Подкидыш

Потом ипподромные занятия сменились выездами на природу, и Сергей оценил великолепную проходимость лошади. Он убедился, что по этому параметру она превосходит любой джип. В общем, к концу обучения Новицкий уже не так рвался начать свою жизнь в прошлом с постройки хоть какого-нибудь, пусть даже самого захудалого мотоцикла. Нет, со временем можно будет заняться и этим, но без всякой спешки. Вот когда ему перевалит за семьдесят и станет трудно ездить верхом, тогда и начать.

Заняв место Петра Второго, молодой человек уже через неделю своего пребывания в Лефортовском дворце познакомился с обоими своими здешними конями. Первый, Гермес, был весьма своенравной скотиной. Нет, он довольно быстро признал нового хозяина, но все равно так и норовил учинить какую-нибудь пакость — например, подвинуться на полшага в сторону в тот момент, когда Сергей на него запрыгивал. А вот вторая, кобыла Диана, или по-простому Даша, оказалась очень доброжелательным и покладистым существом, так что император ездил в основном на ней. Правда, пока недалеко, по окрестностям дворца, громко именуемым парком.

В процессе изучения своего материального положения молодой царь быстро выяснил, что по документам лошадей у него должно быть не две, а пять, но до недавнего времени принимать меры было рано. Зато после вчерашних событий — пора, однако Сергей собирался делать это постепенно и без особых скандалов. Так что завтра Миних побеседует с мажордомом, который, оказывается, не только управляющий Лефортовским дворцом, но и гофмейстер императорского двора. Если беседа пройдет плодотворно, гофмейстер добровольно отдаст неправедно нажитое, а потом отправится в неспешное, но наверняка познавательное путешествие по Владимирскому тракту. Если же нет — бог ему судья. В конце концов, Сергей в своей вчерашней речи перед Советом почти не преувеличивал насчет миниховской сабли. Зато следующий по списку, надо думать, после такой наглядной демонстрации поведет себя благоразумнее.

Ну, а освободившиеся должности займут Афанасий Ершов и его уже более или менее сформированная команда.

Однако сегодня Новицкий собирался не ограничиваться прогулкой по парку. В его планах было проехаться до Ново-Преображенского дворца, что стоял на противоположном берегу Яузы и километрах в двух с небольшим выше по течению. Ведь именно в нем должна будет остановиться цесаревна Елизавета, приезд которой ожидался со дня на день.

Собственно говоря, это была первая поездка молодого императора по Москве, во время которой можно было хоть что-то увидеть. Ведь из закрытого возка не видно почти ничего. Из открытых саней обзор куда лучше, но поездка происходила вечером, шел снег, да и было тогда Сергею совсем не до рассматривания красот древней столицы. Сейчас же — самое время, хоть по сторонам не совсем Москва, а ее дальняя окраина.

Новицкий ехал чуть впереди десятка своей охраны и вертел головой, пытаясь привязать то, что он видел, к карте двадцать первого века. То, что Лефортовский дворец стоял в конце будущей Второй Бауманской улицы, выяснилось еще на стадии подготовки к забросу. Мост через Яузу находился примерно на месте Госпитального, но был деревянным. Далее дорога шла вдоль берега, справа же виднелись здания так называемой "военной гошпитали". В основном это были длинные бревенчатые дома, и только чуть в стороне стоял полутораэтажный каменный особняк с облезлыми колоннами при главном входе.

Вскоре кавалькада по льду пересекла речку Хапиловку. Моста через нее не было, летом речушку форсировали вброд. Сергей чуть придержал Дашу, чтобы осмотреться — ведь именно здесь Нартов собирался строить завод по производству станков. Поначалу привод будет от водяного колеса, а потом, если получится, заработает и паровой двигатель.

Через полчаса дорога резко повернула направо, ибо впереди было болото, где из-под снега кое-где торчали камыши. Ага, сообразил Новицкий, мы сейчас где-то в районе метро Электрозаводская. И движемся по направлению к одноименной улице.

