Время в начале марта уплотнилось и его катастрофически не хватало. Вскоре прибыл Хлодомир. Его вести и обрадовали и насторожили. Франки салические федератство подтверждали. Константин был ближе, чем Равенна, поэтому они согласились предоставить войско именно Константину. Теодомер давал восемь тысяч бойцов, а Аригий только пять, сказывались последствия прошлогодней битвы. Рипуарские франки от контактов уклонились. Их отношение было настороженным и даже скорее враждебным. Константин решил, в случае успешного развития событий, однозначно предложить убраться им обратно за Рейн. В ответах салических франков заставляло задуматься другое, — союзники недвусмысленно просили новых земель по федератскому договору: Теодомер Торнак (Турне) и окрестности, а Аригий просил подтвердить права на Августу Треверов (Трир). Оба вождя предполагали, что Константин, нуждающийся в войсках поддержки, не откажется. Раздумывать было некогда. Отдавать два центра оружейной промышленности ни в коем случае нельзя, ругаться с федератами тоже. Поэтому Хлодомиру пришлось срочно плыть в Боннонию к Амброну и взяв сопровождение повезти союзникам встречное предложение. Теодомеру предложено расширить свои владения за счет части Фризии, и мест расположения саксов у побережья севернее Торнака (Турне), Аригиус получил права на окрестности Колонии Агриппины, у него и так там были поселения, но юридически еще не до конца все выверено. От предложенных ему вариантов передачи Торнака и Августы Треверов Константин решительно отказывался. Был риск возникновения вражды с немногими союзниками из варварских племен, но правитель Британии был уверен, что франки согласятся. У них в случае отказа был риск оказаться между двух сил, высадившимся Константином и саксами , и еще неизвестно как отреагирует Равенна.

Константин еще и еще раз думал о правильности выбранного решения.

— Какая разница, ушел бы я в прошлом году или в этом? — мысленно он задавал себе вопрос. Но разум подсказывал, что решение верное. Прошлогодняя высадка, по сути, явилась бы авантюрой,— теперь ему это казалось очевидным. Несмотря на огромное увеличение сил за год он и сейчас до конца не был уверен в успехе, а год назад непонятно какими силами можно развивать успех.

Сейчас за спиной оставался обустроенный и защищенный остров, работающая администрация, процветающие и увеличивающиеся на глазах города.

Он вспомнил недавнюю февральскую поездку в Иску Силуров на инспекцию Тридцатого Ульпиева легиона. Путь пролегал мимо города Коринтиума, довольно значительного поселения на пути в Иску. По пути следования кортежа произошел небольшой инцидент. Внезапно дорогу начала перебегать маленькая девочка и упала, едва не попав под лошадь правителя. Константин быстро остановился и, спустившись, подбежал к упавшему ребенку.

— Что с тобой? — повернул он ее лицо к себе.

На него смотрели испуганные, но весьма любопытные и одновременно озорные глаза.

— Котенок убежал, — капризно протянула она,— вот я за ним и погналась.

Вокруг все облегченно рассмеялись. К образовавшейся толпе подбежал запыхавшийся мужичок, судя по фартуку и обожженным рукам, явно ремесленного сословия.

— Марция, вечно ты в истории попадаешься, — он виновато улыбнулся знатным господам.

— Кто ты и откуда, говор у тебя не из местных, — Константин выпрямился, с интересом глядя на подбежавшего отца ребенка.

— Я, господин, из Багакума, звать меня Тит Каниний, вот уже более четырех месяцев живем в этом городе, — он явно стушевался и был не рад внезапному вниманию к его персоне.

— Пойдем, покажешь свои владения, — приветливо сказал Цезарь, и, взяв озорное чудо, ставшее причиной столь необычного знакомства на руки, направился к жилищу стеклодува. Вся процессия двинулась следом.

— Кто это? — прошептал мастер, обращаясь к главе муниципия, идущему рядом.

— Цезарь Константин, — едва слышно сказал тот в ответ, впрочем, не поворачивая головы. Бедный мастер едва не лишился чувств.

Тогда правитель осмотрел его мастерскую, живо интересовался технологией производства, а также лукаво подмигнув, спросил:

— Сможешь сделать, что-то необычное, красивое, как делают в Карфагене или Сирии?

Тит честно сказал, что он мастер со стажем, но особо красивых и разноцветных изделий почти не делал. Цезарь также интересовался размерами помощи, ценами на продукты и вниманием со стороны властей. При этом лицо главы муниципия сделалось белым. Казалось, он готов отсыпать девочке с десяток солидов, только бы она не попадалась на пути. Ответы Тита были благоприятны для местных властей, и они явно облегченно вздохнули. Константин задумался.

— Смотри Тит, если надумаешь повысить мастерство, пошлю тебя на будущий год в Карфаген или Антиохию с торговой экспедицией. Осмотришься там, может чего полезного и привезешь. Впрочем, не неволю решать тебе. А вы, — правитель повернулся к местным представителям власти, — особо не расслабляйтесь, могли бы и помочь с обустройством получше. Что я, не вижу, что крыша худая, и стены с дырами. Он вам все вернет налогами сторицей.

