Говорящий Бог, Палачи

Позади него он услышал, как открылась дверь второй квартиры. Человек, который припарковал «шевроле», стоял в дверном проеме, глядя на него. Он был невысокого роста, и в этот тусклый дождливый полдень его фигура освещалась фонарями в его квартире, превращая его в не более чем фигуру.

Лиафорн снова нажал кнопку и прислушался к звонку. Он залез в пальто и достал папку, в которой хранились его полицейские удостоверения. Он чувствовал, что мужчина все еще наблюдает за ним. Затем он услышал звук открываемого замка. Дверь открылась примерно на фут. На него посмотрела женщина, женщина средних лет, стройная, худощавое лицо в очках, черные волосы зачесаны назад.

«Да», — сказала она.

«Меня зовут Лиафорн, — сказал он. Он протянул папку, позволяя ей раскрыться, чтобы показать свой значок. «Я ищу резиденцию Элогио Сантильянеса».

Женщина закрыла глаза. Ее голова слегка наклонилась вперед. Ее плечи опустились. Позади нее, из какой-то части комнаты вне поля зрения Лиафорна, раздался звук резкого вдоха.

«Здесь живут родственники мистера Сантильянеса?» — спросил Лиафорн.

«Йоу, соя», — сказала женщина, все еще закрывая глаза. А потом по-английски: «Да». Она была бледна. Она потянулась, нащупала дверь, схватилась за нее.

Лифорн подумала, что новости, которые я ей приношу, не новость. Это то, чего она ожидала. Что-то ее инстинкты говорили ей, что это неизбежно. Он знал это чувство. Он жил с этим несколько месяцев, зная, что Эмма умирает. Это была судьба, с которой уже пришлось столкнуться. Но это не имело значения. Все еще не было гуманного способа сказать ей, хотя ее сердце уже предупредило ее.

"Миссис Сантильянес?" он сказал. «Есть ли здесь кто-нибудь с вами? Кто-то из друзей или родственников?»

Женщина открыла глаза. "Что ты хочешь?"

«Я хочу рассказать вам о вашем муже». Он покачал головой. «Это плохие новости».

Рядом с женщиной появился мужчина в свободном синем свитере. Он был стар, как Лиафорн, седой и коренастый. Он выпрямился и посмотрел на Лиафорна сквозь толстую полоску.

очков в темной оправе. «Солдат», — подумал Лиафорн. «Сэр», — сказал он громким строгим голосом. "Что я могу сделать для вас?"

Женщина положила руку мужчине на плечо. Она заговорила по-испански. Лиафорн не уловил ее слов. Мужчина сказал: "Каллат!" резко, а затем, более мягко, что-то, чего Лифхорн не понимал. Женщина посмотрела на Лиафорна, как будто вспоминая его лицо, было бы для нее ужасно важно. Затем она кивнула, закусила губу, поклонилась и исчезла из комнаты.

«Вы спросили о человеке по имени Сантильянес», — сказал мужчина. «Он здесь не живет».

«Я пришел искать его родственников», — сказал Лиафорн. «Боюсь, что принесу плохие новости».

«Мы его не знаем», — сказал мужчина. «Никто с таким именем здесь не живет».

«Это был адрес, который он дал», — сказал Лиафорн.

Выражение лица мужчины стало совершенно пустым — игрок в покер смотрит на свои карты. «Он дал вам адрес?» — спросил он. «А когда это было?»

Лифорн не торопился на это отвечать. Человек, конечно, лгал. Но зачем ему лгать?

«Он дал этот адрес фармацевту, у которого покупает лекарство», — сказал Лиапхорн.

«Ах, — сказал мужчина. Он слегка улыбнулся. «Тогда он был болен. Я верю, что этот человек, этот Сантильян, сейчас чувствует себя лучше».

«Нет, — сказал Лиафорн. Они стояли в дверном проеме, оба ждали. Лиафорн почувствовал позади себя какое-то движение. Он переместился достаточно, чтобы увидеть вход во вторую квартиру. Дверь была почти закрыта. Но не совсем так. Сквозь него он мог видеть тень маленького человечка, который слушал.

