Ещё раз он тихо выругался, увидев нежданного гостя. Мелкий чёрный дикарь со сломанным носом. Нашел, уродец, время. Но боле внимательный осмотр его внешности заставил чуток призадуматься. Простая на первый взгляд неприметная одежда из крайне редкой ткани защитного цвета. Он и сам видел её только один раз. Хоть и сидит всё на нём немного мешковато, но пошито явно в размер. Кто только мог позволить столь знатную роскошь для растущего подростка? И одежда-то явно новая, а не ношенная по очереди тремя старшими братьями до него. На спине внушительный по размеру тяжелый заплечный мешок незнакомой конструкции. Выглядит удобным и продуманным. На поясе длинный кинжал в ножнах и хорошая бронзовая палица старой работы. Два старых метательных дротика в удобной перевязи через плечо. Таким оружием хвастаются самые ловкие охотники дикарей, среди рядовых наёмников многие им позавидуют, предпочтя что-то более дешевое с наконечником из плохого металла. Ящерам как-то всё равно, чем в них тыкают. На ногах парня удобные сапоги с каблуком, какие носят наездники беговых ящеров. А потому лучше скрыть своё раздражение и принять посетителя с должным уважением. Это может принести выгоду.
— Вам приготовить утреннюю еду? — Обратился Сар Тон к внимательно рассматривавшему его парню на языке местных горцев.
— Благодарю, я сыт, — ответил он на 'Общем', причём без типичного для обученных дикарей сильного акцента.
— Как я могу к вам обращаться? — Спросил трактирщик, пытаясь скрыть лёгкое изумление.
— Можете назвать меня Рок, я откликнусь, — ровным голосом ответил парень, а глаза Сар Тона непроизвольно полезли на лоб.
Он слишком хорошо понимал, что реально означает это имя, и кто может так назваться, без страха крепко огрести за покушение на чужое достоинство. Но вождём вряд ли мог стать подросток. Старший сын вождя, возможно, но кто тогда его отец? Он ведь прекрасно знает всех вождей ближайших горских племён и даже тех, кто лишь изредка приходят сюда торговать. От местных парень всё же чем-то отличается. И держится как-то иначе.
— Хорошо, Рок, — трактирщик уважительно кивнул, развернувшись боком и предлагая подростку заходить в большой зал таверны. — Если вы не желаете еды, то какой есть иной интерес?
— Мне посоветовали это заведение как вполне пригодное для длительного постоя, — парень окинул задумчивым взглядом пустой полутёмный зал таверны. — Во сколько мне это может обойтись? — Всё внимание сосредоточилось на задумавшемся трактирщике.
Больше всего он боялся сейчас продешевить. И пусть его постоялый двор сейчас пустует, но парень наверняка прячет тяжеленький кошель. Сколько он тут хочет пробыть? Декаду? Две? Или больше? Да и монеты у него наверняка грязные.
— Отдельная комната с утра и до утра на одного гостя у меня стоит вот столько серебрух, — Сар Тон привычно показал раскрытую пятерню и ещё четыре пальца на другой руке, как всегда показывал при торговле с дикарями.
Считать те умели как раз по пальцам, выкладывая на них монеты, чтобы случайно не ошибиться при расчёте. Парень же подозрительно прищурился и очень внимательно смотрел на руки трактирщика, опустив руку к поясу с оружием.
— Что-то не так? — Сар Тон рефлекторно напрягся, отметив странную реакцию мелкого дикаря.
— Просто думаю, сколько у тебя лишних пальцев на руках... — парень заглянул в его глаза весьма характерным для матёрых головорезов взором, Сар Тон мгновенно похолодел, поздно вспомнив, где оставил своё оружие. — Стоит ли отрезать лишние пальцы или пусть точат...? — Трактирщик резко сжал кулаки, желая подобающе ответить мелкому наглецу по уже сломанной сопатке. — Вот такая цена мне куда больше нравится! — Усмехнулся тот, отметив произошедшие изменения.
— Кишечный червь, ты явно забыл, что находишься не среди малолетних дружков, и твоего папаши здесь тоже нет, — зло прошипел трактирщик, собираясь вышвырнуть наглого мелкого засранца за дверь. — Свали сам, пока я добрый и забудь дорогу в эти края навсегда, — он начал медленно надвигаться на пацана, давя его своей массивной фигурой. — Иначе сегодня тебя вышвырнут из селения голым с рас...
Договорить он не успел, резко потеряв опору под ногами, в следующее мгновение свет померк.
