Кайа. История про одолженную жизнь (том Первый)

"Особые классы", в отличие от всех остальных, в учебное время, а также на обед и ужин, передвигались исключительно строем, куда бы они не шли, под предводительством воспитателя.

Нас привели в столовую, на завтрак, которого я уже давно и с большим нетерпением ожидал, так как вчера, увлекшись, я забыл пообедать и поужинать, отчего теперь меня потрясывало от голода.

В дальнем углу столовой были шесть столов, по числу классов, каждый из них был рассчитан на одиннадцать человек. На воспитанниц и их воспитателя. Меню на выбор, на раздаче, для нас не предлагалось — ешь что дают. Единственное, что можно изменить — количество, как в большую, так и в меньшую сторону, ввиду того, что за все надо было платить — очками или деньгами. Отсутствие выбора меня не расстроило, завтрак был хорош. Тем более, что я не слабо проголодался и взял себе лишнюю булочку с сыром, на которые мои соседки кидали взгляды, полные вожделения. Большинство из них взяли только чай и кашу.

Плотно позавтракав, отчего пришел в благостное расположение духа, стал осматриваться. В отличие от нас, "нормальные" воспитанницы сидели за столиками "на двоих" и "на четверых", как в кафе и ресторанах, весело болтая и смеясь. Нам бы за подобное поведение уже выписали штраф, так что, за нашими столами действовало правило: "когда я ем — я глух и нем или в следующий раз, мне будет не на что купить еды".

Я заметил, что общение между "особыми" и остальными сведено почти "на нет". Обычные, смотрят на "особых" — с высокомерием и толикой презрения, что вполне объяснимо тем, что общество Империи — классовое и сословное, а они "классом" явно выше. И побаиваются их, из-за слухов о том, что большинство "особых классов" составляют разные преступницы и хулиганки, которых Министерство Войны взялось перевоспитывать.

Воспитанницы же "особых классов", отвечают тем полнейшей взаимностью, так что "две школы" ходят мимо друг друга, демонстративно отвернув головы и задрав носы.

Следующими двумя уроками — были Русский язык и Литература.

На первом уроке был "приветственный диктант", на котором я "порадовал" учителя своим стилем письма, ибо в азбуке, что знал я, было 33 буквы, а в местной 35. Ну и "тутошняя" орфография отличалась от "тамошней".

Учитель, которая явно была в курсе того, что у меня "амнезия", только покачала головой и не стала даже начислять штраф, оставив меня в покое, вроде "есть она и уже слава Богу".

На уроке Литературы ситуация была примерно такая же, только на вопрос учителя, знаю ли я какое-нибудь из стихотворений классиков, я покачал головой и ответил, что нет, но я могу прочесть по памяти свое, хоть я и не классик, стихотворение. Та согласилась.

Со стихами у меня было плохо, если честно, знал я всего парочку из тех, что доставили мне особенно много страданий, в бытность мою школьником, в прошлой жизни. Все они были за авторством Пушкина. Я покопался в памяти, вспоминая, когда же жил Александр Сергеевич, не хотелось бы оконфузится, выдав стихи Гения — за свои. Вроде бы он умер в 19 веке, а стало быть, этот мир не узнал его Гения и значит, можно зачитать его стих.

Я встал и зачитал стих про "Цветок", собрав при этом порядочное количество аплодисментов.

— Очень неплохо, Кайа, у тебя определенно есть талант, садись, — сказала мне учитель

Что я и сделал. Более ничего интересного не происходило.

А вот два следующих урока, были вполне себе веселыми. Иностранный Язык.

— Кайа, пойдем — сказала мне воспитатель, а когда мы покидали класс, обернулась, обращаясь к остальным, — Всем сидеть тихо и ждать меня.