"Ему не лучше? Тогда он хуже?"

«Я не должен тратить на это ваше время, — сказал Лиафорн. «Элогио Сантильянес когда-то жил здесь и уехал? Вы не знаете, где я могу найти кого-нибудь из его родственников? Или друга?»

Серый человек покачал головой.

«Тогда я пойду», — сказал Лиафорн. «Большое спасибо. Пожалуйста, передайте даме, что я сожалею, что побеспокоил ее».

"Ах." Мужчина колебался. «Вы сделали меня любопытным. Что случилось с этим парнем, этим Сантильянесом?»

«Он мертв», — сказал Лиафорн.

"Мертв." Не было ничего удивительного. "Как?"

«Он получил ножевое ранение, — сказал Лиафорн.

"Когда это случилось?" По-прежнему не было ничего удивительного. Но Лиафорн видел, как напряглись мышцы на его челюсти. "А где это случилось?"

«В Нью-Мексико. Примерно месяц назад».

Лиафорн положил руку этому человеку на плечо. Послушайте, — сказал он. — Вы знаете, почему этот Сантильянес поехал в Нью-Мексико? Какой у него был интерес к встрече с женщиной по имени Агнес Цози? "

Мужчина убрал руку. Он сглотнул, его глаза затуманились от горя. Он перевел взгляд с Лиафорна на свои ноги. «Я не знаю Элогио Сантильянеса», — сказал он и осторожно закрыл дверь.

Лиафорн на мгновение постоял, разбираясь с этим. Загадка, которая привела его сюда, была решена. Ясно решено. Не сомневайся на этот счет. Или только тень сомнения. Человеком в поношенных остроконечных туфлях был Элогио Сантильянес, муж (возможно, брат) этой темноволосой женщины. Брат (возможно, друг) этого седого человека. Больше никаких вопросов об идентичности Остроконечных туфель. Теперь была еще одна загадка, новая и свежая.

Он спустился с крыльца, заметив, что дверь во вторую квартиру теперь закрыта, но свет все еще освещал занавеску. Темный полдень, такую ​​погоду, которую Липхорн редко видел на границе Аризоны и Нью-Мексико, быстро сказалось на его настроении. Его такси ждало у обочины. Мисс Маккиннон сидела, положив книгу на руль, и читала.

Лиафорн повернулся и пошел обратно во вторую квартиру. Он нажал кнопку дверного звонка. Этот гудел. Он ждал, думая, что люди в Вашингтоне не спешат подходить к своим дверям. Дверь открылась, и маленький человечек стоял в ней, глядя на него.

«Мне нужна информация, — сказал Лиафорн. «Я ищу Элогио Сантильянеса».

Маленький человечек покачал головой. «Я его не знаю».

«Вы знаете тех людей в той квартире?» Лиафорн кивнул в ее сторону. «Насколько я понимаю, в этом здании живет Сантильянес».

Мужчина покачал головой. Позади себя в квартире Липхорн увидел складной карточный столик с телефоном, складной стул для лужайки и картонную коробку, в которой, казалось, лежали книги. На другом ящике стоял дешевый телевизор с маленьким экраном. Звук был выключен, но по трубке шла черно-белая передача. В остальном комната казалась пустой. На полу возле шезлонга лежала газета. Возможно, этот мужчина читал там, когда раздался звонок в дверь. Лифхорн внезапно обнаружил, что этот маленький человечек заинтересовал его не меньше, чем шанс получить информацию, которая привела его сюда.

«Вы не знаете, как зовут людей?» — спросил Лиафхорн. Отчасти он попросил его расширить этот разговор и посмотреть, к чему он может привести. Но в его голосе прозвучала нотка недоверия. Каким бы старым он ни был, Лиафорн все же нашел невероятно, что люди могли жить бок о бок, видеться каждый день и не знакомиться.

"Кто ты?" — спросил маленький человечек. "Вы индиец?"

«Я — навахо», — сказал Лиапхорн. Он потянулся за своим удостоверением личности. Но он передумал.

"Отсюда?"

"Window Rock".

