Только разве это главное? Главное физические кондиции игроков. К середине второго тайма игра больше на хоровод походила в детском саду. Сдохли все. Особенно гости. Они прижались к своим воротам, и вяло отбивались. В результате команда 'Североникель' из Мончегорска проиграла 1:2. У гостей запомнились двое: Кулёв и Клеймёнов. Пётр, готовясь к написанию книги про попаданца, проштудировал славный путь местной команды и её соперников. В этом году 'Североникель' вылетит из первой группы (так сейчас называется высшая лига). Стоит в конце сезона переговорить с этими товарищами. Они явно способны улучшить игру краснотурьинцев. Согласятся вот только? Что мы им можем предложить? А хотя ведь и не мало. Числиться будут электролизниками, а это первый список на пенсию. Поиграют лет пять и смогут выйти на пенсию в 55 лет, а если продержатся в команде 10 лет, то и в пятьдесят. Да и пенсия самая большая в СССР. Ну, и можно подумать о квартире, понятно, если они её заслужат.

Ещё один кандидат на усиление команды живёт в соседнем Карпинске. Вячеслав Панёв на следующий год перейдёт в казахский клуб. И в будущем станет заслуженным мастером спорта и неоднократным чемпионом страны по хоккею с мячом и хоккею на траве. Даже один раз чемпионом мира. Нужно успеть его приватизировать до алмаатинцев.

Самое печальное, что и краснотурьиский 'Труд' вылетит из первой группы в следующем году. В чём причина? Плохой тренер? Но ведь именно Башкирцев и Куземчик вывели команду в 'высшую лигу'. Возраст игроков? Это да. Староват состав. А что с молодёжью? А молодёжь пьёт и курит. Пётр уже, будучи студентом, как-то случайно вместе с одногрупником попал в компанию хоккеистов краснотурьиского 'Маяка'. Почти все дымили и чуть не каждый день выпивали. На тренировку приходили с похмелья, а то и на игру. Ну, с этим можно побороться.

Ещё расстроили полупустые трибуны. Летом весь город вкалывал на строительстве северной трибуны, а сейчас она пуста. Хватило и западной. И в чём причина? Ведь команда впервые играет в группе сильнейших, среди гостей полно чемпионов мира? Игра происходит днём? Ну, немаловажный фактор, большая часть населения на работе. А школьники? А учащиеся ПТУ и техникума? А электролизники, глинозёмщики, что на выходном? Нужно будет пообщаться с вожаком комсомольцев Каётой и заведующим ГорОНО. Пусть мобилизуют школьников и студентов с учащимися. Сделаем для них вход всего по десять копеек. Сколько там всего домашних матчей? Пятнадцать. И половина уже проведена. Семьдесят копеек найдут. Пусть школьники приходят с горнами. К такому болению ещё не привыкли, 'врагам' будет тяжело выступать на нашем поле.

После матча Пётр спустился в раздевалку 'Труда', поздравил игроков с победой и узнал у тренера, когда следующая тренировка. Оказалось послезавтра утром. Завтра день отдыха. Ну, то есть народ будет 'обмывать' победу. Нет. С этим нужно бороться.

Глава 18

Пятница началась с сюрприза. Только успели провести совещание со вторым секретарём горкома Юрием Дергачёвым и председателем горисполкома Романовым о запрете курения в здание горкома, которое закончилось пока ничьей (Согласились на запрет курить в кабинетах и коридорах. Только в туалетах можно будет курить.), как позвонил подполковник Веряскин.

— Пётр Миронович, тут есть нетелефонный разговор мне подъехать, или ты ко мне выберешься. Оно того стоит, — заинтриговал начальник милиции.

— Хорошо. Буду через двадцать минут, — почему бы не съездить, тем более, что рядом редакция газеты и туда тоже заехать надо.

Веряскин был с красными глазами, как у вампира и двухдневной щетиной. К тому же сидевший рядом майор, фамилии которого Пётр не знал, выглядел не лучше.

— Садись, товарищ секретарь, сейчас чаю принесут. Обрадую сразу, удалась твоя идея с фотографией. Ещё как удалась.