Чиновники были не живы, ни мертвы, знали, проверит Цезарь. Поэтому в ответ лишь согласно кивали.

— Прощай Марция, — обнял он девчушку, — как буду ехать мимо, обязательно покажешь, как вырос твой котенок, договорились?

Та, прижавшись к нему, утвердительно помотала головой.

Этот эпизод, один из многих пережитых им за бурные месяцы его правления, грел душу, наполнял чувством нужности всего происходящего. После того, как появилась Корнелия, после вот таких встреч он становился мягче, оттаивал душой и все окружающие замечали это.

В начале марта произошли необычные события. Хлодомира еще не было, но Цезарь успел накануне отъезда последнего к соотечественникам, выведать у старого франка состояние дел в Арморике. Там царила анархия. Варваров местные не пустили, чиновников и лояльные Риму гарнизоны прогнали, впрочем, таких случаев наблюдалось мало, солдаты в основном пристали к восставшим. Попытки найти какую-то власть и наладить отношения с ними, пока ни к чему не привели. Основной причиной протеста населения стал налоговый гнет, со стороны имперских чиновников. А варвары были только предлогом.

И вот, совершенно внезапно, прибыла делегация от Арморики. Это было тем удивительнее, что за два месяца поисков контакта с любым руководством успехом не увенчались. Представительство от городов было довольно широким. Сразу бросилось в глаза наличие в составе делегации не только представителей простонародья, но и нескольких состоятельных землевладельце, куриалов из некоторых муниципий и городских обывателей. Главой делегации был юрист из Аврелианума( Орлеана) Секст. Константину было интересно познакомиться с новым для себя явлением. А то, что это так, он понял с первой встречи. Послы Армориканцев держались просто и уверенно, они не заискивали, а говорили как имеющие силу, даже с некоторым вызовом. Хорошо, что военная закалка, помогала бывшему легату находить общий язык с представителем любого слоя общества. Петронию, тоже присутствующему на переговорах, было не в пример сложнее. Он так и порывался одернуть дерзких выскочек, норовящих все время подчеркнуть свой независимый нрав. Константину наоборот, они чем-то неуловимо нравились. Будь правитель сейчас действующим легатом, он без сомнения зачислил бы их в свой легион.

Послы прибыли не просить о помощи, а предлагали совместно прогнать варваров из Галлии. Это был вызов.

— Почему вы приплыли ко мне? Я такой же представитель Римской власти, которых вы так жестоко изгнали, — Константин был абсолютно невозмутим, что благотворно подействовало на Петрония. Участники переговоров Либий и Гай Целий располагались рядом и в разговор пока не вмешивались.

— Мы много слышали о тебе доброго, новый правитель Британии, — отозвался Секст. Он, несомненно, был мозгом и организатором предприятия. В глазах бывшего юриста светился недобрый огонек, как будто он был чем-то обижен.

— Я не так добр, как ты думаешь, — правитель в ответ улыбнулся той особенной улыбкой бывалого вояки, которому надо идти в сечу. От этой улыбки зачастую бледнели даже самые матерые легионеры, предвкушая разнос. Секст выдержал взгляд Цезаря, но манеры речи стали менее напористыми и агрессивными.

— Мы не просто так прогнали чиновников и сборщиков налогов, и ты знаешь об этом. Людям надоело быть бесконечной дойной коровой, которую любой мог доить до самозабвения. Пусть нас будут, душить, пусть мы погибнем, но обретенная свобода дороже бесконечного унижения, — Секст умолк. Константин переглянулся с Догмацием. Удивительно, но старый сенатор, казалось, был доволен, хотя при этом хранил поистине олимпийское спокойствие. Поговорив еще немного, стороны приняли решение продолжить переговоры на следующий день. Гай Целий, взглянув на правителя, неожиданно предложил перенести их из здания сената в термы.

— Что нам заседать в этом душном здании, гости оценят удобство и красоту наших терм, тем более они устали после трудной дороги, — Константин чуть не поперхнулся, но перечить бывалому вельможе не стал.

Спустя час вся верхушка власти на острове собралась в доме правителя. Слово взял Гай Целий. Проницательно смотря на Константина, он сказал:

— Завтра, по сути, решится твое будущее, будущее задуманного дела и судьба всех нас.

-Но почему?— Константин был удивлен безмерно.

— Перед тобой люди новой формации, там, в Арморике судьба народа сделала виток по спирали, и свобода этих людей весьма отличается от свободы граждан ранней республики. Они очень опасны, но настолько, же и интересны. У них нет авторитетов, они еще как незабродившее тесто, только что ты испечешь из него?