«Это в-», — мужчина колебался, думая: «Это в Нью-Мексико?»

«Это в Аризоне», — сказал Липхорн.

"Что ты здесь делаешь?"

«Ищу Элогио Сантильянеса».

«Почему? Что тебе от него нужно?»

Глаза Лиафорна были встречены глазами маленького человечка. Они были своего рода зеленовато-голубыми, и Леафорн почувствовал в них, в голосе мужчины и его позе, некую враждебное негодование.

«Мне просто нужна информация», — сказал Лиафорн.

«Я не могу тебе помочь», — сказал мужчина. Он закрыл дверь. Лифорн услышала, как цепочка безопасности встала на место.

Мисс Маккиннон завела мотор, как только он сел на заднее сиденье такси. «Надеюсь, у вас много денег», — сказала она. «Вернемся в отель? И достань дорожные чеки из сейфа».

«Верно, — сказал Лиафорн.

Он думал о странных, пристальных глазах маленького человечка, о его веснушках, о его коротких вьющихся рыжих волосах. Должно быть, в Вашингтоне есть тысячи невысоких мужчин, которые подходят под описание Переса человека, обыскивающего территорию Элогио Сантильянеса. Но Лиафорн никогда не верил в совпадения. Он нашел вдову Сантильянеса. Он был в этом уверен. Вдову или, возможно, сестру. Конечно, он нашел того, кто любил его.

И почти так же наверняка он нашел человека, убившего его. Возвращение в Window Rock может немного подождать. Он хотел понять это лучше.

Глава четырнадцатая

За обедом, на следующий день после визита в дом Хайхока, Чи и Джанет Пит обсудили мужчину, ожидавшего в седане. «Я думаю, он смотрел на Хайхока, а не тебя», — сказал Чи. «Думаю, именно поэтому. он был припаркован там ". И Джанет, наконец, сказала, что, может быть, и так, но он мог сказать, что ее не убедила его логика. Она нервничала. Это беспокоило. Так что он не сказал ей еще чего-то, что он пришел к выводу, — что этот человечек был одним из Таких полицейских называют "уродами". По крайней мере, полицейские из пустынной страны, с которыми работал Чи, называли их так — тех людей, которые каким-то образом вне всякого страха были повреждены, превратившись в непредсказуемый, а потому опасный вид. Обнаружение странного человека, стучащего в окно в темноте, нисколько не потрясло маленького человечка. Это было очевидно. Это только пробудило любопытство, а затем спровоцировало своего рода агрессивный гнев мачо. Чи видел это у таких мужчин раньше. .

Он дал Джанет свой анализ Хайхока. («Он чокнутый. В некотором роде совершенно нормальный, но на его эскизах, они показывают вам, что он« наклонен примерно на девять градусов. Немного сумасшедший ».») И он рассказал ей о вырезании фетиша, который он «видел в Хай-Хоуке». офис-студия.

«Он вырезал его из корня тополя — это то, что люди пуэбло любят использовать, по крайней мере, те, которые я знаю. Зуни и хопи», — сказал Чи. «Нет причин полагать, что Тано будет по-другому. Может, он делал копию Бога Войны Близнецов».

И Джанет, конечно же, опередила его. «Я подумала об этом, — сказала она, — что, возможно, Джон наймет его, чтобы он сделал копию этой вещи. Может быть, я правильно догадался об этом. "Она выглядела грустной, когда сказала это, не глядя на Чи, изучая свои руки." Тогда, я думаю, мы передадим его нашему человеку в Тано Пуэбло. И он «использовал бы это, чтобы быть избранным».

"Скажи ему, что это настоящая вещь?"

«В зависимости от того, насколько честен наш Элдон Тамана», — мрачно сказала Джанет. «Если он честный, то вы ему солгаете. Если это не так, то вы говорите правду, а он лжет.

«Интересно, может ли кто-нибудь в« Пуэбло »отличить копию от настоящей, — сказал Чи. "Как давно вещь пропала?"

«С девятнадцать лет, я думаю, сказал Джон. В любом случае, долго».

