Ходок 2

— Шэф!.. Чтоб тебя!.. Напугал! — с радостным облегчением выпалил Денис. Нервы его последние минуты были изрядно напряжены и эффектное явление любимого руководителя заставило его вздрогнуть.

Силуэт молчал... странно как-то молчал... нехорошо... Да и кроме молчания хватало в нем странностей: во-первых одежда — какая-то хламида, наподобие монашеского клобука — длинный плащ с капюшоном, наглухо закрывающим лицо, во-вторых — эта каменная неподвижность... — живые так не стоят... вроде бы...

Радость от встречи прошла так же быстро, как и возникала — вдоль позвоночника Дениса потянулся караван ледяных муравьев — чем дольше Денис вглядывался в темную фигуру, застывшую в нескольких метрах от него, тем больший страх им овладевал.

Этот страх не имел ничего общего с тем страхом, который раньше охватывал Дениса перед выходом на боевую площадку, или перед "купанием" в бассейне. Тот, прежний, страх был каким-то домашним... человеческим, что ли... Тогда, в глубине души, тлел огонек надежды, что все еще будет хорошо, все наладится... люди же, все-таки...

Сейчас же от неподвижной фигуры тянуло такой запредельной жутью и холодом, что Денис просто окаменел. Надо было развернуться и бежать, но подошвы его сапог будто вросли в землю. Один удар сердца назад, Денису казалось, что испытывать больший страх, чем он испытывает сейчас, невозможно, что это предел! Жизнь в очередной раз посрамила подобное маловерие!

Сначала ему показалось, что "монах" протягивает к нему свои руки — тонкие, белые руки с неестественно длинными пальцами, но в следующее мгновение он понял, что руки растут, вытягиваются в направлении его шеи! Вот теперь Дениса обуял настоящий ужас, такой ужас от которого люди сходят с ума! Он явственно почувствовал, что и ему до этого недолго осталось...

Внезапно все кончилось. Денис сверху, метров с трех, и немного сбоку, абсолютно бесстрастно, не испытывая никаких эмоций, ни положительных, ни отрицательных, наблюдал, как Денис оставшийся на земле, молниеносным движением выхватил из-за пояса парфан и круговым движением полоснул им по обеим протянутым к его горлу лапам. Рев полный ярости и боли, оставил равнодушными как "верхнего" Дениса, так и "нижнего".

А на земле закипел смертельный бой. "Монах" оказался очень быстрым типом, можно даже сказать чудовищно быстрым, но и "нижний" Денис ему мало в чем уступал, если вообще уступал.

Кроме того выяснилось, что другого оружия, кроме пары противоестественно вытянутых, змееподобных, рук, увенчанных щупальцеобразными пальцами, у "монаха" не было, а у "нижнего" Дениса был парфан, коим он наносил "монаху" очень чувствительные, судя по воплям последнего, удары.

Для "верхнего" Дениса все происходящее очень напоминало 3D фильм, вроде "Аватара", когда всей душой сопереживаешь главному герою, болеешь за него, но изменить что-либо в его поведении не можешь. "Нижний" Денис, а если выражаться точнее — тело Дениса, действовало совершенно самостоятельно и на удивление результативно. Все, чему его научил Мастер войны ш'Тартак применялось с максимальной эффективностью — "нижний" так и не позволил белым рукам "монаха" схватить себя, и единственное, что "монах" мог поставить себе в плюс был когтистый удар, в клочья разорвавший куртку на груди у Дениса и полоснувший по телу. "Нижнего" Дениса при этом откинуло на полшага назад, а "верхний" вообще ничего не почувствовал.

Зато парфан нанес "монаху" не менее дюжины ран, из которых медленно, словно густой дым, изливалась какая-то белесая, отвратительная на вид, субстанция. Чем больше этого "дыма" вытекало из "монаха", тем медленнее он становился. Исход боя был предрешен — "нижний" Денис оказался у "монаха" за спиной и провел молниеносный режущий удар, отделив то, что у "монаха" заменяло голову, от остального тела. После этого выяснилось, что никакого капюшона не было — это и была голова "монаха", равно как не было и плаща — это было его тело. Через десяток секунд от чудовища не осталось ничего — оно растаяло белым дымом.