Мы шли по коридору, а воспитатель давала мне ценные указания:

— Кайа, Пансион пошел тебе на встречу и организовал для тебя уроки английского языка. Но! Так как других желающих, кроме тебя, из "особых классов", изучать этот язык не нашлось, то нам пришлось сделать для тебя исключение из правил Пансиона. Ты будешь заниматься английским в составе других классов. Не "особых". Так как этот язык не слишком популярен у воспитанниц, то был собран сводный класс из нескольких "обычных" и класса "одаренных". Заруби себе на носу, что если ты создашь хотя бы одну конфликтную ситуацию с другими воспитанницами, то никакого английского тебе не будет! Ясно?

— Я не создам никому проблем, — заверил я воспитателя.

Мы подошли к одному из классов, воспитатель велела мне ждать ее тут, а сама вошла внутрь, после чего, спустя минуту, вышла с другой женщиной, которую представила, как учителя английского языка:

— А! Так это та самая девочка, про которую мне говорила, старший воспитатель! — сказала та, разглядывая меня, — Пойдем в класс.

И мы пошли, а воспитатель погрозила мне, напоследок, пальцем.

В классе, в котором до моего появления стоял легкий гул, повисла тишина. Все уставились на меня, я смотрел на класс с улыбкой "до ушей".

— Это ваша новая подруга по изучению иностранного языка, — торжественно представила меня учитель, — Зовут ее Филатовой Кайей.

— Всем привет, — бодро ответил я и помахал ручкой глазевшим на меня воспитанницам, — Я Кайа.

— Кайа, можешь выбрать себе любое не занятое место, какое захочется, — продолжила учительница.

Я обвел взглядом класс, выбирая, где бы разместиться, а класс внимательно наблюдал за "подругой Кайей". На лице каждой из присутствующих воспитанниц, явственно читалось желание, чтобы я выбрал себе местечко как можно дальше от них.

Всего было три ряда парт, за каждой из которых сидело по две воспитанницы. Первая же парта, в среднем ряду, имела свободное место. Другое было занято воспитанницей из "одаренных".

— Привет! — обратился я к ней, — у тебя свободно? Могу я сюда сесть?

— Пприввет, — ответила неуверенно та и растерявшись, продолжила, — ээээ, нет, да....ой.... тут не занято, ээээ....

— Ну тогда я сяду тут, спасибо, — с ласковой улыбкой сказал ей я.

Вид она имела совершенно ангельский, была блондиночкой, со слегка вьющимися волосами и с глазами цвета василька и пухлыми губками. Личико ее было еще совсем детским, она, само собой, на второй год не оставалась, и, стало быть, ей было 13.

Все остальные кидали на нее сочувственные взгляды, в тайне радуясь, что такая соседка досталась не им. У моей вновь обретенной соседки был такой вид, будто она вот-вот расплачется от неудачи, постигшей ее.

С нашей парочки можно было писать картину: "Ангел и Демон".

— Так, — разрушила учитель тишину, — раз со вступлением мы закончили, то продолжим урок. На последнем занятии, в прошлом учебном году, мы закончили тему: "Зима". А стало быть, несмотря на летнюю жару, нашей темой станет иное время года: "Весна". Перейдите, пожалуйста, на страницу..., — она замолчала, читая оглавление, — 196, вашего учебника. Начнем со стихотворения.

Все взялись за свои книги-планшеты.

— Итак, — продолжила она, убедившись, что все перешли на требуемую страницу, — поскольку единственной из тех, с кем нам вместе еще не довелось поработать, является Кайа, поэтому, дабы мы все смогли оценить ее уровень, начнет чтение она.

В классе, особенно на дальних партах, тихонечко засмеялись, ожидая, феерической демонстрации моего "уровня". С "эканьем" и "беканьем".

Беру электронную книгу в руки. И с чувством, с толком, с расстановкой читаю на отличном английском:

Здравствуй, весенняя первая травка!

Первый покажет зеленый листок.