«Тогда вы, вероятно, были бы в безопасности с заменой», — сказал Чи. Он думал о Хайхоке. Похоже, в натуре художника не было в натуре использовать свой талант в заговоре с целью обмануть индейского пуэбло. Но, возможно, Хайхок мог бы это сделать. быть еще одним человеком, которого считают достаточно честным, чтобы требовать, чтобы ему лгали. Может, он не знал, зачем делал копию. На самом деле, может быть, эта резьба вообще не была копией. Может, этот фетиш из тополя в его офисе был чем-то другим. Или, может быть, это был сам настоящий фетиш. А может, вся эта теория была каким то бредом.

«Джим», — сказала Джанет. «Как ты думаешь? Как ты думаешь, они такие существа, что меня как бы к чему-то ведут?» Она смотрела на свои руки, крепко зажатые на коленях. "Что вы думаете?"

Джим Чи счел интересным то, как она изменила этот вопрос. Он подумал, что это интересно, что она на самом деле никогда не произносила имя Джона Макдермотта. Он хотел сказать: «Ведомая кем?» И заставить ее, по крайней мере, дать ему какое-то имя — хотя бы название закона фирма.

«Я думаю, что что-то происходит», — сказал Чи.

«И я думаю, мы должны пойти в какое-нибудь тихое место, поужинать и обсудить это». Он взглянул на нее. «Может быть, даже держаться за руки. Я мог бы немного подержаться за руки».

Она смотрела на свои руки. Теперь она взглянула на него искоса и отвернулась. «Я не могу сегодня вечером, — сказала она. — Я обещала Джону встретиться с ним. Он и мужчина из Тано ".

«Ну, тогда, — сказал Чи. «Я задам вам еще один вопрос. Хайхок сказал вам что-нибудь еще об этом преступлении, которое еще не было совершено? Вы помните это? Вы упомянули об этом, когда звонили мне в Шипрок. Я думаю, это было довольно расплывчато. Некоторое упоминание о том, что в будущем понадобится адвокат для то, чего еще не произошло. Ты помнишь?"

«Конечно, я помню», — сказала Джанет, снова глядя на свои руки. «И сегодня вечером это действительно бизнес юридической фирмы. Джон договорился о приезде Таманы. Он сказал, что хочет вовлечь меня в решение этой проблемы. Он хочет, чтобы я поговорил с Таманой. Так что я едва мог выбраться из этого ».

«Конечно, нет», — сказал Чи. Он был разочарован. Он рассчитывал, что этот вечер продолжится. Но это было больше, чем разочарование. Также было негодование.

Джанет это почувствовала. «Думаю, я могла бы», — сказала она. «Я не знаю, как долго этот человек пробудет в Вашингтоне. Но я могу попробовать позвонить Джону и отменить его. Или оставить ему сообщение в ресторане».

«Нет, нет», — сказал Чи. "Бизнес есть бизнес." Но он не хотел думать о Джанет и Джоне Макдермотте, которые обедают, и о том, что произойдет после обеда. Если бы я был с ней честен, подумал он, я бы сказал ей, что, конечно, Макдермотт использовал ее. Что он, вероятно, использовал когда она была его студенткой юридического факультета, и с тех пор, и всегда будет использовать ее. Он никогда не видел Макдермотта, но знал профессоров, которые использовали своих аспирантов. Использовали их для рабского труда, чтобы проводить свои исследования, использовали их эмоционально.

«Вернемся к моему вопросу, — сказал Чи. «Вы когда-нибудь спрашивали Хайхока, что он имел в виду, говоря о несостоявшемся преступлении? Он когда-нибудь объяснил, что имел в виду?»

Джанет казалась счастливой сменить тему. «Я сказал что-то вроде того, что надеялся, что он не собирается больше откапывать старые кости. И он просто засмеялся. Итак, я сказал — честно говоря, все это меня беспокоило, поэтому я сказал, что не думаю, что это было бы смешно, если бы он планировал совершить уголовное преступление. Что-то вроде этого звучало скучно. быть виновным в том, что он сделал своего поверенного сообщником. Он сказал, что чем меньше я знал, тем лучше ».