Хроники Дебила. Свиток 4

А для них — уступить другому, это немалый урон чести. Так что думаю все, даже царек Спаты, выдвинет свою персону в главнокомандующие, а после того как обломятся с этим, — непременно начнут действовать самостоятельно. И естественно, — огребут от аиотееков.

И как нам этого избежать?

Да уж, — мыслишек навалилось множество, и все они, по большей части были какими-то безрадостными.

Ведь вроде уже тыщи раз все обдумывал и придумывал, но как только проблема выходит из области теории, в плоскость практики, — сразу все оказывалось недодуманным и не договоренным.

Вот с тем же Главнокомандующим. — Я ведь пытался тонко поднять этот вопрос, в беседах и с Леокаем, и с Мордуем, и с Мокосаем. Но все от меня только отмахивались, — мол это дело десятое. ...Они ведь тут привыкли что задача командира, — довести войска до места сражения, (что можно и без единого командования), и громко крикнуть "Начали!", а там уж все дружно бегут на врага, и в водовороте начавшегося мессилова, — каждый вояка будет сам себе генерал.

И пусть даже кое-какое представление о маневрировании на поле боя я им внушил, в основном показывая наши тренировки, — все равно, старый стереотип довлел даже над умницей Леокаем.

А припасы? — Степняки вообще считали, что на войну надо брать только оружие, питаясь по дороге сырым мясом и подножным кормом. ....Правда и войны у них длились обычно не больше недели, если племена вдруг сталкивались на узенькой дорожке и надо было срочно наказать дерзкого "не люди", посмевшего ходить по той же Степи что и "люди". А уж если специально идти на встречу врагу, то обязательно всем племенем, включая баб и новорожденных младенцев.

...У горцев, в общем-то тоже обычаи отличались не сильно. — у них войны, это вроде как выйти на лестничную клетку подраться с соседом. — Все свое под рукой, и особых проблем с кормом не возникает.

А тут, — я вообще-то планировал выйти врагам на встречу, и выбрав подходящее место дать бой на холмах, где у нас возможно будет некоторое преимущество перед верблюжачьими всадниками. ...Особенно если это поле боя заранее подготовить. Помнится даже наспех вырытые ямы и сваленное барахло, — по пути из Вал*аклавы, очень существенно помогло нам против внезапно навалившихся верблюжатников. А если, допустим у нас будет целая неделя, для того чтобы подготовить место для боя? — Да я такого наворочу, что.... Это при условии, что меня вообще будут слушать.

Спустя три недели мы вышли на Тракт ведущий из Олидики в Степь, где было назначено место для сбора всех войск. — Ибо один хрен, — большая часть должна была идти через Олидику.

Спросите, — "Чего так долго?". — Так ведь надо было дождаться, пока придут наши вояки с побережья. Пока справим все обряды, покамлаем, нажремся наркокомпота и станцуем военный танец. Потом отходняк, и пир по случаю начала военных действий. Ну а после всего этого, уже можно собирать манатки и двигаться на врага.

Двигались мы естественно согласно обычаю, то есть с бабами и детьми. Потому как на мое предложение оставить их на берегу моря, — все только недоуменно пожали плечами. — Все равно, — коли мужики проиграют, то и бабам не выжить. Так чего зря порознь ходить? Потому-то двигались мы изрядным табором, вместе со стадами быков, овец и верблюдов. ...Зато везя кучу барахла, аж на целых трех повозках. ...Все-таки Дрис*тун, оказался дельным малым..., а "подгорные" были отличными исполнителями и быстро учились..., всему что касалось работы с деревом. Если бы им так еще и в воинском деле совершенствоваться. (Гит*евек чуть не заработал обезвоживание, плюясь во время тренировок подгорных).

Скрипели эти повозки нещадно, зато каждая взяла на себя наверное хорошо так за полтонны груза, — в основном зерна нового урожая и запасов мяса коровок. — Хватить этого добра должно было надолго. А если что, — на берегах Озера Дебила, дозревал второй урожай, причем по прогнозам, раза в полтора-два больший чем первый, поскольку мы успели подготовить больше земли, да и проблем с посевным материалом не было. ...Осталось только выжить, и собрать его.