Действительно, дальше дорога шла метрах в трехстах от реки и упиралась в тот самый дворец, расположенный, как оказалось, примерно на полпути между Яузой и тем местом, где в двадцать первом веке была станция метро Преображенская.

А ничего так сооружение, прикинул молодой император, спешиваясь у парадного подъезда. Точнее, у одного из них, ибо на самом деле дворец состоял из трех впритык поставленных друг к другу зданий. Все они были деревянными. В центре — двухэтажная коробка с куполами-мансардами сверху, по бокам две башни аж о четырех этажах каждая, а от них под прямым углом отходят длинные одноэтажные пристройки — наверное, какие-нибудь хозяйственные службы.

Осмотрев дворец изнутри и снаружи, молодой император отправился домой. Замечательное место для цесаревны, размышлял он по дороге, если бы его выбирал я, то именно этот дворец и выбрал бы. С одной стороны — никакого урона для престижа, ведь это же царская резиденция! Здесь довольно долго жил сам Петр Великий. А с другой — дворец, хоть он и царский, но уже не совсем новый, да к тому же в последнее десятилетие слегка заброшенный. В общем, только от самой Елизаветы будет зависеть, где, как и сколь долго она будет жить. Если окажется очень полезной, то скоро справит новоселье. Если не очень, то обойдется косметическим ремонтом. Не будет от нее ни вреда, ни пользы, придется довольствоваться тем, что есть. Ну, а коли цесаревна поведет себя совсем неправильно...

Ведь деревянный дворец имеет одно очень большое преимущество перед каменным наподобие того же Лефортовского, меланхолично подумал Новицкий. Случись нужда — и пожар вроде того, что якобы собирались устроить Ушаков с Дмитрием Голицыным, тут организовать куда проще, а останется после него гораздо меньше.

Глава15

Цесаревна приехала в Москву двадцатого марта и привезла с собой весну и кавалергардию. Первой молодой царь был однозначно рад, а вот прибытие второй вызывало у него более сложные чувства. Правда, при более внимательном знакомстве с объектом они несколько поуменьшили интенсивность.

Кавалергардов прибыло всего два десятка, и это было все, что удалось наскрести в Питере. Все остальные, а ведь их численность превышала сотню, уже давно околачивались в Москве, частным порядком перебравшись туда в течение последних полутора лет. Не как кавалергарды, а в качестве простых князей и графов. Которые сразу предпочли банальному безделью в Петербурге его же, но неподалеку от царского двора и Верховного Тайного Совета. Боеготовность всего этого войска Сергей сразу оценил как весьма умеренную, на чем пока и остановился. Разгонять ли ему данное подразделение, точнее то, что от него осталось, император пока не решил.

Еще с Елизаветой прибыл ее лейб-медик, от рождения имевший имя Иоганн Германн Лесток. Потом, уже во Франции, он обзавелся приставкой "де" перед фамилией и подкорректировал имя до Жана Армана. Однако, так и не поднявшись выше полкового врача, Лесток разочаровался во Франции, покинул ее и перебрался в Россию, став Иваном Ивановичем. Здесь он довольно быстро смог приблизиться к Петру Первому и даже сопровождал его во многих походах.

История не сохранила сведений о том, каким хирургом был Жан Арман. Современники, которых Новицкий опрашивал уже здесь, тоже не могли пролить свет на его профессиональные качества, но все единодушно сходились в том, что Иван Иванович есть первостатейный бабник и интриган. Каковое мнение он и подтвердил в той истории, став одним из руководителей заговора по свержению Анны Леопольдовны и воцарению Елизаветы. Что с ним делать сейчас, Новицкий предполагал решить после личной встречи.