* * *
'И вот как, прикажете, воспринимать всяких жадюг?' — тягостно размышлял я, стоя над распластанным по полу телом трактирщика. Выше меня на две головы, шире вдвое. Крепкая жилистая фигура с рельефными мышцами. Волосы короткие, рыжие. Возраст... трудно сказать — где-то за сорок с хвостиком, но могут быть варианты. Рядовые республиканцы легко до двухсот доживают, а кто этих местных знает? Поначалу отметил печать интеллекта на его лице, но теперь... уже и не знаю что думать. Могу просто уйти, устроившись на зимовку где-то в ближайших пещерах. Я весьма неприхотлив. Но он ведь меня ославить хотел на всё селение. Прощать такое в принципе глупо и это ещё выходит из моего нынешнего образа исключительно наглого типа. Но и убивать... пока рано. Успею. Кажется, он приходит в сознание.
— Как ты думаешь, почему ещё жив? — Вкрадчиво поинтересовался у него, когда он очнулся и повернул ко мне голову.
Взгляд! Какой взгляд! Сколько в нём всего. Страх, презрение и... наконец-то проявились первые признаки осмысления ситуации. Уже радует.
— Что тебе от меня нужно? — Прохрипел трактирщик, попытавшись приподняться.
Только у него этого не получилось, я заранее подстраховался, привязав кое-что кое-куда на всякий случай.
— Мне нужен комфортный постой за справедливую цену до начала следующего сезона, когда я уйду с купеческим караваном к центру континента, а также кое-какая помощь с гильдией наёмников, но это необязательно, — перечислил короткий список актуальных потребностей. — Советую отнестись ко мне с самой полной серьёзностью, забыв, как именно я выгляжу. Или мне нужно ещё разок продемонстрировать свои силы? — Я плотоядно улыбнулся, почти так же, как улыбаются хищные карлики при взгляде на еду.
— Какую именно цену ты считаешь справедливой? — Трактирщик оставался трактирщиком и в своём скверном положении — жизнь висит на волоске, а он всё о прибытке печётся.
— А ты покажи мне апартаменты, предложи дополнительные услуги, учти сезонные особенности... — я открыто усмехнулся, окинув взором пустой зал, — и тогда я легко соглашусь с твоими условиями, наперёд рассчитавшись честными монетами из 'белого металла'.
— Распутай меня, — попросил трактирщик, приняв мои разумные аргументы.
Хоть и ожидал подвоха в любую минуту, но мужик мне попался действительно умный. Он периодически посматривал на меня, силясь понять, кто же я такой и откуда вообще взялся. Судя по моторике движений и едва заметным повадкам, драться ему приходилось много и часто. Не удивлюсь, если он много лет проходил в охране купеческих караванов. Тут ведь без подобающей репутации буквально никуда. Кто может открыть постоялый двор для наёмничьей братии, как ни бывший наёмник? Да ещё в таком глухом и весьма опасном краю.
Первые предложенные комнаты без окон я решительно отверг, добавив новых условий. Мне хотелось иметь возможность незаметно покидать жилище по своему усмотрению. Ведущее наружу окно третьего этажа вполне подойдёт. И обратно при желании я всегда заберусь. Беспокойство за меня явно лишнее. Что ещё? Мягкая кровать или хотя бы матрац на пол. Ведь есть же. Зачем предлагать голые доски? Общественное отхожее место во дворе лучше всего вычистить, избавившись от ярких ароматов. Это ведь просто и не так уж дорого. Желающие подработать легко найдутся, нужно только бросить клич. Горячая вода в мыльне меня сильно порадует, хорошее мыло с приятным запахом тоже. Найдётся? Замечательно! Питание? Есть что-то особенное и при этом вкусное? Хорошо, обязательно попробую. Сдавать самые ценные вещи на хранение в закрытый подвал, пожалуй, откажусь, но если кто решит на них случайно покуситься, то пусть заранее выкопает себе могилу. Могила — это простая яма в земле для упокоения бренного тела. Здесь не принято закапывать тупы? А что принято? Сожжение? Вот пусть заранее о том и позаботится. Заодно на дровах заработает, реже будет с вожделением смотреть в сторону чужого добра. Найду быстро и вытащу из любой норы. Сомнения есть? То-то. Теперь по деньгам. Я хорошо знаю их реальную ценность. Считаю без привлечения пальцев. Умножаю и делю в уме, могу легко вычислить процент и отличить прибыль от себестоимости. Доказать? Мы ведь друг друга поняли? Вот и славно. Два честных серебряка в сутки за проживание с повышенным комфортом, лишний серебряк за еду, три сотни задатка и ещё столько же при окончательном расчёте плюс отдельная оплата других услуг? Годится. Монеты сейчас выдам, пересчитывай или верь на слово!