Так вот мой соратник и друг, ты не должен им уступить ни на йоту, но при этом оставить их внутренне свободными. Ты должен обещать сохранить завоеванные ими права, но накинуть на них узду справедливых законов. Они внутренне нуждаются в организованном начале, иначе они не были бы здесь. Все их потуги на освобождение Галлии смешны и нелепы. Они прибыли к тебе за помощью, не желая говорить об этом. Ибо завтра их погребет, либо Равенна, либо варвары, либо того хуже вторые по команде первой. Ты нужен им как вождь, но они не хотят опять надевать хомут рабства. О, если бы я был молод, как много нового и неизведанного мы могли бы совершить. Понимаешь ли ты, что обуздав взбунтовавшуюся народную массу и, по сути, возглавив это самоуправляющее начало, ты завтра получишь к ногам всю империю. Поверь, они сами в своих городах разберутся, кому и сколько платить, кто утаивает налоги, а кто честен, как тратятся собранные деньги и как их лучше потратить. Совершив небольшое усилие и определив справедливую подать, что собственно ты уже сделал здесь, ты получишь мощнейший контролирующий орган, сформированный не как в Британии сверху, а снизу. Мелкие и средние хозяева прикипевшие душой к власти и считающие ее родной, станут как кость в горле у магнатов. А ты не хуже меня знаешь, где источник смут и мятежей похлеще этого. Сейчас ты мотаешься по острову, и мы вместе с тобой, чтобы выстроить аппарат контроля и принуждения. Там же у них все иначе. В общине, что городской, что сельской все на виду, и никто не скроется от глаз соседа. Конечно, опасность власти охлоса(толпы) огромна, но пока они здесь, думай, как стать во главе этой силы. Vox populi, vox dei. (Глас народа — глас божий).

Даже здесь пламенный оратор не удержался от эффектной концовки.

Прим автора: Надо сказать дорогие читатели, что справедливость требований багаудов признавали многие современники. Вот, что было написано некоторое время спустя —

'Что же иное породило багаудов,— восклицает Сальвиан,— как не наши непомерные взыскания, нечестность правителей, проскрипции и грабежи, творимые людьми, которые превратили взимание общественных повинностей в источник собственного дохода, а налоги — в свою добычу?..'

Константина ждала бессонная ночь и серьезные раздумья. Утром он был собран и молчалив. Встреча началась в обозначенное время. Гай Целий оказался прав, причем во всем. И место размягчило людей, и разговоры у них ночью между собой тоже видимо были серьезные.

Константин спокойно и ровно объяснил делегатам, что он является Цезарем Британии, и в случае присоединения Арморики тем или иным путем, будет таким же правителем и там. Тем не менее, он понимает состояние отчаявшихся граждан, страдающих от чиновничьего произвола, знакомого ему не понаслышке. Послам были озвучены следующие условия.

Власть Цезаря Константина над Ароморикой, то есть над теми муниципиями, где граждане взяли сбор налогов и самооборону на себя, признавалась безоговорочной и полной. Константин дозволял провести выборы всех органов власти и обещал не вмешиваться в этот процесс. Данные органы несли перед ним полную ответственность за сбор налогов на вверенной территории, на основании действующего закона о налогах в Британии. Данные выборные органы полностью отвечали за учет и содержание подведомственных им муниципальных объектов и сооружений. Нахождение войск на территории Арморики ничем не ограничивалось. Не должно чинится препятствий по вербовке воинов в легионы Константина, как существующие, так и, во вновь набираемые. Снабжение и размещение расквартированных войск регламентировалось общим законом о постое. Константин получал право проводить ревизию финансовых и налоговых учреждений, но при наличии в составе комиссии местных выборных представителей, и делать соответствующие выводы по эффективности их работы.

Арморика должна была за свой счет собрать и оснастить два полных лимитанских легиона, по штату, изложенному Цезарем, и содержать их за свой счет. Кроме этого предлагалось дополнительно набрать три ауксилии тяжелых всадников по триста человек в каждой. Для охраны побережья выделить шесть отрядов по когорте в каждой. Организация дружин по охране городов должна была быть произведена по образцу британских. Ответственность местных властей за поддержание боеготовности также устанавливалась как на острове. В таком болезненном вопросе как финансы была достигнута следующая договоренность — сорок процентов от собранных налогов оставалось на местах, но Арморика полностью переходила на самообеспечение. На оставшуюся долю власти края рассчитывать не должны. Все остальные вопросы предполагалось решать по обоюдному согласию.

В случае положительного решения вопроса на месте, послы должны были обеспечить выполнение взятых обязательств. Внутренний рынок для торговли становился свободным. Купечество Арморики ни в чем не ущемлялось.

Константин закончил говорить и внимательно посмотрел на послов. К его удивлению, Секст принял предложение практически без возражений. Окончательный текст соглашения должны были согласовать юристы Петрония и сам Секст.

В заключении Константин сказал, что он даст в долг зерно для проведения сева, с отдачей с урожая. Посланники оживились, это была неожиданная, но приятная новость. В результате всех прошлогодних неурядиц сельские жители пострадали очень сильно.

Перед отплытием посольства Константин рассказал юристу — руководителю Армориканцев о прибытии в течение двух-трех декад двух легионов на территорию багаудов. Тот в свою очередь изложил всю имеющуюся у него информацию по варварам. Попрощались они уже как друзья.