Когда Денис пришел в себя — в буквальном смысле этого слова, то есть когда "верхний" Денис воссоединился с "нижним", первое что неприятно его поразило, это боль в располосованной груди, второе — что сил не осталось даже на то, чтобы подняться с земли, на которой он себя и обнаружил лежащим, а третье — что снова ни черта не видно. Оказывается "сверху", все: дерущиеся, лес, дорога, кусты, тропинка к морю были видны как днем, ну... или как в только что наступившие сумерки, а сейчас все по новой: "Я иду по Уругваю, ночь хоть выколи глаза!"

— Значит Шэф меня ждет... вашу мать... — злобно ругнулся Денис, с трудом поднимаясь, — у тропинки... мать вашу... к морю... вашу мать... ладно... сссук-ки... я вам покажу... мать вашу... такого Шэфа... вашу мать... что не скоро забудете!.. Бля-ди!..

Денис понятия не имел, кто именно эти "суки", устроившие ему такую черную подставу, но его переполняла такая ярость, что если бы одна из вышеупомянутых "сук" сейчас оказалась в пределах достигаемости, она бы об этом сильно пожалела, несмотря на то, что Денис едва держался на ногах.

Выматерившись, он почувствовал значительное облегчение на душе и, соответственно, невероятный подъем душевных сил. Жаль только с физическими все обстояло ровно наоборот — у них был упадок, однако, собрав остаток этих самых физических сил, Денис неторопливо тронулся в обратный путь. Пройдя с десяток метров он резко остановился. А остановился он из-за простого вопроса, который задал ему неугомонный внутренний голос:

"А куда ты, собственно, так резво ковыляешь?" — вопрос был элементарный, и предполагал такой же элементарный ответ.

"Домой! — буркнул Денис, — а куда еще, по твоему, на блядки что ли!?"

"Домой — это куда?" — уточнил голос. Вот после этого повторного вопроса Денис и остановился, потому что до него дошло, что ответ не столь очевиден, как кажется.

"А действительно куда? В свою соту? Так не факт, что те кто меня из нее вытащил, позволят вернуться. Вернее не так — наверняка не позволят. Ведь они рассчитывали, что меня схарчит эта пакость... — Денис зябко передернул плечами, припомнив "монаха" с его телескопическими ручонками. — А если я объявлюсь на территории Обители, еще чего-нибудь придумают... таких свидетелей не оставляют. Как-то все это не похоже на заговор одиночки: Обитель совершенно пустая... охраны на воротах не было... ворота открыты — иды дарагой!.. парагуляйся!.. мать вашу! — Денис снова хотел выругаться, но подавил это естественное желание — надо было не злиться, а думать. — Да, в конце концов, даже если это был кто-то один, он наверняка будет где-то поджидать, чтобы удостовериться, что меня ухайдакали. Сволочь! А может, кто-то наблюдал за дракой и сейчас готовится напасть... или тетиву натянул! — эти мысли бодрости не добавляли, и Денис застыл в нерешительности. — А может сигануть в кусты, спрятаться и дождаться утра?"

"Можно не дождаться..." — невесело прокомментировал внутренний голос.

"И то правда, — нехотя согласился Денис, — раненная грудь горела огнем, и с каждым мгновением болела все больше и больше, а если потерять сознание, то кирдык — здесь и останешься. — Значитца, так, Шарпов, — решил Денис, — оставаться на месте нельзя — надо идти, но... куда идти? В Обитель нельзя — наверняка ждут... значит куда?.. правильно... во Дворец Великого Магистра!"

"Уверен?" — засомневался голос.

"А куда?.. Больше некуда!"

"Ну-у... наверно... а если по дороге?.."

"А если по дороге нападут, то все... — пиздец. Ни бежать, ни драться я уже не могу..."

Внутренний голос промолчал, признавая правоту Дениса, и тот медленно, стараясь не шуметь, начал движение. До Дворца он добрался без приключений, не встретив никого ни на лесной дороге, ни в городе, ни на площади.