Пока пили чай, подполковник поведал следующее. Смотрящий за городом Зуев Артём Потапович по кличке 'Потап' на сделку пошёл частично. Своих сдавать не стал, а вот адреса, где временно окопались залётные, назвал. Два адреса. Ночью на оба адреса и выехали. Оба раза удачно. По первому адресу в частном доме на Суходойке взяли двоих гастролёров, что ограбили магазин по улице Попова три дня назад. Граждане были пьяные в стельку и тёпленькими были вынуты из постелек и доставлены в ИВС.

А вот второй адресок по улице Микова принёс настоящую удачу. Там взяли некоего Тимурканова, который в Серове убил милиционера и завладел пистолетом Макарова и удостоверением. В Краснотурьинске он скрывался уже неделю у своего дальнего родственника Рустама Дюльберова. Рустам был инвалидом. На зоне пилой отчекрыжил себе кисть левой руки. Жил якобы на пенсию по инвалидности, а на самом деле скупал и перепродавал краденое. Когда родственничков ночью повязали опера, Рустам пошёл в отказ, что, мол, просто сдавал квартиру случайному человеку. Но довольно быстро раскололся. Его припугнули, что пойдёт как соучастник убийства милиционера. А это очень большой срок. Тут инвалид и поплыл. Сдал двоих воров, что недавно приносили ему вещи по квартирной краже. Отправили и туда наряд. 'Товарищи' оказались на месте, тоже пьяные до изумления. При них и остатки вещей по краже находились. Сейчас вороваек колют на похожие нераскрытые эпизоды. Ну, а гражданину Дюльберову пока 'шьют' недонесение, скупку краденого и оказание сопротивления при аресте. Так что поедет Рустам в колонию надолго. Живёт он в двухкомнатной квартире. Занимает, правда одну комнату, но вторая комната практически пустует, так как её хозяин живёт в частном доме на Медном у сожительницы, а домой приходит с сожительницей и её сыном только в воскресенье искупаться, да белье постирать.

— Его ведь выселят по суду, так, что считай, одну комнату уже освободили, — обрадовал Петра начальник милиции, памятуя про разговор, о выселении организаторов притонов.

— Хорошие новости, Аркадий Михайлович, а почему разговор не для телефона? — отставляя пустую чашку, поинтересовался Тишков.

— По имеющимся агентурным данным Потап решил тебе отомстить, — сокрушённо покачал головой подполковник.

— И насколько это серьёзно? — известие Петра не обрадовало, но он ведь работал в милиции, и отлично помнил, что все преступники обещают отомстить по возвращению с зоны и очень и очень малая часть пытается свои угрозы реализовать.

— Кто их знает, но на всякий случай один по городу не ходи какое-то время, — развёл руками Веряскин.

— Парабеллум дадите, — вспомнил Остапа Бендера Штелле.

— Извини, нет у меня немецких пистолетов. Есть наши — макаровы. Только пока поступим по-другому. У меня старшина Кошкин выходит на пенсию. Написал вчера заявление. Осталось ему две недели служить. Вот я его и попрошу эти две недели поохранять тебя. Зовут старшину Вадим Степанович. Он фронтовик. Будет у него дембельский аккорд.

— А это правильно, когда первый секретарь горкома партии прячется от бандитов за старичка? — не очень понравилась идея Петру.

— Ну, насчёт старичка ты, Пётр Миронович ошибаешься. Ему всего сорок два года. Просто работал в ИВС, а там год за полтора идёт, вот стаж и выработал. А на фронт попал в 43 в возрасте 17 лет. Дошёл до Кёнигсберга был в полковой разведке. Три ордена пять медалей. Две нашивки за ранение. Да сам сейчас увидишь. Он в коридоре стоит, — Веряскин поднял трубку и дал команду пригласить Кошкина.

Кошкин был высок и силён. Под чуть маловатым ему кителем чувствовались 'мышыцы'. И не скажешь, что пенсионер.

— И чем же вы Вадим Степанович собираетесь заниматься на пенсии? — заинтересовался Пётр.

— Тренером пойду в ДЮСШ, вольную и классическую борьбу пацанам буду преподавать. Я ведь мастер спорта. Чемпион области.