Кстати, — среди олидиканского войска, которое встретило нас на месте, — тоже было полно воинов пришедших с бабами, то ли для того чтобы было кому погреть ночью бочек, то ли, — чтобы было на кого навьючить походное имущество и свалить кучу работы по обустройству в пути лагерей, и готовке пищи.

А еще свои стада овцекоз, и даже несколько запряженных овцебыков.... Запряженных кстати, — в две повозки с "новыми" колесами. Из-за всей этой живности, нам пришлось селиться в нескольких километрах от олидикианского лагеря.

Пришедшие, спустя еще дней девять иратугские и улотские части, — были вынуждены отселиться от нас еще дальше. — На соседнюю реку. Оно и к лучшему, — ближайшие окрестности, мы правду сказать, уже изрядно засрали, хотя к тому времени уже четырежды перемещали наш лагерь в пространстве. Если так будет продолжаться, — мы преградим путь врагам грудами говнища.

...Но зато, — просто праздник какой-то. — С передовыми улотскими отрядами, пришел и добрый дедушка Леокай, и на душе как-то резко полегчало!

-Здравствуй оуоо Эуотоосик. Давненько мы что-то с тобой по душам не говорили.... — Предпринял я хитрый заход к расположению противника.., к себе. Потому как идти на войну с аиотееками, не переговорив с единственным, доступным для разговора аиотееком, было бы не правильно.

...Надо сказать, что в последнее время я и впрямь как-то забросил наше общение. — Вечная эта беготня между берегами Моря и Озера, возня с дипломатией, и необходимость время от времени вмешиваться в дела аж целых трех, живущих бок о бок племен, — все это признаться, тянет на себя довольно много времени. ...Конечно это еще не повод не выбрать момент, и не пообщаться с человеком в голове которого хранится так много полезных знаний. ...Но вот тут еще и мастерская.... — Да, признаю. — Ради того чтобы сбежать в мастерскую, и повкалывать там от души, я частенько откладывал в сторону дела кажущиеся мне тогда менее значительными.

...А вот теперь приперлись аиотееки, и надо срочно налаживать контакт с нашим единственным достоверным источником информации об этом народе, и о его методах войны.

— Какой я теперь оуоо? — Горестно вздохнул пленник. — Ни верблюда, ни оружия, ни чести!

— Напрасно ты так говоришь.... — Горячо опроверг я такое вопиющее, в своей несправедливости, утверждение. — Оуоо, всегда оуоо! Бывших оуоо не бывает!

-...Потому что они находят мужество умереть в бою, или покончить с ничтожной жизнью. — Подтвердил правильность моей последней сентенции Эуотоосик. — А я оказался жалким кроликом, а не величественным оуоо.

...Да уж. — Выглядел пленник, прямо скажем не круто. Всего-то год в плену, а с виду, — будто на десять лет постарел. И я уверен, — виной тому не последствия от ранения, (хотя от них он похоже так и не отошел), а унизительное положение пленника.

Вроде начнешь присматриваться к отдельным деталям, и ничего такого особенного не заметишь. — Волосы не поседели, лицо морщинами не пошло, даже мышцы, с виду особо не уменьшились и не обрюзгли. А вот общее впечатление, — пятидесятилетний дед! Хотя вон, — Леокаю наверное тоже под.., или может быть даже за.., пятьдесят. — А выглядит бодрячком и живчиком. А этот..., весь какой-то потухший и сдувшийся.

...Может зря я на него эту колодку надел? Но ведь я хотел как лучше! Думал так, с колодкой на ноге из расщепленного ствола дерева, он хотя бы ходить-бродить по лагерю сможет. — А то тюрьмы-то у нас нет, так что альтернативой колодке, тут в открытой степи, — будет только держать его вечно связанным. А это уж точно, — настоящая и весьма болезненная пытка. Так что колодка представлялось мне тогда идеальным вариантом. — С ней далеко не убежишь, зато ходить по лагерю и его окрестностям можно без особых проблем, особенно если так по-хитрому тряпочку подмотать, чтобы деревяшка ногу не натирала. Я впрочем, — регулярно ее снимал, проверяя наличие потертостей и язв.