Через три дня после приезда цесаревна нанесла визит императору. Приехала она верхом и довольно скромно — в сопровождении пары кавалергардов, симпатичного молодого камер-юнкера и мелкой, тощей, на редкость некрасивой девицы, да к тому же с весьма визгливым голосом. Всю эту ораву царь принял в ассамблейном зале — самом большом помещении дворца. Именно здесь Анна Иоанновна порвала бы "кондиции", не вмешайся в это дело Центр со своей аппаратурой межвременного переноса. Новицкий не исключал, что и ему придется со временем порвать что-нибудь этакое, так что зал поддерживался в должном порядке.

Разумеется, молодой человек не сразу кинулся встречать гостей, а сначала послушал доклад дежурной смены у главного входа, затем через тайную дырку сам понаблюдал за пришедшими. И только проделав все это, соизволил явить визитерам свою царственную особу.

— О, ваше величество, вы так прекрасно выглядите! — воскликнула цесаревна и сделала не то реверанс, не то книксен. Так как настоящий Петр Второй совершено не разбирался подобных вопросах, то их не стали преподавать и курсанту под номером семь, программа его подготовки и без этого была крайне насыщенной.

— Вы тоже, ваше высочество, — чуть наклонил голову Сергей.

Среди видеозаписей из восемнадцатого века, имеющихся у Центра, только на одной фигурировала Елизавета, да и то мельком, так что Новицкий с интересом рассматривал свою здешнюю тетку. Да, не то чтобы ослепительная красавица, но и далеко не уродина. Курносый нос ее несколько портит, но она это отлично знает и старается не поворачиваться к царю боком. Зачем в ее свите эта замухрышка — понятно. На фоне такой кикиморы красавицей покажется кто угодно, а уж Елизавета и подавно. А вот с какого хрена тут оказался вон тот юноша — его сюда что, притащили с целью заставить императора немножко поревновать?

Сергей чувствовал себя несколько неудобно, и вовсе не из-за того, что беседовал с молодой, сравнительно красивой и явно готовой перейти к решительным действиям женщиной, к тому же одетой в платье с открытыми плечами и внушительным декольте. Нет, дело было в том, что наган сейчас лежал в царской опочивальне, в тумбочке у изголовья кровати, и без его привычной тяжести ощущалась какая-то неуверенность. Чтобы преодолеть ее, молодой человек сделал два шага вперед, наклонился к уху цесаревны и шепнул:

— Лиза, зачем ты привела с собой этих людей? Мне так много хочется сказать тебе, но не в такой же компании!

В ответ Елизавета чуть прижалась к Сергею. Как раз к тому месту, где всегда была кобура, отметил про себя молодой император, но сейчас ничто не помешало ему еще чуть-чуть приблизиться к тетке.

— Петя, они нам не помеха, — призывно улыбнулась она, откинула голову и громко произнесла:

— Ваше величество, вы не покажете мне место, где к вам явился ангел? Я вся сгораю от любопытства!

— С удовольствием, ваше высочество, — степенно кивнул Новицкий, — позвольте предложить вам руку. Надеюсь, ваша свита не сочтет себя обиженной, если мы ее ненадолго покинем?

Вместо ответа Елизавета молча вцепилась в оттопыренный локоть.

Все так же в молчании пара прошла коридором, где в данный момент охрана несла службу в скрытом режиме, из-за чего он казался пустым. Поднялась на второй этаж к царской приемной. Здесь, как и положено, на видном месте сидел дежурный камердинер, а у дверей в опочивальню застыли два семеновца. Сергей отлепил от косяка маленький кусочек воска с оттиском печати, который показывал, что в его отсутствие внутрь никто не заходил, провел Елизавету в комнату, запер дверь на небольшой, но прочный засов и, старательно изображая смущение, произнес:

— Ну вот, наконец-то мы одни, и нам никто не помешает.

Правильно поняв слова императора, тем более что понять их неправильно в такой ситуации могла только полная дура, цесаревна обхватила его шею руками, прижалась всем телом и подставила рот для поцелуя.