— Я закончила, — ответил я, с улыбочкой, и повернув голову вбок, разглядывал выражения лиц, находящихся в классе воспитанниц. И пришел к выводу, что мне оно очень нравится.

— Очень! Очень хорошо! Просто великолепно! — удивленно сказала учитель и даже зааплодировала немного мне, — ты жила в англоговорящей стране?

— Нет, насколько я знаю, не жила, — пространно ответил я, добавив, — я самоучка, английский язык мне нравится.

— Ясно, ты молодец, — подбодрила меня учитель.

Моя соседка смотрела на меня во все глаза, со слегка открытым ртом.

Улыбнувшись, подмигнул ей.

Класс, убедившись в том, что Кайа — вполне обычная воспитанница, причем с отличным уровнем языка, и ничего "этакого" откалывать не собирается, довольно быстро прекратил обращать на меня внимание, сосредоточившись на уроке.

На переменке. Вокруг меня собралась даже небольшая толпа. Все хотели знать, как "подруга Кайа" оказалась в "особом классе". Они про меня, похоже, еще не слышали.

— Никакого секрета нет, — ответил им я и сделав печальное лицо, продолжил, — некоторое время назад со мной приключился несчастный случай, в результате которого, я долгое время провела в больнице...

Девчонки "загудели", явно сочувствуя мне, а я продолжил:

— В результате происшествия, я потеряла часть своих воспоминаний, — я не стал скрывать свою "амнезию", все равно они скоро сами узнают, так пусть лучше от меня, — так что поступить сюда в обычные классы для меня стало невозможным...

Их сочувствие усилилось, кто-то, похоже, даже слезу пустил, от моей грустной истории.

— Так что, у моих родителей, которые очень хотели, чтобы я училась в Пансионе, остался ровно один выход — отдать меня в "особые классы".

— А правда, что, — спросили меня вновь, — в "особых классах" много преступниц?

— Не знаю, — ответил я, — живу я среди них только со вчерашнего дня, но думаю, что это неправда. Хотя и такие, среди нас тоже есть, но большинство — девочки со сложной и часто трагичной судьбой.

Следующий урок прошел без происшествий, я перевел с английского на русский кусок текста, чем снова заслужил похвалу учителя и более ничего достойного упоминания не произошло. Единственное, после звонка, когда все собирались уходить, а я ждал воспитателя, которая должна была отвести меня назад, к "своим", я поймал парочку очень недовольных, выскочкой из "особых классов", взглядов. Что было мной вполне ожидаемо. Еще в "пионерском лагере", в прошлой жизни, в мою голову вдалбливали, не хочешь погореть — ни в чем не выделяйся! Но тогда — это было тогда, а теперь — это теперь. Не выделяться — не получится.

Пришла воспитатель и поговорив минутку с учителем, увела меня из класса.

— Со слов учителя английского — ты молодец, и очков прилично набрала, так держать! У тебя сейчас должен быть урок "домоводство", но так как в твоем деле написано, что тебе не рекомендуется посещать более шести уроков в день, то после обеда, на который мы сейчас пойдем, вернешься к себе в комнату, понятно?

— Да, — ответил я, — у меня вопрос.

— Какой?

— Я хочу принять участие в математической олимпиаде Пансиона, и я слышала, что сегодня последний день, когда на нее можно записаться. Где я могу это сделать?

Она, почесав висок, задумалась.

— Ты точно хочешь? Там будут девочки из "одаренных", тебе точно не занять первые пять мест, а если не наберешь трети из возможных баллов, тебе грозит штраф.

— Да все нормально, — ответил я, — это весело, а займу я или нет, какое-то из призовых мест — не узнаю, пока не попробую. Да и потом, главное участие!

— Ну ладно. Записаться можно в кабинете Учебной Части, у кого-нибудь из девочек "Совета Старшеклассниц", которые там работают. Это на первом этаже. 107 кабинет. Зайдешь туда, как пообедаешь.