"Вымерли все что ли? — лениво подумал Денис и... похолодел: — А вдруг действительно! А вдруг эти "монахи" всех уже сожрали и он остался один! — Это все объясняло: и пустоту в Обители, и отсутствие охраны на воротах! — Ну вот, — промелькнула горькая мысль, — думал, что страшнее уже не бывает! Бывает..." — Денису стало неимоверно жутко, когда он представил, что остался один в Обители... да что там — в Обители! — может на всем Маргеланде!.. Навсегда!.. Такого страха он не испытывал даже когда стоял оцепенев перед "монахом". Избавиться от этой жути можно было только одним путем — надо было срочно найти живых людей!

Дворец Великого Магистра был заметен из-за искр, которые время от времени пробегали по решетке, и Денис ринулся к нему бегом — куда вся слабость подевалась! Он подскочил к сплошным металлическим воротам и забарабанил в них рукояткой парфана, сделанной неизвестно из чего, может камня, может кости, может дерева, пластик вряд ли, но явно не из металла. Ворота не искрили, но колотить в них голой рукой Денис побоялся, мало ли... и так неизвестно, проводит рукоятка ток, или что там искрит, а вот рука наверняка проводит.

Ему казалось, что барабанит он очень долго, но на самом деле он нанес всего ударов пять или шесть, прежде чем со стороны Дворца Великого Магистра послышались недовольные голоса. Последний удар Денис нанес уже когда отворилась незаметная калитка и на площади появились две угрюмые "пчелы", с опухшими ото сна лицами. Человек, поднятый от сна самым наглым образом, вряд ли может испытывать теплые чувства к поднявшему:

— Ты чего это барабанишь, лягушачья отрыжка! — тут же заорал один из них. — Давно в рыло не получал, зародыш!? — Ты почему не в казарме!? Гуляешь по ночам, сын Харгала! — Гадюку тебе в задницу!!! — Он мгновенно, как хороший мотоцикл, завелся от собственного крика, а еще от счастливо-глуповатой улыбки Дениса — не всех пожрали "монахи"! — Кто наставник!? Как тебя звать, ослиный ублюдок!? — продолжал яриться фиолетовый. — Я вам обоим кишки выпущу и свяжу! Будете весь день распутываться, скунсы вонючие!"

"Однако, знатный зоолог!" — подумал Денис совершенно безмятежно, ведь главная опасность была позади — живые люди на Маргеланде присутствовали!

— Погоди, ш'Краб, — негромко произнес второй фиолетовый, успевший внимательно рассмотреть Дениса, пока первый блажил. — Ты кто, и что случилось? — Денис не успел ответь, как второй продолжил. — Хотя... я тебя вроде знаю — ты пришел с ш'Эфом?

— Да.

— Итак, что произошло? — Денис коротко изложил все произошедшее с ним, начиная с появления "гостя" и заканчивая барабанным боем в ворота Дворца Великого Магистра.

Фиолетовые молча переглянулись. Ш'Краб, с сомнением в голосе произнес:

— Мокрец?

— Похоже на то... ладно, давай пулей за лекарем, а я пока уложу его в караульной.

— Почему я! — возмутился ш'Краб, — Давай ш'Ахта, сам за лекарем! Почему я! — зло повторил он.

— Потому что, — ш'Ахта был сама невозмутимость, — когда ш'Эф спросит кто виноват, — он кивнул на Дениса, — я скажу, что ты не пошел за лекарем, — ш'Ахта ухмыльнулся, — держа Камень Правды в руке... а ш'Эф, он...

Видимо ш'Краб счел аргументы ш'Ахта достаточно весомыми, потому что пробормотав себе под нос какое-то заковыристое ругательство, быстро скрылся в темноте.

"Высокие! Высокие отношения! Мать их! — вяло подумал Денис. Жар из груди добрался уже до головы, хотелось лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать. — Чой-тось херовато мне!.." — мелькнула последняя мыслью перед тем, как он вырубился.