Зато наши, разозленные его побегом, получив столь зримое доказательство тому как жестоко пленник наказан, перестали бросать на него неодобрительные, и я бы даже сказал кровожадные взгляды. — Ради такого, даже пары бронзовых прутов, что эту колодку запирают, — не жалко. (Веревки пленник бы перерезал. Благо, — камней в степи полно, и сделать каменный резачок проблем бы не составило).

А в остальном, — ни в чем мужичку отказа не было. — Кормили как на убой, новую одежду выдали, в свободе..., почти не ограничивали. ...Да я даже мальчишкам нашим, которые поначалу захотели было над пленным поглумиться, — таких люлей накатал, что впредь они с ним общались исключительно вежливо и почтительно.

...А в результате всех моих благодеяний, — по мужику будто телегой проехали.

— ...А почему кстати не ушел в степь, — помирать? — Осторожно спросил я его. И не из-за праздного любопытства, а потому что от этого зависело качество нашего дальнейшего сотрудничества, и степень доверия оказываемого пленнику. ...Ведь в принципе-то, для местных это был вполне нормальный и приемлемый способ ухода от невыносимых трудностей жизни. Благо уходишь ты не в унылую пустоту, а в теплые объятья любящих предков, чтобы из загробного мира, помогать своим потомкам. Так что ничего позорного, в таком поступке нет. ...По крайней мере, — у наших. — Может у аиотееков все по-другому, и имеется какой-то серьезный религиозный запрет на эвтаназию?

-...Интересно. — Недовольно буркнул Эуотоосик, явно стыдясь своих слов. — То что у вас тут происходит.... Никогда еще такого не было. Хочу понять!

... Дальше я эту тему муссировать не стал. — Итак понятно, — любопытство исследователя вошло в резкий диссонанс с представлениями о Чести рыцаря-оуоо, и это сильно отразилось как на внешности, так и на внутреннем состоянии Эуотоосика. И похоже, если я рассчитываю на дальнейшее сотрудничество, надо срочно "подкармливать" первого, и тихонечко заметать под половичек второго.

-...Ну, и что ты думаешь о нас? — Спросил я его. — Как тебе построенная нами плотина?

— Плотина? — Как будто даже с недоумением, переспросил Эуотоосик. И пожав плечами, ответил. — ...Как плотина. Я к ним никогда особо не приглядывался, — это забота "речных червей". ...А вот то что ты делаешь с людьми....

— Вот тут ты сильно не прав, дружище Эуотоосик. — Попытался я втянуть его в научный спор. — Чтобы сделать такую плотину, нужно очень много знаний и умений. Необходимо постигнуть многие законы этого мира, и научиться ими пользоваться. А люди, — что люди? — Они люди везде!

— А вот не скажи! — Поддался на мою военную хитрость Эуотоосик. — Мы аиотееки тоже так делаем. В смысле, — объединяем покоренные нами народы. И ты сильно удивишься, — но в Храме я узнал, что многие из тех кто сейчас считает себя аиотееком, — раньше были нашими врагами! — Он самодовольно посмотрел на меня, видимо рассчитывая увидеть своего собеседника пораженным до глубины души этим удивительным фактом.

— ...Вероятно это те, кто сейчас служит в оикия, а в мирное время, как Асииаак, — пашет землю и пасет для вас скот? — Высказал я догадку. И по изменившемуся взгляду собеседника понял что угадал. — Тут есть одна маленькая закавыка. — Мерзко улыбнувшись, продолжил я. — Они забыли о том кем были и считают себя аиотееками, — только пока вы сильны. Стоит вам, — оуоо, чуточку дать слабину, — и все эти оикия, "речные черви" и прочие-прочие, сразу вспомнят все свои обиды и побегут к вашим врагам проситься под их руку. ...Поверь мне, — так и будет!

