

Остальные тоже притихли, развивающаяся на их глазах любовная интрига заворожила всех.

— А смысл? Я ведь тебе уже сказала, что мы не подходим друг другу, так что и кому ты доказать хочешь? Что я плохая гадалка и ошиблась? Или то, что на здравый рассудок тебе плевать, главное это удовлетворение охватившего тебя сексуального желания?

— Кроме поцелуя не будет ничего, Марджери, клянусь. Но поцеловать ты меня должна.

— Даже должна? Борис, я не должна ничего и никому, и обязательств никаких на брала. С чего такие заявления?

— Я не требую... я прошу. Сжалься. Ты видела, что творится в моей душе, неужели не хочешь помочь потушить этот пожар?

— Потушить?

— Все зависит от того как поцелуешь... Я верю, как и ты, в то, что поцелуй это обмен энергетикой и информацией, поэтому и прошу поцеловать перед тем как решу как с тобой себя дальше вести. Я хочу удостовериться, что твое сердце действительно закрыто для меня...

— Ладно, будь по-твоему. Устроишь мне завтра ночную прогулку на лодке вдоль пляжа и поцелуй твой, — Маргарита решительно поднялась. — Я знаю, что это непросто и с охраной договориться, и лодку раздобыть, но считай это испытанием. А сейчас все, ребята, до завтра. Я устала и хочу спать.

— Ты завтра на рассвете будешь бегать?

— А как же, я привычки не меняю.

— Тогда, до рассвета. Спокойной тебе ночи, — улыбнулся ей Борис, и ребята, вторя ему, с ней попрощались.

Кивнув, она направилась к своему бунгало.

У входа в шезлонге сидел Дмитрий и курил.

— Как провела время? — стараясь придать тону безразличность поинтересовался он, но Маргарита чувствовала, что внутри у него все кипело.

— Замечательно.

— Я рад за тебя, — хмуро проронил он, туша сигарету и поднимаясь.

— Это заметно, — Маргарита уперлась в него недобрым взглядом, готовясь дать отпор, если последует хоть какая-то претензия, но ее не последовало. Напротив, Дмитрий, видимо почувствовав ее настрой, явно пересиливая себя, улыбнулся.

— Не злись, Марго. Я просто очень волнуюсь за тебя, считая себя ответственным за твою безопасность. Но я действительно рад, что с тобой все в порядке и ты вернулась живая и здоровая, да еще и замечательно время провела.

— Я счастлива, что сумела порадовать тебя, — усмехнулась она, отводя взгляд.

Он осторожно взял ее за плечо и, чуть приобняв, коснулся губами волос на виске.

— Какая же ты упрямая и своевольная девочка, Марго... — тихо выдохнул он ей в самое ухо, — но, наверное, именно это так и привлекает к тебе всех мужчин, и я не исключение...

— Дымов, ты не забыл случаем, что у тебя жена есть? Нет? А то я напомнить могу, — Маргарита неприязненно отстранилась.

— Я не то что не забыл, я наоборот об этом лишь и помню. Поэтому стараюсь всячески заботиться не только о ней, но и о ее ближайшей родственнице, ощущая себя единым с ней членом одной большой семейной ячейки. Так что я не делаю ничего предосудительного, а напротив, старательно исполняю роль мужа и главы этой ячейки, за которую несу ответственность и перед людьми, и перед Богом.

— Дымов, ты сам-то понял, что сказал? С чего ты взял, что я член ячейки, в которой ты глава? Ты меня что приютил, обеспечиваешь и содержишь? По-моему у нас все с точностью до наоборот.

— Хочешь намекнуть, что глава ты? Хорошо, готов отдать бразды правления в твои руки, лишь позволь охранять и защищать, как верному стражу.

— Дымов, мне не нужны никакие бразды. Я вообще не хочу иметь ничего общего с твоей семьей. Живите с Ирой, как хотите, лишь меня не трогайте.

— Ты все-таки хочешь выгнать нас?

— Нет, не хочу и выгонять не буду, если досаждать мне не будете.

— Марго, тебе никто досаждать не собирается, но хочешь ты того или нет, мы семья. Тебе же не безразлична будущность Иришки и ее ребенка, ну так вот и мне не безразлична твоя безопасность и благополучие. Почему ты считаешь это чувство с моей стороны неприемлемым для тебя? Я ведь не покушаюсь на твою честь и не претендую на сексуальную близость. Хочешь сохранять свою девственность — прекрасно, никто не против. Но почему ты столь яростно отвергаешь родственную заботу и участие? — он вновь постарался притянуть ее к себе и нежно обнять.

— Моя девственность, Дымов, дело исключительно мое, и тебя я спрашивать не собираюсь, что мне сохранять и что с твоей точки зрения прекрасно. Захочу, хоть завтра замуж выйду или просто пересплю с кем-то, и твоего согласия не спрошу. Понял? — она вывернулась и оттолкнула его. — И хватит пытаться меня контролировать! Достал уже!