В себя Денис пришел когда уже во всю светило солнышко. Очнулся от ощущения прохлады в груди — по сравнению с тем, что было до того, это было просто неземное блаженство. Открыл глаза как раз в тот момент, когда лекарь снял с его груди сухую белую тряпицу и бросил куда-то на пол.

Денис скосил глаза, на полу лежала большая куча тряпок. Внизу угольно-черные, а чем ближе к верху, все более светлые — несколько последних вообще белые. Лекарь заметил, что Денис очнулся:

— Ну все — контрольная, и можешь быть свободен, — с этими словами он положил на грудь Дениса очередную белую тряпку, смоченную в стоящем рядом тазике. — Повезло тебе парень. И яду не очень много взял, и меня вовремя привели, а то... — он сделал паузу. — Сегодня ничем не занимайся, полежи. Если захочешь — сходи поешь, не захочешь — тоже ничего страшного, поголодай до завтра. Я предупрежу ш'Тартака и Хадудда, не беспокойся.

* * *

*

Здорово, герой! — встретил на следующее утро Дениса ш'Тартак.

Денис ошеломленно уставился на Мастера войны — прикалывается что ли? Но нет, вроде нет... а ш'Тартак, между тем, продолжил:

— Мокрец, может и не самая опасная тварь из ночных, но... были случаи когда и оранжевые с ним не справлялись... — так что — ты молодец!

Денис от такой похвалы даже покраснел, как семиклассница после поддержки физрука — услышать такое из уст Мастера войны ш'Тартака дорогого стоило! Но... он-то знал, как все было на самом деле, и промолчать — себя не уважать.

— Я тут не причем... — в голосе Дениса сквозило нескрываемое огорчение — кому же охота признаваться, что он не герой? — к сожалению... — ш'Тартак удивленно поднял бровь, а Денис продолжил. — Я просто сверху смотрел, как дралось мое тело — вот и все геройство. Как в кино...

Перехватив острый взгляд Мастера войны, Денис понял, что наверно сболтнул лишнего, но — слово не воробей... К его радости, ш'Тартак не стал выяснять что такое "кино", а то бы пришлось долго объяснять...

— Неважно — ты сверху, ты снизу — это все ты. Ты убил мокреца, значит, ты — молодец! — Он сделал небольшую паузу и вернул разговор в практическое русло. — Понял теперь, какая сила кадат?

— Да-а... — Денис замолчал, вспоминая отточенные движения своего тела, сражающегося с "монахом", который оказался не совсем "монахом"... вернее даже совсем не "монахом", а мать его! — "мокрецом".

... надо ковать железо пока горячо... может "герою" разрешат?..

— А теперь-то я могу драться с красными? — с надеждой поинтересовался он.

— Да ты что? — удивился ш'Тартак, — у тебя был фар-и-хлайн,

... "спонтанный вход в состояние кадат" — с нескольким запозданием отреагировал "переводчик" в голове...

а краснопоясные умеют входить в кадат целенаправленно, по желанию.

— А как научится?

— Как научиться... — задумчиво повторил Мастер войны, — вообще-то, после того, как ты почувствовал, что такое кадат, научится горазда проще... можно попробовать. Ладно. Теперь половину времени от моих занятий, занятий с бандой Хадуда и купания будешь пытаться выйти в кадат.

— А как?

— Стоя, лежа, сидя — как тебе удобнее, отрешаешься от всего и выходишь в кадат.

— Понятно... что ничего не понятно, — вздохнул Денис.

— А как я могу объяснить по другому? Ты сам все почувствовал. Это тоже самое — что объяснить, как дышать. Дышишь и все. Как объяснишь? Ребята по восемь лет медитируют... — Видя, что Денис загрустил от подобных перспектив, ш'Тартак совершенно неожиданно произнес: — У тебя получится. Ты талантливый парень, как выяснилось... и везучий... хотя поначалу казался... — Мастер войны только рукой махнул.

"Вторая похвала за пять минут, — изумился Денис, — где-то медведь сдох и милиционер родился! Пардон... пардон... — спохватился он, — херр паллицай!"