* * *
Сар Тон привычно перебирал новенькие блестящие монеты, пытаясь нащупать среди них хоть одну грязную, предаваясь серьёзным раздумьям. Всё так же хотелось найти ответ на вопрос — 'кто же этот парень такой на самом деле?' Что он именно прирождённый Рок — более не вызывало ни малейших сомнений. Страшно представить, до чего дойдёт любое племя диких горцев с ним во главе. Хотя тут как раз всё понятно. Это племя быстро задавит ближайших соседей, показательно прибив зажравшихся вождей и вырезав их жополизов, всех остальных с радостью подчинившихся этому... 'парню' назовёт соплеменниками. А через несколько сезонов все горцы незаметно для нас объединятся вокруг одного Великого Вождя. Куда он их дальше поведёт? Ответ очевиден. Это сейчас горцы разобщены и с упоением режут друг дружку при первой же возможности, а тогда крепко влетит всем прочим. И республиканцам, и нам, да и до имперской окраины со временем дикари дойдут. Впрочем, назвать их тогда дикарями — просто посмеяться над здравым смыслом. Этот 'парень' торгуется как республиканский купец. А уж что он продемонстрировал в стычке... Сар Тон проходил с торговыми караванами сорок лет, и не только здесь в 'диких землях', но и в имперской окраине между Большими Городами. Повидал всякого и всяких. Ближе к центру континента хватает шустрых типов — контрабандистов, разбойников и охотников за головами. И 'парень' наглядно продемонстрировал кое-что очень знакомое из их арсенала. К счастью, в тех краях подобные трюки удачно компенсируются магической защитной экипировкой. Но здесь-то она есть лишь у трёх человек. А насколько сейчас заряжена? Сар Тон снял свой защитный пояс именно по причине полного исчерпания его заряда. Глупо растратил силу в большой драке посетителей. Лучше бы они переломали ему всю мебель и разбили друг другу дурные головы. Обошлось бы куда дешевле. Хорошо, если дружище Ас Лок притащит в следующем сезоне армейский зарядный амулет хотя бы с парочкой полностью заполненных накопителей. Тогда и с наглым 'пацаном' стоит серьёзно поговорить, вытряхнув из него достойную компенсацию за все моральные переживания. Конечно, можно хоть завтра пойти на поклон к владельцу купеческого постоялого двора Сур Лиму, но тот выставит такую цену за зарядку его пояса, да ещё и начнёт открыто потешаться над его горем. Лучше уж потерпеть временное присутствие наглого 'пацана', благо тот сполна рассчитался честными монетами. Так вот, снова возвращаясь к нему. Захоти он распространить среди диких горцев грамоту и мастерство владения сырой силой... да-да, это именно оно — стоит отбросить последние сомнения. Понятно, ему придётся начинать с маленьких детей и потратить на них много сезонов, но тогда и имперской окраине придётся весьма кисло. При достатке еды горцы плодятся почище лесных ящеров. Потому лучшее, что только можно сейчас придумать — это всемерно поспособствовать его желанию свалить куда-то туда. Желательно прямиком к Большим Городам. Там-то его точно обломают и покажут достойное место калеки-попрошайки около общественного сортира. И ещё стоит осторожно выяснить, кто его отец и где сейчас обитает его племя. Потенциальную угрозу нужно устранять до того, как она вылезет наружу в самый неподходящий момент. Срочно закинуть кое-кому тревожную весточку вместе с мешочком звонких монет, дабы дело быстрее завертелось.