— ...Потому ты делаешь Так? — Связываешь всех узами родства, в надежде что это соединит вас навечно? А ты не боишься что Кровь и Мана Сильных, смешается с кровью и маной слабых племен, и вы ослабеете?

— Нет, не боюсь. — Сильные будут подавать пример. И дети слабых захотят стать Сильными.

...К тому же сила бывает разной. — хорошо уметь пахать землю, разбираться в животных, или делать вещи, ... да даже песни петь, — это тоже сила. Но эта сила может проявить себя, только находясь под защитой Силы Оружия.

Я хочу чтобы в племени Ирокезов каждый смог жить, и приносить пользу племени той силой, которой наделили его духи. Так, — Сила племени будет прирастать и за счет Сильных, и за счет слабых.

-...А потом слабые став сильными, — заберут себе Власть! — Закончил за меня Эуотоосик. — Ты об этом не думал?

— Но ведь все мы будем родней. А разве среди родни не принято чтобы Власть была у сильного? — Демонстративно удивился я. — И разве не принято у Сильных, — помогать слабой родне?

Эуотоосик надолго задумался. Чувствовалось что он изголодался по интеллектуальному общения, и наша беседа была ему в кайф. — ...Может быть это у вас и сработает. — Задумчиво проговорил он. — Ты не похож на глупого и наивного мальчишку. Но я чувствую во всем этом какую-то ошибку ...Уж очень вы все разные, — по разному добываете свою еду, и даже говорите по разному. Так что у вас неизбежно появятся те, кто считает "своими" прибрежников, или степняков или горцев, и они начнут помогать своим за счет чужих. Начнутся разногласия и дрязги. И все что ты затеял, — развалиться как ком сухой земли.

Чтобы объединить такие разные народы, над ними должна стоять Сила способная заставить всех себе подчиняться, — иначе ничего из этого не выйдет.

— Это сила нашего Закона! — Самоуверенно заявил я. — Закона, единого для всех.

— И для тебя, твоего сына, и для детей тех чужаков, которым ты позволил жить тут из милости? ...Ведь ты вроде как собирался разрешить им становиться ирокезами? — Эуотоосик явно считал что уел меня.

— Да. Закон будет един для всех! — Твердо сказал я, истинно веря в то что говорю. — Правда хитрый голосок в моей голове сразу напомнил насчет "Строгости российских законов, компенсирующейся необязательностью их исполнения". Но я сделал вид что не услышал.

— ...Это будет очень-очень странно. — Чуть насмешливо ответил Эуотоосик. — И я хотел бы посмотреть как твой сын будет подчиняться сыну какого-нибудь чужака, а ты будешь говорить, что "это хорошо".... — И вдруг, резко поменял тему, — Так что ты хочешь узнать у меня о Аиотееках, которые возвращаются обратно?

— А разве я могу надеяться, что ты скажешь мне правду? — Лишь развел я руками. — А раз я не могу верить тебе, то зачем тратить время на разговоры?

— Тогда зачем ты пришел ко мне, в то время, когда все твое племя спешно готовиться к войне с моим племенем?

-...Хочу пригласить тебя в Совет Бот*аников!

— А разве этот твой совет и эти твои бот*аники не гнусная ложь, которой ты пытался опутать мой разум, чтобы получить желаемое? — Вдруг вспылил Эуотоосик. И я вдруг снова увидел в нем того некогда грозного оуоо. — Неужто ты думаешь что я такой дурак, и прожив тут целый год, не пойму что в твоем племени никто кроме тебя ничего про этих бот*аников не слышал?

— Конечно, — Горячо согласился я с утверждением Эуотоосика, — бот*аники это гнусная, бесстыдная, и очень наглая ложь. — ...Но знаешь, — иногда бывает такая ложь, которая заслуживает того чтобы стать правдой. Вот я и хочу, чтобы ты стал одним из первых бот*аников, ибо к моему большому сожалению, вокруг меня слишком мало людей, достойных этого звания.