Войдя к себе в спальню, Маргарита не раздеваясь упала на кровать и прикрыла глаза. Разговор с Дмитрием разозлил и зацепил за живое. Пытаясь понять, с чего так психанула, она вдруг неожиданно сама для себя поняла: где-то очень глубоко внутри ее все еще тянет и влечет к Дмитрию, ей приятна его ласка, его прикосновения и забота... и именно поэтому любое проявление его чувств вызывает с ее стороны такую бурю отторжения и негодования. Она просто-напросто боится, что стоит ей хоть немного снизить сопротивление и расслабиться, и их родственный союз превратиться в морально-уродливое трио, которое будет невозможно разделить или хоть каким-то образом разорвать, не искалечив при этом судьбы всех... И самое неприятное это было ощущать, что именно ей при таком раскладе будет необычайно комфортно... Да и остальным, похоже тоже... Даже Ире, стремящейся любым способом привязать к себе Дмитрия. Ведь не могла она не чувствовать, что нужна Дмитрию именно из-за родственных отношений с ней, но упрямо закрывает на это глаза, и плевать ей при этом и на ее мнение, и на ее удобство... И шантаж с ребенком, и ее истерики с требованиями, чтобы Маргарита не отделялась от них, лишнее тому доказательство...

Ситуация затягивала и напоминала болото.

Попыталась найти поле вариантов вокруг себя, но как всегда не смогла увидеть ничего... Она вольна в выборе, и что за ним последует, определить не представлялось возможным.

Раздраженно скривилась и зарылась головой в подушки, пытаясь абстрагироваться от навалившихся мыслей и чувств. Сбежать бы куда-нибудь... Только куда от себя сбежишь? То что похоронила много лет назад внутри себя, ожило и стремилось выползти наружу... Именно этого она и боялась, когда отговаривала Ирину ехать всем вместе сюда, а эта дурочка не послушала...

Вспомнились слова отца: "Это не твой мужчина, дочь. Ты будешь с ним несчастна, поверь мне. Сексуальное удовлетворение это не то, что способно подарить счастье на долгие годы... особенно тебе. Ты пожертвуешь всем, а взамен не получишь ничего. Ничего стоящего... Он умеет лишь бороться за обладание, но не любить".

Сейчас ситуация изменилась, она может заставить его всю жизнь бороться за ее любовь при этом не пожертвовав ничем...

— Нет, нет! Не хочу! — не поднимая головы, она несколько раз ударила кулаком по кровати.

Это мерзко и неправильно. Такого не должно быть. И какими бы красивыми словами он это не прикрывал, это обман, фальшь и предательство. Причем их всех троих по отношению друг к другу. Да уж... и свела же их судьба... два закоренелых эгоиста, стремящиеся получить желаемое любой ценой, и она меж ними... тоже эгоистичная и не меньше их озабоченная собственными интересами... и как разрубить этот Гордеев узел непонятно.

"Папочка, — мысленно взмолилась она, — ты всегда меня поддерживал, помоги мне сейчас, подскажи, как выбраться из этой трясины... не хочу, не хочу ввязываться в эту мерзость... Не хочу!"

Ответ пришел не сразу. Она долго лежала, не двигаясь и прислушиваясь к шуму океанских волн за окном бунгало, а потом увидела его. Причем такой, которого явно не ожидала.

Зал отлета, самолет, она улетает одна, потом заходит домой, собирает вещи, чтобы уйти навсегда, и уходит... Уходит в никуда, в неизвестность... ей очень страшно, она совсем одна... какие-то переходы, люди, она долго бредет по мрачным и извилистым коридорам, затем бежит, пытаясь вырваться из обступившего ее скопления домов... а потом вдруг неожиданно сама для себя оказывается на террасе какого-то большого дома. Она стоит на краю лестницы, каменные ступени которой ведут к плещущемуся внизу морю и украшены большими вазонами с цветами, а по лестнице к ней бежит красивая девочка, протягивая руки и радостно крича: "Мама! Мама!"

"О, Господи, откуда у меня ребенок?" — подумалось ей, и она, вздрогнув, проснулась.

Рассветный полумрак заполнял комнату.

Маргарита села и потрясла головой. Это был не ответ. Это был всего лишь сон. Ей предстояло самой решить, в какую сторону она повернет ситуацию, и какой путь изберет для себя.

Надев купальник, она распахнула окно и, чтобы не будить спящего в гостиной Дмитрия, вылезла через него наружу и поспешила на пляж.

Ребята уже купались, и толком побегать ей не удалось, они затащили ее в воду, устроив шумную кутерьму. Причем развлекались и баловались с ней все за исключением Бориса. Он лишь находился всегда рядом, но даже не коснулся ни разу, тогда как другие и хватали ее за плечи и тянули за руки.

Когда она утомленная вылезла из воды, отжимая кончики волос. Он подал ей явно свежее полотенце:

— Вот возьми, вытрись.

— Спасибо, — улыбнулась ему Маргарита, — ты очень любезен.

— Я договорился насчет лодки. Приходи вечером к причалу, и я покатаю тебя.

— Ты когда успел? — удивилась она.

— Я старался, — немного грустно улыбнулся он. — Меня вдохновляла надежда, вдруг вечерний океан и моя забота повлияют на твое решение и чувства... Я ведь совсем не дал тебе времени узнать меня и напугал своей поспешностью... Ты извини, и не торопись с выводами... Ладно?