Глава 19

Вика Цыганова тяжело вписывалась в новую реальность. Каждый миг хотелось закрыть глаза и, открыв их, оказаться в привычном 2020 году. Но нет. Прошло уже три недели и всё оставалось по-прежнему. За окном зима 1967 года. Ей не хватало интернета. Особенно после того, как пришлось вспоминать чужие песни. Вроде бы тысячу раз слышанный 'День победы', а как дело коснулось, то тут в словах сомневаешься, то не помнишь, какую ноту брать. Сложнее же всего пришлось с песнями Высоцкого. Длинные тексты, часть из которых категорически не желала вспоминаться. Если бы не Пётр Миронович, то 'Мы вращаем Землю' так и осталась бы лишь в планах.

— Откуда же вы помните песню? — поинтересовалась Вика у этого странного человека. Он точно не был певцом и не знал ни одной ноты. Даже не брал в руки ни разу гитару или любой другой музыкальный инструмент.

— Так получилось, что перед тем как попасть сюда, я начал писать книгу о том, как сам переношусь в себя первоклассника. Нравилось мне читать книги про попаданцев, ну а потом и сам начал потихоньку писать, — тяжело вздохнул Пётр Миронович.

— И много написали?

— Много, больше десятка. Правда, до этого про другое время писал. Сначала про начало семнадцатого века, потом про русско-японскую войну, про Цусиму. А в прошлом году осенью начал и про шестьдесят седьмой год. Там мальчик пишет эти песни, сочиняет книги, пытается спасти Гагарина и Комарова. Тот ведь в конце апреля погибнет. А теперь вот и не знаю, как это сделать.

— А если написать письмо Королёву? — Вика даже про песни забыла, неужели и вправду можно спасти Гагарина и Комарова.

— К сожалению, Королёв погиб год назад при неудачной операции. Сейчас Генеральный Конструктор Василий Павлович Мишин. Ты знаешь адрес Мишина, или ты знаешь правду про гибель этих космонавтов? Есть в интернете версия, что Гагарина специально угробили, подстроив так, чтобы его самолёт попал в струю газов от другого самолёта. Есть версия, что Гагарина и не было на разбившемся самолёте, а погиб он раньше при неудачном запуске корабля 'Лунной Экспедиции'. С Комаровым тоже не все так просто. Почему корабль вращался при спуске? И правда ли это? Может парашют просто не раскрылся? Там и про парашют интересная версия в интернете есть. Ну, даже представь, что Мишин получит моё письмо. А поверит? И что предпримет? Отменит полёт? Не думаю.

В общем, интересно поговорили. Вика долго в тот день заснуть не могла, и так и эдак придумывая, как спасти космонавтов.

А ещё у неё не заладились отношения с новой учительницей. С первого дня. Та словно почувствовала в маленькой девочке Маше соперницу себе. Нового неформального лидера. Вика старалась не выделяться, но засыпалась сразу на первом уроке. Её вызвали к доске и предложили решить пару математических примеров. И хоть Виктория Юрьевна Жукова закончила Дальневосточного институт искусств в городе Владивостоке, а не МИФИ в Москве, но примеры легко решила в уме и написала ответы. А учительница потребовала расписать всё решение.

— Зачем? Тут и так всё видно, — попыталась оправдаться девочка.

Но не тут-то было. Пришлось стирать ответы и писать длинное решение, а вместо заслуженной пятёрки получить незаслуженную четвёрку. И пошло. Почти на каждом уроке. Вика просто не могла встроиться в уровень мышления десятилеток. Взрослость выпирала отовсюду. А когда они с Катей пришли в класс с новыми ранцами, стало совсем плохо. Спасало только то, что Катя была дочерью первого секретаря горкома КПСС. Прямых нападок и трений учительница всё же старалась избегать, так мелкие подначки. Но ведь обидно! И не заслужено.