* * *
Внимательным осмотром территории постоялого двора я остался доволен. Кривой замкнутый квадрат крепких каменных строений в три этажа с большим внутренним двором и хозяйственными постройками. Здесь могут относительно свободно разместиться по номерам чуть более трёхсот человек, оставив во дворе скарб, телеги, ездовых и тягловых ящеров. Крытых загонов для них достаточно. Сейчас здесь пусто и чисто, достаточно места для интенсивных тренировок на пересечённой местности и штурма строений. Зал таверны вместит около сотни посетителей одновременно, кухня большая, печи, котлы кладовки для продуктов. Запасец явно присутствует, вряд ли помрём с голоду и при месячной полной осаде. Наружу ведут двое капитальных ворот из очень крепких досок каменного дерева и такая же крепкая дверь таверны. В окнах самое настоящее стекло, мутноватое и с пузырьками, но всё же именно стекло. Дополнительное освещение масляными лампами имеется только в зале таверны и длинных внутренних коридорах. Отопление отсутствует, хотя я грамотно выбрал комнатку, в боковой стене которой проходит дымовая труба от большой кухонной печи. В ней же нагревают воду для общественной мыльни в подвале, потому печь регулярно протапливают. Кстати, сам владелец сего заведения проживает с весьма миловидной дамочкой этажом ниже. Других постояльцев сейчас нет. Пока я инспектировал территорию, в таверну пожаловали разодетые толстые дикари с целью хорошенько отожраться. Или даже обожраться — судя по количеству заказанных ими блюд. Я бы столько еды и за неделю не осилил. Трактирщик, кстати, явно ожидал их появления, ему оставалось только разогреть горячие блюда и подать холодные закуски на столы. Всё было приготовлено заранее. Меня эти важные типы в смотревшихся на них чужеродно ярких тряпках с далеко выпиравшими животами просто не заметили, полностью сосредоточившись на поглощении еды, громко чавкая и часто рыгая от удовольствия. Даже рядом находиться противно. Поднялся к себе в апартаменты поумерить острое желание кого-то убить особо жестоким образом. Выглядывая в окно, ближе к вечеру заметил появление приличной группы новых посетителей. Явно местные жители, все крепкие и высокие, тоже пришли сюда подкрепиться. Бизнес у трактирщика процветает, хоть и не сезон. До темноты заявилась и компания местных оборванцев, приведя под уздцы запряженного в телегу с большой бочкой тяглового ящера, занявшись чисткой общественного сортира во дворе постоялого двора. Там им работы на несколько дней, пусть стараются. И всё это только ради меня. Как приятно. Делать мне было абсолютно нечего, знакомство с селением отложил на завтра. Стоило сначала узнать у трактирщика, куда тут стоит заглянуть и чем поинтересоваться. Хотелось заказать стрелы к луку и взглянуть на другое оружие. Доставшиеся мне копья и бронзовая палица оказались весьма хороши против лесных ящеров, но вдруг попадётся что-то более удобное под мою руку. Посмотрим...
* * *
Старый мастер-оружейник Мю Сиф старательно разминал разболевшуюся с ночи ногу. Возраст давал о себе знать. То одно, то другое. Скоро придёт и его последний день. Жизнь прожита достойно, дети, внуки, любимое дело. И пусть в дальнем диком краю, зато без постоянных скандалов с коллегами по ремеслу и прочих 'радостей' борьбы за внимание потенциального заказчика. Он хорошенько хлебнул всего этого в молодости, а после нашел своё место. Где он может плевать на традиции, беспокойных коллег, внимание общественности, и даже на отдельных заказчиков. Всё равно у него всегда лучшее предложение по самым привлекательным ценам. И ещё есть возможность иногда заниматься чем-то для себя просто ради одного удовольствия. Здесь живётся легко и по-настоящему вольготно. И хорошо, что это мало кто понимает. Вот его сыновья не поняли, уйдя один за другим к центру континента с купеческими караванами. Прельстила их наёмничья стезя. Стоит отметить — их жизни вполне сложились. Они вовремя поумнели и ушли из наёмников в городскую стражу, обзавелись семьями, народили деток. Иногда с караванами приходят от них скупые весточки и маленькие подарки. Помнят отца, помнят. Жаль, своё дело оставить не на кого. Оно умрёт вместе с ним. Пустоту обязательно кто-то заполнит, желающие точно найдутся. Пусть. Это уже будут не его заботы. Караванов и наплыва заказчиков теперь ждать только весной. Будет время вволю поколдовать с металлами, придумать новое сочетание основ и прибавок. Иногда выходит что-то интересное. Давно хочется разгадать тщательно оберегаемый секрет настоящей чёрной бронзы. Ибо всё, что обычно выдают здесь и дальше за неё лишь жалкое подобие. Настоящий секрет совсем иной, к нему многие пытались подступиться и все потерпели неудачу. Он и сам совершил множество попыток, получил интересные слияния основ с различными свойствами. Приличная часть сделанного из них оружия ушла отсюда в дальние края под видом оригинальной чёрной бронзы, кое-что он оставил себе для коллекции и сравнения с изредка приобретаемыми у горных дикарей подлинными артефактами. Откуда они берутся, и кто их производит — ещё одна тайна, к которой давно хочется подобрать ключи. Увы, скорее всего не в этой жизни. Как и многие, он верил в то, что живёт не один раз, за одной жизнью следует другая жизнь в другом теле и другом месте. Ярким событием его молодости стал последний день жизни отца, когда тот неожиданно вспомнил десятки прежних жизней, успев рассказать о них сыновьям перед уходом за грань. Похожие истории рассказывали сыновья проживших долгую жизнь и умерших от старости родителей. Жаль, сыновья далеко и не смогут услышать моих последних слов, увидеть последний взгляд и последний вздох. Пусть просто верят услышанным в детстве историям, которые рассказывали им вместе с женой. Вера помогает жить.