Он продолжался довольно долго, так что Сергей имел время вдумчиво ощупать свою партнершу. Первым делом он убедился, что в пределах досягаемости его рук нет ничего, хоть отдаленно напоминающего кинжал. Выполнив обязательный пункт программы, молодой человек уже просто ради интереса поискал корсет. Но, кажется, его не было ни на талии, ни выше, ни ниже.

Наконец у Елизаветы кончился запас воздуха в легких, она немного отстранилась и кокетливо спросила:

— Так куда же именно явился ангел?

— Вон туда, — показал Сергей на кровать.

В свое время он достаточно подробно изучил женскую моду восемнадцатого века. Более того, на одно из занятий по сексуальной культуре преподавательница явилась в копии вечернего платья императрицы Анны Иоанновны. Вид у нее в этих тряпках был, конечно, потрясающий. Но зато избавляться от них пришлось минут десять, причем совместными усилиями. Новицкий мечтательно улыбнулся, вспомнив, как его трясло от нетерпения, а на чертовом платье еще оставалась прорва не расстегнутых крючков и каких-то идиотских завязок.

Однако сейчас таких подвигов не требовалось. Елизавета ответственно подошла к подготовке своего визита, так что на раздевание ей понадобилось меньше двух минут, а помощь не потребовалось вовсе.

Сергей задержал дыхание, чтобы покраснеть, и принялся расстегивать камзол нарочито неловкими движениями, не отводя взгляда от обнаженной цесаревны. Да, зрелище, конечно, не очень вдохновляющее. Кожа белая, чуть ли не дряблая, и тело колышется, как студень. Грудь? Нет, это скорее подходит под определение "сиськи-моталки". Ну просто никакого сравнения с идеальной фигурой преподавательницы. А уж как у ней под загорелой кожей перекатывались стальные мышцы, когда она заключала юношу в свои мощные объятия...

Но молодой организм плевать хотел на эстетические воззрения своего хозяина, и тот, быстро закончив с раздеванием, осторожно присел на край кровати.

Все остальное цесаревна сделала сама.

Новицкий лежал, положив руку на левую грудь Елизаветы, и считал пульс. Так, похоже, он уже в норме. Дело было в том, что Стерлядь неоднократно напоминала ему — после секса произносить что-либо, кроме слов, выражающих восхищение партнершей, можно только тогда, когда пульс у нее замедлится до восьмидесяти ударов в минуту. Если, конечно, не хочешь ее специально обидеть. В данный момент этого не требовалось, но пульс уже стал почти нормальным, так что Сергей сказал:

— Ах, до чего же не хочется вставать! Вот только через полчаса ко мне придет Миних с докладом. Но, может, задержишься у меня в гостях до вечера?

— Ты, наверное, хотел сказать "до утра"? — рассмеялась Елизавета. — Миленький, ну конечно, куда же я от тебя теперь денусь.

Пока молодой император с цесаревной, как было объявлено ее свите, занимались важными государственными делами, подчиненные Афанасия Ершова успели поболтать со слугами приехавших. И выяснили, что камер-юнкера зовут Петр Шувалов, а кикимору — Мавра Шепелева. Не исключено, что эти двое являются любовниками.

Ага, припомнил Новицкий, выслушав доклад своего главного камердинера. Кажется, это тот Шувалов, коему предстоит изобрести секретные единороги с овальным в сечении каналом ствола. Надо бы занять его чем-нибудь полезным, чтобы человек не маялся дурью. Ведь энергии ему не занимать. А крыска, получается, его будущая жена? Впрочем, до свадьбы еще далеко, в той истории она состоялось через десять лет, так что можно не спешить с выражением глубокого соболезнования. Хотя, конечно, ради карьеры люди женились и не на таких страшилищах. У этой хоть ноги не очень кривые, как утверждает ее служанка. В общем, данная пара — довольно перспективные молодые люди, и надо, пожалуй, озадачить бабку сбором более подробных сведений о них.