Самое же плохое, что Вика ни как не могла сосредоточиться на учёбе, ну нечего ей там было изучать. Только потеря времени. Она пыталась записывать свои песни со словами и нотами. Но на песне 'Офицеры России' чуть не попалась, а когда перечитала текст, то призадумалась. Если такие тексты дойдут до КГБ мало никому не покажется. Не спасёт даже должность Петра Мироновича. Пришлось перебрать все песни и выбрать самые аполитичные. Хватало и этих. Вот 'Синие цветы' вполне приличная вещь. 'Любовь и смерть'? Точно не пройдёт сейчас. Этот хит не для 1967 года. Вера, кресты, бог. 'Именем Христа'? И так десятки песен. 'Гроздья рябины'? 'Не трезва ни пьяна'? Пропустит ли цензура? 'Приходите в мой дом'? Ну, почти. Пару слов заменить. Бога и вино убрать. Вино на чай заменить, а бога на судьбу. Одна из её любимых песен — 'Балалайка — зараза'. Вроде бы ничего страшного, с точки зрения 21 века, а ведь сейчас не то что спеть не дадут, а даже и посадить могут. 'Если б, каждый водку пил — коммунизм бы наступил'. Ну — ну!

Может, можно исполнить 'Романс', там нет ни бога, ни политики? Только хитом песня точно не станет. 'Белые цветы'? Точно ничего крамольного. Убрать слова 'пьяный', пусть будет 'пряный ветер'. Как оказывается всё плохо.

— Хочу назад! — чуть не закричала Вика, — Хочу к Вадиму.

Зато настоящей отдушиной было репетировать военные песни в местном дворце 'Металлургов'. Гофман был настоящим подвижником. На таких людях и стоит Россия. Создать симфонический оркестр в маленьком провинциальном городке, оторванном от всего мира. Сюда и добраться-то из Москвы не просто. И ведь создал не профанацию. Может, до оркестра 'Гостелерадио' и не дотягивает. И не Спиваков. Но ведь и не Москва. И люди ходят не деньги зарабатывать, ходят для души.

А ведь это надо исправить. И именно этого хочет Пётр Миронович. Не хочет спасать страну. Хочет сделать людей в своём городе счастливыми. Поможем. Сегодня они будут разучивать ещё две песни, которые можно и нужно петь в этом времени. 'Комбат — батяня' и 'С чего начинается Родина'. Воровство!? Только украсть можно то, что уже есть. А этих песен нет. Авторы напишут взамен другие. И будет у страны на несколько хороших песен больше. А они смогут заработать деньги для жителей этого городка и для страны. Может, именно их вмешательство и не позволит развалиться на куски великой стране?

Глава 20

В понедельник 23 января Пётр вышел из дома в хорошем настроении. Вчера ходил с девочками кататься на лыжах. Хорошо в лесу. И надо отдать должное Романову, тот вполне целеустремлённый товарищ и пробивной. Нужно только направлять его энергию в правильное русло.

Заколоченный ранее киоск стоял с распахнутыми ставнями, и там продавали горячий чай, какао и кучу всяких пирожков, ватрушек и прочих коржиков с язычками. 'Мэр' был неподалёку, хотел видно похвастаться, поджидал Тишкова. Пётр его и не преминул похвалить, с одной оговоркой.

— Михаил Петрович, смотрите какая очередь. Может, нужно два или три киоска открыть, а то люди больше времени в очередях простоят, чем на лыжах кататься будут.

— Сам уже понял. С утра в понедельник и займусь. Да ещё думаю непроданные хлопушки и бенгальские огни попробовать сбыть. Директора магазинов жаловались, что не всю продукцию к новому году реализовали, — подпрыгивая и похлопывая себя по плечам, сообщил Романов.

Было и правда, не жарко. Градусов под двадцать минуса, и если стоять на одном месте, то замёрзнешь наверняка. Они с девочками покатались с горки, сделали несколько кругов по поляне, попили горячего какао с коржиком и усталые, все в снегу, раскрасневшиеся припёрлись домой. А там пельмени. Вечером вчера все четверо лепили. Хорошо. А после, запершись в кабинете, Пётр добил второе продолжение к 'Золотому Ключику'. Название книги, которую в будущем могли бы написать Александр Кумма и Сакко Рунге 'Вторая Тайна Золотого Ключика' Пётр решил не менять. Зачем. Если книги напечатают, то редакторы, если что, и сами могут поменять.