На обеде проявилась и неприглядная сторона "системы очков". В то время, когда я наворачивал борщец со сметанкой, к своим местам за столами брели девочки, ушедшие в минус по очкам и у которых не было денег, так что государство, в лице работников столовой Пансиона, выделило им "щедрой рукой" тарелку жидкого лукового супа, пару кусочков черного хлеба и стакан воды. На чай они не заработали. Работницы на раздаче ворчали при этом, что им приходится бесплатно кормить дармоедок, в то время, как достойные воспитанницы трудятся в поте лица своего на кусок хлеба. Таких "безочковых" были единицы, конечно, но, все равно аппетит они портили своим видом прилично. Как раз одна из таких, по пути к своему месту, остановилась рядом со мной и чуть ли не капая слюной, уставилась на мой рис с курочкой, дожидавшихся своей очереди быть съеденными. Я хотел было пойти и взять ей "второе", лишь бы только она ушла куда-нибудь. Мое намерение заметила, сидевшая напротив меня Оксана, которая помахав рукой, отгоняя страдалицу, сказала:

— Кыш, кыш отсюда, тут не подают на бедность.

После чего, уставилась на меня и, глотнув компоту, сказала уже мне:

— Твоя доброта пойдет им только во вред. Они новенькие и это урок жизни для них тут. Практический урок. Нет очков и денег — будут голодными попрошайками. Это быстро сподвигнет их прилежнее учиться, а также, больше и лучше работать после занятий. И да, ты что же решила кормить всех страждущих тут?

Она обвела взглядом зал.

— Учти, — продолжила она, — если возьмешь обед одной и откажешь другой, то для этой другой и ее подруг станешь врагом. Будут гадить исподтишка. Так что твоя доброта тебе же боком и выйдет...кушай "второе", а то остынет.

— Ясно, — ответил я, — спасибо за наставление.

Та лишь пожала плечами и принялась за курочку.

После обеда, когда наш строй пришел в здание школы, я, с разрешения воспитателя, его покинул.

Подойдя к 107 кабинету и постучавшись, вошел.

Там, за рабочими столами сидели две девчонки в форме "обычных классов" и о чем-то болтали. Когда я вошел, разговор тут же оборвался, они вопросительно посмотрели на меня.

— Привет! — сказал я, улыбнувшись им, — я хотела записаться на олимпиаду по математике, что будет на следующей неделе и на олимпиаду по физике, которая через неделю. К кому мне обратиться?

— А, это ко мне, — сказала одна из них, — дай, пожалуйста, свою Карточку Воспитанницы.

Я протянул требуемое, после чего она засунула ее во что-то напоминающее сканер и уткнулась в свой ВЭМ.

— Мариш, а что, девчата из "особых" в олимпиадах участвуют? Ни разу такого не видала.

Та лишь пожала плечами и ответила:

— Не часто. На эту математическую, для седьмых-девятых, записаны двое, включая Кайю, — она указала на меня подбородком.

Меня записали на олимпиаду, и я уже покидал кабинет, когда в него вошла женщина — сотрудник школы.

— О! — сказала она, увидев меня, — ты вовремя! Отнеси, пожалуйста, это, — она передала мне пачку конвертов, — "математикам", в 416.

— Хорошо, — ответил я.

Дойдя до нужного кабинета, постучался, после чего вошел. В кабинете шел урок.

— Здравствуйте, — сказал я, отвлекшейся на меня учительнице, и потряс пачкой конвертов — в учебной части попросили принести их вам.

— Спасибо, — ответила та, — положи на стол, пожалуйста

После чего продолжила свои объяснения классу, внимание которого переключилось на меня.

— Итак, кто решит эту задачку? — спросила учитель

Одна из присутствующих воспитанниц подняла руку и весело сказала:

— Не с проста же к нам заглянула "особая" именно в этот момент! Уверена, что ее послал нам Бог и она с легкостью решит эту простенькую задачку.